— Да ничем, но местные месяцы отмеряют по фазам луны, да и количество дней в году наверняка другое. Могут быть расхождения. Как Юр этот месяц назвал — Олон? А может это не Февраль, а Март по их меркам.
— Мда уж. — Хмыкнула Оксана. — Какая, собственно разница? Я понимаю, тебе лишь бы заморочиться, но реальная польза от этого какая?
Серый пожал плечами, для него это был всего лишь любопытный факт. В сенник вернулся Марку, сын одного из работников. Семнадцатилетний мощный парень, в руках он пёр два здоровых ведра с молотыми зернами для свиней. Одно взял Сергей и высыпал содержимое в бадью. Оксана же разлила воду и вышла на улицу. Брат пошел следом, но его остановил Марку.
— Я хотел спросить... — мямля и краснея начал здоровяк. — Ира... у неё правда нет мужа?
— Нет. — качнул головой Сергей, такого вопроса он не ожидал. — Что такое?
— Ничего, просто она такая красивая. Innut (странно) что у неё нет мужа.
— У нас дом... мы женимся позже. — с трудом подбирая слова объяснил иномирянин.
— Спасибо... — скромно ответил Марку, Серый направился к выходу и парень вновь его окликнул. — Скажи, я бы... такой как я ей мог бы... она могла бы быть с таким как я?
— Ух, не знаю... Попробовать нужно, нет, не так... стоит.
— А ты мог бы рассказать, что у вас делают в таком случае? Может lyascita какой-нибудь?
— Lyascita? Не знаю этого слова.
— Ну... когда один человек даёт другому вещь, просто так...
— Подарок что-ли? — предположил Серый. — Наши женщины-девочки любят цветы, покажи ей красивое место...
— Женщины-девочки? Ааа, девушки?!
— Да, девушки, слово забыл. Будь ближе к ней, но не сильно. Но я не думаю, что женщины у нас отличаются. — Серый хлопнул его по плечу и вышел из сарая. Парня не хотелось расстраивать, он бы точно не стал заводить сейчас отношения. Но он ведь не Ира, кто знает, что судьба выкинет?
24. Февраль. 820. Белые Яблоки.
Стук в дверь заставил Свету оторваться от очистки тыквы, ей пришлось изворачиваться, локтем открывая щеколду. На пороге стояла девушка, лет семнадцати на вид, вроде бы дочка мельника.
— Здравствуйте, — слегка смутилась она увидев иномирянку. — а, я с Даницей хочу поговорить...
— Рита?! Дочка, чего стоишь, проходи давай! — пригласила её травница из спальни, старушка по одному голосу могла узнать гостя. — Сейчас, я...
Светлана отошла в сторону, впуская девочку, та вошла, но застыла возле двери. Из-за занавески, отгораживающей спальню, появилась целительница.
— Рита, дня тебе доброго! Что пришла? стряслось неужели что-то?
— Нет, нет, ничего не случилось, Зоти Даница. — замотала головой гостья так, а потом потупила взор. — Я...я хотела спросить, может найдется у вас... kupiena?
— Что?! — сердито воскликнула травница. — Kupiena тебе понадобилась?! Совсем сдурела?! Матери расскажу!
— Ой, простите пожалуйста! — девочка чуть не в стену н вжалась испугавшись разошедшуюся старушку. — Только маме не говорите, пожалуйста?! Я вам заплачу, если надо?!
— Заплатишь?! Да я тебя сейчас сама выдеру! — Даница схватила полотенце со стола, и грозно замахнулась. — Ишь, что удумала?! На городских шаболд хочешь похожей стать?! А ну, кыш отсюда! Родителям все расскажу!
Дочь мельника, ещё раз ойкнув выскочила за дверь, а целительница ещё долго что-то сердито бубнила под нос.
— Зоти Даница, — за ужином спросила иномирянка. — а что такое kupiena? Мне не знакомо это слово?
— Купена Белая, так трава называется. — старушка сняла подвешенную под потолком связку стеблей похожих на ландыши, только с белыми листьями. — Если её отварить, и пить каждодневно, то у женщин месячные перестают. Ну и соответственно забеременеть нельзя. Так то её многие пьют, когда в семьях много ртов, но что бы молодой девице?! С парнем, она видите ли, видеться хочет!
17. Марта. 1189. Атиция. Санто-Альба.
— Мы возносим славу тебе, Мать-Родительница и твоим пророкам за свет что был подарен детям плененным Тьмой! За путь указанный в час отчаяния и беды, за силы данные для борьбы, за храбрость и отвагу. Мы славим тебя, и славим Десятерых апостолов твоих! Посланников твоих! Славим!..
По узкой улочке медленно двигалась процессия во главе со жрицей, читающей молитву во славу Матери-Прародительницы. За ним, двумя колоннами шествовали люди несущие в руках жёлтые тюльпаны.
— Славим! — тихо повторила за ними Хельда и изобразила знак солнца возле своего сердца.
Эдвар осенил себя вслед за женой, хотя никакого религиозного экстаза не испытывал.
— Пойдём за ними, наверняка к Санто-Кэрр попадем!. — зашептала супруга историка, словно это было каким-то преступлением.
— Конечно. — поддержал её Эдвар, они медленно побрели за колонной в желтых одеяниях.
— Богиня, ты когда нибудь мог представить что мы окажемся в Санто-Альбо? Это же центр... всего! Ты представь, здесь когда-то Ярма явилась людям! Поверить не могу. Посмотри как все вокруг красиво! — его молодая жена не могла сдержать восторг, но мужчину это не расстраивало. Подобную радость он видел на лице супруги лишь в день их свадьбы. Так что затраты на дальний круиз тысячекратно себя оправдали.
Да и сам Эдвар был рад пройтись по улочкам святого города, хотя его интерес был профессиональным. В отличии от Аэна, Санто-Альба сохранил старинный вид практически полностью. Что и не удивительно, каждое здание здесь было произведением искусства старинных архитекторов, скульпторов, художников. Главным цветом города был желтый, цвет солнца, цвет Богини-матери. Желтые дома, желтая плитка, золоченые крыши домов, купола и колокольни храмов. На каждом шагу можно было любоваться новыми витражами, барельефами, колоннами или арками. Площади были выложены мозаичной плиткой изобразившей иконы. Каждая из таких икон была огорожена, хотя никто и так не посмел бы ступить на святую картину.
Следуя за колонной паломников супруги вышли к одной из главных достопримечательностей города, площади Десятерых. Десять величественных статуй стоявших в один ряд. Их почитали во всех уголках Летты, но здесь поклонение приобретало религиозный оттенок. Для верующих они не герои, а святые.
— Кому хочешь цветы возложить? — спросил Эдвар кивнув на букет в руках жены.
— Конечно же Соколу. — сразу ответила Хельда.
Возле каждой из статуй лежала куча цветов, но около одной из них была настоящая гора, превосходившая постамент. Аэнка бросила букет тюльпанов на самый верх, к ступне статуи, а затем преклонила колено символизируя почтение и благодарность.
После площади они отправились дальше, к главному месту празднования. День Десятерых, одна из важнейших религиозных дат по всей Летте. День, когда впервые был брошен вызов кхорийской тирании и Десятеро начали свое восстание. Миллионы верующих съезжались в Санто-Альба что восславить Богиню и её посланников в главных храмах, преклониться перед святыми местами, и конечно же что бы услышать молитву Верховной жрицы.
Всего через четверть часа супруги вышли на площадь Санто-Кэрр, самую большую в городе. Десятки тысяч людей заполняли древнюю площадь, словно реки золота собирались в большое озеро. Жрицы вместе с храмовниками и гвардейцами регулировали и направляли подходящие колонны, предотвращая давку.
— Вот оттуда она будет говорить! — Эдвар указал на балкон Собора Святой Керр.
Главный Ярмийский храм действительно восхищал. Огромное здание из белого мрамора полукольцом окружало площадь. Свет отражался от золотых куполов тысячами солнечных зайчиков. А ведь собор это только фасад и ворота в Де-Люс. Именно там постигали тайны Света жрицы и обучались Святые Рыцари.
— Оууууу! — вдруг протяжно разнесся над толпой и Эдвар даже поднялся на цыпочки что бы увидеть что происходит.
На балконе показалась небольшая фигурка в бело-золотом облачении. Мужчина пожалел, что не купил мини-бинокли, с такого расстояния он мог различить лишь светлые волосы Жрицы.
— Пресвятая Мать-Прародительница и Дочь её Кэрр Светоносная! — зашептал Хельда, осеняя себя святым знаменем.
— Да славится Мать-Прародительница Ярма, Царица Небесная, Создательница всего сущего! — зазвучал над площадью, усиленный магией, голос Верховной Жрицы, и все люди моментально замолчали. — Я рада приветствовать вас, дети мои, в это святой праздник, на этой площади. "Так примите же Свет в свои сердца, ибо не будет у вас защиты иной от Тьмы что окружает все сущее. Возьмите его и несите повсюду! Разожгите его, поделитесь светом моим с людьми окружающими. Ибо свет тот есть доброта, свет тот есть благодетель, и есть любовь! Вот что хранит род человеческий от Тьмы. Учите тех, кто потерялся во Тьме, освещайте им путь, будьте Светом, на который они смогут увидеть!" Вот что сказала Мать наша, повстречав охотников в Фиенском лесу, и я хочу напомнить эти слова. В мире, где миллионы наших братьев и сестер потерялись во Тьме, нельзя забывать о том, что мы должны хранить любовь и веру в наших сердцах...
Возвращались с площади они уже поздним вечером, уставшие, но впечатлённые речью Верховной Жрицы. К сожалению, в день праздника гостиницу можно было найти только на самой окраине города, и почти два часа супруги потратили на одну дорогу.
— В кровать, в кровать! И больше не поднимусь сегодня! — мечтательно прошептала Хельда перед самой гостиницей.
— Иди, милая, а я пока покурю. — сказал ей Эдвар, и едва женщина вошла внутрь.
В паре десятков метров от гостиницы стояла церковь Святого Ианна, небольшая и обветшалая, но невероятно древняя. К ней и направился мужчина.
— Да, да я помню о вашей просьбе. — сказал жрица в торжественном одеянии едва увидела историка. — Но сегодня едва ли это возможно, лучше приходите завтра, после полудня.
— Да, конечно матушка, как скажете. — ответил тот и направился к выходу.
— Позвольте спросить, а зачем вам наши архивы? — остановила его вопросом жрица. — К сожалению, наша церковь кроме древности ничем не примечательна!
— Но именно это меня и интересует. — усмехнулся Эдвар и вышел за дверь.
5. Март. 821. Город Лецк
Начало марта было важным периодом в жизни деревни. Начинались первые весенние ярмарки. Крестьянам нужно было закупить инструменты, скотину, лошадей, телеги, и еще много всего. Ближайшая, проходила около города Лецка, в недели пути. От деревни отправлялась целая делегация, три десятка человек на пяти-шести телегах. Все остальные жители составляли список необходимого и давали деньги. Здешняя валюта называлась Алг, и, так же как и на земле были медные, серебряные, и золотые монеты. Только вот серебряные ценились выше золотых, видимо серебро было более редким металлом. Монеты — не слишком ровные кругляшки диаметром около двух сантиметров, на одной из сторон было изображение солнца, на другой башни. Золотая выглядела точно так же, только вокруг башни добавлялись двенадцать точек и стоила она, соответственно, двенадцать медных. Ну а серебряная стоила шесть золотых.
Естественно земляне, узнав про ярмарку, захотели взглянуть на город, ведь это, пусть и призрачный, но все же шанс вернуться домой. Вызвались ехать все, кроме Светы, однако Юр ответил, что сможет взять только четверых. Решено было, что поедут Саша, Сергей, Лена и Ольга, и ещё кузнец взял с собой Игоря. Главной целью было, по возможности, посмотреть на кхоров, тех самых рогатых, хотя Юр сказал, что в такой глуши они не появляются.
Вообще, на протяжении этих месяцев земляне немного разузнали про рогатых. В основном рассказы о них напоминали сказки и легенды. Если бы иномиряне сами не видели тела, не поверили бы в этих существ. Из собранной от разных источников информации, выходило, эти самые Кхоры пришли очень давно, но Юр упоминал, что его дед их не знал. Они подчинили все земли и народы, так и говорили "все земли и народы", обложили данью, а затем ушли. Даже Яблоки платили дань, зерном и скотиной. Точнее они платили Князю, а сколько из этого шло самим Кхорам неизвестно. Однако крестьяне были уверены, что Князь им платит, потому что рогатые жестоко карали тех, кто смел не подчиняться. У Паши возник резонный вопрос, почему при таких условиях землевладельцы не обирали деревню до нитки. Как ему объяснил староста, у самого князя в замке жили эти самые Кхоры и не позволяли забирать у крестьян последнее. Иначе у нищих нечего будет взять. Логика в этом конечно была, но странная. Русь тоже когда-то платила дань, но монголы же не сидели у каждого князя, защищая его крестьян... Кхоры брали всё: еду, лес, кто-то упоминал металл из шахт, но главное — этот загадочный кальдун или кальд. Даница говорила, что через него просит Богиню-Мать об исцелении, и иногда та помогает, но это совершенно не объясняло, что же за материал такой. Кальд строго запрещался людям, любой, даже самый маленький кусочек должен был немедленно отправляться Кхорам. Травница больше всего боялась, что про неё прознают люди князя и казнят.
Куда, в конечном счете, отправлялась дань никто в деревне не знал. Поговаривали, что на восток, но куда точно, неизвестно. Ну и главное, считалось, что Кхоры наделены силой богов. В сказаниях упоминалось, что они могут обрушить огонь и серу на непокорных, или призвать смерть с небес.
Что же касается замка в лесу, рогатые пришли около двадцати лет назад, возвели его... и всё. Крестьяне просто привозили туда еду раз в неделю, и больше кхоров не видели. Тех было совсем немного, около трех десятков, ни разу не выходили, с людьми никогда не общались, но и за еду не платили. Были плюсы, люди князя больше не появлялись в деревне с тех пор как рядом поселились рогатые, поэтому Юр строго настрого запретил упоминать то, что случилось.
В общем, кхоры все так же оставались непонятным фактором и потому было решено узнавать о них с максимальной осторожностью, а пока просто ознакомиться с городом.
Отправились они в первых числах марта, шесть телег, тридцать человек. Дорога прошла абсолютно спокойной, без происшествий. Как сказал Юр, у князя много мечей, и разбойников он уничтожал нещадно. На пятый день встретили точно такую же колонну из другой деревни, пошли все вместе. Земляне старались поменьше светиться, мало ли, какие люди, друг друга знают. Еще через два дня, на утро, подошли к городу. Лецк был построен у небольшой, метров пятьдесят в ширину, реки — Юрки. Бревенчатые стены, из-за которых выглядывали крыши деревянных домов. Издалека город казался узким, но длинным, вдоль берега располагалось несколько деревянных причалов, у которых стояли парусные ладьи. Вниз по течению, сплошным потоком, спускались бревна.
Сама ярмарка располагалась рядом, так что в город они пока не заходили. Она занимала большой участок луга, не меньше футбольного поля, огороженная деревянными столбиками. Людей тоже было немало, несколько сотен, различные телеги и фургоны занимали уже почти все огороженное пространство. На въезде пост, два десятка крепких мужиков в кожаных доспехах, с копьями и деревянными щитами. С ними пара каких-то чиновников, каждая телега осматривалась и взималась плата в зависимости от товара. Юр в общей сложности заплатил четырнадцать серебряных и получил кусок пергамента с печатью.
