Государь поневоле (1)

Я прошёл сел на лавку напротив, сделав знак своим собеседникам тоже садиться. Внутри завозился Пётр. Видно было, что он хотел задать вопрос, но из-за моей блокировки это не получалось. "Подожди Петя, я объясню тебе потом всё".

— Ты когда проявился? — задал вопрос Иван (Александр). — Ты что, действительно стрельца пырнул?

— Я уже две недели в Петре сижу. Просто меня ведь никто не предупреждал о таком приключении, и я не сразу смог освоиться. А кто пырнул — я врядли сам могу понять. Может я, а может Пётр. Мы оба тогда в такой ярости были, что я себя не очень от него отделял.

— Как не очень? — удивился Олег Александрович. — Подожди, Дима, ты что, не полностью себя контролируешь? Как это? Старая личность должна была быть стерта при твоем вселении.

— Я не стал его "стирать". Зачем? Нам хватает места вдвоем.

— Но ведь царь должен был сопротивляться. И вообще, как долго ты протянешь шизофреником? — спросил Иван.

— Я не знаю, Александр. Я не смог — Пётр ведь совсем ребенок и сильно на моего сына похож. Меня специально к убийству носителя не готовили. — Попытался я подколоть собеседников. Потом я второй раз за день рассказал историю своего попадалова.

По окончании моего рассказа воцарилась тишина. Оба других попаданца были ошарашены известием о разрушении аппаратуры.

— Кстати, Лида тоже не смогла "убить" носителя.

— Лида? — Вскинулся Александр (Иван). — Где она? В ком? В Софье?

— Нет. — Я покачал головой. — Ты в Голицына не попал — и Лида не в Софье. Она теперь тебе племянница.

— Наташа? Она попала в Наташу? Конечно, Лида не могла её "убить". Верно, она в ней Светланку увидела.

Лицо Александра-Ивана посерело.

— Не беспокойся, Саша с дочкой всё хорошо будет. Я смотрел документы — по вашей с Лидой страховке родным выплатят пол-лимона евро.

Конечно, я врал — в документах проекта о страховке "темпонавтов" ничего не было сказано про сумму выплат, но мне так захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее. Пусть думает, что они своей смертью в другом мире или в будущем, дали дочке шанс выжить. Олег Александрович, вероятно, понял, что я сам не уверен в том, что говорю, но ничего не сказал. Только ободряюще улыбнулся мне.

Через пару минут Александр Марченко из 21-го века, ставший царёвым дядькой Иваном Кирилловичем Нарышкиным вновь смог разговаривать.

— Давайте договоримся — предложил я — называть друг друга местными именами. Услышит кто, не ровен час — подумает, что блаженные. Ваш охранник то не сболтнет случайно? Наверно уже проснулся.

— Проснулся? — удивился Иван Кириллович — Он что спал? Я посчитал, что ты снял моего холопа специально, чтобы подкрасться.

— Я в спецназе не служил дядька Иван. Скрадывать таких бугаев меня никто не учил.

Дядька встал и вышел за дверь. Оттуда сразу донеслись звуки разноса. Никита заулыбался.

— Что думаешь делать теперь, Дима? — спросил он меня.

— Не знаю, Никита. — Я намеренно подчеркнул имя его носителя. — Наверное, то же, что Пётр и делал. Водку-вино пьянствовать, безобразия нарушать и баб портить. Азов брать и Питер основывать. Я ведь не готовился, в отличие от вас всех, прогрессорствовать. Мне бы просто выжить и не свихнуться от своей шизы.

Вернулся Александр-Иван.

— Вот холоп нерадивый! Учил его, учил! Знает, что никуда не денусь — ни на правеж, ни на дыбу его не пошлю, и не боится.

— Успокойся, Иван Кириллович, садись — я посмотрел на раскрасневшегося от разноса дядьку — разве он в курсе о твоей новой сущности?

— Да в курсе. Когда я вселился, Степан со мной был и видел обморок. Потом помогал мне адаптироваться. Смышленый паразит, но ленив. Выбил от меня обещание не пороть его и знает, что не выгоню — вот и наглеет.

— Он-то хоть надежен?

— Конечно, надежен — ему тоже деваться некуда — семью его я за собой держу в крепости.

— Жестоко.

— Такой век государь. Вы о чем с Никитой говорили?

— Да вот, не хочет государь нам помогать. — Ответил за меня Зотов. — Говорит ему и так хорошо.

— Помогать Никита вы мне будете, государь таки я. А я, так и быть, не буду вам мешать строить галактическую империю. Вы ведь этого хотите?

— Ну не галактическую, но сильную империю построить хочется. И без той крови, что была у нас. — Ответил Никита.

— Но сначала надо Хованщину пережить. — Сказал Иван. — Уж если допустить её получилось. Эх, был бы ты чуток постарше государь — можно было попытаться сагитировать дворян, да детей боярских за тебя. Их на Москве много больше стрельцов, но разобщены они. Наверное, придется Софье власть отдавать.

— Вы знаете, что удивительно — я поднялся и начал прохаживаться по комнате — Сидите-сидите. Софья очень похожа на мою жену в том мире. Может мне стоит попытаться с ней нормально договориться? Всё-таки десятилетний опыт общения с таким типом женщин есть.

Оба моих наставника следили за мной, ожидая продолжения.

— Может, стоит сразу определиться с разделом власти? Пока она не добилась этого через стрельцов? — спросил я своих собеседников. — Условия обкашляем кулуарно и быстро проведем через Думу или лучше Земской собор созовём. Что думаете?

— А она власть потом отдаст? — Спросил Александр.

— Это уже от нас будет зависеть. Наверно сначала лучше собрать всех из нашего времени, кто переместился. Кстати, а это всё-таки другой мир или наш? — я переменил тему, останавливаясь перед Никитой.

Иван Кириллович тоже заинтересованно смотрел на моего учителя. Видно его мучил этот же вопрос.

— Откровенно? Я не знаю. — Ответил Никита, глядя мне в глаза. — Наверное, не наш, но очень похож. Без возвращения обратно точно узнать невозможно, а это как я понимаю теперь исключено.

Я продолжил ходить по комнате.

— Государь, мы надеялись, что Лида всё-таки попадет в Софью. — Начал Никита. — Но видно сейчас всё будет похоже на реальные события. Я пытался убедить Алек... Ивана скрыться, но он до последнего надеялся на Лиду. Теперь его не сегодня, так завтра потребуют выдать, раз не нашли во время бунта. Это может погубить не только царицу, но и тебя, и меня. Я не уверен, что в этом случае генерал будет способен что-то сделать один.

— А кто у нас Генерал? Антонов? В ком он?

— В Алексашке должен быть. Саркофаг Антонова изначально настраивался именно на Меншикова — тут варианты исключены.

Никита стал рассказывать мне то, что он знал об истории проекта и о планах Генерала. Иван добавлял его рассказ комментариями о последних событиях перед своим "погружением". Первоначально никто не ожидал, что вселенцы смогут делать что-либо кроме наблюдений. Поэтому готовили одного Генерала. Он был первый, кто испытал "Саркофаг" — многие на проекте так звали темпоскоп. Генерал понял, что темпонавт может управлять носителем, если подавит личность последнего. Природа такого поведения психоматрицы была не понятна ученым, которые работали над темпоскопом, но именно это больше всего заинтересовало контору и помогло развернуть проект через наш банк. Первый прыжок был осуществлен минимально близкий тогда срок — почти на 1000 лет назад и проектной команде была поставлена амбициозная задача сократить его до пары часов. К несчастью для проекта информация всё-таки ушла к заклятым друзьям за океан, причем на тот момент гарантированно был достигнут рубеж конца XVII века. Продажа инвестора и мое появление в Енисейске подстегнуло завершение подготовки команды. Генерал рассчитывал теперь сделать эксперимент с прогрессорством — он верил, что попадает в прошлое своего мира, хотя его доклад по первому прыжку расходился с маркерами историков. Оставалось сделать тестовую закладку "артефакта" в условленном месте и подтвердить гипотезу единства мировой линии развития. Олега Александровича отправляли в 1687 год, и он должен был в измайловском бору оборудовать тайник, дождаться появления Антонова и вернуться вместе с ним. После того как ученые удостоверятся в путешествии в свой мир основная команда проекта должна была быть эвакуирована. Новым хозяевам досталась бы пустая база с телами темпонавтов в хронокапсуле без документации. Из персонала оставалась только охрана. Мой доклад, вероятно, заставил противника пойти на крайние меры и штурмовать бункер, поэтому отправку сделали аврально.

Олег Александрович был первым в основной команде на "погружение", поэтому попадал в прошлое раньше других. Его весьма удивило, что он попал на 10 лет раньше расчета — как раз в момент, когда Никиту утверждали учителем царевича.

Склонный к вину дьяк, знающий хорошо только церковную грамоту и не отличающийся настойчивостью, показался царю Фёдору достойной кандидатурой для наставника своего крестника. Не то, что бы Фёдор плохо относился к самому Петру, но с мачехой у старой семьи всегда любви не наблюдалось. И царь не стал искать для сродного брата очень хороших учителей. До самой своей смерти он так и не узнал насколько ошибся в выборе.

Олег Александрович попав в дьяка, быстро растворил в себе предыдущую личность. Так как он готовился поспасть именно в это время, то адаптация не вызвала больших проблем. Заслуженный учитель РСФСР смог организовать обучение малолетнего царевича, не сильно отходя от канонов тогдашнего церковного образования, но привнеся в процесс весь свой опыт. Пётр проникся к нему искренней преданностью. Я смог "вспомнить" через Петра как ему было тяжело пережить разлуку с учителем, когда царь отправил Никиту с посольством в Крым. Олег Александрович после обязательного заучивания церковных книг дополнительно учил Петра основам математики и физики. Много рассказывал из истории Руси и её географии. Вот так он стал ожидать прибытие остальной команды. Генерал просил его просто стать незаменимым для будущего императора человеком, прикрывающим его прогрессорство на самом верху. Каково же было удивление Олега Александровича, когда к нему на контакт вышел прибывший из ссылки Иван Кириллович, который оказался Александром Марченко — мужем Лиды. Он посветил дьяка о смене планов на проекте и предположил, что следует ждать еще нескольких вселенцев. Вдвоем они определили, что был сбой настройки оборудования, т.к. один из них провалился на десять лет раньше срока, а другой к тому же ещё и в "неправильного" персонажа. На другой день после их встречи Иван имел неожиданный разговор с кравчим царя — князем Борисом Голицыным. Оказалось, что в него был перенесен правая рука Генерала на проекте — майор Дудыкин. Князь тогда только вышел из глубокого запоя или как доложили царю "болезни". Втроем они договорились ожидать появления остальных темпонавтов и уже с ними решать, как жить дальше и как строить империю. Вселенец в Петра не ожидался. Более того, ожидая появления Лиды в теле Софьи, даже не очень-то следили за ростом недовольства в стрелецких слободах. Поэтому активная фаза бунта стала в некотором роде ожидаемой неожиданностью. Утратив надежду на помощь вселенцев из другого лагеря, Никита и Иван стали составлять новые проекты спасения своей жизни и власти Петра. Я застал их в самом начале разговора, сразу после того как они обменялись слухами.

— А полный список всех кто должен быть в 17 веке есть? — спросил я у Никиты.

— Это только Генерал знает. С научниками контактировал только он, и отряд темпонавтов комплектовал он. Ну может ещё Михалыч — его зам в СБ по технике. Чтобы узнать, кто и куда вселился, нам надо дождаться, когда кто-то из этих двоих объявится.

В этот момент открылась дверь, ведущая в молельню, и оттуда в темном траурном одеянии вышла Марфа Апраксина — молодая и красивая вдова Фёдора. С ней вышла так же одетая во все черное пожилого вида боярыня и зло посмотрела на дядьку Ивана. Женщины поклонились мне. Мужчины встали.

— Наговорились ли вы с дьяком, Иван свет Кириллович? Царица, я чай, уж все очи проплакала, о тебе боярин... — при этом она так посмотрела на Ивана Нарышкина, как женщина может смотреть только на по-настоящему близкого человека. Я заметил как Иван (Александр) смутился. "Ай-я-яй, дядюшка, утешил видать вдову! Узнают стрельцы и его уж точно не спасти!"

— Да, пора нам царица покинуть твои покои — сказал я. — благодарю, что сберегла мне Ивана Кирилловича, да Никиту Моисеевича. Пойдешь ли ты с нами к матушке моей, али здесь останешься?

— Пойду, великий государь, коли ты дозволишь...

Я замешкался у дверей, пропуская царицу выйти первой. Оказалось, что зря — мой статус, как царствующего сейчас государя, был выше. В сенях к нам присоединился нерасторопный холоп князя Ивана. Так как стрельцы сегодня уже не шатались по дворцу, то мы добрались до половины матушки без приключений.

Глава 9

Наталья Кирилловна, как только увидела брата живым и здоровым, поднялась было с трона к нему навстречу, но сразу остановилась, испугавшись проявления своих чувств.

— Поздорову ли ты царица? — спросила она Марфу Апраксину — Поздорову ли ты Иван Кириллович? Поздорову ли ты Никита Моисеевич?

— Поздорову матушка государыня. — Отвечали ей.

Рядом с царицей стоял высокий плотный боярин. Стоял одетый в шубу покрытую зеленой парчой с серебряной вышивкой. Горлатая шапка особенной высоты добавляла ему ещё роста. Видно было, как парился боярин. По красному лицу его стекали крупные капли пота. Он стоял прямо не шевелясь стараясь делать как можно меньше движений. Только его большие, темные с желтизной глаза внимательно следили за мной.

"Кто это с матушкой, Пётр?" — спросил я царя мысленно. "Борис Андреевич Голицын, он ко мне кравчим поставлен". Я по знаку матери подошел к ней и сел рядом на специальное кресло. Остальные пришедшие стали искать места на лавках, где уже сидело несколько бородачей в таком же наряде как и у Голицына. Петр среди них узнал лишь своего деда Кирилла Полуэктовича.

Царица сегодня выглядела успокоенной и даже умиротворенной. Лишь нервное подрагивание мизинца у лежащей на перилах трона руки выдавало пережитый ей вчера ужас.

— Знаете ли, какого страху натерпелись мы с государем? — Спросила царица. — Стрельцы окаянные убивства хотели. На меня, да на царя руку подняли. Насилу отбились. Афанасия брата моего, да Мартемьяна, да Артамона Сергеича и других многих бояр и стольников государевых побили смертию. Да на тебя, свет мой, Иван Кириллович хулу кричали, да на батюшку нашего тако ж.

— Знаем государыня. Знаем горе твое великое. То горе и наше. Многих побили и неспокойно ныне на Москве.

— Что делать присоветуете бояре? Уйти бы нам от сего бесчестия, да некуда. Бунтовщики окаянные караулы поставили свои по всему кремлю. Насилу из дворца царского отвели невежд. Как быть теперь государю? — Наталья Кирилловна тяжелым взглядом обвела собравшихся.

Вопрос царицы долго оставался без ответа. Заметно было, что ближние её может и хотели б ободрить государыню, да не было у них мыслей ободряющих. Наконец решился Борис Голицын.

— Дозволь государыня сказать. — Получив ободряющий кивок, он продолжил — На Москве сейчас неспокойно — много стрельцы шумят и порядка от того нет. Сыны боярские, да дворяне многие готовы порадеть за тебя матушка-государыня, да некому их собрать. Упредили нас Милославские — подняли стрельцов. Князь Долгорукий, упокой господь его душу, сильно надеялся на Матвея Сергеевича. Молод ещё был, да не любим стрельцами. Они и батюшку его старого князя побили, говорят. Нынче Хованские у смутьянов в радости. Таратую стрельцы "любо" кричат ровно они не государевы служилые люди, гулящие донские казачата. Дознал я через людишек верных, что Ванька Милославский, да Васька Голицын подбивают стрельцов царевича Ивана на царство ставить и царевну Софью при нем правительницей хотят сделать. А коли придут стрельцы в Кремль за Иваном Кирилловичем, да за другими ближними твоими царица, то побоятся бояре супротив выступить. Тогда всех потеряем, как бы самим живу остаться. Надо государыня боярина Ивана с братьями и батюшку вашего уговорить постриг принять, да защиту у патриарха просить. А как уйдут стрельцы за реку, так мы с верными людьми в Кремль придем, и царствие Петра Алексеевича в думе средь бояр отстоять сумеем. Чай не впервой сиё.