— Горит очередной номер нашей стенгазеты! — заявила она. — И я рада, что вас всех это заинтересовало! На носу эпохальное событие, между прочим, а мы не готовы!
— Какое такое событие? — удивлённо зашуршал народ.
— Выход нашей эпохальной стенгазеты, конечно! — отрезала она, и прямо засветилась вся от энтузиазма: — Собственно, сим я объявляю эпическое заседание нашей редколлегии немедленно открытым! — и тут же грозно добавила: — Присутствие обязательно! Попытка побега карается расстрелом через повешенье!
Надо вам сказать, что Алёна вовсе не была властной врединой, стремящейся всеми командовать. Напротив того, она была милой, симпатичной девочкой с мягким характером, и большим, настежь распахнутым миру сердцем. Она даже была скромной и немножко стеснительной. И при всём при этом она командовала всеми. Хотя, вроде бы никогда никем командовать не стремилась. Просто так оно само получалось. Вот и в тот раз так вышло.
Заслышав о какой-то внеклассной работе после уроков, народ стал спешно и тихо, словно нашкодившие мыши, просачиваться в дверь и улетучиваться. Я тоже попробовал провернуть этот фокус с исчезновением, но в мой рукав что-то властно вцепилось, и я услышал:
— Мне нужно больше холопов! — убеждённо выкрикнул звонкий голосок.
— Ч... чего?! — удивился я, да и все прочие, кто не успел сбежать сразу, замерли, разинув рты.
— Говорю, помочь надо! — тут же мило смутившись, объявила она с таким заговорщицким видом, и так сияя сдерживаемой радостью, что все вдруг поняли — это такая забавная шутка — и даже захотелось подыграть этой шустрой заводиле. Кабы речь не шла о работе после уроков!
Но Алёна уже перешла в атаку:
— Ты, ты и ты тоже! Вы будете добровольными жертвами на алтарь святого дела! — задорно провозгласила она, и так хитро улыбнулась, что стало понятно: тут явный подвох. Те, кто ещё не успел сбежать, поражённо замерли. Это их и сгубило. Попавшиеся в сети коварства были незамедлительно приставлены к грязной работе по очистке бывшей лаборантской комнатки.
Когда-то, видимо, в этой школе планировалось больше лабораторных по химии и физике, плюс, возможно, живые уголки планировались — это судя по количеству лаборантских комнат. Но что-то не сошлось, эта средняя школа стала совсем-совсем средней среди средних, и большей частью лаборантские стали филиалами склада ненужного хлама.
Мы с парнями только присвистнули, когда нам открылся фронт работ.
— Нифига же себе, тут работы, — хмыкнул кто-то из нас, поражённых количеством тяжёлых и очень пыльных предметов, которые нам предстояло перетащить отсюда на чердак. А Алёнка тут же схватила пару тяжёлых старых стульев с таким виноватым видом, будто лично виновата в том, что тут столько хлама.
— Простите... — и так расстроенно захлопала глазами!
Глядя на это, мы с парнями отобрали у неё эти грешные стулья, подхватили пыльные старые парты, и потащили всю эту рухлядь, довольно похихикивая над тем, как смущалась Алёнка нашей внезапно слишком активной поддержкой.
Когда мы вернулись с чердака в лаборантскую, там девчонки уже вовсю наводили чистоту, сметая пыль веков влажными тряпками.
— Молитесь на меня, дети мои! — подбадривала помощников Алёнка, помахивая веником с самых верхов старого громоздкого стеллажа. — Я выбила себе личный кабинет, а всем вам — светлое будущее, и много работы!
— Чего?! — нестройно возмутились мы.
— Холопы пашут, пока светло, — пояснил мой товарищ по несчастью, толкнув в бок локтем.
— А будущее у нас теперь обещает быть очень светлым! — подхватил другой.
— Э, ну, то есть, помещение для заседаний нашей редколлегии я выбила, — тут же засмущалась Алёна, срочно делая большие-большие глаза невинной сиротинушки, и беззащитно хлопая пушистыми ресницами. — Тут я буду пахать, аки рабыня, на ваше светлое будущее!
Обладая лёгким характером, ироничным отношением ко всему, и здоровым чувством юмора, Алёнка могла обратить в милую шутку что угодно: даже обижалась и злилась она так, что все вокруг улыбались, умилялись, и сочувствовали ей. Вот и сейчас переход от образа бодрой диктаторши к образу скромницы был столь красочен, что вызвал дружный ржач, в котором смешались убойные дозы сарказма.
— Пашите, холопы! — громко фыркнула припорошенная пылью девчонка с тряпкой в руках.
Должно быть, Алёна имела живой огонь вместо сердца, потому что если она загоралась какой-то идеей, то быть рядом с ней и не загореться тем же — было не реально. Стоило ей загореться чем-то, как она поджигала всех вокруг. А ничем не гореть Алёна не умела.
Если в классе начиналось повальное увлечение чем-то, а Алёнка это увлечение не разделяла — интерес к такому увлечению быстро сходил на нет. Если же Алёна чем-то увлекалась — в классе начиналось повально увлечение тем же.
Так, например, когда Алёнка обнаружила, что можно очень даже музыкально барабанить по парте, используя костяшки пальцев и пластиковые авторучки, барабанить по партам вскоре стали почти все ученики поголовно, так что педагогическому составу пришлось принимать воспитательные меры и массовый террор.
Вот почему, когда обнаружилось, что совершенно некому выпускать стенгазету, учителя подошли именно к Алёнке. Подошли, выдали идею, пообещали помещение и разрешили ходить по школе повсюду с фотоаппаратом или видеокамерой и снимать всё что угодно — даже на уроках! Алёнка загорелась.
Когда парни закончили переносить тяжести, а девчонки — сметать пыль веков, Алёна внезапно материализовалась перед нами с милой и весьма довольной улыбкой, и пухлыми пакетами в руках.
— А теперь, всем чай и плюшки! Плюшки, печеньки, и конфеты! — объявила она радостно.
И у нас получилось славное такое чаепитие в совершенно неформальной атмосфере, которая подошла бы, наверное, подростковой банде хулиганов, или компании расшалившихся детей.
На том памятном первом заседании нашего клуба Алёна и открыла нам свой гениальный замысел: она загорелась идеей создать под предлогом школьной стенгазеты собственный клуб с отдельным помещением. Это же можно собираться компанией и заниматься чем-нибудь важным и интересным! Пока не очень ясно, чем именно, но — без нудных взрослых! Ну, да, и стенгазету иногда выпускать.
Вообще, творящийся на том 'заседании' бардак, сумбур, и творческий хаос остался в моей памяти одним смазанным разноцветным пятном, полным бессвязных выкриков, хохота, и ощущения сумасшедшего карнавала. Но я попытаюсь восстановить несколькими репликами хотя бы основные моменты:
— И чем же, к примеру, мы будем тут заниматься?
Вот, прозвучало уже это самое 'мы' — и никому, кажется, слух не резануло. Даже мне — пришельцу из других миров — вполне себе уютным это самое 'мы тут будем заниматься' показалось.
— Да всем! — радостно объявила Алёнка, и в её широко распахнутых глазах плясали бесята. — Разве не обидно, что школьные кружки только на чём-то одном зациклены? Разве не хочется всё попробовать?
— Ну, а вот для начала что?
— Да вот хоть бы стенгазету сделаем! Тут и в прозе, и в поэзии можно себя проявить, и в художестве всяком!
— Стенгазета! Пф! Прошлый век какой-то,— хмыкнул один забавный паренёк, занятый тем, что смачно хомячил шоколадный пончик, — Нам ещё эта... шляпы с перьями... и веера...
Вспомнил: его Венькой зовут. Говорю же: забавный.
— Не-не-не! — возразила наша заводила, — Стенгазета — это же хенд-мейд! Андеграунд! Олд-скул! И это ещё, как его...
— Точно! Коллаж можно сделать, например! — подсказал кто-то.
— Кого ты удивишь коллажем?! — скривился Венька, важно надувшись, словно он не Венька, а целый Вениамин. — Сейчас Пи-Ар надо делать! Вот, к примеру, Леди Гага однажды в платье из мяса выступила — вот у всех челюсти отвалились!
— Предлагаешь стенгазету из мяса сделать?!
— Ну, зачем так буквально? Я просто про оригинальность...
— Из макарон давайте! — хихикнул кто-то из девчонок.
— С кетчупом!
— И зря вы про макароны! — заявила Ксюша — девчонка с каштановыми 'хвостиками', неразлучная подружка Алёнки, — Вот я в интернете видала: один чел такое из макарон делает — закачаешься!
— В интерактивности же будущее! Динамический HTML на дворе! Вот потому все газеты-стенгазеты теперь — мёртвый жанр! — разошёлся наш Венька, днями и ночами просиживавший за компьютером, но большей частью — в играх.
— Отлично! Ты будешь за веб-версию нашей стенгазеты отвечать! Молодец! — тут же нашлась Алёна.
— Да ну не! У меня и так компьютерный кружок, и 'Дота' — времени нет!
— Так и признай, что не потянешь! А то туда же!
— Чего это?! Да я так потяну, что тебе ещё завидно станет!
— А с 'Дотой' — ты того — за дозой следи! А то оглянуться не успеешь, как из киберспортсменов в разряд кибернаркоманов перейдёшь!
— Точно, Венька, тебе бы тайм-аут взять по 'Доте', а то ты уже заговариваешься, коридор школьный мидл-лайном называешь.
— И чего? — возмутился Венька. — Логично же: три этажа: 'бат', 'мидл', и 'топ'!
— Решено! — провозгласила Алёна. — С веб-версией определились. За аппликацию из макарон у нас тоже есть ответственный.
— Не-не! — возмущённо задёргались каштановые хвостики, — Чего вдруг я?! Я ж так просто, про макароны! А, ладно, фиг с вами! Намакароню я вам шедевр!
— А тема-то какая? Тема выпуска? — заволновался народ. И тут же посыпались предложения:
— 'Макаронные монстры атакуют школьный мидл-лайн!'
— 'Эпический Офигиоз'!
— 'Шок и потрясения'!
— Эй! Вы такими заголовками, чего доброго, ещё макаронного Ктулху призовёте! — попытался урезонить их Вениамин.
— Ага, и с его помощью захватим мир! — резонно возразили ему энтузиасты.
— И нафига нам мир? Чего мы с ним делать будем? — спохватился вдруг кто-то.
— Спасать! Мир спасать надо! — уверенно заявила Алёна, и гордо выпрямилась, как и полагается вождю революционных героических масс.
— Ты что ли спасать мир собираешься?! — поинтересовались у неё некоторые скептически настроенные.
— А чего?! И очень даже! — бодро заявила наша заводила, геройски подбоченясь.
— И от чего конкретно?
— Этот мир давно надо спасать от него самого! Взрослые создали на редкость серый и скучный мир! А нам в нём жить! И перестраивать по ходу дела во что-то более красочное и жизнерадостное! — разошлась Алёнка. — Решено! Наша тема будет — спасение мира!
— Погоди! — вдруг дёрнулся Венька. — Ты серьёзно собираешься мир спасать?
— А то! — заявила Алёнка, и глазом не моргнув.
— И как?
— В отличие от этих скучных суровых командос из кино, я спасаю мир весело! С огоньком! — задорно разулыбалась наша вождь и предводитель. Такой подход сразу всем понравился.
Вот так — в сумбуре и хаосе — родился наш клуб героев с целью спасения мира, замаскированный под редколлегию школьной стенгазеты. Кажется знакомым, да? Где-то я уже что-то слышал про супергероев, маскирующихся в миру под журналистов. Совпадение? Хм, а вот мой учитель магии — Железный Дровосек — говаривал, бывало, что совпадений не бывает, а есть только сокрытая от нашего понимания закономерность, и пронизывающая всю вселенную живая Сила.
— Материал-то где брать будем?!
А вот с этой исторической фразы началась моя часть истории. Или так: с этой фразы я влип в историю.
Итак:
— Материал-то, спрашивается, где брать будем?!
— А вон Лёха нам про полёт завернёт! — тут же нашлась Алёна. — Как на уроке, только ещё круче!
Я уже говорил, что моё выступление на уроке литературы мне ещё аукнется?
— Честно говоря, Лёш, именно твоя вдохновенная речь про полёт и стала для меня решающим толчком, — призналась вдруг Алёна. — Так бы я ещё год идею клуба вынашивала бы, пока идея в конец бы не зачахла.
Я уже говорил, что жалею, что не мог предвидеть, чем обернуться мои выступления на уроках?
— И спортивная колонка на тебе, Лёш!
Вот ещё не было мне печали! Своих проблем больше, чем хотелось бы!
— Не, Алён, я со всей уважухой, но пас! У меня ж тренировки, сборы, соревнования! Я ж по трём видам спорта сразу! Вообще ни минуты нет!
— Лёш, — Алёна сделала глаза кота из мультика про Шрека, — нету кроме тебя тут спортсменов! Ну, некому, Лёш! Вообще капут! На тебя только надежда!
— Не-не-не! Нет возможности, понимаешь? Физически невозможно!
— А ты не напрягайся шибко! Вот, пока едешь в автобусе, или там, по улице идёшь — выбери идею, прикинь возможное построение композиции, обдумай замысел. А потом останется всего ерундовая мелочь — всё написать — это ж дело техники!
— Ты меня слышишь вообще? Тренировки по трём видам спорта сразу! — отчаянно отбивался я. — Да я буквально уже разорвался пополам-надвое, между учёбой и спортом, как тот червяк дождевой!
— Ну, сам посуди: какая газета без спортивной колонки?! От тебя же не требуется сочинений на несколько листов! Там всего-то надо малюсенькую колоночку! Мы место фотографиями заполним!
— Какими фотографиями? — ещё не понял я, но уже почувствовал подвох.
— Спортивными же! Какими ещё-то?! Сфоткаешь своим сотовым — там дел-то — на кнопочку нажать!
О! Да список моих обязанностей растёт как на дрожжах!
— Ответ отрицательный! Физически невозможно!
— Ты моя единственная надежда, Оби Ван Лёха! — хитро прищурилась на меня эта коварная бестия. По святому бьёт! По 'Звёздным Войнам'!
— О-ох! — обречённо вздохнул я.
— Молодец! Я знала, что уж на кого, на кого, а на спортсменов можно положиться!
— Не-не! Некогда! — предпринял я последнюю отчаянную попытку сопротивления.
— Спортсмены — это пример для всех!
— О-ох, нет!
— Спорт — это дерзновенный вызов бескрылой судьбе!
— Чёрт! — я заскрипел зубами.
— Это преодоление обстоятельств и рока! — Алёнка уже торжествовала, и даже подпрыгивала в нетерпении от предвкушения восторга окончательной победы.
— Чёрт ты в юбке! Ладно, но с условием!
Мне вдруг пришло в голову, что Алёнка с подружками могла бы легко помочь мне в решении проблемы с игрушкой-фамильяром малышки Рози. С Алёнкиным-то пробивным характером! Да она легко атомную боеголовку с военной базы выпросить сможет! Не то, что игрушку. Видали бы вы эту энергию!
— Ась? — почуяла подвох, насторожилась, бесята в глазах заволновались, засверкали чем-то — никак, ножи и вилы готовят!
— Услуга за услугу! Идёт? Или слабо?!
— Пф! На слабо только мальчишки ведутся! — фыркнула Алёнка, но тут же потребовала: — Озвучивай условие!
— У нас сейчас гостит племяшка моя двоюродная — ей восемь лет. Так вот она позавчера на станции метро игрушку плюшевую обронила прямо на пути, а сегодня спохватилась. Ну, вот: квест в том, что бы пойти в метро и спросить там, не находили ли игрушку, типа плюшевого чудика. И попросить вернуть.
— И что же ты сам? — Алёнка нахмурилась, и с явным подозрением сверлила меня взглядом.
Хороший вопрос! Вот только правду я озвучить никак не могу!
— Ну, мне как-то... стесняюсь я, за детской игрушкой идти. Представь: взрослый же парень уже. 'Это не моя игрушка, это для маленькой племянницы' — звучит, как-то того...
