Жрец много выпил, и поэтому на следующий день проснулся поздно, благо не его черед был служить в Храме. Точнее, не проснулся, а был разбужен суматошной дробью ударов в дверь своей комнаты. "Порази меня Кукулькан, не помню, как добрался досюда. И... Что-то не так. Не могу понять только, что именно."

— Господин! Господин! Просыпайтесь!

— Чего случилось? — Смутное чувство "что-то не так" нарастало.

— Господин!

— Можешь войти, — разрешил старший жрец, встал с постели и начал одеваться.

Дверь открылась и в комнату ввалился один из младших служек, которых в храме использовали для всяких мелких поручений типа "иди туда..., принеси то..., а теперь пошел на ...". Вот и сейчас, не дожидаясь дополнительного разрешения, и даже не смотря на владельца спальни он затароторил!

— Великое горе! Верховный жрец умер!

— Что? — остановился на месте Ва-Амони.

— Умер верховный жрец! Истек кровью! Послали за вами и сейчас ищут его приемника... — только тут луч света через приоткрытое окно упал на лицо замершего жреца и служка тот час же упал ниц.

— Великий! Простите меня...

— Что? Что случилось еще!

— Великий! У вас на лбу...

— Что? У меня на лбу? — переспросил Ва-амони и машинально потрогал голову рукой. Лоб был влажным. Поднесенная к свету рука оказалась выпачкана в свежей крови.

— Великий! У вас на лбу Великая Стигма! Теперь вы верховный жрец Фратара!...

Ва-Амони медленно прошелся по кабинету верховного жреца. Он делал это много раз за свою службу но сегодня...Но сегодня... Сегодня все было совсем по-другому. Сегодня он впервые вступил в этот кабинет не как подчиненный, пусть и высокого ранга, а как хозяин! С трепетом, запоминая на всю жизнь этот момент он прикоснулся к креслу верховного жреца, "оно теперь мое!" Из специального ящика достал запасную головную подвязку высшего жреца, рана на ноге уже зарубцевалась, приказал найти своего заместителя и принести себе крепкого мясного бульона. Кровь у верховного жреца текла непривычно сильно, и ее убыль требовалось срочно восстановить.

"Первый шаг к мечте всей жизни сделан!"

Ва-Амони опустился в кресло. Его мечта — бессмертие или очень, очень, очень долгая жизнь, которые мог даровать только Бог, стали чуть более достижимыми. В одной старой хронике он прочитал про жреца, который прожил почти полторы тысячи лет. И у Ва-Амони была догадка, чем тот заслужил такое расположение божества.

Этот совет, наверное, войдет в летописи как встреча Новых Жрецов. Приехавшие делегации всех стран материка разом лишились своих предводителей, которые в действительности и правили миром, оставляя на долю мирских владык всякую незначительную мелочь. И пусть от выбора людей ничего не зависело, новых жрецов выбирал сам Кукулькан, политический расклад резко и кардинально изменился.

Глядя, как новые набольшие рассаживаются вокруг шестиугольного стола, Ва-Амони вспоминал узелки на разноцветных нитях кипу, а также слова своих личных шпионов.

Шестиугольник был строго ориентирован по сторонам света. Каждый верховный жрец занимал именно ту сторону, в направлении которой находилась столица его страны. Удивительно было то, что впервые великими жрецами всех во всех государствах стали люди родного этноса. Единственным исключением, что наводило на некоторые приятные мысли об особом благоволении Пернатого Змея, оказался Ва-Амони.

Северо-восточную сторону гексагонального стола занимал верховный жрец страны ольмеков. Государство, занимающее все северо-восточное побережье со столицей в городе Трес-Сапотес славилось своими художественными ремеслами. Резьба по камню, скульптуры, рисованные и тканные изображения Пернатого Змея, которыми украшались главные храмы всех государств производились именно там. А увидеть набранную из мелких драгоценных камней мозаику во всю восточную сторону Великой Пирамиды Трес-Сапотеса со сценами из религиозных преданий собирались паломники со всех концов мира. Кукулькан, как живой, взирал на молящихся, роняя с клыков рубиновые капли крови, обнимая малахитовыми и лазуритовыми крыльями всех присутствующих. Некоторые особо впечатлительные, в религиозном экстазе, тут же приносили себя в жертву.

На северо-западной стороне стола сидел Ва-Амони. Его тлинкитский Фратар давал всему материку лучших жрецов и толкователей Завета Кукулькана.

Третьей державой северного полушария было государство северных муисков. Тунха, как и все остальные, страна именовалась по названию столицы, была признанным всеми остальными центром ремесел. Верховный жрец этой страны, своей статью напоминавший кузнеца, только что уселся и с неудовольствием воткнул взгляд в человека напротив.

Просто напротив него, на южной стороне стола, сидел верховный жрец Факата. Их государства граничили через Пояс Кукулькана. Там, далеко на юге, лежало государство южных муисков, со столицей в городе Факата. Страна Факата была знаменита по всему миру своими торговцами. Даже присказка была: "жаден как факат". В этом плане Ва-Амони был совершенно нетипичным факатом. По складу характера и мировоззрению он был скорее похож на так нелюбимых соседей мешика.

Южные и северные муиски происходили из одного корня. Но в древности, о чем были свои предания у каждого из новых народов, их дороги разошлись в разные стороны. И очень резко. Теперь же отношения между ними стали такими, что среди населения всех государств была популярна поговорка о том: "южный и северный муиск не смогут договориться даже по поводу того, в какой стороне встает солнце", а на полях сражений не было более беспощадных и жестоких друг к другу врагов. Воистину, братская любовь в насыщенности чувств уступит только братской ненависти.

Следующим государством краснокожих было Куско. Их жрец занимал место справа от Ва-Амони. Государство народа тавантисуйя было государством ученых. Конечно, как и в любом другом, там были и пахари, и воины, но именно ученые составляли цвет нации. Практически все главные научные открытия принесли в мир люди, называвшие родиной именно эту страну. Речь и письменность кипу, счет, кораблестроение и астрономия, даже порох и огнестрельное оружие, все это появилось благодаря исследователям страны Куско.

Последние государство — Тескоко. Его жрец сидел как раз напротив Ва-Амони на этой встрече. Мешика не были хорошими учеными или ремесленниками, мистиками или художниками, и плохо меняли драгоценные перламутровые раковины запада на золотые, с отверстием посредине, монеты востока. Но жили не бедствуя. Просто они были в веках лучшими воинами на всем континенте. "Все куплю, — сказало Злато. Все возьму, — сказал Булат" — это как про них. И те брали. И если бы не жесткие религиозные запреты на территориальные приобретения (Кукулькан разделил всю землю двумя горными хребтами и Поясом, что и делило ойкумену на шесть частей для шести государств), то мешика давным-давно бы завоевали весь мир.

Наконец удар гонга возвестил начало собрания. По этому сигналу все посторонние покинули зал и шестеро верховных жрецов остались одни. После обязательной молитвы, в которой они возблагодарили Пернатого Змея за оказанную великую честь, должны были собственно говоря начаться обсуждения стоящих перед государствами проблем. Но весь протокол, воспользовавшись правом хозяина встречи, скомкал Ва-Амони.

— Я предлагаю немного отступить от заявленного ранее перечня докладов, и обсудить самую важную проблему, которая в полный рост встала перед нами.

— Это какую же? — спросил один из жрецов.

— Пернатый Змей Кровавый Бог Кукулькан сильно недоволен нами. — Коротко ответил Ва-Амони. И предупреждая дальнейшие споры пояснил: — ведь никто из вас не будет отрицать, что божественная кара всем шестерым верховным жрецам — это знак об очень серьезных наших проступках. И если мы каким-то образом не завоюем обратно расположение Бога...

Жрецы молчали. Конечно, получить верховную власть, это очень и очень приятно, но при это закончить в скором так же, как и предшественник? Истечь кровью до состояния иссушенной Поясом Кукулькана мумии, при этом до последней секунды находиться в сознании? Нет! Этого не хотел никто.

— Я хочу услышать ваши мнения о наших грехах, а так же предложения по покаянию, — закончил свой короткий доклад хозяин встречи.

После продолжительного молчания со своего кресла поднялся соплеменник Ва-Амони. Тучный Йичак-Балам был по слухам большим любителем молоденьких рабынь, а так же вкусно поесть и мягко поспать. Ва-Амони было любопытно, как тот умудрялся побеждать в ежегодном смертельном поединке, положенном каждому жрецу высоких посвящений. "Неужели, как доносили мне, он действительно перед боем подрезал своим противникам жилы? Или платил тем, чтобы они погибали? Но если бы все это было правдой, тогда непонятно, почему его выбрал Кукулькан. Чтобы изменить? Или чтобы наказать?" Прокашлявшись, Йичак-Балам начал свою речь.

— Я считаю, что наши грехи в том, что слишком мало жертв приносят люди в храм. Храмы обеднели. Жрецы носят рубища, как последние рабы. Перья в накидках старших не меняются по году. Жертвенные пирамиды осыпаются. Содержание... — "С этим все ясно. — отвлекся Ва-Амони. — Факат есть факат. Сейчас он конечно же предложит..." -... Поэтому, я предлагаю увеличить положенную храмам десятины со всего что летает, ходит, ползает или растет, до пятины. Это позволит нам...

— Достаточно. — Верховный жрец Фратара прервал докладчика, видя откровенное презрение на некоторых лицах. Но чтобы не наживать врага, следовало смягчить: — Мы все поняли твою точку зрения. Следующий?

Следующим поднялся верховный жрец тавантинсуйя Кан Эк. Как и Ва-Амони, он был совершенно нетипичным представителем своего народа. Вообще-то говоря, жителям Куско была свойственна некоторая недорелигиозность, особенно заметная на фоне других государств. Тавантинсуйи уповали больше на науку, чем на молитвы благодаря чему имели некоторые преференции но и достаточно проблем. Кан Эк же был просто невероятным фанатиком. Службы, молитвы, строгое и беспрекословное выполнение всех статей кодекса служения Кукулькану. Он своими собственными руками на вершине пирамиды перерезал горло своим детям, в доказательство своей преданности Кукулькану. И это тогда он еще не был верховным жрецом! С таким жизненным подходом ему больше подошел бы шлем тлинкита. Глядя на худощавую мускулистую фигуру воина, которой несмотря на седую голову и изрезанное старческими морщинами лицо позавидовал бы воин и втрое моложе, Ва-Амони подумал, что уж этот то точно не участвует в подставных боях. Что скажет этот фанатик, было очевидно еще до того, как первое слово покинет уста.

— Кровь! Мы забыли цель нашей жизни! Все мы лишь прах под пятой Кукулькана! Рабы не желают славить Бога, когда бронзовый нож перерезает им глотку. Крестьяне и младшие жрецы ненавидят кремниевый клинок, воины презирают жертвенный обсидиан, а высшие жрецы и так называемые правители стран, чьи дети удостаиваются высочайшей чести расстаться со своей кровью в нефритовые чаши, ропщут!

— И? — спросил Ачиоталь Йах-Айин, верховный жрец Трес-Сапотеса.

— Ты еще спрашиваешь, что делать? — накинулся на него Кан Эк. — Ты, который позволил бледнолицым топтать нашу землю? Вы все знаете, что случилось пятьсот лет назад? Вы читали рассказы беженцев о том, как жестоко расправлялись бледнолицые пришельцы с людьми цвета одной с нами кожи? Ужель вы хотите, чтобы тоже самое произошло и здесь?

— Но они поклонялись ложным Богам. — ответил Ачиоталь, верховный жрец Тескоко. — И бледнолицые были гораздо слабее. Пусть те тавантинсуйи и были нашей крови, но они не встречались с таким врагом! У тех бледнолицых не было огромных железных кораблей размером с остров. У них не было железных птиц, которые сеют огонь с небес на землю. У них не было пушек, которые стреляют дальше, чем можно увидеть глазом! У них не было ничего такого...

— И это извиняет нас?

— Ну, в какой-то мере да.

— Нет. Это нас никак не прощает! Значит, мы плохо старались, недостаточно храбро шли в бой или хотели вернуть обратно, лишая Кукулькана его жертвы! Мы виновны. Мы должны сбросить бледнолицых обратно в море! Мы должны залить алтари Кукулькана реками крови! И, может быть, нас простят тогда...

— Так. Понятно. — Подвел итог Ва-амони. — Ватуль-Чатель, — обратился он к последнему верховному жрецу, который пока отмалчивался. — Твое мнение?

— Пока еще я не услышал ничего определенного...

— Ясно. Тогда послушайте меня. — Верховный жрец Фратара встал, подошел к столику на котором как простые циновки лежали кипу с его докладом предыдущему верховному жрецу. Всю ночь лучшие писцы из лучших нитей копировали его отчет, и вот сейчас пять жрецов могли ознакомиться с цифрами.

Неоторое время жрецы внимательно перебирали вревки кипу.

— Это правда? — удивился через некоторое время один из них.

— Да.

— Но откуда у тебя данные по нашим странам? — возмутился Йичак-Балам. Он, как торговец, понимал и ценил власть цифр.

— Не важно. Важно то, что это самый радужный прогноз. И по моему мнению, именно это больше всего тревожит Кецалькоатля. И то, что я единственный из всех жрецов — не национальный, как вы все, ясно показывает на правильность моей догадки.

— Хорошо, пусть так. Какие твои конкретные предложения? — согласился Ватуль-Чатель.

— Надо усилить инквизицию... Резать, пилить, сжигать, сажать на колья и рубить на куски, чтобы кровь... — зашелся было Кан Эк, но был жестко поставлен на место.

— Сейчас говорю я. — Твердо прервал фанатика Ва-Амони. — Мое предложение в следующем. Все вы знаете истину. Боги другого материка сдерживают нашего бога. Они боятся, что истинная вера распространится, и убьет их. И правильно боятся. Но пока наш бог заперт на нашем континенте. Более того, чернь начала роптать. Но опытный врач знает, что коли плоть стала гнить, ее надо отсечь от здорового, а рану прижечь огнем. Но что делать с отсеченным? Просто выкинуть в мусорную кучу? Где она будет вонять и разлагаться, что предлагает Кан Эк?

— Я не...

— Мы верховные жрецы. Мы знаем истину и не должны между собой претворяться. Бог ест нашу кровь, взамен давая невероятные возможности. Если мы будем давать ему дрянную кровь, которая к тому же может не только ослабить Кукулькана, но и усилить его пока что эфемерного противника — Тескатлипоке, то будем ли мы хорошими жрецами? "Нет!" — ответит Бог и будет прав.

— И что же ты хочешь? — скрипя зубами спросил Кан Эк.

— Я не зря начал разговор с другого материка. И мое предложение таково. Давайте накормим гнильем чужих богов.

— То есть ты предлагаешь...

— Да. Я предлагаю вторжение.

— Но мы и раньше пробовали, и ничего из этого не выходило. Ветры и бури, насылаемые Границей, отворачивали и топили наши корабли. — возразил Йах-Айин. Ачиоталь согласно кивнул.

— Сколько кораблей вы послылали? Десять? Двадцать? Сто?

— До сотни не доходило, но пять по тринадцать было...

— Вот. А я предлагаю послать всех.

— Кого, всех?

— Всех этих разложенцев.