Безграничье. Тайна пророчества

В зеркальном отражении взгляд девушки коснулся портрета графини алт Ниарн, нари Тесеры, который возвышался над кроватью с балдахином. С холста на нее смотрело красивое лицо с удивительными изумрудными глазами. Фэналин очень походила на мать: белоснежная кожа, усыпанный веснушками курносый нос и красивые медные волосы — гордость женщин рода Акриат, по линии Тесеры. Но вот глаза Фэналин унаследовала только наполовину, что раньше очень ее раздражало, ведь правый — как у мамы, а левый — янтарный, от бабушки, словно в пару к волосам. Единственное, что передалось Фэналин от отца, — заостренные ушки предков-елве, выглядывающие из-под гривы волос.

Хотя со смерти Тесеры прошло уже больше тора, Фэналин так и не смогла смириться со случившимся и до сих пор оплакивала маму.

Сердце графини всегда было слабым и в один жуткий момент это привело к такой ужасной утрате. В тот день графиня по-обычаю была бодра и жизнерадостна, но неожиданно к вечеру женщина слегла и больше уже не смогла подняться. Несколько дней мучений и однажды вечером сердце остановило свой ход.

Больше всех смерть ранила именно Фэналин. Безусловно, трое старших братьев девушки так же страдали, но у них хватило сил принять этот страшный удар, а Фэналин все не могла осознать то, что Тесера больше не вернется.

Как может она привыкнуть к тому, что мамы больше никогда не будет рядом? Как можно с таким смириться?

Девушка постоянно вспоминала прошлое, иногда казалось, что она им жила. Смерть унесла не только маму, но и лучшую подругу, теперь не осталось того, кто мог помочь Фэналин справиться с произошедшим, поддержать, девушка поняла какой она еще ребенок по сути.

— Ребенок, — одними губами прошептала она своему отражению. — Глупый ребенок.

Поднявшись и расправив юбку платья, волшебница вздохнула:

— Фэналин, ты сможешь. Улыбайся будто все хорошо и молчи. Пусть сегодняшний вечер пройдет в спокойствии, — лживая улыбка ярко засияла на бледном лице.

* * *

*

В столовой, за длинным столом, восседали почти все члены графской семьи, отсутствовал лишь дядя Фэналин. Но к последнему обстоятельству все уже давно привыкли, и волшебника никто не собирался ждать, чего не скажешь о девушке, хотя последняя была бы рада иметь возможность отсутствовать на подобных трапезах. С недавних пор они приносили лишь одни печали.

Ордарк алт Ниарн, он же старший брат отца Фэналин — Иревда, с детства просто обожал науку, особенно алхимию. "Наука — смысл моей жизни", — часто любил повторять Ордарк. Для него было совершенно естественным танак, а бывало и арк, не выходить из лаборатории, а уж если и выходить, то бесконечно говорить только о своих всевозможных опытах. Волшебник так и не женился, его верной спутницей стала алхимия, и никогда не жалел об этом, а причин не верить его сияющим глазам не было. Кроме того, Ордарк передал свой титул, доставшийся ему по рождению, младшему брату, решив, что места для власти и скучных обязанностей в его судьбе нет.

— Добрый вечер! — поздоровалась Фэналин, занимая свое место между двумя братьями Некосом и Леаром.

Годар, самый старший ее брат, буквально на следующий день после папиной свадьбы уехал в Сирз. Его всегда очень интересовала эта страна и хотелось там пожить, но отец не намерен был отпускать сына, каждый раз напоминая об ответственности, что лежала на будущем графе. Смерть Тесеры охладила мечту ее старшего сына. Годар был готов исполнить волю отца, видя, как изменила того потеря жены, но когда Иревд неожиданно женился, нарушив все возможные приличия и оскорбив память Тесеры, молодой волшебник отбросил чувство долга, и со скандалом уехал.

— Дядюшка снова занят? — слишком беззаботно поинтересовалась Фэналин, отпив сладкого тафа из тонкого хрустального бокала. — Я не видела его уже несколько дней.

— У него новая идея насчет формулы эликсира жизни, — ответил на ее вопрос граф.

— Какая еще новая формула? — усмехнулась девушка, почти забыв о грызущей печали. — Что на этот раз?

В памяти Фэналин промелькнули недавние события, связанные с исследованиями Ордарка над эликсиром вечной жизни, давней мечте ученого. Идеи сменяли одна другую, но пока что оставались неудачными. Последняя его попытка оказалась особо запоминающейся. Совершенно позабыв о безопасности и простейших законах зельеварения, дядюшка-растяпа соединил в своем свинцовом котле кровь зимнего червя и толченый корень бессмертника с моралнийских пустошей, да еще и усилил состав зелья своей магией и порошком золотого цветка. Вместо торжества знаний, ту недавнюю ночь окрасил яркий взрыв, разрушивший половину северной башни и оставивший зазевавшегося волшебника без бровей, усов, зато с ожогами на лице и руках, благо магический костюм и противоожоговая мазь сумели в остальном защитить драгоценное для науки тело. Как впоследствии оказалось, корень бессмертника и кровь зимнего червя смешивать запрещено, ведь они создают взрывоопасную смесь, что один из самых блестящих в прошлом учеников магической академии обязан был знать, да позабыл в пылу экспериментов.

— А ты как думала, — отвлек Фэналин от воспоминаний Леар. — Неужели сомневалась? Наш дядя ни перед чем не остановится, а перед небольшим взрывом и подавно. Теперь он задумал заменить кровь зимнего червя сиропом из когтей бессмертного короса.

— Говорит, что это верное решение, — хмыкнув, подтвердил Некос.

— Посмотрим, — слегка недовольно заметил граф, и это больно укололо Фэналин.

— Дядюшка обязательно добьется успеха. Он у нас очень умен, пусть и немножко рассеян, — наигранно засмеялась Фэналин, стараясь оживить отца. — Не так ли, бабушка?

— Это для Ордарка очень важно, так что он приложит все свои силы, чтобы добиться желаемого, — серьезно кивнула Айдаза алт Ниарн, а затем пожала плечами и со смехом добавила: — Или сойдет с ума.

— Это точно, — хором поддакнули братья.

Фэналин укоризненно покачала головой, хотя одновременно продолжала улыбаться:

— Дядя очень часто забывает об опасности... Вы видели, какие у него волосы? Разной длины и концы пожженные. Я просила его постричься, но он отвечает, что это пустяки. Сегодня целую ночь в северной башне что-то трещало. Не представляю, что это, а пойти посмотреть немного побаиваюсь. У меня и сейчас колени болят, после того как я на прошлой неделе упала, случайно нанюхавшись его зелья. Даже наши с ним уроки пришлось отменить, все сводится к этому эликсиру, а я, честно говоря, опасаюсь подобных экспериментов.

— Ох, мой мальчик совсем позабыл о безопасности. Эта алхимия, будь она проклята, совсем заморочила ему голову, — отмахнулась дэрати Айдаза, давно смирившаяся с увлечением своего сына.

— Мы должны его поддерживать, — с большой нежностью добавила Фэналин, безмерно любившая Ордарка. — Он большой мол...

В этот миг глаза девушки встретились с глазами мачехи, давно уже сверлившей ее ледяным взглядом. Лед в глазах женщины тут же сменился лаской и теплом, но Фэналин прекрасно знала, что эта резкая перемена всего лишь ширма, за которой скрывалась ненависть. Впрочем, молодая волшебница отвечала ей тем же.

"Мерзкая," — подумала Фэналин, заедая подступившую к горлу тошноту ложкой ухи. Но даже ее нежный вкус не мог смыть привкус желчи.

Фэналин не понимала, почему отец, так сильно любивший маму и страдавший после ее смерти, вдруг резко женился на другой. Странная поспешность графа вызывала недоумение и обиду, ведь со дня смерти Тесеры прошло менее трех арков, вся семья скорбела об ушедшей, а Иревд, удивительно быстро позабыв о своем горе, нашел новую любовь.

Все произошло всего лишь за танак: знакомство с будущей женой, вспыхнувшее чувство и сама женитьба. Внезапно, неведомо откуда, взялась нари Зотна Аргос — бедная девушка, которую постигла тяжелая доля. Да, именно так волшебник представил Зотну семье. И ни слова больше!

Знакомство с новой графиней не принесло обитателям поместья Ротгард ни капли удовольствия, а наоборот — огромное разочарование, но больше в самом Иревде и его выборе, чем в Зотне. Пойти против главы семейства не хватало смелости, поэтому родные скрывали истинное мнение о происходящем. Лишь только Годар не смолчал, а высказал все, что думал, прямо отцу в глаза. Последний столько раз повторял сыну о кодексе долга и чести, но сам не сдержал его после смерти Тесеры.

Удивительно, но Иревд никак не отреагировал на обвинения старшего сына и Годар уехал в Сирз, с твердым намерением никогда больше не возвращаться в родной дом. Графа же будто и не огорчил отъезд сына. На тот момент все его мысли были заняты новой супругой и ничем другим. К тому же, кроме старшего сына, никто больше не высказывал своего неудовольствия новой графиней. Если бы Иревд только поинтересовался тем, что скрывалось в сердцах его матери и троих оставшихся детей.

Но счастье Иревда оказалось ложным и недолгим. Вскоре и Фэналин, вслед за братом, потеряла терпение. Надежды, что случившееся безумие исправиться само собой, исчезли и девушка попыталась показать отцу, что он совершил ошибку. Показать, что Зотна на самом деле не такая, какой он себе ее представляет и совсем не та женщина, которая ему нужна.

Поначалу Некос и Леар поддерживали сестру, но после нескольких громких скандалов, не приведших ни к чему хорошему, решили, что отец сам должен во всем разобраться. Бабушка же умоляла Фэналин смириться и не поступать как Годар. Девушка понимала, что дэрати Айдаза просто боится сломать, пусть даже и лживое, но счастье сына, обожавшего свою неповторимую Зотну. Старая волшебница очень хорошо помнила, каким разбитым был ее сын после смерти Тесеры, и радовалась, что Зотна вернула на его уста улыбку.

Но Фэналин не могла смириться, она слишком сильно любила отца и хотела вернуть его, ведь Иревд, которого она всегда знала, уже не походил на того, кто теперь носил это имя. Девушка не задумывалась о том, права ли она в своих намерениях или же разобьет сердце графа, просто твердо знала, что должна все исправить, а каждая новая встреча с мачехой только приумножала эту решимость.

Зотна была покладистой и доброй лишь в присутствии своего супруга. В остальное же время, мачеха Фэналин удивительным образом перевоплощалась в ужасную и злую гарпию. Не напрасно слуги, между собой, так и прозвали новоявленную хозяйку.

Отчасти девушка понимала отца, ведь Зотна была необычайно-красивой женщиной: светловолосой с изумительно-синими глазами. Но прекрасная оболочка не могла скрыть того, что Зотна была совершенно иной. Фэналин удивляло, как отец не замечал ее черствости, безжалостности, даже иногда жестокости. Он будто ослеп и никак не мог прозреть.

В последнее время Фэналин стало казалось, что Зотна замышляет что-то дурное и вышла замуж не только ради титула и богатств графа, что-то в ее взгляде пугало падчерицу, и последняя не могла отделаться от дурного предчувствия. Иногда девушка одергивала себя, боясь, что выдумывает большее из-за ненависти к Зотне, но все же случались минуты, когда она не могла усмирить подобные мысли, они только крепли в ней.

— Что он? — спросил кто-то.

— А?.. — будто очнулась ото сна Фэналин.

— Что он? — повторил вопрос граф, с беспокойством наблюдая за "оживающей" дочерью.

— Кто?

— Дядя, — подсказал Некос, озадаченный поведением сестры. — Ты же только что говорила!

— Ах, да... я хотела сказать, что он молодец, — догадалась Фэналин какого ответа ждут от нее родные.

— Что с тобой, доченька? Почему ты такая задумчивая? Надеюсь, ты не заболела? — ласковый тон мачехи, окончательно вернул девушку к памяти.

"Как же тебе не идет эта роль", — хотелось сказать Фэналин, но она сдержалась:

— Нет, нари Зотна, — скрепя сердце выдавила она, вложив в слова всю свою ненависть и прикрыв, как всегда делала графиня, нежностью. — Не волнуйтесь. Я просто задумалась.

Иревд улыбнулся, довольный поведением дочери.

— О чем? Можно спросить? — продолжила Зотна свою игру-ловушку.

"Это уж слишком!" — пронеслось в голове Фэналин.

— Нет! — вырвалось у девушки, и она поняла, что снова все испортила, а ведь недавно давала себе клятву — не ввязываться в ссору, потому что это все равно сыграет на пользу Зотне.

Однако мачеха обладала особым и неповторимым талантом, лишь несколькими словами разозлить Фэналин так, что она просто не могла сдерживаться. Каждый раз женщина делала это специально, а падчерица, как ребенок, всегда поддавалась.

— Фэналин! — услышала она сердитый и почти грозный голос отца. — Нари Зотна просто заботится о тебе и, разумеется, интересуется твоими проблемами...

"Так пусть не интересуется! Никто не просит", — хотела ответить девушка, но запретила себе эту слабость.

— ...Она не заслужила такого отношения.

Казалось еще мгновение и губы Зотны растянутся в торжествующей улыбке, но, к сожалению, она сдержалась.

Фэналин поняла, что должна как-то смягчить обстановку, ведь только ей самой будет хуже от последствий, а никак не мачехе.

— Прос...

Зотна первой догадалась, что собиралась произнести Фэналин, и поспешно перебила падчерицу, не дав закончить это трудное слово.

— Иревд, милый, не сердись на дочь. Фэналин, я уверена, не хотела меня обидеть. Быть может, она несколько неуважительна и слишком дерзка, но, я думаю, это не специально, быть может, это недостаток воспитания. Не так ли, Фэналин?

В этот раз девушка не сумела стерпеть. Фэналин осознавала, что поддается искушению, тем самым помогая Зотне, но не желала молчать.

— О да, это правда! Я просто не люблю, когда особы, вроде тебя, суют свой грязный нос в мои личные дела.

— Фэналин! — стол под увесистым кулаком графа грохнул с такой силой, что вся посуда пришла в движение, а пара бокалов, съехав по гладкой лаковой древесине, упала на пол и брызнула во все стороны хрусталем.

В тот же миг подбежали две служанки и хотели убрать осколки, но Иревд в порыве злости послал их вон, от чего побледневшие девушки едва не растаяли в воздухе, торопясь выполнить приказ. Но Фэналин осталась холодна к этому крику, она уже давно привыкла к подобному.

— Что? — взглянула на отца девушка.

— Успокойся!..

— Иревд, я совсем не обиделась. Не ругай Фэналин, пожалуйста, — снова раздался ненавистный голосок мачехи.

— Конечно, не обиделась! Подлиза! — выкрикнула девушка, борясь с желанием плеснуть в лицо Зотны тафом.

— Фэналин, молчи, — шепнул Леар, видя, как вздрагивают губы отца. — Не накликай беду.

— Леар, я не собираюсь молчать! Я терпеть ее не могу и не буду этого скрывать! — воспротивилась она, глухая к разумному совету брата.

— Фэналин, либо ты сейчас замолчишь, либо!..

— Что ты сделаешь, отец? Ударишь меня? По сравнению с тем, что ты уже натворил, это сущий пустяк!

— Любимый, не нужно. Пожалуйста, ради меня, — Зотна все также изображала заботливую и добросердечную мамочку.

— Иревд, Фэналин больше не будет ничего говорить. Только не злись на нее, она не имела в виду ничего плохого, — взмолилась дэрати Айдаза, надеясь избавить внучку от наказания.