— Пока что это сплошные воздушные замки, — заметил практичный Дэв, — И поскольку мы знакомы с устными обещаниями Майи, нужны нерушимые гарантии. Почему бы в качестве первого из таких шагов не предоставить нам наши подвески?
— Точнее — лаборатории, где мы их изготовим, — поправил я его, — Доверь козлу огород! У них появится чересчур сильный соблазн встроить туда какие-нибудь миленькие дистанционные бомбы.
— Хорошо. Лаборатории вы можете получить немедленно. Но вот насчет гарантий...Этого я не могу обещать, — признался Тунг, — И даже если бы пообещал, то вы бы знали, что я лгу. И вообще, по совести, мне не хотелось бы стеснять себя какими-то обязательствами. Как видите, я откровенен.
— Тем более, что сейчас откровенность ничего ему не стоит, — саркастически подытожил я, — Ни одного лишнего джоуля. Вот чего я никак не могу понять: вы имеете звездные мощности, в вашем распоряжении огромные резервы — и вы же сквалыжничаете по поводу расхода каждой крохи энергии. Впрочем, неважно. Мы говорили о гарантиях. Мы поразмыслили, и просим не очень многое. То есть вы дадите мне и партнеру по блокиратору. Таким образом, даже если искушение станет огромным, вы не сможете причинить нам никакого вреда. Чип заблокирует любые угрожающие нашей безопасности действия. С другой стороны, нам неинтересно порывать с Майей, и мы естественным образом заинтересованы не вредить тем, кто поставляет для нас комплектующие.
Тунг хмуро признался:
— Этакие вещи вне моей компетенции. Я должен соглазовать это. Но я сообщу это требование.
Разозлился:
— Да развяжите же меня, сколько я еще так буду лежать?
— Я полагаю, это можно сделать. В конце концов, кто будет убивать Охотницу, они же все не выносят крови. Пока мы ее не прикончим, нас не тронут, — сказал Дэв, — А ты что думаешь? Развязываем?
Я кивнул:
— Соглазен. Что там насчет лабораторий, когда мы будем проектировать свою оснастку? Неплохо бы иметь при себе эквивалент ядерного оружия, суммарно чтобы мегатонн под триста. Не говоря про протонные игольники.
— Вы получите все, что сочтете нужным. Но все же помните, что этот мир заповедник, и соответственно здесь можно применять только деликатное оружие, — Тунг, растирая рубцы от тросика на запястьях, прошелся по залу, — Как вы планируете заниматься своими подвесками — вместе или по очереди?
Мы переглянулись. Затем Дэв утвердительно спросил:
— Оставим здесь сторожок, да? Минировать домик уж больно жаль. И в режиме хронопрессии.
— Пожалуй. Ускоримся в пять раз, вот и управимся за сутки. Потом вживим друг другу, это еще сутки. Вместе с адаптацией. А послезавтра по местному времени начнем работать. Дэв, наладь фантомат, а я проверю наружку.
Для всех терран это был безобидный стереомагнитофон японской фирмы. Даже эксперты не нашли бы в его потрохах ровно ничего крамольного, но при смещении невидимых потенциалов пси — терминала устройство весьма достоверно имитировало нас, двух бездельничающих подростков. Туземная техника не обнаружила бы подмены, хотя по дому перемещались всего-навсего материальные, сложно запрограммированные голограммы.
Я вышел наружу, проверить, что в окрестностях. Палатка отдыхающих стояла себе на месте. Сквозь полупрозрачные стены просвечивал люминесцентный фонарь, рисуя на стенах силуэты людей.
— Эй, — дипломатично спросил я у входа в палатку, — Живые есть? Ха, знакомые все лица?
Из палатки вынырнуло знакомое лицо помошника герра Ершова. Его нос картошкой и глуповатым взгляд как нельзя лучше подходили для наблюдения в таких деликатных случаях как мой. Имея вид неумного человека, он никогда не вызывал у окружающих ассоциаций с наружкой. Он мог позволять себе такие вещи, которые с другой физиономией никогда бы не пролезли: "Что с дурака возьмешь?"
Бабушка часто приводила его в пример, как работника, очень хорошо умеющего использовать все свои стороны, как хорошие, так и плохие, для достижения цели. Но голова у него работала как надо, не смотря на выражение лица.
Нос Картошкой отдыхал с девицей. Ее я не знал, но резонно решил, что и она имеет отношение к госбезопасности. Вообще же дама произвела на меня никакое впечатление. Я пожал им руки, представился вуман, выразил свои соболезнование тем, что им приходится тащить службу в таком неприятном полевом варианте, сообщил, что не собираюсь рушить ихние легенды и приглазил готовить еду у нас на кухне.
— Опять кухня, — фыркнула девица, — Ну уж нетушки, пока что обойдемся ухой с дымком, чаем да костерком вприглядку. Тарелки мыть мне и дома настохихикнуло.
Нос Картошкой представил мне свою Риту. Как джентельмен, я, конечно, выразил восхищение ее неземной красотой, пожелал спокойной ночи и удалился.
Фантомы сидели в креслах, дымили и хлестали баночное пиво Дэва под ленивую беседу. Дэв уже ждал меня на пороге.
— Готов? Тунг, мы — все.
Аппаратура переброса сработала мгновенно и безукоризненно. Словно вокруг мигнуло освещение — загородный домик сменился стенами психосейфа.
— Приехали, — сказал Дэв, — И где это обещанные лаборатории? Опять камера?
Тунга с нами не оказалось. Объемный пейзаж на панели видеоокна сменился его физиономией, которая уже перестала казаться умной или приятной.
— Очень хорошо, ребятки. Вам придется немного подождать, пока мы проверим ваше сообщение про Охотника. Если вы солгали, то не мне говорить вам, что ожидает впереди. Ну а если все окажется правдой, то мы еще подумаем, дать ли вам оснастку или все же подвергнуть образцовому наказанию. Видеозапись покажем другим курсантам. Поскучайте пока.
Дэвид в порыве бешенства треснул себя кулаком по макушке:
— Попались как дети! Как пацаны!
— Одному дурню его бабуля много раз говорила "никогда не доверяй чужаку", — мрачно сообщил я приятелю, — И кажется, что она была права. Насчет этих пятнистых.
— Похоже на то, — кивнул друг, — Вот же дерьмо собачье, ведь это из-за меня мы так дешево купились! Что будем делать?
— А что мы можем сделать? — вопросом на вопрос отреагировал я, вытягивая из шортов свой недавний зеленоградский заказ, все-таки доведенный до ума после сермяжного русского производства.
— Что мы можем тут сделать? — продолжал я вопрошать окрестности, проделывая кое-какие манипуляции с титановыми лепестками, — Да абсолютно ничего не можем сделать против этих уродов!
Дэв с огромным интересом следил за устройством, на глазах формирующимся в свой окончательный вид. И даже начал ухмыляться. А я, ставя на место последнюю "железку", сказал нормальным голосом безо всякой истерики:
— Разве что только развалить всю эту лавочку, но в этом как раз и нет ничего особенного. На счет "три" зажмурься.
— Раз! — Сдавил горошину энергоаккумулятора, несуразное мое детище вырвалось из рук и зависло посреди психосйфа, издавая мушиное жужжание.
— Два! — Заныли зубы от мощной волны ультразвука, Установка подернулась рябью защитных полей, пытающихся нейтрализовать ее. Она дала это сделать. К бомбе подключились ментальные датчики Центра.
— Три! — оказал я и зажмурился. По векам ударила яркая вспышка, все потонуло во тьме, и я почувствовал, что падаю. Почти сразу же тело грохнулось на камни так, что в глазах проступили звезды. Рядом с шумом совершил посадку Дэв.
— Слушай, это было на самом деле отпадно, — сообщил он, — Кажется, мы в пещере. Ты случайно не прихватил с собой фонарик?
— Надеюсь, он не оскорбит твои американские эстетические чувства, — проворчал я, доставая квадратную батарею, маленькую лампочку на три с поптиной и рулон скотча. Дело нехитрое — три движения руки и конструкция дала пусть скромный, но свет. Мы увидели самую заурядную, совсем неблагоустроенную пещеру. Свод ее терялся во мраке. Дэв пытался нашарить в камнях потерянные очки.
— Ну не жизнь а сплошная огромная коровья лепешка! — возмутился он, отыскав остатки оправы, — Придется одеть контактные линзы.
Его лицо сразу потеряло тот беспомощный, мечтательный детский вид, который придавали круглые линзы очков. Зрачки по хмельному заблестели и глаза вроде стали немного темнее. Взгляд стал жестче. Оглядев серую ладонь, друг изрек:
— Кажется, богадельне не помешала бы влажная уборка. Твои сюрпризы кончились или ты приберегаешь чего-то еще? Этот твой свет вроде бы неплох, да слабоват.
— Щас оглядимся, — сказал я, доставая из другого кармана случайно завалявшийся пакетик, сигареты и зажигалку, — У нас есть еще час, пока центр заработает после бомбы. Закуривай, пока нас не начали обиходить. Мои любимые, "SALEM"...
— Ментоловые, — сморщился Дэв, — Кури их сам!
— Тэ-экс, а теперь мы уже можем оглядеться. Знаешь, что это такое? Осветитель. Магниевая хлопушка. Я ее недавно отобрал у детворы, а гляди, как оно кстати! Становимся спиной к спине и я подбрасываю ее вверх.
Что мы и сделали. Я размахнулся, и шипящая серным замедлителем детская световая бомбочка взвилась вверх.
— Отлично, — с чувством сказал Дэвид, — Чем проще, тем надежнее.
Простейший состав — марганцовка плюс магниевые опилки плюс алюминиевая пудра, завернутые в бумагу, стянутую сверху скотчем, сработал как надо. В мгновенной вспышке проступил неровный свод, висящие далеко вверху угловатые образования психосейфов и летающая тарелка одной из аудиторий. Подземная полость не была глухой. Чуть в стороне от нас я углядел неширокую, расчищенную от булыжников тропинку, ведущую к арке прохода в следующий зал. Дэв толкнул меня локтем:
— Есть проход!
— Тоже заметил. Выбираемся поближе?
— Конечно. Что топку сидеть здесь и ждать, пока они опомнятся?
Он поспешно направился в сторону тропинки. Внезапно остановился.
— Мне что-то не нравится. Кинь-ка туда камень.
Стука мы не услышали.
— Ловушка! — Дэв нахмурился, — Кажется, это уже по моей части. Где тут место поудобнее, поплоще? Ага, очень хорошо...
Расстегнул рубашку, заглянул в карман нагрудника:
— Пожалуй... Вот.
Вытащил горсть чипов и стал очень быстро соединять их в неказистую конструкцию.
— Это будет синтезатор — левитатор.
— И что же он будет синтезировать? — спросил я. Дэв ухмыльнулся.
— Катализатор — загуститель этой смолы. Чуешь, как фенольчиком потянуло после падения туда твоего булыгана? Сейчас она у меня затвердеет...
Неказистый аппаратик бесшумной летучей мышью поднялся над камнями и стал очень похоже попискивать, совершая неправильные зигзаги над "тропой".
Спустя пару минут он перестал пищать, зато стал посыпать смолу металлически искрящимися порциями пыльцы. Дэвид аккуратно засунул неизрасходованные чипы по карманам своего "лифчика", застегнул рубашку и довольно запыхтел сигаретой, любуясь работой своего детища.
— Они еще наплачутся у нас с тобой, парень. Пыльца — то с грязнотцой. Радиоактивная, токсичная и черт ее знает какая еще, гадкая многократно. Не завидую тем, кто будет с ней воевать. Ну это все сейчас не актуально.
— То есть пусть это ИМ актуально будет, — поправился он, — Так куда мы двинемся, в мою или в твою сторону? У меня проход и никаких фантазий не видно, а у тебя? То же самое?
— Не совсем. У меня решетка. Есть у нас что-нибудь против металла?
— Конечно, мон шер, — фыркнул Дэв, — У вашего покорного слуги в запасе еще достаточно подлостей. Да и ты, кажется, еще не все свои исчерпал?
— Там видно будет. Скорое всего, они не понадобятся, — я подобрал булыжник и снова кинул вперед. Он упал с фанерным стуком. Смола стала, можно было идти. Дэв свистнул аппаратику, тот полетел в сторону решетки, посыпая неизвестного состава синтезируемой пакостью смолу.
— Слышь, а мы-то сами здорово дозу хватанем? Неохота облучаться!
— Не здорово. Два стандартных часа смола абсолютно нейтральна, а вот потом в ней начнутся превращения элементов. Не бойсь, свое дело тоже знаю. Небось, не хуже, чем ты свое. Однако нам надо бы поспешить. Сам понимаешь — если мы не успеем удрать оттуда и вывести из строя проекционные системы, то хана прийдет незаметно. Жаль, что мы так и не воспользовались их лабораториями. Тогда бы они точно не взяли нас без Охотников, да и то... Дорого бы стало.
— На безрыбье и сам раком свистнешь. Сваливать отсюда надо, вот и весь сказ, — хмуро кивнул я, — Сваливать, а дальше будет видно.
Тем временем мы добрались по еще эластичной, продавливающейся пластмассе к частым ржавым прутьям, перегородившим проход.
Решетка, вмурованная в арку подземелья дьявольски давно, покрылась лишаями коррозии, но прочности у прутьев толщиной с кулак взрослого в этом сухом воздухе хватило бы еще не на одно тысячелетие. Дэвид достал свою зажигалку в виде пистолета "кольт", сдвинул предохранитель — и из стволика ударил игрушечный лепесток плазмы. Поставил предохранитель в следующее положение, и лепесток стал вовсе не игрушечным, высокотемпературная плазма жадно вгрызлась в металл, оставлял добела раскаленные края разреза. Устраиваясь поудобнее, американец пробормотал:
— Я туда моноситезатор эф о два встроил. И, конечно, полновесный полевой генератор с плазмотрончиком. Лихо режет, а?
С тонким звоном от металла отлетали чешуйки окалины, шипела плазма, дым, вонючий от фторидов тяжелых металлов поднимался жирными клубами с места разреза. Я не успел докурить сигарету, как пламя брызнуло догорающими каплями. Дэв передал пистолетик:
— Теперь вверху. Тебе оно сподручней.
— Слышь, Дэви, а твой пластик не загорится от этой болванки? Она ж, падла, раскаленная на него упадет. Не сгорим?
— Ты режь себе, — спокойно сказал партнер, — Если б ты так не нервничал, то сам догадался бы, что она пробьет слой загустевшей смолы и уйдет на глубину раньше, чем пластик успеет вспыхнуть.
Через несколько секунд он посмотрел, сколько осталось наверху, уперся в почти отрезанный стержень, напрягся, сгибая висящий уже на небольшом раскаленном остатке, и, немного отогнув прут, тут же отодвинулся.
— Ну, смотри, чтоб не зацепило!
Движение воздуха, металлический звон и чавканье пробитого пластика произошли одновременно. Из дыры плеснул густой ленивый язык органики. Дэв свистнул, подзывая аппаратик, померил готовый проход.
— Пролезем, а теперь отойди. Пусть затянется.
Мы подождали еще немного, слушая издалека отчетливое в тишине попискивание летуна.
Помолчали. Я взглянул на часы.
— Прошло уже четверть часа, а мы все еще здесь. Надо спешить.
— Надо, — вздохнул Дэв, — Пошли. Посмотрим, что нам приготовили еще. Пока что все удачно, да дело только началось.
Пластик уже начал "схватываться", оставляя под ногами неприятное ощущение ходьбы по тонкой пленке. Вдобавок он еще и лип к подошвам, но рассиживаться в ожидании полного отвердения мы не могли. Слабенький свет самодельного фонарика вырвал из мрака впереди завал. Под самым сводом имелся лаз в полметра высотой. Дэв скептически сунул в него наш светлячок.
— Придется на четырех мослах, — и без длинных разговоров полез. Я последовал за ним. Тонкая как пудра пыль, мешаясь с вонью горелого металла, щекотала нос, острые концы глыб рассекали ладони, царапали плечи, бедра, рвали кроссовки. Неожиданно Дэв исчез, светлячок мигнул и погас где -то внизу. Оттуда донесся приглушенный мягкий звук падения:
