Мир без бед и горя, мир идеальный — мертв. Только в движении и борьбе можно выжить. Мир — краткая передышка. Бой между злом и добром — вечен. И имя ему — жизнь. А идеальный мир на века, мир без движения, а значит, без радостей и бед — иллюзии.

... Я не стану никогда рабом иллюзий!..

Песни и музыка завораживали. Банни чувствовала, что "Ария" играет на струнах зрителей, на их сердцах, заставляя просыпаться тех, кто спал, заставляя смотреть тех, кто отворачивался... Они звали за собой — вверх и вниз, в полет-падение, уже знакомый ей. Может, поэтому она именно сегодня так ясно ощущала эту музыку. Музыку мира...

С первых нот этой песни в ее сердце поселилась тревога. И еще... воспоминание. Она не понимала по-русски, а подстрочник почему-то расплывался перед глазами, но она ЗНАЛА, о чем поют. Она понимала. Она помнила...

Я слышу утренний колокол,

Он славит праздник.

И сыплет медью и золотом,

Ты теперь в царстве вечного сна...

Он слушал и с ужасом думал, что до сих пор ничего не понимал. Только сейчас ему стало ясно. Предельно ясно, все, что она испытывала. Что чувствовала. Потому что он теперь чувствовал то же самое. По отношению к Скай. Если с ней что-то случится...

Я слышу утренний колокол,

Он бесов дразнит...

И звоном небо расколото,

На земле я любил лишь тебя.

Последняя нота, нота — прощание, и вот уже новый аккорд, новая песня... Стоять было выше ее сил. Банни легко высвободилась из объятий Мамору и стала танцевать... Жаркие, огненные звуки гитары горячим янтарным потоком струились сквозь нее, как та прохладная река прозрачно-голубого света звезд и Луны... и там, в этой янтарной реке, — один пронзительно-синий поток. Таким синим бывает только пламя... жаркое пламя взгляда одного-единственного человека...

...Она танцевала. Ее руки и плечи вторили пронзительной гитаре... она словно сливалась с этой песней. Он знал, что она не понимает слов, но как точно она следовала мелодии и смыслу... Мамору стало жарко. Он неотрывно смотрел на танцующую девушку, державшую в ладонях его сердце и душу.

Я сгорю в тебе, сгорю в тебе пускай.

Я хочу стать пеплом, лишь познав твой рай.

Что его жизнь без нее... без Скай.

Прости меня еще раз, Банни. Но мое сердце больше мне не принадлежит.

...Я бы мог с тобою быть,

Я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить,

Но это — лишь игра...

Музыка текла сквозь него сладкой болью. Это уходила вина, уходила и боль от разлуки и непонимания. Нож, на лезвии которого он балансировал до сих пор, исчез где-то внизу. Он летел. Он был свободен.

... От вражды и от молвы,

От предсказанной судьбы...

...Я свободен, наяву, а не во сне.

Что бы ни случилось, он не оставит Скай. Никогда. Это не было клятвой или бравадой... Это была правда. Такая же сама собой разумеющаяся, как и то, что Солнце встает на востоке...

И снова ударили музыканты по струнам его души. Волчьей песней весны взметнулось соло. Волки находят пару на всю жизнь. Даже, если это оборотни. Как он.

...Смотри же в мои глаза...

...Позволь мне тебя коснуться, иль убей!..

Скай... Откуда ты взялась на мою голову?! Ты просто ворвалась в мою жизнь и перевернула ее. Я не могу теперь представить себе ни мига без тебя. Как могла ты так приворожить меня, черноволосая ведьма?!

...Кто ты? Наказанье, или милость?..

Она ощущала на себе его взгляд, как будто прикосновение. Она купалась в нем, как купалась в музыке и таких понятных словах на незнакомом ей языке.

Что моя жизнь без тебя, Мамору? И как я буду жить, если не нужна тебе? Но я все равно буду любить тебя...

...Все помнить, и жаждать

Любви, но быть распятым ею...

После последнего аккорда над ареной зажегся свет. Певец поклонился, и в ту же секунду выплеснулось в едином голосе всего зала:

— ЕЩЕ! ЕЩЕ! АРИЯ! КИПЕЛОВ! АРИЯ! ЕЩЕ!

Певец улыбнулся, покачал головой. Все. На этот раз — все. Зрители не утихали. Увы, возгласы были напрасны. Группа поклонилась и покинула сцену. Недовольно ропщущие зрители потянулись к выходам. Заурчали моторы на стоянках, сверкающие точки машин потихоньку вливались в реки ночных улиц.

Токио, 22 00

По десятой улице проехала пара черных мотоциклов, синхронно свернула в тихий переулок, ведущий к студенческому городку. Парень, сидевший за рулем "Хонды", заглушил мотор и подошел к своей спутнице.

— Тебе понравилось?

— Да, — Скай стянула с головы шлем и тряхнула волосами, — мне кажется, я сейчас полечу... Во всяком случае, спать я точно не буду.

— Тогда, может, продолжим вечер? — он с кажущейся небрежностью положил пальцы на руль. Только бы согласилась...

— Что ты предлагаешь?

— Ну, раз уж мы оба страдаем бессонницей... Давай поужинаем где-нибудь, а потом покатаемся... Если ты согласишься перебраться ко мне за спину.

— Хорошо...

— Так я заеду за тобой через час?

— Да, — кивнула она.

Черная "Хонда" скрылась за поворотом. Уличный фонарь ронял бесстрастный и безжалостный синеватый свет на асфальт, решетку и черный, поблескивающий хромом мотоцикл. Банни опустила голову и почти легла на руль. Черные волосы скрыли непрошенные слезы. Что же теперь ей делать?..

Выхода нет. Эту игру пора заканчивать. Сегодня. Сегодня она все скажет ему. Решено.

Лязгнули металлом двери гаража. Хлопнула входная дверь общежития. Пустой вечерний коридор... Почти пустой. Под дверью с номером 512 сидела девушка. О, Аматерасу, ей-то что здесь надо?!

Рэй вскинула голову на звук шагов... Фиолетовые глаза встретились с темно-синими. Теми самыми... И такими знакомыми.

— Банни! — Рэй бросилась к девушке. Надо же, узнала... — Банни, прости! Я... я так соскучилась!

— Ну, Рэй... успокойся ты... Пойдем. Как ты вообще здесь оказалась?..

— Я хотела поговорить с тобой. Так дальше не могло продолжаться. И я попросила у Ами твой адрес... Слушай, тогда в парке так все по-дурацки получилось...

— Ничего. Мне было даже приятно.

— Почему ты ушла? Из-за меня, да?

— Не совсем, Рэй. Это долгая история... Главное, я разобралась... во всем. Почти.

— Ты вернешься?

— Конечно. Глупая Рэй, вы так легко от меня не избавитесь!

— Я больше не буду на тебя ворчать, Банни.

— Будешь, Рэй. Ворчание по поводу и без повода — неотъемлемая часть твоего характера. Бедный твой будущий муж...

— Постой... Господи, ну как я сразу не поняла! Твоя аура! Вот почему... а я-то думала, почему так знакомо... Эта ниндзя — тоже ты?!

— Ну а кто еще это мог быть? — улыбнулась Банни.

— Нет, Банни, я от тебя с ума сойду! Так нас всех провести!

— Так купиться на костюм и маску! Привыкли, что Банни — недотепа и только речи умеет произносить!

— А ты... ты... Если ты завтра не придешь в храм, я обижусь!

— Спасибо, Рэй, что так любезно приглашаешь меня на день рождения. Я даже приду с подарком. У меня есть замечательная метла. Старая, наверное, уже не годится. Ты ее скоро сломаешь о спину Ючиро.

— Банни... Как же я по тебе скучала! Ну, до завтра!

Ох, Рэй, Рэй... Тем лучше. Значит, сегодня — действительно походящее время все закончить.

Автотрасса, 23 00

По ночной дороге несся черный мотоцикл с двумя пассажирами. Черная точка в темно-синей бесконечности моря, ночного неба, темной листвы деревьев... Только они двое... И дорога, прохладный ночной асфальт. Тот самый, что пел несколько дней назад под их колесами, вторя их гонке. Вот оно, то место.

Обзорная площадка нависала над обрывистым морским берегом, по другую сторону — темное, сине-зеленое море листвы. Городской парк.

Он остановился. Кивнул в сторону моря...

— Помнишь?..

— Конечно, — Скай легко соскочила с мотоцикла, подбежала к перилам, перегнулась... — Ночью здесь не менее красиво... — Именно здесь... Что ж, пусть будет так...

— Мамору...

— Скай, я хочу кое-что сказать тебе... — Он уже стоял рядом. Волосы ерошит ветер, в глазах — какая-то отчаянная решимость...

— Нет, Мамору, погоди. Я тоже должна тебе кое-что сказать. Это важно, и... возможно, когда ты узнаешь, ты передумаешь...

— Я знаю, что ты — ниндзя... — прервал он сбивчивую речь девушки.

— Знаешь? — о чем он еще догадался?!

— Да. Я видел твой мотоцикл во дворе сегодня. И я узнал твой голос.

— Понятно, — девушка опустила голову, так, что волосы закрыли лицо.

— Скай, — она чуть подняла голову, Но Мамору взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть на себя, — Скай, это не имеет никакого значения. Я ведь тоже...

— Я знаю, — серьезно ответила она. Его глаза удивленно расширились, — Я знаю, Такседо. Но есть еще кое-что...

— Я не хочу ничего больше слушать, Скай! — горячо сказал Мамору, — Послушай меня, наконец!

Юноша отпустил ее лицо и отступил на шаг. Они стояли на тротуаре, справа обрывался вниз морской берег, огороженный перилами, слева, через дорогу, темнел городской парк. Надо всем этим царило бездонное, темно-синее небо с тысячами сияющих звезд и ярко-белой, высоко стоящей, такой далекой, Луной.

— Скай. Я люблю тебя. Я никогда не любил так ни одну девушку, и никогда не смогу полюбить. Ты сводишь меня с ума, Скай. И я не могу жить без тебя. И ничто не может изменить моих чувств к тебе, понимаешь, ничто!

Мамору говорил горячо, искренне, его глаза смотрели ей прямо в сердце. И в этом взгляде была правда. Он действительно любил ее. Любил Скай. Господи, как же больно... Но, ведь Скай, — это она сама! Банни обхватила себя руками, боясь холода, которым ее неминуемо обожжет. Но скрывать дальше было нельзя.

— Даже, если я обманула тебя?

— В чем?

— Мамору, — она потупила взгляд, но затем решительно вскинула голову, и, глядя ему в глаза, заговорила — Девушки по имени Найт Скай на самом деле не существует. Мое настоящее имя...

— Банни, — тихо, почти беззвучно, но уверенно сказал Мамору, — Банни Цзукино. Я — идиот, — она ошарашено смотрела, как он опустился на колени, — прости слепца. Ты была права тогда, я любил образ. Но ты заставила меня увидеть тебя. Тебя живую и настоящую. Девушку, которую я полюбил с первого взгляда. Самую прекрасную и самую желанную для меня девушку. Если, конечно, тебе нужен слепой дурак вроде меня...

— Нужен, — она со слезами на глазах опустилась на корточки и обняла его, — если бы ты знал, как ты мне нужен... Как я люблю тебя...

— Банни...

— Что?

— Почему ты плачешь?! — беспомощно сказал Мамору.

— От радости, — шмыгнула носом девушка.

— Не могу видеть твои слезы, — безапелляционно заявил Мамору и так дернул девушку вверх, что Банни просто упала ему на грудь...

Машины мчались по ночной дороге, не обращая внимания на целующуюся парочку на обочине. До них никому не было дела, а им не было дела ни до кого. Женщина, чьи темно-зеленые волосы сливались с темной листвой старых деревьев, улыбнулась, и шагнула в сумрак.

Квартира Мамору Джиба, полчаса спустя

Хлопок входной двери, ключи со звоном падают на столик... Невысказанный вопрос в глазах... Такой же молчаливый ответ. И две черные кожаные куртки падают на пол.

Их двое... Они вместе. Больше ничто не имеет значения...

Свет, смешанный из звезд, фонарей и неоновых рекламных огней, падал сквозь не зашторенные окна на постель.

— Мамору...

— Что?

— А когда ты догадался, что это я? — темные локоны щекочут плечо и шею...

— В самый последний момент. Ты же знаешь, я не отличаюсь сообразительностью.

— А все-таки? — палец скользит по ключице.

— Нашла время для вопросов! — сильные руки вжимают в подушку. Тихий смех. Ведьма!

— Ну, Мамору!

— Думаешь, охота признаваться в собственной глупости? Ну, хорошо. Во-первых, я обычно не влюбляюсь с первого взгляда... Потом... Ну, мороженое, которое ты так любишь... Смородиновый джем. Ты знала, что я его обожаю. А сама ела клубничный... Ярко-розовая чашка из-под кофе... Ночной ниндзя... Ну, а до конца я понял, только когда ты сказала про Такседо. Это могла знать только ты... Хотя, пока ты не сказала, я и не догадывался, что Скай и Банни — одно лицо.

— Ты рассердился?

— Нет. Я испугался.

— Испугался?! Чего?!

— Что ты улыбнешься и скажешь: "А теперь проваливай из моей жизни".

— Дурак ты, Мамору.

— Я и не отрицаю... Банни, ты что делаешь?!

— Я же тебе говорила, у меня бессонница. Из-за тебя, между прочим...

— Ладно, сама напросилась...

Квартира Мамору Джиба, 9 00, следующий день.

Солнце лезло своими лучами прямо под опущенные веки. Он потянулся... правая рука нащупала пустоту. Приснилось?! Или... Солнце льется в открытое окно, вмятина на подушке... черная майка с эмблемой группы на стуле...

— Соня, завтракать! — смеющаяся Банни возникла в дверях.

— Не пугай меня так больше.

— А не надо столько спать. Уже девять часов, между прочим.

— А кто мне всю ночь спать не давал?!

— Ах, это я виновата? Шовинист!

— Да, шовинист.

— Мамору...

— Что?

— А тебе какая моя прическа больше нравится?

— Ох уж мне эти женщины... Любая нравится, только наголо не стригись. Этого мои бедные нервы не перенесут.

— А если серьезно?

— Я же сказал. Но длинные волосы тебе шли бесподобно...

— Хорошо, — кивнула головой она. Подошла к зеркалу и прочесала пальцами волосы, тряхнула головой... Золотой водопад обрушился на спину, — мне так тоже больше нравится.

— Как ты это сделала? — а пальцы сами уже погружаются в эту прохладную золотую массу.

— Маленькое чудо, только и всего. Мамору, прекрати... Ну, перестань!

— Почему?

— Нам еще Рэй подарок купить ко дню рождения надо!

— Успеем.

— Не успеем. Мамору, послушай.

— Ну что? — он неохотно отстранился.

— Я пока не собираюсь возвращаться домой. А в общежитии никому нет дела до того, где я ночую...

— Ну и отлично...

— Мамору!..

Часовня Хикава, 15 00

— С днем рождения, Рэй...