Под светом твоей звезды✦

— Да без проблем. Ты расскажешь, что случилось-то?

— Расскажу. По дороге. Когда вас ждать?

— Тогда не раньше, чем через час.

— Отлично! Спасибо, Толь. Жду.

Час провела с пользой. Приняла душ, кое-как пришила на дубленку недостающие пуговицы, поела и старательно закрасила тональником и неброской помадой многострадальную губу. Потом оставила Тею инструкции, как пользоваться туалетом, душем, чайником и прочей техникой, включая компьютер. Телевизора у меня не было, а почерпнуть знания о планете, на которую прилетел, ему, наверное, было интересно. В общем, расщедрилась и доверила самое ценное, решив, что существо, способное на межпланетный перелет, если и не освоит в совершенстве премудрости интернета, но по крайней мере не сломает ноутбук. Да, еще не забыла раз десять повторить, чтобы он не разговаривал с соседями. Вроде и собиралась покидать привычные стены, но лишних сплетен и подозрений все равно не хотела.

Лену, девушку Толи, видеть мне уже доводилось. Она хоть и не работала в нашем кафе (а я никуда не выбиралась с коллективом вне работы), но периодически заходила к Толику. Девушкой она была жизнерадостной и весьма болтливой, из-за чего я избегала общения с ней куда активнее, чем с остальными представителями человечества. Однако сейчас ее непосредственность оказалась даже кстати. Непрекращающееся щебетание на удивление отвлекало от мрачных мыслей и зацикленного оглядывания по сторонам. К тому же не давало Толику начать расспросы относительно того, зачем мне понадобилось их сопровождение до города. Хмурые взгляды на свою не самую свежую физиономию я старательно игнорировала.

Маршрутка подошла быстро, кроме нас в нее никто не зашел, и я вздохнула свободнее. Одно то, что меня не сцапали прямо у дома, несказанно радовало. А потом в метро произошел инцидент, малозначительный, но неприятный и оставивший неожиданно скверный осадок. Мы с Леной стояли близко в переполненном вагоне и держались за поручень. Толика оттеснило толпой в сторону. Девушка продолжала увлеченно болтать, я же, успевшая направить ее энтузиазм в полезное русло, слушала о поездках в пригородные базы отдыха и запоминала отличительные черты разных районов области и мест за ее пределами. Поначалу я не придала значения прижавшемуся ко мне сзади мужчине, но когда на очередной станции толпа из вагона схлынула, неприятно удивилась тому, что он не только не отодвинулся, но и демонстративно пристроил свою руку на поручне между нашими с Леной. Так, что я перестала видеть ее лицо. Я напряглась, понимая, что прижимаются ко мне не случайно, но из-за сковавшего изумления подобной запредельной наглостью еще не успела никак среагировать, когда вдруг услышала тихий шепот: "Ближе ко мне. Ближе". А затем на самой границе слышимости совсем уж нереальное: "Будешь моя". Терпение наконец лопнуло, и я решительно обошла мужчину. Вид он, надо сказать, имел совершенно невразумительный: серая потрепанная куртка, такой же грязно-серый оттенок кожи и черные слипшиеся волосы. Лена, как мне показалось, даже не заметила причины нашего перемещения. Вскоре мы сидели на освободившихся местах, и я слушала не только девушку, но и подсевшего к нам Толика, которому приходилось делиться и своими впечатлениями о поездках за город.

Быстро позабыв о неприятном мужчине, я встрепенулась только, когда ребята собрались выходить. Мы договорились встретиться после сеанса, где-нибудь посидеть и выдвигаться назад. Тратить время впустую мне не хотелось, но помимо банка все равно были еще дела, да и возвращаться в компании все-таки безопаснее.

"Эх, придется, видимо, рассказать Толику о своих страхах, чтобы он согласился проводить меня до дома", — подумала я обреченно. Не было у меня желания под самый конец пути опять оказаться в лапах похитителей.

"Похитителей..." — эта мысль неприятно кольнула и, наблюдая за выходившими из вагона людьми, я вдруг вспомнила о странном типе и насторожилась. — "Что если он имеет какое-то отношение к нападавшим?"

Однако подозрения не оправдались. Тот самый мужчина тоже продвигался к выходу. Проходя мимо, он посмотрел на меня, но все-таки вышел. Я не боялась, но чувствовала себя несколько напряженно и невольно провожала его спину взглядом. Отойдя на пару шагов от вагона, он вдруг обернулся и посмотрел мне прямо в глаза, постоял так с секунду, а затем быстро скрылся из поля зрения. Поезд поехал дальше, а душу обожгли закравшиеся колючки холода.

"Ничего не случилось! Мало ли ненормальных в городе, — сказала я себе. — Главное, он ушел, никто тебя не преследует, так что баста! Насколько я знаю, не в твоих правилах раскисать!"

В банке была очередь, но терпимая, особенно в сравнении с тем, какими они там бывают. Сняв основную часть своих сбережений, счет закрывать не стала. На всякий случай. Просканировав пространство перед выходом, тревожных импульсов не уловила и спокойно вышла из здания. Не то чтобы я обладала какими-то особыми сверхспособсностями и могла определить, стоит ли у входа грабитель, но интуиции своей доверяла, а так называемое "сканирование" освоила еще в детском доме, что нередко помогало мне избежать неприятностей. Сначала в шутку, постепенно вошедшую в привычку, а потом, убедившись в почти стопроцентном попадании, уже всерьез, я прощупывала помещение, прежде чем войти в него.

Итак. Что теперь? Купить куртку инопланетянину. Опять альтруизм? Зачем мне это надо? Ладно, будем считать, что мы заключили договор о взаимовыгодном сотрудничестве.

Много денег на его обновку тратить я не собиралась, а потому отправилась на ближайший вещевой рынок. По дороге вспомнила, как Тей удивился и даже смутился, когда я подошла к нему и стала прикидывать необходимую длину и ширину будущего наряда, используя в качестве сантиметровой ленты собственные руки. Инопланетяне, оказывается, тоже умеют краснеть! Да, если бы не его кокон на ауре и обычно грозный вид, я бы полакомилась и смущением, и... Так, стоп. Мне стоит поохотиться и сделать это лучше сейчас, пока я в городе.

Собственно, рынок оказался прекрасным местом, где я смогла не только купить куртку, отвечающую всем моим непритязательным требованиям, но и довести до бешенства парочку продавцов и утолить тем самым свой энергетический голод.

"Вот и отлично, — подумала я, выходя с территории вещевых рядов и сыто улыбаясь. — Теперь осталось только перекусить с ребятами где-нибудь в кафе и можно ехать назад".

Дома мне предстояло определиться с маршрутом нашего завтрашнего путешествия и собрать вещи. Тянуть время и рисковать вляпаться в еще большие неприятности я не собиралась.

Глава 7

На обратном пути перед тем как садиться в маршрутку мы зашли в продуктовый магазин. Может, ехать с пакетами (а у меня уже был один немаленький с курткой) — это и не очень-то удобно, но заходить в магазинчики у дома никакого желания не было, да и Толик с Леной поддержали идею закупиться в городе.

Заботиться о ком-то было непривычно, но помня о том, что Тей так ничего и не ел, я решила, что от заморенного инопланетянина пользы будет меньше, чем от сытого. В итоге я сосредоточила внимание преимущественно на фруктово-овощном отделе, где набрала яблок, бананов, помидоров и огурцов. Не удержавшись, взяла и соленых. Потом добавила репчатого лука и картофеля, смертельно возжелав их в жареном виде. В мясной отдел тоже зашла и купила себе кусочек говядины. Побродив еще и махнув рукой на неподъемность будущих пакетов, взяла кое-что в дорогу.

Толик жил по другую сторону от остановки, но много ближе к ней самой, чем я, а потому сначала занес пакеты к себе, а потом галантно проводил меня. У самой двери, убедившись, что посторонних ушей рядом нет, я огорошила его известием о том, что на смену выходить не собираюсь и уже завтра уезжаю. Толик вылупил глаза, неподдельно изумившись. Побоявшись еще более бурной реакции и необходимости долгих объяснений, я с самым серьезным видом сказала, что так нужно. На вопрос, связано ли это с теми парнями в кафе, только кивнула. Понятливый Толик не стал лезть в душу и пытать расспросами, лишь рыцарски предложил свою помощь. А когда от оной я отказалась, заверив, что у меня все в порядке, пожелал удачи и ушел.

Я выдохнула и направилась к комнате, представляя перекошенное лицо Артура, когда он поймет, что выходить я не собираюсь не только сегодня, но и вообще. Увидеть я его, конечно, не увижу. Появляться в кафе мне теперь точно нельзя, но вот созвониться придется. Сваливать ответственность прощания с работодателем на сменщицу Катю, которой я позвонила еще в городе, попросив отработать эту ночь за меня, я не решилась. Не из жалости к ней (сомневаюсь, что такое известие да еще и из третьих рук он перенес бы спокойно), просто привыкла делать самостоятельно то, что действительно должна.

Обо всем этом я раздумывала ровно до тех пор пока не вошла в комнату и не увидела пришибленное лицо инопланетянина, а на столе раскрытый ноутбук. Так...

— Что случилось? — спросила, поставив пакеты на пол.

Тей вздрогнул и поднял на меня переполненные отчаянием и болью глаза.

— Зачем вы это делаете? — спросил он, а я, не отошедшая еще от его взгляда, увидела в них теперь искреннее, почти детское непонимание.

Вот уж чего мне не хотелось, так это вдобавок к необходимости кормить и одевать своего залетного телохранителя, еще и разбираться в его душевных муках и приводить в чувство. Но другого выхода я не видела, а потому спросила:

— Ты о чем?

— Бросаете, мучаете, убиваете? — произнес он, указывая на ноутбук.

М-да... Похоже, идея познакомить его с нашими реалиями через сеть оказалась не самой лучшей. Особенно сейчас, когда практически все новости сводятся к одному. Впрочем, в них и раньше редко можно было увидеть что-то радужное.

— Я понял не все, — продолжил Тей, — но то, что понял... Матери, убивающие своих детей, выброшенные и покалеченные прирученные человеком звери, больные и умирающие от болезней дети, которым некому помочь. Так много ничем неоправданной жестокости и равнодушия. Насилия и ненависти. И это непостижимое — война. Ради чего вы убиваете своих братьев?

Я стояла и понимала, что не знаю, что ему ответить.

"Почему я должна объяснять пришельцу причины поступков людей?! Я сама-то их понимаю? Нет! Более того, я даже отказываюсь себя к ним причислять!"

Я вскипала, вместо нахлынувшего было желания успокоить, приходила злость.

— Ты совсем не знал, куда летишь? Здесь не райские кущи, да. Здесь люди убивают друг друга. И что хуже: приказывают убивать. Те, что сидят в удобных креслах теплых кабинетов — тем, которые теряют свои жизни в грязных окопах.

— И ты принимаешь это?

— Принимаю?! Я тебе не говорила? Я вообще не люблю людей! Нет, я могу понять, когда нужно защитить свой дом, который пытаются отнять, когда нужно победить врага, убивающего твоих родных. Да, когда приходят убить твою семью и сжечь твой дом — нельзя стоять в стороне. Но все остальные случаи, все кровавые игры политиков, тех, кто возомнил, что им можно все. Знаешь, мне противны и они сами, и те, кто ничего не делает, смирившись с их волей!

Сама удивилась количеству произнесенных слов и силе охвативших эмоций. Не помню, чтобы когда-либо мне доводилось говорить такое вслух. А еще я почувствовала, что злость ушла от внезапного понимания его правоты.

— Хотя... Знаешь, наверное, ты прав, — сказала я, чуть отдышавшись. — Когда живешь в таком мире... Не то чтобы привыкаешь, вряд ли можно привыкнуть ко всему чудовищному, что изо дня в день вытворяют люди. Просто учишься не обращать на это внимания, закрывать глаза, не видеть. Закрываться от всего.

— Не все закрыты так, как ты. Я посмотрел ауры твоих соседей, они другие, у них есть привязки, которых нет у тебя, — вдруг сказал он.

— Ты ведь не говорил с ними? — с надеждой спросила я, садясь. Сейчас мне казалось, что устала я не столько от поездки, сколько от этого короткого разговора.

— В этом не было необходимости.

— Хорошо. И не думай, что им есть какое-то дело до того, что творится вокруг. Есть, безусловно, такие, кто выражает свое недовольство и даже пытается что-то делать, но я с ними не знакома.

Наверное, кто-то другой на моем месте стал бы уговаривать пришельца, что в нас, людях, есть много хорошего, доброго и светлого, приводить примеры и доводы, но я не относилась к таким людям. Я сама не видела ничего положительного вокруг, а моя жизнь не могла быть примером радостного существования.

— Ладно... — протянула я, ставя точку в этом неприятном разговоре. — Ты голодный?

Знаю, глупее вопроса трудно было придумать, но так неумело я попыталась отвлечь его и перевести тему.

Тей закрыл глаза, посидел немного, будто переваривая полученную информацию, потом выдохнул и посмотрел на меня.

— Наши реальности разнятся слишком глубоко. Мне чрезвычайно трудно понять твой мир и землян. Но, возможно, это и не нужно. Вы такие, какие есть. Значит, таков ваш путь.

Мне хотелось возразить и повторить, что я не причисляю себя к ним. Возможно, это глупо и в чем-то неправильно, но я никогда не желала принимать на себя ответственность за деяния других людей. Возможно, где-то в глубине души я понимала: все мы в ответе за то, что происходит вокруг, даже если нам кажется, что мы не имеем к этому отношения. Я могла бы легко выделить связи и роль каждого. Пусть молчаливое и пассивное, но согласие с окружающей действительностью, а значит и ответственность. Но я не хотела, не допускала таких мыслей, отбрасывала, не слушала и загоняла подальше вглубь все эти непризнанные самою собой доводы. А сейчас очень хотела, чтобы и Тей выкинул их из головы, перестал смотреть так, отчего внутри все сжималось и скукоживалось. Моя отработанная годами броня от мира и людей вокруг трещала под этим взглядом.

— Я купила поесть, — сказала непослушным языком скорее по инерции то, что собиралась несколько минут назад, и полезла в один из пакетов.

Я доставала купленное и произносила названия, а когда стол оказался завален продуктами, поняла, что напряжение начало спадать. Лицо Тея по-прежнему оставалось мрачным, но, судя по всему, он все же смог отпустить мучившее его и переключиться.

Чуть позже он с благодарностью принял вымытые фрукты, а я пошла на кухню готовить ужин.

Я чистила картошку и думала о том, что иногда мне все-таки везло. Очень редко, да, но, если быть честной с собой, то стоило это признать. Например, я умела жарить мясо, а не только варить малосъедобные сосиски. А еще правильно жарить картошку. Тому, кто рос в семье, такое везение наверняка показалось бы странным, но не мне. Я вполне осознавала свою удачу. Занятия по домоводству у нас были интересными и небанальными, особенно, когда их случалось замещать нашему завхозу, бывшему в далеком прошлом военным. Василий Павлович или попросту Палыч, игнорируя предписанное планом, учил нас приготовлению своих "фирменных" блюд. Искусство это не далось сразу, зато со временем отложилось так глубоко, что начистить, нарезать тонкими ломтиками, хорошо посолить и пожарить на сильном огне с большим количеством масла картошку я могла бы, наверное, и с закрытыми глазами.