Обманутый ангел. Книга 5

Джек перерезал веревки и помог Мари Елене встать. Шайлер подхватила ее под руку. Девушка пошатнулась и упала без чувств.

Геди кинулся к ней.

— Дайте ка я помогу.

А потом все завертелось слишком быстро, потому как Шайлер осознала — священник держит у горла Мари Елены нож с рукоятью из слоновой кости.

— Что вы делаете?! — воскликнула Шайлер и кинулась к девушке и священнику, а сзади к ним приблизился Джек.

— Исполняю свое предназначение, — ответил Геди, поддерживая девушку, которая болталась теперь у него в руках, словно тряпочная кукла.

Сверкающее лезвие было прижато к яремной вене. Тонкая блузка Мари Елены у шеи затрепетала, и Шайлер на миг снова увидела триглиф. На этот раз он был выжжен на груди девушки. Пересекающиеся круги. Животное. Знак Люцифера. Он сиял во тьме, словно маяк.

Шайлер сосредоточилась на мощном принуждении, пытаясь остановить священника, но тут на нее обрушился неожиданный удар, и девушка отлетела к каменной стене. Удар этот нанес не Геди — он сам, судя по виду, пришел в замешательство. Ударил кто то другой — или что то другое.

— Шайлер! — разнесся по пещере полный боли крик Джека.

"Все нормально", — хотела мысленно сказать она ему, но обнаружила, что не может этого сделать.

Она не могла шевелиться, не могла говорить — ее парализовало во всех отношениях. Шайлер пыталась найти способ вырваться из оков, но это заклинание было не таким простым, как тогда у Игги. В этом заклинании чувствовалось присутствие черной магии, запрещенных действий, сделавших оковы крепкими, как камень.

Это вам не разношерстная компания крестьян, ищущих пропавшую девушку, — сейчас засаду устроили вампиры, с вампирской быстротой и силой.

— Не дергайся, или твоя девушка превратится в миленький костер, — произнес неизвестный вампир. Он протянул венатору веревку и двинулся к Джеку, намереваясь связать ему руки. Во второй руке у него был факел, пылавший черным огнем.

"Нет! — послала мысль Шайлер, отыскав свой голос в полумраке, хотя она пока что оставалась полностью недвижна. — Почему ты это делаешь? Ты работаешь на графиню?"

"Я ни на кого не работаю. Я не вхожу ни в какой клан. Это чисто личное".

"Так, значит, дело дошло до этого", — поняла Шайлер. Мими назначила награду за голову Джека, и этот вампир решил ее получить.

"Пожалуйста, не надо! У нас есть деньги — мы можем заплатить тебе. Я выкуплю его жизнь. Пожалуйста!" — беззвучно крикнула Шайлер.

"Извините, мисси, но я совершенно уверен, что вы не сможете дать цену больше, чем Мими Форс".

Охотник за головами скользнул к Шайлер, и она увидела нависшее над ней мрачное, искаженное лицо.

— Я пойду сам. Отпусти ее, — заявил Джек спокойно и отчетливо, отказавшись от сопротивления.

Вампир затянул узлы так, что у Джека на запястьях выступила кровь. Как только Джек был связан, вампир прошептал над пламенем несколько слов, и огонь погас; факел теперь походил на серый кусок угля. Вампир проворно сунул его в задний карман.

Геди встревоженно взглянул на вампира ренегата, но стоило ему понять, что тот не собирается с ним ссориться, как лицо его снова застыло и он приготовился к исполнению мерзкой задачи.

Мари Елену убьют.

Джека заберут.

Шайлер ничего не могла с этим поделать — она могла только кричать мысленно.

ГЛАВА 13

ВРЕМЯ АНГЕЛА

У нее было слишком мало времени, чтобы сделать что либо в реальном мире, где на нее напали и ее схватили. Потому Шайлер обратилась внутрь, в собственную душу и в глом. В этой внутренней вселенной время существовало иначе.

Шайлер открыла глаза в тумане сумеречного мира и почувствовала тяжкие объятия удерживавшего ее темного заклятия. В гломе оно проявлялось как оплетающие ее змеиные кольца. Шайлер чувствовала прикосновение влажной чешуи по всему телу, и кольца эти сжимались все сильнее. Они были повсюду — стягивали талию, обвивались вокруг ног, скользили по пальцам. Шайлер почувствовала исходящее от них зловоние тины и содрогнулась, услышав издаваемый змеями скрежещущий звук.

Заклинание стазиса действовало как часть принуждения, разновидности контроля над разумом — оно заставляло жертву верить, что та находится в ловушке, и потому овладеть этим фактором было чуть ли не труднее всего. Надо было перестать верить в то, что находилось прямо перед тобою.

Шайлер сосредоточилась на змее, располагавшейся ближе всего к ее голове. Она чувствовала холодное тело рептилии, обвившееся вокруг ее плеч. Шайлер повернула голову, чтобы взглянуть ей в глаза. Это оказалась наводящая страх королевская кобра; она уже вздыбилась и раздула клобук, готовясь напасть. Змея обнажила клыки и зашипела.

Но прежде чем она успела ударить, Шайлер преодолела отвращение, ухватила кобру за хвост и одним плавным движением сорвала змею с себя и растоптала ей голову.

В мгновение ока она вновь очутилась в реальном мире, в пещере, и в руках у нее был меч ее матери.

— Стоять! — скомандовала Шайлер звенящим от ярости голосом.

Священник поспешил вонзить нож в горло девушки, но, прежде чем лезвие вспороло кожу, Шайлер отбила его, и нож зазвенел на камнях. Мари Елена упала наземь, и Геди с нею, сбитый принуждением сдаться.

Джеку только этого и требовалось. Он неистово взревел, разорвал веревку и преобразился в ужасающего Ангела разрушения; за спиной его развернулись великолепные черные крылья, витые рога увенчались алмазными остриями, а глаза вспыхнули леденящим кровь красным светом. Он схватил дрожащего охотника за головами и сжал когти.

— Джек, не надо! Не убивай его! — крикнула Шайлер.

"Пусть здесь сегодня не прольется кровь".

— Послушай девушку... — прохрипел охотник.

Шайлер нежно коснулась оперения крыльев Аббадона и почувствовала кроющуюся под этой шелковистой оболочкой мощь. Некогда она испугалась, увидев Джека в этом облике, но теперь, узрев его устрашающий истинный лик, сочла его прекрасным.

Он повернулся к ней. В облике Аббадона он одновременно был ни капли не похож на Джека и был им еще явственнее.

"Он хотел причинить тебе вред".

"Пожалуйста, любимый".

И на месте Аббадона вновь возник Джек, раскрасневшийся и такой красивый. Он рывком вздернул охотника на ноги.

— Убирайся. Передай моей сестре, что ее прихвостень потерпел неудачу. Передай, что никто и ничто не вернет меня обратно.

Охотнику за головами этого хватило с лихвой. Никто и глазом не успел моргнуть, как он исчез. Шайлер рухнула в объятия Джека, и они приникли друг к другу.

"Я думала, что вот вот потеряю тебя", — мысленно сказала она.

"Никогда. Мы никогда не расстанемся". Джек опустил голову ей на плечо, а Шайлер — ему на грудь; она слышала размеренные удары его сердца, и их сердца бились рядом.

"Никогда".

МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА

Флоренция, 1452 год

Поутру Томи вернулась к своей работе в мастерской. Мастер должен был вернуться только завтра, но еще очень многое предстояло сделать. Девушка поздоровалась с другими подмастерьями и уселась на свое место в дальней части комнаты, где и принялась вырезать рельеф для восточных дверей баптистерия. Работа была кропотливой и трудоемкой, но Томи наслаждалась ею, находя великолепие и красоту в мелких деталях. Вскоре она погрузилась в свои мысли; руки девушки скользили по мрамору, а разум сосредоточился на событиях месячной давности.

Что это может значить — человек, носящий метку Князя тьмы? Неужто старый враг изыскал способ вернуться на землю? Этого не может быть! Они отправили дьявола в ад, заперли Калигулу за неразрушимыми вратами. Они совместно послали в мир Орден семерых, дабы хранить пути мертвых. Этот человек в одеянии Цитадели был самозванцем. Его никто прежде не видел. Он был чужим в их городе. Андреас считал, что человек солгал и то существо не было демоном, но Томи одолевало беспокойство.

Томи было шестнадцать лет. Она уже знала, кто она такая и каково ее место в этом мире. После кризиса в Риме венаторы во всех последующих жизнях видели свою задачу в том, чтобы охотиться на оставшуюся Серебряную кровь, на тех, кто оказался по эту сторону захлопнувшихся врат и до сих пор бродил по земле. Это было тайной, и венаторы хранили ее ради покоя вампирского сообщества. Голубой крови нечего бояться Кроатана. Андреас успешно оберегает свой народ уже сотни лет. Преследование Кроатана — это такая же рутина, как для кота — охота на мышей. Необходимая и эффективная.

И вдруг — вот это. Томи снова увидела триглиф, кровь, проступившую на руке мужчины, и уронила резец, оставив уродливый штрих на барельефе. Мастер будет недоволен.

— Ты нервничаешь, друг мой, — произнес Джио, подбирая резец и возвращая девушке. — Не надо. Мы об этом позаботимся.

Томи кивнула.

— Мне просто хотелось бы, чтобы Дре был здесь.

Андреас дель Поллайоло был самым молодым из советников Лоренцо де Медичи; он трудился, помогая этому семейству укрепить свою власть над Флоренцией и обойти другие влиятельные семейства города. Банки Медичи процветают, семейство управляет филиалами во всех крупных городах Европы. Это прикрытие с легкостью позволяло Дре разъезжать по континенту, не вызывая подозрений.

Но Томи знала другую причину, заставлявшую Дре столь напряженно трудиться над тем, чтобы распространить влияние Медичи далеко за пределы их прекрасного города. Он непрестанно помнил о кризисе в Риме. Хотя он добился своего, изгнал Люцифера из мира, он оказался не в силах остановить упадок славной республики, которую развратил Утренняя звезда под именем Калигулы. Рим был потерян. Дре намеревался восстановить его славу. Он был полон решимости завершить начатое и обещал не только возродить славу Рима и античную культуру, но и вознести их на новый уровень. Он уже переписал кодекс вампиров с таким расчетом, чтобы упорядочить человеческую историю и внушить человечеству вкус и ценности Голубой крови — прославление искусства, жизни, красоты и истины. Он приведет человечество к возрождению — говорил он Томи во время их многочисленных разговоров о том, чего они надеялись добиться в этом цикле. Он уже дат этому название: Ренессанс.

Но вся эта работа уводила возлюбленного прочь от нее, и с ночи той погони им не досталось даже и минуты, проведенной вместе.

Он всегда был таким — ее Михаил. Андреас. Кассий. Менее. Какое бы имя он ни носил, он всегда принадлежал ей. Он был ее силой, ее любовью, ее причиной бытия. Они будут сражаться с этой новой угрозой вместе. Она будет ждать его возвращения, и он поразится, как настойчиво она трудилась над тем, чтобы разоблачить их тайных врагов и раскрыть истину, стоящую за меткой Красной крови.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МИМИ ФОРС, РЕГЕНТ КЛАНА

Нью Йорк

День нынешний

ГЛАВА 14

ЗМЕИНОЕ ГНЕЗДО

В лексиконе Мими Форс слов "жалость к себе" не было. Вместо того чтобы проклинать одиночество и изоляцию, в которой она оказалась из за одновременной потери своего близнеца и возлюбленного — впервые за долгую бессмертную жизнь Мими это были двое разных мужчин, — она с головой ушла в дела Совета, похоронив гнев и горе под грудой работы и найдя утешение в руководстве бюрократическим аппаратом большой и бестолково деятельной организации.

Старая карга Корделия ван Ален называла нынешнее время закатом вампиров — как будто на сцену опустили тяжелый бархатный занавес и для Голубой крови настал час сойти со сцены. (Мими всегда нравилось это выражение — "сойти со сцены". "Сойти со сцены" — куда более интересный способ покинуть этот бренный мир, как будто вампиры готовы раскланяться перед аплодирующей публикой, а не просто убрести куда то в тень.)

Если же это и вправду был их конец — ее конец, — то он был нестерпим. Мими не для того прожила множество жизней, чтобы окончить путь в одиночестве, без привычной поддержки Джека, без притягательной заносчивости Кингсли, помогающей ей держаться в тонусе. Она не собиралась сдаваться так легко.

Мими открыла дверь своего нового кабинета. Неделю назад, поскольку Форсайт Ллевеллин пропал после "бедствия" — как все называли ту пародию, в которую превратилась церемония заключения уз, — Совет всерьез заговорил о новом руководителе. К удивлению Мими, на поверхность всплыло ее имя. Через неделю после злосчастного несостоявшегося заключения уз Мими перехватили после уроков Амброуз Барлоу, энергичный джентльмен ста одного года от роду (продление никла было дозволено, дабы заслуженные деятели в отставке вновь могли послужить сообществу), и Минерва Морган, острая на язык старейшина Комитета, одна из ближайших подруг Корделии ван Ален, и принялись энергично доказывать свою точку зрения. Выставить свою кандидатуру на должность региса Мими отказалась — ну не тогда же, когда Чарльз жив, хоть и неизвестно где находится! — но согласилась принять титул регента, номинального главы клана в то время, когда вампиры были лишены вождя.

Мими устроилась в удобном, эргономичном офисном кресле, ею же и заказанном, и вывела на экран базу данных Комитета. Сделать нужно было много: выбрать самых сильных членов и продвинуть их в ослабевший Совет, просмотреть списки личного состава венаторов, ввести новых подросших членов в молодежный Комитет — список дел грозил стать бесконечным. Форсайт оставил после себя редкостный беспорядок. Такое впечатление, что за время своего пребывания у власти он вообще ничем не интересовался, кроме Комитета, и многие подкомитеты — "Здравоохранение человеческих служб", "Центры трансформации" — были катастрофически недоукомплектованы.

Кстати, о Форсайте. Никто также не знал, где находится Блисс. Эти двое, возможно, бежали вместе, насколько было известно Мими. Ну и скатертью дорожка. После исчезновения Форсайта Ллевеллина венаторы обнаружили доказательства того, что предшественник Мими давал укрытие злейшему врагу Голубой крови и сыграл важную роль в организации нападения Кроатана на собор. Форсайт был предателем, змеей, которую Совет пригрел на груди.

Что же касается Кингсли, у Мими до сих пор стояло перед глазами его ладо — таким, каким оно было за миг до того, как его стерло сабвертио. Он смотрел на нее с такой любовью... Где он теперь? Жив ли еще? Увидит ли она его снова? Иногда, принимаясь думать о нем, Мими ловила себя на том, что уже несколько часов смотрит перед собой невидящим взглядом — просто уставившись на мигающий курсор на экране компьютера, а сердце ее ноет от боли. И ничего, абсолютно ничего не помогало ей почувствовать себя лучше. Мими пыталась швырять деньгами, просадила с карточек какую то неимоверную сумму на шопинг, консультировалась у множества целителей и психотерапевтов. Но ничто не помогало, хотя прошел уже месяц. Если бы не многочисленные заседания Совета и селекторные совещания, она бы, наверное, сошла с ума от отчаяния.

Конечно, хотя Мими теперь и была регентом, ей еще нужно было закончить свой выпускной класс. Всяческим неотложным делам оставалось ждать до тех пор, пока она не сдаст экзамены — во всяком случае, по мнению Тринити, которая считала, что даже необходимость руководить вампирским сообществом — не повод пропускать уроки. Мать позволяла ей выделять всего несколько часов в день на новые обязанности. Как будто мало было того, что все розыски Джека ничем не увенчались, так еще и Тринити не позволяла Мими уделять меньше времени школе.