Летящие по краю снов

Александр с трудом был прислонён к аэротакси, после чего Клён открыл дверцу заднего салона. Сердобольные прохожие, хохоча, кинулись помочь бедолаге сесть. Вовремя подхватили сползающего парня — шлёпнуться на землю тот не успел.

Радостный Клён всех с благодарностью облобызал, грохнулся на сиденье водителя.

— Эй, — удивлённо сказал один из невольных помощников, поглядывая на Владу, — да у тебя тут настоящий разгулёж! И девчонки есть! Что это ты справляешь, Клён?

— День рождения! — самодовольно сказал тот, захлопывая дверцу. После чего высунулся из окошка и пьяно покачал указательным пальцем: — Сегодня мой сто четырнадцатый день рождения в этом году!

Под новый хохот прохожих аэротакси безнаказанно взлетело вертикально вверх.

— Ты закрепил его тело? — встревоженно спросила Влада, оглядываясь.

— Конечно, — отозвался посерьёзневший Клён. — Мне ребята помогли. Ну, что? Куда его, Александра-то? Туда же?

— Да, туда же. Кажется, мне придётся попросить небольшой отпуск, чтобы проследить за обоими, пока Александр в отключке.

— Влада, а как теперь с его сознанием?

— Мне с Данилом через стену в город не пробиться. Придётся ждать, пока остальные хранители появятся.

— Долго?

— Нет, не думаю. У них стажировка уже заканчивается. Так что, думаю, успеем спасти Александра. Очень надеюсь, у его похитителей нет мысли убить его.

Замолчали. Влада — потому, что не хотелось отвлекать Клёна от сумасшедшей езды. Клён, потому что говорить уже не о чем. Точней — есть о чём. Можно для успокоения порассуждать о том, что будет, если хранители опоздают, а также о том, что ещё есть в закромах из приёмчиков у военных спецов. Но эти рассуждения — для того, чтобы только не думать о жизни, которая сильно под вопросом, и смерти, которая кажется очень близкой, потому что еле дышащее тело лежит сразу за спиной.

— Погони нет? — тихо спросила Влада, когда они влетели в довольно свободный от транспорта переулок.

— Нет. Я бы сразу почуял.

В это девушка верила. Поэтому хоть и не успокоилась, но постаралась сменить тему для размышлений. Как воспримет Ингвар ещё одного постояльца в апартаментах, которые, как он думал, будет занимать только он? Впрочем, постояльцем тело Александра можно назвать только в шутку. Сейчас они приедут и устроят его в какой-нибудь дальней комнате. Влада вздохнула: самое важное, что Александра в этом доме никто, даже самый сильный сновидец, не сумеет найти.

— Наши, — коротко заметил Клён, даже не оглядываясь.

Сзади и по бокам от них пристроились три машины. Девушка пригляделась к боковой, узнала Данила и кивнула ему. Так, желанная помощь. Клён-то запретил бы ей помогать ему и тащил бы Александра в комнаты сам. А тут — красота!

И снова погрузилась в невесёлые мысли о сознании Александра. Неужели их группе придётся похищать того типа, похитителя сновидческого сознания? А что потом? Эх, сговориться бы с существами... Да ведь те на такое, на похищение, не пойдут. Придётся ломать голову дальше... Влада глубоко вздохнула. А если придумать это похищение, но, обдумывая детали, попробовать использовать знания Ингвара? Сумел же тот убить Купца в осознанном сновидении! Пусть подскажет, как он это сделал. И тогда хранители, собравшись все вместе, устроят обратное похищение Александрова сознания. Интересно, придётся ли в этом случае приближаться к похитителю? И вообще... Что-то странное она чувствует. Что-то тяжёлое, как будто подбирается к ним ко всем беда... И даже весёлое похищение тела Александра из его собственного дома не радует, хотя сначала была такая эйфория!

5

Пока остальные вытаскивали тело Александра из аэротакси и переносили его в одну из комнат, Влада прошла несколько комнат, прежде чем оказалась в той, где оставила Ингвара. Не доходя до кровати, где он лежал, девушка остановилась. Отчётливо чувствовала, как ноги постепенно принимают тепло здешнего солнца, греются от лучей, в которых стояла. Но медленно подняла руки, чтобы обхватить свои плечи, будто озябла. Многого навидалась, но такое...

Несмотря на торжествующий свет во всех сквозных комнатах, в углу, где помещалась кровать с Ингваром, было темно. И это напротив-то окна, сияющего от радостных лучей светила! Только зная, что он лежит на этой кровати, она сумела в сумеречной темноте разглядеть его!

Вздрогнула, когда рядом негромко сказали:

— Не ожидал...

Покосилась на вставшего рядом Данила. Всегда улыбчивый и жизнерадостный, сейчас он озадаченно тёр кончик носа.

— Я тоже не ожидала такого. Обычно появление существ невидимо, а здесь...

— Я о другом, Влада. Помнишь, существа говорили, что им нужен тёмный хранитель? Судя по тому, что сейчас происходит с Ингваром, он и есть тёмный. Поэтому мы и видим.

— Тёмный? — поразилась девушка.

Данил, в отличие от своей личины в осознанных снах, невысокий, чуть выше, чем Влада, и весь привычно мягкий и уютный, сумел-таки улыбнуться, глядя на Ингвара.

— Ты его привела, тебе его и вести дальше. Надеюсь, это не слишком трудное для тебя задание. Научишь всему, что надо. Расскажешь всё, о чём попросит. Сделаешь?

— Сделаю, — задумчиво сказала девушка.

Данил ушёл, а она огляделась и поднесла к кровати Ингвара стул. Села лицом к лицу, чтобы, выйдя из состояния осознанного сна, парень сразу заметил её... О тёмных хранителях она знала мало. Точней — ничего, как и любой участник их стихийно когда-то сложившийся группы.

Всё начал Данил. Это на него, на студента и подопытного в странном эксперименте с проживанием в "страшном" доме, вышли когда-то существа и увидели в нём необходимого им посредника между людьми и нематериальными аборигенами Айтнарики. А он, вооружённый умением быстро входить в чужие сны, нашёл остальных и уже сам обучил методике осознанного сновидения всех, кто имел к тому способность. Среди последних существа искали самых-самых — тех, чьё присутствие на Айтнарике после небольшого обучения станет залогом, что сокровища планеты будут сохранены. То есть хранителей.

Хранителей должно быть девять. До недавнего времени их было восемь. Последнего, девятого, существа искали долго и безнадёжно. Они пытались объяснить Данилу, что значит тёмный хранитель. Но даже он, долго общавшийся с ними, не мог понять, чего они требуют. Новичков он приводил, показывал существам, но все они были не те. И вот увидел собственными глазами, что именно, кого именно они от него требовали найти.

Ингвар лежал спокойно, даже рот не напряжённый, хотя совсем недавно парень был в таком состоянии, что казался железно зажатым. Влада смотрела на него и всё думала с недоумением: "Что значит — тёмный? Среди других ребят тоже были темноволосые. Это первое, о чём подумалось. Может, имеется в виду его умение убивать? Тогда — да, он тёмный..."

Сначала она решила, что ей показалось, но нет: тени и в самом деле постепенно начали пропадать, и более чёткие очертания тела Ингвара медленно возникали из необычной тьмы, и всё резче прорисовывалось его лицо, знакомое, уже привычное для Влады, но тем не менее странно изменённое. Влада даже нагнулась к нему, чтобы понять, что же произошло. И догадка неприятно кольнула её сердце. Он... повзрослел. Или он был изначально взрослым, но умело притворялся подростком? Или она просто видит его иначе, после того как узнала, что именно он нужен существам?

И вдруг так захотелось спрятать его от всех. И от существ, и от своих.

Влада со вздохом выпрямилась. С чего такое желание? Первое — понятно: она, кажется, начинает бояться, что существа расширят умение Ингвара убивать до желания быть убийцей. Она вспомнила, как он убил Купца. Нет, здесь всё понятно: Купец морально и физически унизил его при всех, и парень сделал то, что умел, чтобы забыть унижение. Но ведь Ингвар мог бы ворваться в сон Купца и устроить ему тако-ой кошмар... Уж что — что, а выстроить последовательно нарастающий ужас для отдельно взятого человека сновидцу легко. Но Ингвар предпочёл убить. И вёл себя спокойно и даже деловито до того момента, пока Влада не подсказала ему спрятать лицо... Или он не умеет моделировать сновидческое пространство и создавать сценарии снов?

Кого существа сделают из него? Из человека, склонность которого к расчётливому убийству очевидна? Это она вспомнила, каким бесстрастным было лицо Ингвара, когда он вышел из медкабинета приёмника. Он уже тогда решил убить Купца. Поэтому был спокоен и уже не отзывался на насмешки.

А свои будут убеждать, что так надо. Ведь планета нуждается в хранителях...

Влада внезапно вспомнила, как чувствовала себя в приёмнике пойманной, но счастливой девочкой, которая порхает по жизни, легко решая проблемы. Ингвар с самого начала заставил её прочувствовать себя старше и напомнил одним своим присутствием рядом, что жизнь сложна, а проблемы могут рушиться перед носом несокрушимыми бетонными стенами...

— Кто тебя обидел? — прошептали с кровати.

Он даже глаз не открыл.

Мурашки по телу. Не от его шёпота. От того, как он сформулировал вопрос. Нормальный, обычный человек спросил бы: "Тебя кто-то обидел?" И было бы ясно, что спросивший собирается утешать. Но Ингвар сделал упор на "кто". Его не волновало её состояние. Его волновало, что обидчик уйдёт ненаказанным. И, помедлив, она с едва ощутимым вызовом ответила:

— Ты.

— Чем?

— Ну... Ты пугаешь меня.

Вопроса в ответ на: "Ты!" она не ожидала. Думала — смутится. Потому и сказала... правду. Как же, смутится он.

Сел на кровати, уже собранный, глядя исподлобья.

— Я тут сам весь напуганный. — И вдруг будто проснулся: — Пока я спал, что-то случилось?

Прежде чем ответить, Влада собрала всю свою волю в кулачок. Ей показалось? Привиделось? Ведь Ингвар сидит в тени — уже не в той, что образована собравшимися к нему существами-невидимками, но в обычной. Вспомнить бы ещё, какого цвета были у него глаза... Именно такими — тёмными, как туманная ночь? Или обычными карими?.. Ну вот, напридумывала, аж на поэтику потянуло. Тоже — туманная ночь...

— Да, кое-что произошло. Мы ездили за телом Александра — того, которого поймали в твоём сне. Поймали те, кто тебя ослепил.

— И ты думаешь, это я виноват в том, что его поймали? — насторожённо спросил он.

И снова задержалась с ответом, рассеянно глядя в окно рядом с его кроватью. Пока летала, пока внедрялась в пространство Александра, напсиховалась так, что... А если Ингвар прав? Если она за это время успела создать для себя целую историю, в котором Ингвар и впрямь виноват во всём?.. Сама себе голову заморочила, придумав его таким, каким он не является? Сочинила себе не того Ингвара, который есть на самом деле?

— Нет, ты не виноват, — уже задумчиво сказала она и даже попробовала улыбнуться. — Просто напряжение было очень сильное. Мы чуть не опоздали, и его тело могли перехватить. Я... и правда очень испугалась.

— Тебе он так дорог? — сухо спросил Ингвар.

— Как любой из нашей группы. Ладно, замяли разговор об Александре. Как твои дела? Успел научиться чему-то?

— Это было круто, — коротко отозвался он, продолжая насторожённо смотреть на неё. — Вы все этому так учились?

Влада подумала, что он говорит недомолвками, потому что теперь, получив новое знание, не доверяет ей. И тут же хмыкнула, едва не рассмеявшись. Она не слишком подробно и глубоко пытается его анализировать? Неудивительно, что, привычный к безэмоциональному общению в своей школе, он отторгает такое общение.

— Мы все учились по-разному, — весело улыбнувшись, сказала она и снова чуть не расхохоталась, когда его лицо стало слегка обалдевшим от быстрой смены её выражения лица. — И вообще, Ингвар, запомни, у меня настроение меняется быстро — на раз. Прости, больше не буду перекладывать на тебя свои грустные мысли. Есть хочешь? Или попить чего-нибудь? Пойдём, там наши собрались. Теперь, после твоей учёбы, можно от тебя не прятаться. Ты почти наш.

— Почему — почти? — всё ещё насторожённо спросил он.

— Мы никого не заставляем дружить с нами, — объяснила она. — Существа научили тебя кое-чему, но ты волен по-своему распорядиться своими знаниями и своей жизнью. Хочешь — уходи, если есть куда. Хочешь — оставайся. Можешь даже не принимать участия в наших делах — просто живи здесь, где тебя не найдут.

— А ты здесь будешь?

— Буду, — пожала она плечами. — Родители, как я уже говорила, у меня есть. Но я давно самостоятельный человек, поэтому предпочитаю жить здесь. Ну, что? Идём к ребятам? Или предпочтёшь остаться здесь?

— Ты же идёшь, — не совсем внятно сказал он и поднялся, уже уточнив: — Я с тобой.

Шагая чуть впереди него, она мельком подумала, что Ингвар опять прав. Пока он в большой компании, ему трудно освоиться даже среди дружелюбных, но незнакомых ему ребят, потому что в военной школе, наверное, не поощрялась дружба — и общение вообще. А вот если знакомить его постепенно, с каждым членом группы отдельно, он привыкнет к многолюдным компаниям.

В зале, пронизанном лучами солнца и продуваемом всеми сквозняками, собрались не все сновидцы группы. Кто-то ещё не знал о несчастье с Александром, потому что не участвовал в событиях из-за работы или учёбы. Кто-то не мог прийти, потому что был занят. Поэтому в зале двоих дожидались всего пять человек.

Встав на месте без предупреждения, Влада таким образом пропустила Ингвара мимо себя. Правда, он быстро спохватился и резко остановился, причём шагнув ближе к ней. Она подняла голову, снова улыбаясь ему, и сильное напряжение на его лице расслабилось в облегчение. Теперь он более спокойным обернулся к ребятам, и тут же по лицу прошла тень улыбки узнавания.

— Клён, — кивнул он парню, и тот довольно кивнул в ответ.

— Меня зовут Данил, — пошёл им навстречу руководитель группы.

Ингвар снова насторожился, но Данил легко взял его руку и энергично пожал её, испытующе заглянув в глаза. Кажется, Ингвару приветствие понравилось. Он даже улыбнулся. Данил, коротко, по именам, представив парню остальных, пригласил к столу, за которым пятеро сидели до их прихода. Здесь стояли несколько бутылок с напитками и корзина с булочками. Не дожидаясь и не спрашивая, Влада наполнила пластиковый стакан для Ингвара и пододвинула к нему корзину с выпечкой.

— Мы обсуждаем проблему с Александром, — объяснил Данил. — Если в течение двух суток не сумеем вернуть его сновидческого двойника, его сознание, он умрёт. Поскольку у нас появился ты, Ингвар, вопрос к тебе такой: Влада рассказала, что ты сделал с Купцом, когда был в приёмнике-распределителе. Легко ли научиться этому приёму — не убийству, а вытаскиванию сновидческого двойника из сновидческого пространства другого человека? Я понимаю, что это сложней, чем заполучить двойника самого спящего. Поэтому вопрос стоит именно таким образом: легко ли научиться этому приёму?

— Трудно, — бесстрастно сказал Ингвар, но его глаза расширились, когда он услышал ответ Данила.

— Значит, об этом не думаем. Надежда была, но... — Данил невесело усмехнулся. — Надежда есть всегда. Ладно. Кто что ещё предложит, чтобы освободить сновидческого двойника Александра?