Душа крючкотвора

Взмахнув своей узловатой палочкой, извлеченной из недр яркого балахона, директор исчез, а Гарри довольно ухмыльнулся. Обвести старого и "умудренного годами" мага вокруг пальца оказалось необычайно легко. Воистину: "Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!". Мальчик вчера и все сегодняшнее утро штудировал книги о магических школах и помнил, что в разделе "Истории Хогвартса", посвященном уставу школы черным по белому было написано: "зачисление нового ученика происходит в момент его распределения". Так что пусть Альбус Персиваль и так далее Дамблдор думает, что уже заполучил его, пусть присылает своих подчиненных, в английскую школу Гарри не собирался идти ни за какие коврижки!

— И все же, Салем или Дурмстранг? — протянул юный гений, поднял глаза на белоснежную сову, устроившуюся на шкафу и все это время пристально наблюдавшую за беседой, и объявил: — Похоже, Клеопатра, тебе придется познакомиться с суровым скандинавским климатом.

Если верить книге, в Дурмстранге Дамблдор точно не сможет его отыскать и использовать в своих целях. Главным образом потому, что местонахождение школы тщательно скрывалось от всего мира. Кроме того мальчика крайне заинтересовал список немагических дисциплин, а особенно упоминание об углубленном курсе права, которым не могли похвастаться остальные учебные заведения. А Каркаров Поттеру не страшен. Сотрудники этой школы при приеме на работу обязаны приносить клятву, что будут всеми силами заботиться о жизни и здоровье учеников. Следовательно, даже если вышеупомянутый Пожиратель будет вынашивать коварные планы мести, вплоть до самого выпуска Гарри нечего бояться.

Сова печально угукнула, мол — полечу, куда мне деваться-то, и мальчик решительно подтянул к себе чистый листок.

* * *

Игорь Каркаров, мастер темных искусств, автор десятка учебников и монографий, обладатель чемпионского титула открытого международного турнира дуэльного мастерства семьдесят третьего года, в прошлом Пожиратель смерти, активный сторонник Волдеморта, а ныне скромный директор Дурмстранга разглядывал лежавшее перед ним заявление. В нем некто Гарри Поттер просил зачислить его в школу, порядок в которой вот уже девятый год всеми силами поддерживал Игорь. Каркаров не мог не оценить четкий слог, отточенные формулировки и лестные, но обоснованные замечания, которые автор заявления позволил себе привести в адрес Дурмстранга, объясняя причины, побудившие его остановить свой выбор на данном учебном заведении.

Имя отправителя было прекрасно знакомо директору. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, победитель Темного Лорда, стараниями Дамблдора имеющий собственный культ в Магической Англии. Как это ни странно, лимонники действительно были готовы поклоняться своему маленькому спасителю, несмотря на снисходительные усмешки жителей прочих магических держав. Их останавливало лишь одно — после пропажи Волдеморта герой поступил аналогично, мистическим образом исчезнув.

Да-да, именно "пропажи", поскольку Игорь, как никто другой был уверен, Темный Лорд еще вернется! Об этом говорила уродливая метка на предплечье директора, в последнее время начавшая подавать признаки жизни. Череп со змеей, свидетельство фатальной ошибки молодости. Если бы Каркаров знал тогда, что этот символ принадлежности к тайному братству, которым они, амбициозные и полные надежд щенки, так гордились, на деле является замаскированным рабским клеймом...

Маг вздохнул и потер занывшее плечо, уйдя мыслями на десять лет назад и заново переживая те дни, когда Волдеморт отправился к Поттерам и сгинул без следа. Как же радовался тогда Каркаров счастливому избавлению от жестокого господина! Он первым из Пожирателей смерти стал сотрудничать с авроратом, сдавая своих подельников, безумных фанатиков, одержимых идеей чистоты крови. Игорь не считал это предательством — бесправное имущество не может предать своего хозяина. Нет, он считал свой поступок искуплением грехов.

Возможно, именно поэтому ему выпал шанс начать все сначала, которым Каркаров воспользовался. Едва покинув стены Азкабана, маг вспомнил о том, что за долгие годы общения с аристократами и самим Темным Лордом накопил много знаний о Темных Искусствах, и направил стопы в Дурмстранг, руководство которого в конечном итоге оценило деятельную натуру и железную хватку русского эмигранта, предложив ему директорское кресло.

И бывший Пожиратель смерти сделал все, чтобы оправдать оказанное доверие. Работал, как вол, ухитряясь совмещать лекции и административную рутину, занимался научной деятельностью, написал несколько учебников, которые были по достоинству оценены специалистами. Именно благодаря ему за выпускников боевого факультета проводятся дуэли между командирами подразделений, новоиспеченных целителей принимают на работу даже без испытательного срока, а процент учеников Дурмстранга, получивших звание мастера, достигает астрономических величин, что даже Поттер умудрился отметить в своем заявлении.

Вот уж, действительно, мальчик-загадка! Интересно, почему он не согласился обучаться в Хогвартсе? Хотя, учитывая, что там устроил Дамблдор, нет ничего удивительно в том, что с каждым годом под крылышко к Каркарову поступает все больше граждан Магической Англии. Тот же Малфой хотел отдать бывшему соратнику своего сына, но в последний момент передумал — видимо, потакая капризу супруги.

— Что же мне с тобой делать, Гарри Поттер? — задумчиво произнес Игорь. — Ведь факт твоего обучения в Дурмстранге скрыть не удастся, и если... когда Темный Лорд возродится, он обязательно придет за тобой, надеясь отомстить виновнику своего падения. И я не знаю, сумеют ли древние скалы защитить тебя от гнева Лорда Судеб.

Каркаров размышлял, взвешивая аргументы, затем взял ручку и размашистым почерком написал на заявлении: "Рекомендую зачисление на первый курс. Боевой факультет". Поставил рядом свою подпись и дату и торжественно сказал:

— Не знаю, суждено ли тебе победить Темного Лорда согласно пророчеству, которое слышал Снейп, но будь уверен, я помогу тебе обрести силу, о которой он не будет знать! А будешь плохо стараться, вобью розгами через мягкое место!

* * *

Гарри Поттер устало откинулся на спинку стула и потер слезящиеся глаза. Все-таки проштудировать десяток полновесных томов за пару дней оказалось тяжеловато. Зато теперь он мог со спокойной совестью заявлять, что разобрался в основах Магического законодательства. И все же не помешает еще разок, просто для лучшего понимания материала, пробежаться по основным тезисам. Мальчик собрал в стопку листы своего конспекта и углубился в чтение.

Первый вывод, который сделал Гарри, бегло просмотрев издание — система права в магическом и обычном обществах имела сходную структуру. Как и у подданных Соединенного Королевства, у магов были свои Статуты и Акты, огромное значение придавалось судебным прецедентам и обычаям. Некоторые правила утверждались на мировом уровне — к примеру, Статут о Секретности, принятый на заседании Международной Конфедерации магов в 1689 году. Он представлял собой договор-конвенцию между магами разных стран и обычными людьми, а его нормы, с течением времени дополняющиеся и изменяющиеся, стали основополагающими правилами жизни магов. По сути, Статут являлся Конституцией волшебного мира.

Остальные законы и положения принимались либо Министерством Магии, либо Визенгамотом — судебным органом, в котором председательствовал чиновник Министерства. Это наводило Гарри на мысль об отсутствии в магическом мире чёткого разделения властей. Законодательная, исполнительная и судебная ветви власти срослись и перепутались настолько, что никакие сдержки и противовесы, использующиеся в современных демократических странах, не работали. Постановления Визенгамота (статуты и акты) были обязательны для Министерства Магии. Последнее, в свою очередь, тоже издавало различные акты, приказы и положения, которые не должны были противоречить законам Визенгамота.

Но так было только на словах. Хотя и декларировалось, что Визенгамот в своих выводах должен не только опираться на предыдущие постановления (судебные прецеденты), но и судить "по справедливости, по совести, без гнева и пристрастия", принимаемые в разные годы судебные решения порождали серьезные противоречия. И это лучше всяких слов доказывало влияние политических сил на судебную систему. Например, некоторые дела десятилетней давности рассматривались без предварительного расследования, опираясь только на показания свидетелей или собственное признание, что умаляло само понятие правосудия.

У магов существовала специфическая отрасль права — волшебное право или право о применении волшебства. Однако отсталость производства паровозом тащила за собой усеченное правовое регулирование экономической сферы общественной жизни, и данное законодательство было посвящено, в основном, отношениям с магглами и другими расами. Вот здесь министерские чиновники развернулись! Доходило до абсурда — существовало специальное положение, регламентирующее дресс-код мага в обычном мире. Помимо этого имелись списки заклинаний, разрешенных к применению на магглах, заклинаний, которые маги могли использовать в чрезвычайных случаях, и заклинаний для уполномоченных работников министерства.

Специальные министерские указы ограничивали подделку защитных артефактов и оберегов, применения магии к предметам, созданным маглами, использование транспорта (метел, порталов, сети летучего пороха и аппарации, на которую требовалась лицензия). Акты Министерства устанавливали наказание волшебникам за неуместное использование магии, за колдовство в неподходящее время или с нарушением магических законов.

Поттер не мог не отметить, что некоторые идеи, например, о равенстве прав волшебников и волшебниц независимо от пола, были новаторскими по сравнению с остальными устаревшими правилами из Средневековья. Да, как это ни странно, один из актов Визенгамота провозглашал принцип равенства всех волшебников и волшебных рас независимо от крови, происхождения и пола. Однако на деле правовое положение других рас отличалось от волшебников, поскольку многие введенные Министерством ограничения для нелюдей тут же превращали всеобщее равенство в фарс.

Например, целая раса волшебных существ — домашние эльфы — являлись вечными рабами, переходящими по наследству. Причём такое положение существовало только лет двести пятьдесят. Ранее упоминаний о них, как о рабах, Гарри не встречал. Домашний эльф мог заключать мелкие сделки, но только от имени и к выгоде своего господина-волшебника, все прочие сделки признавались недействительными. Домашние эльфы могли работать только на своего господина, но за счет своей магии иногда достигали каких-то высот. В издании описывался процесс о признании недействительной сделки, заключенной домашним эльфом Таури, управляющим поместья Краучей.

Конечно, не одни домашние эльфы страдали от парадоксов английского законодательства. Те же вервольфы, иначе говоря, оборотни были обязаны проходить регистрацию в Министерстве, а их деятельность контролировалась специальным отделом. Помимо этого представителям всех волшебных рас — великанам, гоблинам, русалам, оборотням, кентаврам и прочим (кроме детей от смешанных браков с волшебником) запрещалось учиться в Хогвартсе.

Вернувшись к вопросам судебной системы, Гарри отметил тот факт, что мелкие дела о нарушении законов о волшебстве рассматривались Сектором по борьбе с неправомерным использованием магии Министерства, а крупные — уже Визенгамотом. Причём круг наказаний зависел только от фантазии магов. Встречались и тюремное заключение в Азкабане (за самые тяжкие преступления), и изгнание в мир без магии, и лишение волшебной палочки, и общественные работы. Также применялись домашние аресты, штрафы и куча других, порой, очень странных наказаний, например, танца на главной площади или обязательства не покупать лягушачью икру.

Но даже это не являлось пределом! В волшебном мире существовали постановления о казни напавших на волшебников животных и даже о публичной порке вывески, посмевшей упасть на проходящего рядом мага. Что любопытно, жизнь мага признавалась главной ценностью, и смертная казнь не практиковалась. К почти смертной казни приравнивался поцелуй дементора, лишавший мага не жизни, но магии и разума. К другим любопытным фактам Гарри отнес то, что все акты Министерства Магии и Визенгамота должны были публиковаться в национальной газете, однако при этом составитель сборника в комментариях заявлял, что журналисты в погоне за сенсацией зачастую искажают текст официальных документов своими заметками.

В целом, исходя из объемов судебной практики, можно было сделать вывод, что у магов активно развивалось договорное право. Им было знакомо классическое право собственности (в отличие от специфического у гоблинов), широко применялись сделки купли-продажи, аренды и найма. Анализируя законодательство в этой сфере, Гарри сделал вывод о том, что волшебники многое переняли у римских правоведов — частное право магической Англии почти полностью копировало законодательство древнего Рима. И наглядным доказательством таких "римских корней" являлась форма заключения договоров — либо подписанием единого контракта, либо рукопожатием и произнесением специальной формулы.

Надо отметить, Поттеру всегда были близки идеи римского права. И близки настолько, что во время изучения сборника законов мальчик испытывал острое чувство "дежавю". Если верить теориям о переселении душ, в прошлой жизни Гарри наверняка был каким-нибудь римским патрицием, носил тогу с пурпурной каймой, гладкий золотой перстень, ходил на Форум, присутствовал на заседаниях Сената в курии, принимал участие в управлении государством и много-много читал. М-да... хорошее было время!

Британские маги защищали свои обязательства в суде. Туда обращались при нарушении прав и интересов, а также за возмещением ущерба. Сохранились сведения, что до тысяча пятьсот пятого года волшебники могли разбирать споры самостоятельно при помощи прямого обращения к магии, однако разная трактовка посылаемых им знаков вела к недопониманию и распрям, продолжавшимся много лет. В качестве примера, известного всем английским магам, составитель приводил раздор между Малфоями и Уизли (то ли насчет земли, то ли овец — история это не сохранила), вражда которых не угасла и на момент выхода данного сборника.

Напоследок можно отметить, что отсутствие промышленного производства повлияло на ограниченность права. Так, у магов не было правил, запрещающих недобросовестную конкуренцию или рекламу. Очень узко было патентное право, которое сводилось к выдаче лицензии на волшебные шутки (ее получал тот, кто первый обратится в Министерство с соответствующим заявлением).

С использованием имени и образа в магическом мире и вовсе был кошмар! Актом Визенгамота волшебникам разрешалось использовать любые имена и образы. Этот закон был основан на древних обычаях, пришедших из глубины веков, когда магам приходилось прятать свой облик от темных сил. Существовал даже судебный прецедент, разрешающий сменить волшебнику имя. Стоило только произнести формулу "Pro Tutela Nomine", и волшебник мог назваться как угодно — хоть лордом, хоть королевой. Таким образом, Гарри не мог защитить свое имя и образ от использования в товарах, продающихся на Косой Аллее, и ему оставалось только смириться... Или изменить устаревшее законодательство!