— — -
Никогда ещё ему так не хотелось домой. Пусть даже теперь жизнь кажется растраченной, к этому моменту, на всякую ерунду — часть Артёма, которая не желала принимать реальность происходящего, кричала, требовала, чтобы её вернули на Землю. А взгляду мерещились то шагающие бойцы — лица, прикрытые диковинными каско; синие ореолы защитного поля. А потом — ржавое пыльное небо, и что-то враждебное, сыплющееся на людей сверху.
Ноги влекли его куда-то, куда — не понять; казалось пару раз: прикрой глаза, вдохни, выдохни. Делал. Не помогало. Домой хочу. Хочу домой! Артём смутно осознавал, что смеётся, не может перестать, а когда приступы смеха прерываются, повторяет всё те же три слова.
Ясность чувств отчасти вернулась, когда он понял, что стоит в коридоре, ведущем в его апартаменты, а навстречу спешит улыбающаяся Марина.
— Сэр Ортем! Я только что подобрала вам...
Она чуть не выронила папку с бумагами. Артём смотрел на неё, а видел взамен Ингу. Где я? Почему она здесь, почему под другим именем?
— Идёмте, — она взяла его за руку. — Вам нужно отдохнуть. Идёмте, идёмте!
Темнота обрушилась ливнем с небес, смывая и унося прочь реальность.
— — -
Он осознал, что лежит в постели. Это начинает надоедать, подумал Артём. Почти сразу же вспомнил Ингу, и стиснул зубы. Сразу же полегчало — смог осознать, что не на Земле. Что творится с головой? Почему никак не удаётся проснуться?
Марина сидела у изголовья — не дремлет на этот раз. Едва заметила, что Артём открыл глаза, тут же взяла его за руку, помогла усесться.
— Вам лучше, сэр Ортем?
— Гораздо, — признал Артём, оценив самочувствие. Заметил несколько пузырьков на столике у кровати. — Это лекарства? Что мне такого дали?
— Успокаивающее. Я вызвала врача — немного испугалась, когда вы стали говорить со мной на странном языке, и звать меня чужим именем.
— Я назвал вас Ингой? — сейчас уже невозможно было отделаться от мысли, что это — переодетая Инга. Интонации, внешний вид. Вся разница — косы. Инга не заплетает кос. Вообще не носит длинных волос, предпочитает собирать их в хвостик.
— Верно, — кивнула Марина, и села на кровать, рядом. — Вы беспокоитесь за неё. Всё просили прощения у меня... у неё, — поправилась она. — А потом стали говорить на непонятном языке. Но я поняла. Вы расстались с ней недавно, и беспокоитесь за неё. И любите её, — заключила Марина, глядя ему в глаза. — Не спорьте. Это сразу видно.
— Всё верно. Который час, Марина?
— Два часа ночи. Вам лучше лечь, сэр Ортем.
— А вы уже вторую ночь не спите из-за меня. — Артём взял её за руку. Марина улыбнулась и отвела взгляд. — Вам ведь тоже нужно отдохнуть.
— Хотите, чтобы я ушла? — Марина встала. Артём тоже встал, и понял, что сила переполняет его — замечательно отдохнул!
— Нет, — тут же ответил Артём. Это она. Она нашла меня и здесь, просто сама не понимает ещё. — Хочу, чтобы вы остались.
Марина улыбнулась, и крепче сжала его ладонь.
— Утром... это была случайность, да? — Она смотрела в его глаза.
В горле немедленно пересохло.
— Нет, не случайность, — Артём чувствовал, что не может оторваться от её взгляда.
Она, не отводя взгляда, медленно вернула его ладонь туда, где она была утром.
— Только не называйте меня чужим именем, — шепнула она, и Артём окончательно утонул в её взгляде — полностью и бесповоротно.
(*) «My life for Aiur!» ( «Отдам жизнь за Айур!») — реплика, которую можно услышать от персонажей-протоссов из игры StarCraft.
День 5. Ловец снов [оглавление]
Ему показалось, что наступил тот самый первый день его пребывания в Риме: услышал женский голос — что-то негромко напевает. Открыл глаза — и понял, что день всё-таки другой. Это Марина. Заплетает косу.
Как интересно. Вчера было две косы, с синими лентами, а сейчас всего одна — и с зелёной. Что это означает? Сколько всего ещё нужно узнать!
На этот раз память была в порядке. То есть в абсолютном: Артём совершенно точно помнил всё до того момента, как Марина заснула рядом с ним, уткнувшись лицом в его плечо.
Замечательно, не правда ли? Инга прекрасно знала, что она не первая его девушка. Знала, что отношений с остальными он не порвал — и сказала, всего один раз: только мы с тобой. Никого больше. Узнаю — уйду в тот же день.
И что теперь, сэр Ортем?
Она обернулась, и Артёму показалось даже, что он сказал последние слова вслух. Что теперь? Учитывая, что даже прикоснуться к одежде дросселя здесь считается большой удачей, можно было не гадать, чем вчера бы всё закончилось. Я скажу ей, подумал Артём. Сон это или нет, другая жизнь или ещё какая-нибудь заумь — как встречу, скажу. Договорились не врать друг другу — не буду врать. Главное, чтобы она была жива.
— Доброго утра! Вы о печальном думаете, — она подошла, и присела рядом с ним. — Почему?
Он не отвечал, просто взял её за руку.
— Знаете, — посмотрела Марина ему в глаза. — Я ведь неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине — только ты и я. Никого больше. Если только узнаю — уйду в тот же день. Но ведь так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая, что это невозможно.
Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации те же. Чёрт побери, что происходит?
— Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, — она встала, и Артёму стоило немалого труда поймать её руку — пришлось встать, и снова понял, что сам вообще не одет. — Отпустите, — шепнула она. — Пожалуйста.
Он отпустил её руку.
— Мне нужна ваша помощь, Марина, — большого труда стоило не назвать её другим именем. — В голове всё путается. Чувствую себя дурачком — не понимаю, где я и почему.
Теперь она вздрогнула — он заметил.
— Это другая жизнь, сэр Ортем, — она посмотрела ему в глаза. — Знаете, всем дросселям кажется, что они будто перенеслись откуда-то. Другая память, всё другое. Даже говорят на странных языках. Я говорила с учителем — он говорит, так со всеми. Может, это в самом деле другая жизнь. Но она настоящая, — она смотрела ему в глаза. — Понимаете? Вы настоящий. Я настоящая. Всё, что было этой ночью — было на самом деле.
— Понимаю.
Она не отводила взгляда.
— Да, понимаете. Может, вы сможете вернуться в прежнюю жизнь. Знаете, что дроссели, когда состарятся, просто исчезают? Растворяются в воздухе. Как в сказках. Но здесь настоящая жизнь. Чем я могу помочь вам?
— Мне нужно, чтобы кто-то занимался хозяйством.
— Вам нужна хозяйка, я знаю, — она улыбалась.
— Можете кого-то рекомендовать?
— Только себя, — шепнула она, и Артём заметил, что она покраснела. Вот так дела! — Хотите проверить, справлюсь ли я?
— Да, хочу, — ответил он, не раздумывая.
Она отпустила его руки, и кивнула. А затем... ушла быстрым шагом, не оглядываясь.
С добрым утром, сэр Ортем!
— — -
За завтраком он успел поговорить о разном со всеми, кто жил в доме — начинал привыкать, и здешние обычаи на этот счёт начинали нравиться. Но Марины нигде не было. Никто о ней даже слова не проронил — а ведь до сего момента, по намёкам Лилии, она «работница на все руки», или, в переводе на русский язык, занимается, чем скажут — всегда на подхвате. Уж точно должна была появиться в обеденном зале. Но не появилась.
Надо узнавать, как это вообще делается — как предложить женщине стать хозяйкой? Явно должны быть какие-то обычаи, ритуалы. Чёрт, и Лилию вызывать неохота — самому толком непонятно, почему. Неохота, и всё. У кого-то другого узнаем.
Так, вначале важное. Артём позвонил в казармы и выяснил, что предписаний на сегодня нет, режим — повышенной готовности, в казармы прибыть не позднее получаса с момента вызова. Ясно. Тут вся жизнь идёт в состоянии повышенной готовности к чему угодно.
— Мне нужна библиотека, — сказал Артём водителю дилижанса, который первым подкатил к нему. — Если есть главная, то в главную.
Возница кивнул — в его взгляде Артём прочёл «сам не знает, о чём спрашивает». Ладно. Дросселям позволяется почти всё, что угодно — а об их чудачествах и выходках есть сотни историй.
В библиотеке его встретил главный библиотекарь со скромным именем Тит Клавдий Нерон.
— — -
— Чем могу помочь, сэр Ортем? — радушно приветствовал он раннего посетителя, и Артём чуть не сказал «здравствуйте!» в ответ. Уже удаётся следить за языком.
— Мне нужно больше знать об обычаях. Как именно я должен предложить женщине стать хозяйкой?
Библиотекарь покивал, на лице его Артём видел полную серьёзность. Через пару минут на стойке перед ним лежало две книги. Именно книги: бумажные, с переплётом, все дела. Однако!
— Это записи наших обычаев, — пояснил библиотекарь. — Я не могу подсказывать вам. Вы сами должны понять, и вести себя соответственно. Тем более, что Марина Скайлис во всём старается следовать обычаям. Она славная девушка.
Вот так вот. Ну, кто ещё берётся сказать, что весь Рим ещё не в курсе происходящего?
— — -
То ли с глазами что-то не так, то ли с головой. Текст перед глазами плыл. Артём попытался уединиться в читальном зале, но лучше не стало. Возможно, даже стало хуже.
— Вы разрешите взять это с собой? — спросил Артём у библиотекаря, осознавая, что книги за пределы этого здания не выносят. Об этом уже сказали. Но...
— До конца дня, — разрешил библиотекарь. — Старайтесь на людях не читать. Ничего в этом страшного нет, — тут же уточнил он, заметив, как изменилось лицо Артёма. — Но на книге библиотечное клеймо. Книги отсюда обычно не выносят.
— Я постараюсь вернуть поскорее, — заверил Артём, проникаясь степенью доверия. — Благодарю вас! Здравствуйте!
Привыкаю, подумал он, и, сев в первый же дилижанс, приказал отвезти себя домой.
Марины там не было. Куда и почему скрылась — непонятно. Странно: стоило подняться к себе в апартаменты, как туман в глазах прошёл. Читалось легко и без усилий. Нет, но почему книги на русском языке? Почему все говорят по-русски? И откуда это «сэр», которое так режет слух? Какой он, к чёрту, «сэр» — ведь это обозначает заслуги перед обществом, как уже пояснила Лилия?
Ладно. Ещё будет время расспросить. Того же библиотекаря, например. Итак, обычаи. Артём старательно вчитывался. Ничего не говорилось толком, сплошь намёками. «Подарок должен быть сделан своими руками; в нём должен быть металл, или дерево, или свет; цвета его должны радовать избранницу». Чёткие, совершенно ясные указания, верно. Ну-ка, припомним. Марина одевается в одежду тёмных тонов. А ведь я её видел и раньше, с удивлением понял Артём. До того, как её прислали мне в помощницы. Точно! Помню лицо. Именно её лицо, именно её одежду — не Ингу. Ну-ка, память, помогай. Итак: чёрное и коричневое, синие и зелёные волны в узоре ткани. Синие, а потом — зелёная лента в косе. На пальцах — нет украшений. На шее — бусы, трёх цветов. Точно! Сейчас припомним: чёрные, зелёные и синие бусины!
Спасибо, память, без тени шутки подумал Артём. Значит, своими руками. А что такого ей подарить, чтобы были эти три цвета, металл, дерево или свет? Как можно подарить свет?
— — -
— Своими руками, — повторил ювелир (в Риме есть и ювелиры), Гораций Тибр, седовласый мужчина с классическим римским носом — словно у орла. — Знаете, что, сэр Ортем? Я придам вам помощника. Делать всё будете сами, но под его руководством.
— Благодарю вас! — Артём уже знал, что прикосновение с этими словами к плечу чуть не самая высокая степени благодарности. Ювелир улыбнулся. — Сколько с меня?
— За такое нельзя требовать платы, сэр Ортем. Если посчитаем, что вы должны нам — сочтёмся потом. У вас не так много времени. Давайте приступим.
— — -
Артём выбрал, в качестве основного мотива, «ловца снов». Подобные вещи он уже видел — здесь это считается талисманом, но именуется по-другому. Сплавил, по указаниям Альберта, молодого помощника ювелира, серебро с медью. Узнал на своём опыте, как волочат проволоку из такого сплава. Пришлось потрудиться на славу! Сплести «ловца» из полученных нитей было едва ли не самым простым делом в этой задаче — тем более, небольшой. И, наконец, покрыл готового «ловца» эмалью — которую также изготовил сам. Всех трёх цветов.
Шесть с половиной часов, почти без отдыха. Устал — сил нет. Альберт охотно давал указания, а сам ни пальцем ни к чему не прикоснулся.
— Замечательно получилось! — заметил Альберт. — Вы разрешите сделать что-нибудь похожее?
— Конечно, — странно, что он спрашивает. Ну не точно такие, но похожие талисманы — частое явление. — Но сначала я подарю этот.
— Разумеется! — На вид Альберту лет шестнадцать, но держится, словно ему втрое больше. — Здравствуйте, сэр Ортем!
— — -
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Артём добрался до дома. По пути — намеренно пошёл пешком — усталость прошла, как минимум — перестали ныть пальцы рук и шея с поясницей. Не завидую ювелирам — неужели так себя чувствуют в конце каждого рабочего дня?
Вошёл — понял, что в доме тихо. Что это вдруг? Всегда и ходят, бегают, и слышны разговоры. А сейчас — тихо.
Марина сидела за столом в столовой. Все остальные, кто работал или часто заходил — стояли немного поодаль.
Марина встала, когда Артём появился в дверях. Улыбалась, но в глаза не глядела. Он подошёл — всё боялся, что забудет данные «инструкции» — взял её за руку и положил в ладонь свой подарок.
Она посмотрела и ахнула — явно от восхищения. Цепочку Артём всё равно бы сам не сделал за такой короткий срок; серебряная проволочка и незатейливая петля — чтобы можно было или надеть, или повесить где-нибудь. Марина надела его на шею.
Он взял её под руку — и они пошли. Туда, в его комнаты. Здесь инструкции заканчивались на том, что двери за их спинами должен закрыть кто-то ещё. Закрыла, как потом сказали, хозяйка квартала — сам Артём этого не видел.
Тут Марина впервые заговорила.
— Какая прелесть! — сняла она подарок с шеи, посмотрела на него со всех сторон. — Вы устали, сэр Ортем. Завтра нелёгкий день, для нас обоих. Вам лучше отдохнуть.
— Не в эту ночь, — Она поймала его руки, не дав прикоснуться к себе. — Сегодня я ночую там, — указала взглядом на ложе для хозяйки, — а вы — у себя.
По правде говоря, Артём уснул, едва только забрался под одеяло. На этот раз сам разделся — отчётливо это запомнил — и, для разнообразия, не полностью.
День 6. Испытательный срок [оглавление]
Проснулся он на удивление рано — часы показали, что едва наступило шесть часов. Утра, к счастью. Завтра, по словам сэра Джеймса, новый поход. Долгий, пусть и тренировочный — дроссель тратит всегда очень много сил, и, если начал выполнять свои обязанности недавно, необходимо увеличивать нагрузку постепенно.
