Этап Ту

Голос отца окреп.

— И это более серьезный аргумент в пользу Проекта, чем все исследования социологов. Понимаешь, сейчас человеческое общество, по-своему, сбалансировано. Большая часть, находящаяся во внешних секторах, существует в нормальном человеческом представлении о бесконечном продолжении жизни. Они живут, рожая детей, в уверенности, что у тех будут свои дети, а у тех — свои. И каждое новое поколение будет жить лучше предыдущего, и этот процесс не прервется — по крайней мере, в представимом будущем. Меньшая часть живет в Проекте, лишенная милосердного неведения, но у нее есть цель — жертвенное служение счастливцам, не ведающим истины.

Глаза отца заблестели.

— Проектники, если хочешь, своего рода монашеский орден. Как они, мы берем на себя тяжкий груз, вымаливая у вечности лишний год безмятежного покоя простецов, принимающих результат неимоверного напряжения сил за естественный ход событий. И отказывая себе в счастье, доступном там, — Седой чувствительно постучал по стене, — любому дураку!

Миг оглядел кабинет и зло усмехнулся.

— Я бы не сказал, что твоя келья особо аскетична. Вы неплохо устроились, решая за нас, что нам можно знать, а чего нет. За тысячи взрослых психически нормальных людей, как за детей малых. Пока мне на глаза не надели повязку, я увидел много интересного в коридорах жилой зоны Проекта. Я так понял, вы хорошо компенсируете себе свое монашеское служение.

Седой отмахнулся.

— Хорошая жизнь нескольких тысяч человек не имеет принципиального значения. Они съедают мизерную часть из тех ресурсов, которые безнадежно растрачиваются или просто теряют годность за тот же срок. Подумай о том, что эти люди делают для человечества!

Миг саркастически хохотнул.

— Как Вы тут замечательно научились врать. Так что даже сами в собственную ложь поверили. Судя по тому, как ты об этом говоришь, вы уже сейчас считаете себя существами высшего порядка. Вы убедили себя, что за свои "страдания" имеете право слаще есть, мягче спать, дышать более чистым воздухом — за счет остальных.

— Ты считаешь нас лицемерами? Меня — лицемером? — жестко спросил отец, — Скажи, сын, почему же тогда я сам отказал тебе в приеме в Проект?

Миг тупо уставился на Седого.

— Или ты думаешь, что Руководитель Проекта доверил решать судьбу единственного сына посторонним людям?

Отец опустил голову.

— Сынок, ты идеально подходишь для Проекта. Ты умен и талантлив. Мама и добрые люди кругом воспитали тебя честным и самоотверженным. У тебя как раз подходящее образование для насущных нужд Проекта. Если бы все решалось в обычном порядке, тебя бы приняли. Это я категорически запретил тебя принимать. Своим решением. Я отказался от встречи с тобой, от возможности говорить с тобой, видеть тебя рядом.

— Но почему? — Миг смотрел на отца широко раскрытыми глазами.

— Да потому что я хотел, чтобы ты был счастливым! — отчаянно закричал отец, — Чтобы прожил полную счастливую жизнь! Чтобы у тебя родились дети — мои внуки! И чтобы ушел из этого мира с улыбкой, зная, что жизнь после тебя продолжится.

Седой в отчаяньи постучал кулаками по блестящей столешнице.

— Да, реальный мир построен на лжи. Но чего бы ты хотел? Чтобы мы рассказали ста тысячам человек, что через шесть поколений все закончится? И то, если они будут рожать не более одного ребенка на семью? Ты уверен, что все они после этого захотят жить? Ты знаешь, как жестко поставлен процесс воспитания у детей в Проекте? И все равно депрессии и самоубийства — серьезнейшая проблема. И заметь, речь идет о людях, у которых есть настоящая цель. А что будет с остальными, у которых и этой подпорки не окажется? Ты уверен, что половина из них не начнет вешаться, убивать себя алкоголем, наркотиками, устраивать драки, превращая жизнь второй половины в ад?

— А тебе не приходило в голову, что если бы вы не тратили столько сил, времени, ресурсов, светлых умов на имитацию Проекта, если бы вы бросили все силы на преодоление этого порога, обнаруженного Ферентисом, вы смогли бы найти выход? — со злобой парировал Миг.

Гальянов-младший смотрел на отца с нескрываемой неприязнью, перемешанной с изумлением.

— Разве мало было в истории человечества проблем, которые казались неразрешимыми? Наши предки не опускали руки, они пытались их разрешить. И решали! Что случилось с вами? Что случилось с тобой? Я же помню тебя смелым, умным, светлым человеком.

— Таким видит отца всякий пятилетний, — вздохнул Седой, — Отец в таком возрасте кажется богом.

— Ты и оказался богом. Аидом из греческой мифологии. Богом-могильщиком.

15

На столе стояла бутыль прозрачного пойла с резким запахом. Дядя Петя объяснил Мигу, что на Нижних уровнях с этим делом намного проще. Много неизвестных закутков, где можно гнать из хлореллы или мха, и начальство местное смотрит сквозь пальцы. Надо же людям как-то стресс снимать.

Миг и Петр Погодин сидели в дяди-Петиной комнатушке, больше похожей на большой шкаф. Миг заметил, что дядя Петя еще сильнее сдал.

— Я искал Вас четыре года назад, — сказал Миг.

— Я знаю, Миша, — Погодин опустил голову, — Я просто не хотел, чтобы ты меня находил.

— Но почему?

— Я виноват перед тобой. Я — косвенный виновник того, что случилось с твоим отцом.

— Я знаю, — кивнул Миг, — дядя Саша мне сказал. Но я не считаю Вас виноватым.

— Ах, Сашка... — дядя Петя усмехнулся, — А ведь его карьера как раз пошла в гору сразу после того, как Кольку забрали. Скорее всего, он и сообщил. Я долго не понимал, но совсем недавно узнал кое-что...

— Вы с дядей Сашей почему-то считаете, — мягко перебил его Миг, — что я должен проклинать Вас за то, что отец оказался в Проекте. Но это не так. Я прекрасно понимаю, что так надо. Ведь Проект важнее, чем...

Дядя Петя остановил его движением руки.

— Подожди, Миша, подожди... — дядя Петя выговаривал слова через силу, будто заставляя себя, — Мне очень нелегко это говорить, но, боюсь, что твоего отца давно нет в живых. Все эти годы.

У Мига отвисла челюсть. Дядя Петя дрожащей рукой налил Мигу самогон. Пахнуло химией.

— Выпей, Миша, выпей. Твой папа обнаружил нечто ужасное обо всем нашем мире.

Миг неуверенно взял стакан, выдохнул и быстро опрокинул жидкость в себя. Пламя прокатилось вниз по пищеводу, взлетело вверх, ударило в нос, на миг погасило свет. Миг моргнул. Дядя Петя участливо смотрел на него, как доктор на тяжело больного ребенка, которому только что дали лекарство. Убедившись, что с Мигом все в порядке, старик, запинаясь, продолжил:

— Да, Миша. Видишь ли, как было дело. Нас тогда было трое друзей после мехмата. Толком гранит грыз только Николай. Сашка сразу пошел в общественники. А я был просто разгильдяй, — на мгновение лицо старика осветила больная улыбка и тут же потухла,— И вот меня за очередной косяк посадили разгребать архивы. Там я наткнулся на работу некоего Ферентиса по эконометрии. В ней оказалось слишком много математики для меня. Но вот выводы в конце...

Он скорбно покачал головой.

— Да я бы и сам разобрался, если бы не проклятая лень! Я подумал, что Кольке будет и проще, и интересней. Мы тогда еще жили с Сашкой в одной комнате. Колька, отец твой, — зачем-то пояснил дядя Петя, как будто оттягивая окончательное объяснение, — прибежал взъерошенный. Сашка спал. Как будто, — добавил он без улыбки, — А Колька стал мне объяснять.

Дядя Петя вцепился в лоб пятерней. Потом откинулся, упершись затылком в стену. Опустил руки.

— Но я ведь понял тогда, сразу понял, о чем речь! Но правда оказалась настолько ужасной, что я просто поставил себе блок. Заставил себя забыть все. Даже когда Кольку забрали, и таким образом, показали, что выводы этого Ферентиса — не чушь, не ошибка, даже после этого я не проснулся. Только совсем недавно, вдруг, совершенно случайно кое-что узнал, и сразу все понял, вспомнил. Понимаешь, Миша, Проект — это вовсе не то, что ты думаешь, это...

Миг не сразу понял, почему дядя Петя неожиданно замолчал на полуслове и остановил взгляд. Потом он только увидел расплывающееся за головой Погодина черное пятно и небольшую точку на лбу. И связал их с глухим хлопком секундой раньше.

Миг вскочил.

— Оставаться на месте, Особая служба Проекта, — раздался бесцветный голос за спиной.

Миг обернулся. Почувствовал резкую боль в затылке. И его сознание обрушилось в темноту.

16.

— Дядя Петя успел мне все рассказать. Тебя выдал проектникам дядя Саша. За это его потом двигали по карьерной лестнице.

Седой скорчил раздосадованную мину и помотал головой.

— Да нет, все было не так. Сашка ничего не знал. Это я начал помогать его продвижению. Должность помощника Руководителя Проекта дает определенные возможности. И мне нужны свои люди в Совете Станции. Не люди Проекта, вообще, а преданные лично мне. Но я и маму продвигал, — поспешно добавил он, будто оправдываясь.

— Маму?.. — Миг вспомнил, как после назначения завлабом мама не могла ничего понять, переживала, что у нее недостаточно квалификации.

Впрочем, сейчас его больше занимало другое.

— Но если не дядя Саша, то кто же тогда тебя сдал?

Седой развел руками.

— Я сам. Пришел в представительство Проекта и попросил встречи с Руководителем Проекта. Надо мной посмеялись, но я передал записку с одним словом "Ферентис". Это сработало. В тот же день меня доставили прямо к Руководителю.

Миг изумленно уставился на отца:

— Но зачем ты это сделал?

Седой беспомощно поглядел на Мига и, будто стесняясь, сказал:

— Любопытство. Ну, представь себе — ты на пороге глобальной тайны, касающейся основ мира, в котором ты живешь. И есть возможность ее разгадать. Неужели ты бы остановился?

— Ты же понимал последствия, папа.

Седой задумался, медленно кивнул.

— Понимал, сын. То есть, не точно и не наверняка, но догадывался, что закончиться для меня это может чем угодно — изоляцией, отправкой в Проект, — он помолчал, — Может быть, смертью. И с большой вероятностью разлукой с тобой и мамой.

Седой резко повернулся к Мигу.

— Но пойми, я, ведь, даже не был уверен, что они понимают смысл выводов Ферентиса! На мне в этот момент оказалась ответственность за судьбу всей Станции. Я, ведь, не знал тогда, что на этих выводах уже фактически основано все устройство нашего мира.

За спиной Мига раздался звон. Он вздрогнул и обернулся. Звук раздавался из шкафа с круглым стеклянным окошком рядом с входом в комнату. Лицо Седого немедленно стал серьезным и сосредоточенным.

— Это часы, Миша. Время. И оно у нас с тобой истекло.

Руководитель Проекта повернулся к Мигу.

— Ты должен вступить в Проект. Немедленно. Это приказ, мальчик.

Миг услышал эти слова будто из-под воды. Как в детстве, когда маленький Мишка нырял в ванночку и слушал оттуда ласковый мамин голос. Сначала ему даже показалось, что он ослышался. Миг поднял голову.

— Вот так сразу? После всего, что я узнал?

Седой кивнул.

— А только так и вступают. Причем при обстоятельствах намного менее экстремальных. У тебя же просто нет другого выхода. Ты — сын Руководителя. Это и огромная ответственность и огромные возможности. Понимаешь?

— Отчего же не понять? — Миг хмыкнул, — Я пятнадцать лет нес бремя сына проектника. Сына героя, пожертвовавшего простым человеческим счастьем ради будущего человечества. Знаешь, какая это ответственность? Ну и — возможности, чего уж там...

Миг откинулся в кресле. Его голова кружилась от злой бесшабашной храбрости.

— А если я откажусь? Меня отправят в Америку?

Седой пару раз моргнул. Казалось, он потерял дар речи. Миг скрестил руки.

— Мне почему-то это не кажется таким уж плохим исходом. Тогда, как минимум, я не буду соучастником всей этой лжи. И, может быть, даже увижусь с Мариной.

Седой молча смотрел на Мига, будто увидел другого человека. Открыл рот.

В дверь постучали. Седой злобно крикнул:

— Я же сказал — я занят!

Стук перешел в непрерывную барабанную дробь.

Седой подбежал к двери. Нажал на бледно-голубую кнопку на стене. За дверью раздался сдавленный крик. Стук прекратился. Седой в два шага подошел к столу, схватил телефонную трубку и разъяренно прорычал в нее:

— Что у вас там происходит?.. Кто? А он не охренел?... Скажи, что Руководитель Проекта не нарушает правил — он их устанавливает. Да, так и скажи. А если он что-то про себя возомнил, то я найду способ привести в чувство. И не только его... Что? — Седой выругался, — Сейчас!

Седой звонко хлопнул трубкой по аппарату. Перевел дух. Гримаса ярости на его лице сменилась выражением глубокой сосредоточенности. Седой — Миг так и не смог про себя назвать его отцом — ткнул пальцем в Гальянова:

— Ты! Сиди на месте, жди меня. До моего возвращения никому не открывай, ни под каким предлогом. Понял?

Миг кивнул. Седой забежал за стол, ткнул в шкаф, неожиданно легко отъехавший в сторону. И исчез в темноте за ним. Шкаф беззвучно вернулся на место.

По зале пронесся легкий сквозняк из тайного хода. Несколько листков, лежавших на краю стола Руководителя Проекта, упали на пол.

14.

Миг очнулся от неудобной позы. Или осознал неудобную позу, когда очнулся. Поднял веки, но ничего не увидел. После секундной паники Миг сообразил, что его глаза прикрыты повязкой. Рот плотно закрывала тугая нашлепка, так что дышать приходилось носом. Его на чем-то катили. Немного поразмыслив, Миг решил, что завернут в старый резиновый ковер в мелкую дырочку, лежавший в комнате дяди Пети. Воспоминание о Погодине и о том, что с тем только что случилось, отозвалось в мозгу Мига стремительной атакой ужаса.

"Куда меня несут? Зачем? Почему не застрелили как дядю Петю?" — мысли проносились в голове, лезли друг на друга, мешаясь и наслаиваясь. Последняя по здравому размышлению показалась Мигу не такой плохой. "Значит, прямо сейчас убивать не собираются".

Вокруг раздавались странные звуки, похожие на свист и щелчки.

Везли Мига довольно грубо. Тележка или тачка ритмично подпрыгивала, каждый раз болезненно тыкаясь чем-то в бок. Впрочем, нет худа без добра. Миг заметил, что с каждым подскоком глазам становится светлее. Наконец, плохо наложенная повязка совсем съехала, и через дыры в ковре Миг разглядел, где его везут.

Увиденное повергло его в шок. Вокруг простирался прекрасный сад, удивительно светлый и большой, размеры которого из своего положения Миг не мог определить. Он увидел людей, в основном, взрослых, одетых в хорошо сидящие майки и брюки ярких расцветок, как у детей. У мужчин Миг смог разглядеть волосы, длинные как у женщин. На лавке под большим деревом спал старичок с клюкой, бородатый как на картинках времен Кругового мира.

На ветку рядом уселось невиданное существо. "Птица" — сообразил Миг. Через несколько шагов на лицо прилетели брызги воды. Миг скосил глаза и обомлел: чуть дальше по ходу стоял металлический столб в полтора метра высотой, из которого бил самый настоящий фонтан. Волосатый парень, проходя мимо небрежно наклонился, поймал губами блестящую струю, вытер рот рукой и пошел дальше.