Легенда о Вращающемся Замке

Дэрри просмотрел это будущее, что открывалось ему, с сегодняшней ночи и на многие годы вперед. Да, ему обязательно бы понравилось жить вот так, и Стефи бы тоже понравилось. Дэрри еще раз взглянул на звезды, ясные и колючие, а потом слез с подоконника и закрыл ставни. Постоял, всматриваясь в темноту и к чему-то прислушиваясь, сам не понимая к чему. На миг ему показалось, что где-то там, далеко, играет странная музыка — тихая и немного печальная. "Все началось с того, что я услышал музыку, играющую в ночи...". Дэрри мотнул головой и лег обратно в кровать. Хорошо, конечно, было бы поступить правильно, да видно не суждено. Он уже твердо знал, что завтра утром он вернется к Гэрису и продолжит ему служить.

Спустя много лет, почти перед самым концом, он однажды пожалел, что не остался со Стефани. Но было уже слишком поздно.

Утро выдалось хмурое, и сэр Гэрис тоже был хмур. Может, это мрачное утро сделало Гэриса Фостера мрачным, а может, сам Гэрис своей угрюмостью омрачил утро. Дэрри понятия не имел, как оно обстояло по правде и существовала ли здесь вообще хоть какая-то связь. Одно было ясно совершенно точно — выволочки не избежать. Победивший на недавнем турнире рыцарь косился на оруженосца неприветливо до крайности.

— Я не понимаю, почему вижу тебя сейчас, — сказал Гэрис с высоты седла.

— Не понимаете? — Дэрри поглядел на рыцаря озадаченно. Вечно тот чего-то не понимает.

— Правильней будет сказать, — поправился Гэрис, — я очень недоволен твоим появлением в нынешнем часу, молодой человек.

Разговаривал он порой весьма непонятно. Будто настоящий дворянин.

— То есть как это? Мне что, приходить не стоило? Вы мне отставку выписали?

— Глупый ты болван... Какого дьявола, спрашивается, ты приперся так поздно? Я сказал тебе не задерживаться в трактире, и вот, ты целую ночь пропадал бог ведает где.

— А, вы об этом. Ясно. — Дэрри выдохнул. Вновь поглядел на Гэриса — тот разнообразия ради нарядился в боевые латы и вид имел металлический до крайности. У всех его врагов, наверно, уже поджилки от страха трясутся. — Прошу меня простить, милорд. Это была совершенно непростительная глупость, забыть о ваших словах. Вы вольны наказать меня так, как вам будет угодно.

— Да черт с тобой, — сказал Гэрис неожиданно весело. — Залезай в седло.

Дэрри ухватился за протянутую ему руку и забрался на коня, пристроившись у Фостера за спиной. Тот повернул голову и состроил нечто наподобие ухмылки:

— Приготовься, будет трясти. Это тебе не телега. Надо полагать, не часто прежде ездил верхом?

— Да нет, почему, — пожал Дэрри плечами, — доводилось.

— Вот оно как. Может, тебе и на мечах драться доводилось?

— И это тоже, — сказал Дэрри спокойно. — Недалеко от нашего дома жил один старый сержант. Жена его умерла родами, вот он и остался совсем один. Я вызвался помогать ему по дому. Мыл пол, штопал одежду, готовил обед. Взамен он учил меня обращаться с оружием.

Гэрис хмыкнул.

— Вижу, я не первый, кому ты втираешься в доверие.

— Ваша правда, милорд. Не первый.

Какое-то время они ехали молча, потом Гэрис спросил:

— Ну и с каким оружием учил тебя обращаться твой сержант?

— С обычным клинком, одноручным или полуторным. Учил колоть шпагой, рубить палашом. И тыкать кинжалом. До клеймора или фламберга мы так и не дошли.

— У меня в седельных сумках, — сказал сэр Фостер неожиданно хрипло, — есть лишний меч. Как приедем, достань его и опоясайся — не к лицу тебе ходить без оружия. На днях, как будет время, я научу тебя с ним обращаться. Посмотрим, чего ты уже успел нахватался и чего не знаешь.

— Благодарю, милорд, — сказал Дэрри немного растерянно. Фостер лишь фыркнул в ответ.

Они ехали по уводящим вверх по склону улицам, рассекая людскую сутолоку, и стены Верхнего Города становились все выше, пока не стало казаться, что в мире вовсе нет ничего, кроме этих уходящих ввысь стен. Дэрри вспомнил, как подошел к ним впервые, и как коснулся холодных камней ладонью, чувствуя, как застыли под пальцами годы. Эти циклопические сооружения с самого первого дня внушали ему трепет.

Показалась широкая торговая площадь, а за нею — распахнутые ворота и стоящая подле них стража. Прежде Верхний Город со всех сторон окружал ров, как узнал Дэрри от Стефании, но лет двадцать назад его засыпали землей и убрали мост. Город давно уже не брали штурмом.

При виде Гэриса стражники даже не шелохнулись. Пропустили его в ворота, как своего. Да он и был им свой — рыцарь в роскошных доспехах, на добром коне. Когда проделанный в стене сырой туннель остался позади, Дэрри высунулся из-за плеча Гэриса, изучая зрелище, открывшееся ему по другую сторону крепостных укреплений.

Да. Все здесь выглядело иначе, словно попал в иной мир. Вместо узких проулков, запруженных сердитой толпой — широкие и просторные улицы. Выложенные брусчаткой чистые мостовые, и не чавкает под копытами унавоженная грязь. Нос не забивает смрад выливаемых из окон помоев, потому что никаких помоев никто не льет. Проложенная, как рассказывала Стефи, еще до Войны Пламени система канализации и водопровода работала исправно, починенная и восстановленная еще при деде нынешнего государя. Каменные дома сверкали нарядными фасадами и свежей штукатуркой, красная черепица отражала солнечный свет. Здания не теснились угол к углу, а стояли вольготно, окруженные садами.

Гледерик смотрел — и рот иногда забывал закрыть от восхищения. Проведший много недель среди нищеты и смрада нижних кварталов, он даже предположить не мог, что аристократические районы Таэрверна окажутся настолько благоустроены и благополучны.

Проспекты Верхнего Города были обсажены деревьями, так что складывалось впечатление, будто едешь по тенистой аллее. Ветви могучих тополей, наверно, могли хорошо уберечь прохожего от летнего зноя. На перекрестках и площадях красовались мастерски сделанные статуи, изображавшие воинов в боевой броне и красивых женщин — по всей видимости, героев и героинь старинных преданий. Тонкие лица забытых мудрецов глядели прямиком в вечность, а у влюбленных переплетались беломраморные пальцы.

А впереди, возносясь над прочими особняками и усадьбами, взлетали башнями к солнцу изящные замки — то были резиденции самых знатных и богатых из благородных домов Эринланда. Фэринтайны и Своны, Барлоу, и Хэррисворды, и Дэйрины, все они имели в столице свой угол, даже те из семей, чьи представители наведывались в Таэрверн хорошо если раз в году, остальное время предпочитая проводить в родовых владениях. Помимо дворян, обитали в Верхнем Городе наиболее богатые купцы, королевским указом освобожденные от выплаты налогов, а также приказчики с некоторых преуспевающих мануфактур.

Люди встречались на здешних улицах совсем не такие, как внизу — одежда их не была изношенной и заплатанной, лица не казались озлобленными. Сейчас Гледерик вовсю мог любоваться прехорошенькими белорукими девицами в не по осени легких платьях, а также завидовать их кавалерам, что вышагивали в пышных нарядах, обязательно при оружии. Драгоценными камнями блистали рукоятки шпаг, золотом и рубинами горели нагрудные цепи.

Небось, в какого из прохожих не ткни, тут же вылезет родословная на десять веков.

— Ну что, — в голосе Гэриса Фостера читался самый искренний интерес, — зрелище, должно быть, немного непривычное?

— Я не в деревне вырос, милорд. У нас в городе тоже были особняки аристократов. Просто здесь они самую малость пороскошней, — Дэрри старался отвечать равнодушно, но на самом деле он был действительно впечатлен. Юноша во все глаза смотрел, как мимо плывут украшенные замысловатой лепниной фасады и проезжают изрисованные гербами кареты. Глядел он также и на людей, которые наверняка никогда не знали нужды или голода.

Большинство домов в этой части города были построены еще в давние годы. Может быть, даже до легендарной войны чародеев, некогда вихрем пронесшейся по земле. Потому здания отличались прихотливым изяществом, несвойственным современной эпохе, архитектура которой тяготела к прямым линиям и куда менее вычурным формам. Старинные особняки, ставшие достоянием ныне здравствующих дворянских фамилий, содержались в отменном порядке, разительно контрастирующем с царившим в Нижнем Городе запустением. Фронтоны многих зданий были украшены искусно вырезанными изображениями людей и фантастических животных. Все это служило напоминанием о давних днях — о прежней эпохе, когда маги еще не предали разрушению все, сделанное до них, и не погрузили материк в смуту.

— Каэр Сиди, цитадель короля, — сказал Гэрис, глядя на вздымающиеся прямо у них на пути стены и башни. — Основан две тысячи назад, в Великую Тьму. На одном из древних языков Каэр Сиди значит — Вращающийся Замок. В те времена, если верить легендам, его башни раз в каждые сутки медленно поворачивались вокруг своей оси, лицом к разным сторонам света. Ибо возводили их волшебники при помощи своих заклинаний. Но теперь эти башни уже давно не вращаются, да и перестроили их с тех пор сотню раз. Дом Грейданов владеет этим местом уже четыре столетия, а до того кто только им не владел. Гляди, Дэрри, вот с этих вот камней начался Эринланд.

— Мать моя женщина, — выдохнул Дэрри, поднимая глаза на встающую до самых небес крепость, неожиданно оказавшуюся очень близко.

Стены королевской цитадели превосходили высотой даже внешние городские укрепления. Но Дэрри и отсюда, снизу, своим зорким зрением хорошо разглядел стоящие на широких парапетах фигуры. Множество маленьких фигурок. Лучники и арбалетчики. Несут дозор и всегда готовы нашпиговать стрелами любого, кто придется им не по душе. И в бойницах башен, надо полагать, засели они же. Юноша почувствовал, словно его прямо сейчас держат под прицелом. Да оно так наверняка и было. Стража может выстрелить во всякого незваного гостя, подъезжающего к крепости, если получит на то приказ. Весело, а вот если представить, что у кого-нибудь там наверху палец зачешется? Вышло бы крайне неприятно — тем, кто ходит внизу.

Подъемный мост над окружавшим цитадель рвом (этот ров никто и не подумал засыпать землей) оказался опущен, и стража стояла подле него. То были воины в доспехах и в красных плащах с белым быком на них, гербом королевского дома Грейданов. При виде Гэриса солдаты скрестили копья. Вперед выступил немолодой мужчина, державший шлем на сгибе локтя — очевидно, офицер. Лицо у него было хмурое и костистое, волосы серые, а надбровные дуги — широкие.

— Представьтесь, ваша милость, — сказал он, — и сообщите, по какой надобности явились к нашим воротам.

— Представлюсь, коли вам так угодно, — откликнулся Фостер. — Сэр Гэрис Фостер. Вы слышали обо мне, ничуть в том не сомневаюсь. Я победил вчера на Большом турнире — сразил лорда Фэринтайна. Я приехал сюда с позволения его величества, для беседы с сэром Мариком Транном. Извольте, пожалуйста, проводить меня к нему. К сэру Марику.

Офицер чуть приподнял брови — очевидно, ему не очень понравилось услышанное. Это было даже немного странно, памятуя о том, что говорил Гэрис против своего обыкновения очень вежливо. Может быть, подумал Дэрри, дело здесь вовсе не в словах Гэриса, а в его взгляде, или в голосе, или какой-то еще ерунде наподобие. Некоторым людям очень хочется нагрубить вне зависимости от того, что именно они говорят.

— Сэр Марик Транн, — сказал офицер, — сэр Марик Транн, помнится, упоминал, что вы явитесь. Состоялся у нас с ним такой разговор. Вернее, он сказал, приедет рыцарь с таким именем, которым вы сейчас назвались — вот его слова, если приводить их дословно. С меня будет довольно вашего слова чести, что вы и вправду тот самый знаменитый сэр Гэрис, а вовсе не какой-то самозванец, выдающий себя за него, чтобы проехать в крепость.

— Вам будет довольно такой малости, как мое слово чести? В самом деле? — Дэрри не видел лица Фостера, но не сомневался, что тот сейчас улыбается. — Рад слышать, милейший. Вот тогда вам мое наичестнейшее слово чести. Клянусь жизнями всех моих родичей, я и в самом деле сэр Гэрис — сэром Гэрисом родился, сэром Гэрисом умру. Теперь вы пропустите меня к сэру Марику, или мне придется съездить в церковь в своем родном графстве, найти там приходскую книгу с записью о моем рождении, привезти сюда и показать вам?

— Это было бы излишне, ваша милость, — поджал губы офицер. — Щит разве что еще покажите.

— Нате вам, — Гэрис продемонстрировал страже треугольный тарч, на котором художник в одной лавке Нижнего Города намалевал с неделю назад расколотый молнией дуб. — Я не использовал его на турнире, — добавил Гэрис, — однако показывал его распорядителям, и если вы спросите их, они подтвердят, что это мой герб. Мне не понадобилось прибегать к щиту, чтобы выбить из Эдварда Фэринтайна всю его эльфийскую дурь. Надо ли мне чем-то еще свои слова подкрепить?

— Вполне хватит ваших щита и вашего гонора, сэр. Тилли, проводи лорда Фостера к капитану, — бросил офицер одному из своих солдат. Тот стукнул себя кулаком по нагруднику, сказал следовать за ним и двинулся в замок.

Гэрис направил коня следом, благо остальные стражники изволили расступиться, пропуская гостей. Когда рыцарь и его оруженосец проезжали по мосту, Дэрри поглядел вниз, в заполненный водой ров, и задумался, какие рыбки водятся в здешних водах. Сесть бы тут и порыбачить — он уже забыл, когда в последний раз брал в руки удочку. Говорят, в рвах при замках часто держат особенных рыб, зубастых и злых. Такие рыбы очень не любят сваливающихся к ним незваных гостей и всегда рады чего-нибудь у тех отодрать, руку, допустим, или ногу. Юноше вдруг отчаянно захотелось изловить пару штук пираний и потом зажарить их на костре.

Внутренний двор Вращающегося Замка размерами превосходил Большой Брендонский рынок раза в два. Весь двор был застроен зданиями в два и три этажа, почище чем иной городской квартал, а между ними в обилии расхаживали люди, как дворяне, так и прислуга. Не иначе, то были всякие складские и казарменные помещения, да прочие пристройки. Имевшихся тут запасов еды наверняка хватит на долгое время. Юноша заметил несколько колодцев. Крепость могла выдержать осаду, даже если весь прочий город окажется захвачен врагом.

Гэрис спешился, и юноша последовал его примеру. Тилли, парень, выглядевший на год или два младше самого Дэрри, но уже весь одоспешенный, обратился к Фостеру, не забыв перед тем поклониться:

— Идите за мной, милорд. Я отведу вас к сэру Марику Транну, в его кабинет.

— Ты это уже говорил, так что веди наконец. А ты, Дэрри, оставайся здесь. Пригляди за конем.

— А что, могут спереть? Коня вашего.

Гэрис не ответил, только почему-то хлопнул оруженосца по плечу — у того аж челюсть отвисла с подобных нежностей. Затем Фостер отвернулся и направился вслед за молодым солдатом. Дэрри поймал себя на том, что чешет в затылке. Нет, к странному же все-таки человеку ему довелось попасть в услужение. Иногда злится ни за что, иногда поощряет откровенную наглость. Может, Фостер просто повредился рассудком на своих войнах?