Очертания Инчи уже угадывались на горизонте. На картах остров вызывал ассоциацию с трехпалой звериной лапой, но вживую, с высоты четыре тысячи метров, удавалось различить только темные, почти бесцветные очертания береговой линии. Ксаль-риумская воздушная ударная группа приближалась к острову с востока. Инчи был велик. Постепенно, по мере приближения, стало возможно рассмотреть и отдельные подробности. Утреннее солнце освещало длинную, неровную береговую линию. Земля была покрыта густыми зарослями хиаценер. Их синеватые, с лиловым отливом кроны-зонтики ни с чем не спутаешь. Дальше, в глубине острова, возвышались горы, которые ивирцы называли "Кемики" — "Кости". Название было подходящим, горный кряж на самом деле выглядел похоже на хребет гигантского чудовища — длинная цепь неровных, почти сросшихся друг с другом вершин.
Зрелище показалось Амадину захватывающим, но поделиться своими впечатлениями лейтенанту было не с кем, "Сейкер" — одноместная машина. Амадин оглянулся. Обзор из кабины с каплевидным плексигласовым фонарем был неплохой, и молодой лейтенант мог видеть бомбардировщики, державшиеся чуть ниже и позади. "Мерны" — стандартные палубные пикировщики в ксаль-риумском флоте, успевшие уже преизрядно устареть — выглядели довольно неказисто, со своими неубирающимися шасси, закрытыми большими, гладкими кожухами обтекателей. Прикрывая хвост самолета, назад из-под стекла пилотского фонаря торчали сдвоенные стволы пулеметов, стандартных для ксаль-риумской авиации 7,8-миллиметровых "Фларентов". Два десятка пикировщиков построились ромбиками-четверками, истребители прикрытия разбились на восемь пар. Все самолеты выкрашены одинаково: оливково-зеленый цвет сверху, блеклый серо-голубой — снизу. На крыльях и фюзеляжах каждой машины нанесены бортовые номера и ксаль-риумские опознавательные знаки — широкая поперечная черная полоса между двумя узкими золотисто-желтыми.
Следом за старенькими "Мернами" летели "Альтакары" — эти, напротив, были одними из самых новых самолетов, принятых на вооружение в Империи. Внушительного вида двухместные машины с двигателями воздушного охлаждения были разработаны как торпедоносцы, но могли применяться и в качестве горизонтальных бомбардировщиков. "Альтакаров" было двадцать восемь — все, сколько вмещал ангар авианосца. Авиагруппа "Красотки Тар" брошена в бой почти в полном составе. Шестьдесят четыре аэроплана летят в направлении Инчи; только четыре истребителя оставлены при авианосце для патрулирования и воздушного прикрытия на случай непредвиденных обстоятельств. Капитан Садеф Норвет пошел ва-банк, хотя, вероятно, командир "Тамарии" просто выполнил приказ принца Дэвиана Каррела.
Авианосец, сопровождаемый всего парой эсминцев, покинул Сейрин скрытно, под покровом ночи, и сразу взял курс на Инчи. Пармикул и Даэмогос, это была та еще гонка! Из турбин выжали все до последней капли, острый форштевень "Тамарии" распахивал волны, как гигантский плуг, и длинный шлейф вспененной четырьмя винтами воды оставался за кормой корабля. За сутки с небольшим "Красотка" преодолела почти восемьсот миль, и к рассвету 81 дня Весны оказалась всего в двухстах тридцати милях от острова. Насколько знали Амадин и прочие пилоты, префект Каррел рассчитывал застать ивирцев врасплох: пока "Тамария" неслась к Инчи, главные силы соединенного флота Ксаль-Риума и Фиарра готовились к выходу с подчеркнутой неспешностью и основательностью. Возможно, они до сих пор на рейде в порту.
"Интересно, сработал ли замысел? — спросил сам себя Амадин Ролан. И тут же сам себе ответил, - Очень скоро узнаем".
Капитан "Тамарии" избрал курс, позволивший обойти мелкие ивирские острова на пути между Сейрином и Инчи и крупные мореходные трассы. За все двадцать семь часов на горизонте не показывалась земля, наблюдатели не заметили ни одного судна. Утром — еще не успело рассвести — пилоты были подняты по тревоге и заняли места в кабинах машин. Все чувствовали одно и то же — возбуждение, нетерпение и — отчасти — тревогу, Амадин Ролан не был исключением. Наконец, прозвучала команда "на старт!", и первые самолеты начали разгоняться и взлетать с палубы идущего полным ходом авианосца. Потом пришлось еще какое-то время покружить над кораблем, любуясь неказистыми очертаниями "Красотки Тар", пока вся авиагруппа не оказалась в воздухе. За один прием с палубы могла подняться лишь половина из шести десятков ударных самолетов; едва палуба очистилась, три лифта самолетоподъемников начали поднимать из ангара новые машины. Механики из службы обеспечения работали как проклятые; самолеты были заранее заправлены топливом и снаряжены боеприпасами прямо в ангаре. Имперские командиры не хотели терять зря ни одной минуты. Наконец, ударная группа из шестидесяти четырех истребителей, пикирующих и горизонтальных бомбардировщиков выстроилась в воздухе и взяла курс к цели. Около полутора часов полета — и впереди показался Инчи.
Амадин стиснул зубы. Проклятый мандраж никак не проходил. Если план префекта Каррела сработал, все должно пройти легко: ивирцы на Инчи уверены, что неприятель еще даже не покинул базу на Сейрине. Первый удар, разумеется, будет нанесен по аэродрому. Выведя из игры султанскую авиацию, можно будет свободно повторять налеты, громя все сколько-то ценные военные объекты, пока основные силы флота идут к острову.
Вот берег уже внизу — густые синие хиаценеровые заросли, желтые полосы песчаных пляжей. У самого берега раскинулся небольшой прибрежный рыбацкий поселок, каких хватало и на ксаль-риумских островах. Амадин даже заметил несколько лодок на воде — было, конечно, слишком высоко, чтобы различить людей в них. Интересно, заметили рыбаки имперские самолеты? Вполне возможно, но это не имеет значения — предупредить ивирских военных они все равно не успеют. Другое дело, если у ивирцев здесь размещены наблюдательные посты, соединенные со штабом телефонной связью... а это вполне возможно. Не настолько же они беспечны, чтобы вовсе не следить за берегами, особенно, когда война уже началась! Правда, напарник, Кайрен, побывавший в бою у Анлакара, уверен, что именно настолько.
Самолеты миновали берег и свернули немного южнее, держа курс на ивирский аэродром. Вскоре горы Кемики остались позади. Ударная группа летела уверенно: не настолько велик Инчи, чтобы здесь можно было заблудиться, а минувший день пилоты потратили на изучение карт. Все знали свои цели наизусть; глядя вниз, Амадин узнавал особенности ландшафта, отмеченные на планах. Небольшой мыс, похожий на клинок ножа, врезающийся в океан. Речка, рассекающая надвое хиаценеровый лес. Холмистая долина, а дальше будет город и автомобильная дорога. И верно — почти сразу Амадин увидел внизу крошечные домики, понаставленные, казалось, без всякого смысла и порядка, и дорогу — тонкую темно-серую нить, вьющуюся между холмов. Он снова вызвал в памяти карту — город назывался Арази; аэродром, бывший их целью, лежал в паре десятков километров к югу. Они уже почти у цели!
Так и есть — не долетая до Арази, лидеры ударной группы резко развернулись и взяли курс строго на юг. Шесть с половиной десятков самолетов промчались над городком; Амадин Ролан представил себе, как жители Арази задирают головы и таращатся в небо, заслышав рев моторов. Но это уже неважно: если кто-то и позвонит на аэродром, чтобы предупредить о приближении врага, там не успеют поднять тревогу.
Имперская ударная группа соблюдала радиомолчание. Никто не отдавал приказов — все и так знали, что делать. План был расписан буквально по минутам. Над Арази группа разделилась на две. Пикировщики в сопровождении восьмерки "Сейкеров" двигались к аэродрому напрямую, "Альтакары" и вторая восьмерка истребителей по широкой дуге облетали городок с запада. Нападение последует с двух направлений. "Мерны", точно укладывающие бомбы в пикировании, разрушат взлетные полосы и уничтожат как можно больше самолетов прямо на земле. Задача "Альтакаров" — разбомбить ангары и топливохранилища. Если расчет на внезапность оправдался, имперцы вовсе не встретят в воздухе вражеских истребителей.
Амадин Ролан остался в группе прикрытия пикирующих бомбардировщиков. Сегодня он шел ведомым, не ведущим, как менее опытный летчик. Ведущим выступал напарник, Феран Кайрен. Кайрен не старше Амадина по возрасту, они были в одном звании — секунд-лейтенантов — и имели примерно одинаковый налет, но Ролан прежде летал в основном на "Сейкере-1936", самом распространенном ксаль-риумском истребителе, и "Сейкер-марин", разработанный специально для палубной авиации, был ему не так привычен.
Впрочем, "Марин" ему понравился — новая модификация, оборудованная тем же двигателем "Астрапио", была несколько меньше, легче и маневреннее. Существенно возросла дальность полета — с подвесным баком почти до восемнадцати сотен километров. Но сильнее всего изменилось вооружение: вместо восьми привычных 7,8-миллиметровых пулеметов "Фларент" морской истребитель нес пару 12-миллиметровых "Темпестов" над мотором и 24-миллиметровую пушку "Флойя", стреляющую через втулку винта. Превосходная машина — проворная и сильная. Пожалуй, лучший истребитель в мире; после нескольких децим тренировок Амадин Ролан готов был побиться об заклад на что угодно. У ивирцев, конечно, ничего подобного быть не может.
Наконец, впереди показался аэродром. Он был не слишком велик — три взлетные полосы, даже не бетонированные, просто утрамбованная земля. Н-да, в сезон дождей здешним летчикам не позавидуешь. Вдоль взлетных полос выстроились в ряд ангары, приземистые коробки из кирпича и дерева, с двускатными крышами, которые так и подмывало обозвать "хлевами" — настолько разительным было сходство. Склады горючего и запчастей, мастерские, немногочисленные зенитные пушки, защищенные сложенными в кольцо мешками с землей. По сравнению с огромным ксаль-риумским аэродромом на Анлакаре, где базировались тяжелые бомбардировщики, все это смотрелось просто убого.
"Но и анлакарский аэродром был захвачен повстанцами, — напомнил себе Амадин. — Так что не спеши заноситься!"
Так, что в небе? Амадин вертел головой, осматриваясь, и быстро убедился, что застать ивирцев врасплох все же не удалось. По крайней мере, не совсем — над аэродромом уже барражировало несколько самолетов. Бипланы с пузатым фюзеляжем, двигателем воздушного охлаждения и минимумом расчалок между верхним и нижним крылом. Лейтенант сразу опознал "Бреззы" — самолеты анадриэльского производства, к слову, одни из лучших истребителей-бипланов в мире. Амадину самому довелось опробовать такой в воздухе: по скорости, конечно, ему до "Сейкера" далеко, зато маневренность, особенно на горизонтальных виражах, впечатляет. Ну, и четыре крупнокалиберных пулемета — вполне серьезное вооружение. У ксаль-риумских пилотов "Бреззы" почему-то получили кличку "Акриба"1.
Несколько истребителей — пять или шесть — уже были в воздухе, другие спешно выруливали на взлетные полосы. Похоже, кто-то все-таки успел послать предупреждение на аэродром. Удивляться нечему — пусть ивирцы никогда не отличались склонностью к аккуратности и дисциплине, они все же не слепцы! В любом случае, предупреждение явно запоздало — ксаль-риумцы достигли аэродрома, когда большинство истребителей еще находились на земле.
Только теперь ожил радиопереговорник.
— Внимание, группа "Сфирани", это "Сфирани-1"! — прозвучал в наушниках Ролана голос командира истребительной группы "Красотки Тар", терц-капитана Нэвиса Керро. — Атакуем противника в воздухе. Повторяю, цель — "Акрибы"!
— Ролан, — это был Кайрен. В голосе ведущего, прерываемом сухим потрескиванием помех, угадывалось возбуждение. — За мной! Покажем этим этажеркам!
— Вас понял, ведущий, — по-уставному отозвался Ролан и усмехнулся.
"Марин" Кайрена, с бортовым номером "088", устремился навстречу ивирским самолетам, еще не успевшим набрать высоту. Амадин последовал за ведущим. Атака развивалась по плану: истребители расчищают путь "Мернам", пикировщики громят аэродром. Классика, что называется, а что здесь еще придумаешь? Дело представлялось несложным — восемь современных "Сейкеров" против пяти-шести анадриэльских бипланов.
Внезапно впереди — довольно далеко — распустился огненный цветок и тут же пропал, оставив после себя бесформенный сгусток дыма. Затем еще и еще. Ивирцы, наконец, развернули зенитки. Впрочем, у них было всего несколько пушек, и стреляли зенитчики неточно. Разрывы снарядов не создали сплошную стену на пути приближающихся аэропланов неприятели, как следовало бы. Похоже, ивирцы ударились в панику: палили они явно наугад, разрывы вспыхивали редко и хаотически. Так можно разве что напугать вражеских пилотов, да и то, если они совсем уж неопытны. Не то, чтобы Амадин часто бывал под обстрелом в прошлом, но, как ни странно, страха не ощутил. Недавняя неуверенность ушла бесследно, уступив место хладнокровной сосредоточенности.
Кайрен бросил "Сейкер" вниз, пикируя на анадриэльцев, то же сделали и остальные. Четыре пары истребителей с черно-золотыми полосами на крыльях и фюзеляжах, как охотящиеся фалькиды2, падали сверху на бипланы, крылья которых украшали огромные ярко-желтые круги, окаймленные красным. Расстояние стремительно сокращалось, ивирские пилоты попытались выйти из-под огня, понимая, что столкновение не сулит им ничего хорошего. Ролан увидел, как Кайрен открыл огонь, от крыльев "Сейкера" к избранной в качестве цели "Бреззе" потянулись желтовато-зеленые пунктиры трассеров. Ивирец промедлил с маневром, тяжелые пули навылет прошили оба крыла справа — и верхнее, и нижнее. "Брезза" вильнула в сторону, и Амадин хотел добить ее, но понял, что не успевает. Ивирский истребитель мелькнул в стороне и пропал из виду, и Пармикул с ним. Он уже поврежден и вряд ли опасен; возможно, кто-то другой его прикончит.
— Хороший выстрел, Феран, — одобрил Амадин.
Напарник не ответил. Выведя самолет из пике — на несколько секунд дыхание перехватило от перегрузки — Амадин торопливо осматривался, но сориентироваться в обстановке было трудно. Все обратилось в хаос, "Сейкеры" атаковали "Бреззы", которые пытались построиться в оборонительное кольцо. Истребители с черно-золотыми и красно-желтыми гербами кружились в танце смерти, но было ясно, что у ивиицев нет шансов: на стороне имперцев все преимущества. Вскоре Амадин Ролан без малейшего удивления увидел, как один из бипланов летит вниз; половины верхнего крыла у него не было, и позади толстого фюзеляжа тянулся густой дымный след. Между тем "Мерны" уже вышли на цель и атаковали с крутого пикирования. Бомбы обрушились на аэродром, перепахивая взлетные полосы и превращая самолеты в пылающие груды обломков. Один из взрывов прогремел посреди линии подготовленных к спешному взлету истребителей, расшвыряв те, как бумажные самолетики. Амадин невольно содрогнулся, представив себе, что случилось с пилотами в кабинах.
Вдвоем с Кайреном они на бреющем полете промчались над аэродромом, расстреливая недобитые бомбами самолеты прямо на взлетных полосах. Ролан бил короткими очередями, экономя патроны, которых не так уж много. Боекомплект к "Темпестам" составлял по триста шестьдесят выстрелов на ствол, и пулеметы могли "съесть" их за двадцать секунд. К пушке было всего шестьдесят выстрелов.
