Возвращение Героя

Принимающая роды старуха, в свою очередь, разительно отличалась от молодой девушки. Из-под балахона виднелись алые звериные глаза, они поблескивали от сине-голубых всполохов кристалла-светильника, расположенного у входа в хижину, наводя жути.

Старая женщина хмурилась, проводя пассы руками над объёмным животом зверолюдки. Судя по её ощущениям, с минуты на минуту "процесс" должен начаться, но вот переживёт ли она его?

— Райя, я последний раз взываю к остаткам твоего здравого разума, — тихим шипящим голосом произнесла лекарь, взглянув в такие же алые звериные глаза девушки, — давай я уничтожу этот гнилой плод, твоя жизнь необходима племени, в отличие от жизни этого гнилого существа. Так будет больше шансов на твоё выживание. Нерождённое дитя — не плод великой любви, оно создано ненавистью и похотью.

Старуха внимательно посмотрела на бледную шею Райи, где виднелся рубец от ошейника.

— В конце концов его не примут духи, а правила ты знаешь. Если ты переживёшь чудо деторождения, но ни один из Великих Духов не изберет его, то казнь ждёт и тебя, и твою нерождённую тварь.

— Перестань... — тихо прорычала девушка, прищурив глаза. — Называть моего ребёнка тварью. Он ни в чём не виноват и не тебе его судить. Пусть судьями будут духи!

— Дура, — спокойно ответила старуха.

Её слова не были наполнены ненавистью или насмешкой, это была просто констатация факта. Она не верила, что духи отметят своей силой полукровку, рождённую не из любви, а из ненависти. Нет, полукровок раньше отмечали, но подобную... смесь проклятого архтерриуса и зверолюда — нет. Сама жизнь ненавидит этих ужасающих тварей, чудо, что подобный монстр вообще оставил Райю в живых.

— Началось, — целительница отвлеклась от своих мыслей и покосилась на дрогнувшие тени, что начали клубиться над Райей. — Духи с тобой, дальше всё зависит от тебя и твоей удачи.

— Знаю, Праматерь, — серьёзно раздалось от прикусившей нижнюю губу девушки, — знаю.

Через шесть мучительных часов всё было закончено. Измождённая девушка практически не дышала, оглядывая мутным взором деревянный потолок хижины. Она подрагивала, словно уподобляясь танцующим на потолке теням.

— Мальчик... у него нет звериных глаз и чёрный мех, — мрачно раздалось от целительницы, сжимающей новорождённого. — Он слаб. Слабее наших детей, но мальчик — они редко рождаются, хоть в этом тебе повезло. И он не плачет, знака хуже быть не может.

Новорождённого успели вытереть, он был лысым, но вот небольшие кроличьи ушки уже покрывал тонкий, практически незаметный чёрных мех. У мальчика были тёмные омуты глаз, казалось, что они поглощают свет. Дитя мутным взглядом оглядывало скрытое балахоном лицо старухи.

— Его глаза пугают, хочется выдрать их когтями.

— Праматерь, дай... дай мне взглянуть на него, — с трудом выдавила из себя Райя, потянув дрожащую руку к целительнице.

— Я всегда удивлялась твоей силе воли, граничащей с твоим безумием, — хмуро раздалось от старухи. Она передала ребёнка в дрожащие руки молодой матери. — У тебя есть пять минут, после чего я начинаю ритуал.

Девушка кивнула и с счастливой улыбкой оглядела своего ребёнка.

— Привет, мой чёрный кролик, я твоя мама. Духи дали мне имя Райя, оно означает: "лунный свет, пробивающийся сквозь листву Великого Древа". Надеюсь, духи подарят тебе красивое и сильное имя. Да, они обязательно это сделают, я чувствую это...

Из глаз Райи побежали слёзы счастья, когда она увидела улыбку младенца.

— Праматерь, видишь? Разве может воплощение зла так улыбаться?

Но старуха ничего не ответила, продолжив ничего не выражающим взглядом оглядывать мать с её ребёнком.

— Время, — ровно через пять минут произнесла Праматерь, заставив Райю вздрогнуть. — Я начинаю ритуал, давай сюда этот комок гнили. Если духи не выберут его, то вини во всём проклятых архтерриусов и свою глупость с безумием. Духи будут тебе судьями.

Женщина с силой забрала ребёнка, схватив его за ногу и подняв к своему лицу, но тот даже не вскрикнул. Она подбросила его вверх, заставив зависнуть в воздухе, после чего новорождённого окутал чёрный куб из магической энергии.

— Великие Духи, взываю к вам! Умоляю вас, взгляните на эту крошечную душу и решите её Судьбу! — шипящий голос Праматери превратился в чудовищный рык, от которого задрожало пространство. — Пусть ваша воля станет для него путеводной звездой в будущее или отправной точкой в бездну!

Несколько мгновений ничего не происходило, но вот древняя магия вступила в силу и внутри хижины начал нарастать гул, смешанный с шепотом тысяч голосов.

Тени заклубились и начали принимать формы сотен когтистых рук и глаз, на стенах начали мелькать морды разнообразных зверей и чудовищ, некоторые преобразовывались в человеческие лица или просто непонятные кляксы.

Вот одна из теней отделилась от стены и потянула тонкую женскую руку к кубу, она аккуратно прикоснулась к его грани, провела по ней пальцем, после чего погладила и, подождав так пару мгновений, медленно отдалилась от него, истаяв в воздухе.

— Мать Ночи отказалась от него, — Праматерь тихо прокомментировала увиденное.

Исходящий от кристалла-светильника свет дрогнул, после чего превратился в сотни небольших светлячков, принявших очертание маленькой девочки. Она незримой походкой подошла к кубу, прикоснулась к нему рукой и, спустя мгновение, в ужасе отскочила назад, истаяв всполохами света.

— Великий Свет испугался его. Это сужает возможный круг.

Духи один за одним воплощали себя в материальном мире, кто-то змеёй, а кто-то вполне человеческим очертанием, они подходили к кубу, после чего касались его и, что-то шепча, крича или просто в могильном молчании отходили назад. Сотни духов сменяли друг друга, но Райя не теряла надежды. Она верила, что её ребёнка изберут. Иначе просто не могло быть.

— Что ж, Райя, осталось недолго, — спустя час произнесла старая целительница, на мгновение задержав взгляд алых глаз на светловолосой девушке, — начинай молиться — мой тебе совет.

— Нет.

— Твоё дело, — спокойно ответила старуха, хмуро взглянув на алые жгуты, появившиеся из белого разрыва пространства.

Они напоминали пульсирующие щупальца дивного монстра, тянущего свои мерзкие отростки к жертве. Спустя два удара сердца щупальца резко оплели куб, а из дыры в пространстве раздался зловещий смех.

— Ши-ши-ши, как интересно... жаль, что не подходит мне, я избираю только женщин, но этот так интересен, ах, как глупы остальные!

— Ползучий Хаос, зачем ты пришел? — Праматерь нащупала под мантией защитный амулет. — Ты нарушаешь правила!

— Девочка, я делаю то, что мне захочется. Я создан, чтобы рушить правила! Мне понравились разговоры остальных, вот я и пришёл повидать этого мальчика, — шепотом пронеслось по пространству. — Он не подходит мне, но подойдёт моей сестре, ши-ши-ши!

Щупальца исчезли обратно в разрыве пространства, уходя вместе со смехом, но Праматерь не обратила на это внимание. Её взгляд был прикован к небольшому серому листику, влетевшему в окно и плавно приземлившемуся на верхнюю грань куба. Он медленно преобразовался в алую лужицу крови и прошел сквозь куб, заставив магическую энергию принять серый окрас и плавно, миллиметр за миллиметром, осыпаться прахом.

— Гнилой Лес приняла его, — Праматерь выхватила младенца из воздуха, взглянув на три серых татуировки потрескавшихся листиков, появившихся в центре груди новорождённого. Женщина прикоснулась к татуировке двумя пальцами и продолжила: — Она даровала ему три имени, первое — Ной, оно не переводится с нашего языка — это изначальное имя его души. Второе — Аль"Зеред, оно означает: "истинный выбор" и третье... третье — Фауст. Я почти не могу его ухватить, будто имя отказывается являть моему взору скрытую истину. Это ещё одно имя его души.

— Ной, Аль"Зеред и Фауст, — Райя тепло улыбнулась и прикрыла глаза, — какие красивые имена. Праматерь, у него три имени, теперь он стоит выше остальных. Ты готова взять свои слова обратно?

— Не зазнавайся, у него всего три имени, а у тебя и того меньше. Было бы хотя бы четыре или пять, тогда бы я извинилась, — женщина криво улыбнулась и пошла на выход из хижины, крепко сжимая в руках ребёнка. — Я забираю его к остальным, а ты лежи и зализывай раны, не отвергай магию жизни. Через три дня сможешь увидеть своего ребёнка.

— Таковы правила, — кивнула счастливая мама, улыбнувшись и тут же впав в целебный сон. До этого она держалась на одной силе воли, точнее, её остатках.

— Таковы правила, — повторила Праматерь, накрыв Ноя пологом кожаного плаща.

-= Пять лет спустя. Ной. =-

Я покручивал в руке заведённую за спину палицу и с прищуром взирал на своего противника, обходящего меня по кругу. Девочка, около двенадцати лет на вид. Если бы не перемазанное кровью и грязью лицо, то можно было бы сказать, что у неё светлая кожа. Алые глаза, звериные зрачки удлинены, словно замочные скважины. Длинные тёмные волосы в данный момент завязаны в толстый хвост, чтобы не мешаться, а на голове солдатиками стоят два волчьих ушка чёрного цвета.

Её зовут Хлоя, и в данный момент меня пытаются смешать с грязью на арене, но вот беда — я был против, поэтому активно огрызался, отбивая атаки и выжидая шанса на контрудар.

Девочка несильно наклонила корпус вперёд, прищурив алые зенки, и резко сблизилась со мной, норовя выбить мне глаз палицей, но я отклонил голову вбок, пропустив рядом с ухом просвистевшее тупое древко, после чего тут же контратаковал, тыкнув своей палицей под дых молодой волчицы.

Она явно ожидала атаки, поэтому свободной рукой перехватила палку и потянула её на меня, вынуждая шагнуть вперёд. Я не растерялся и, выпустив оружие из рук, коснулся ладонью её живота, проводя "пронзающий удар".

— Гр-р-р, — Хлоя тихо зарычала, отскочив от меня назад и припав на четвереньки, после чего проблевалась кровью и желчью, а я разминал плечи и разглядывал окровавленную ладонь, которую совершенно не ощущал — я так и не научился использовать этот удар.

Меня зовут Ной. А ещё Фауст и Аль"Зеред. Таких, как я, у нас в племени называют Именитыми. Мы помним свои прошлые жизни, ага, как в историях на Земле — "крутые перерожденцы", ха-ха! Одно имя нам дают здесь, а остальные — это имена из наших прошлых жизней или инкарнаций.

Я до сих пор вспоминаю свою прошлую жизнь, где я был... героем. Настоящим героем! Мама иногда рассказывала мне сказки о героях в сияющих доспехах, вроде как, я должен быть таким же, но в моей памяти больше страданий, горя и боли, чем спасения принцесс и убийства драконов. Мне немного жаль себя прошлого, но я знаю, что он дошел свой путь до конца и исполнил давнюю мечту — вернулся домой. В родной мир. Ной был путешественником до самого конца, и сейчас у него новое путешествие. Приключение...

И это прекрасно.

Почему я отзываюсь о себе в третьем лице? Всё для своего ментального здоровья. Воспоминания прошлого накладываются на мою теперешнюю личину, а мне не хочется потерять себя. Вот поэтому я и отзываюсь о себе в третьем лице, разделяя своё прошлое Я от своего теперешнего. Мне так просто удобней, хоть я и он — один и тот же человек. Нет, Ной, конечно, был намного старше меня, мой же разум молодой и более открытый. Пластичный, я бы сказал. Но у нас общий характер, общие умения и общие стремления.

А что до Фауста... я ничего не помню из этой жизни. Иногда во снах что-то всплывает, но я забываю это поутру и никак не могу вспомнить. Остаётся только осознание, что да, я что-то вспомнил, что-то важное, но снова забыл. Глупое чувство, скажу я вам.

Но ничего, Праматерь говорила, что у каждого сей процесс протекает по-разному. Кто-то, как мой товарищ Гремори, вспоминает одну из жизней сразу же одним пластом, кто-то, как Хлоя, начинает вспоминать одновременно все жизни, но этот процесс идёт медленно и это навешивает свои тяжелейшие проблемы на подобного индивида. У Хлои пять имён, в своё время это доставило нам множество проблем, с которыми было не очень легко справиться.

Девочка наконец поднялась на ноги и сплюнула кровь в сторону, после чего с тихим "пшиком" выпустила из пальцев когти, начав идти в мою сторону.

Я бы тоже хотел повторить сей трюк, но вот незадача — в плане анатомии полукровки сильно отличались от чистокровок.

— Ной, молись. Ты снова поставил меня в это смехотворное положение! — звонко прорычала девочка, начиная набирать скорость.

Сейчас она попытается прыгнуть на меня и сбить с ног, чтобы достичь моей шеи. Из раза в раз одно и то же, ничему она не учится, эх... то ли инстинкты заставляют её атаковать мою шею, то ли память прошлого? Кто знает?

— Ну-у, Хлоя, разве такое говорят своему лучшему другу? — я закрутил целой рукой палицу, выжидая момент. — А что если я обижусь?

— Мёртвые не обижаются, — кратко ответила девочка, резко остановившись передо мной и отскочив в сторону.

Она быстро зашла мне за спину, уклонилась от горизонтального удара палицей, норовившей угодить ей в висок, после чего крест-накрест резанула меня по ногам. Я успел отскочить, но мои кожаные штаны разрезали, а на коленях появились неприятно пощипывающие царапины.

Хм, что-то новое?

Я хмыкнул и приготовился к новой атаке своего противника, поудобней перехватив палку одной рукой и навострив чёрные кроличьи ушки, торчащие из моей головы. Они были довольно длинными, но совершенно не мешались, скорее наоборот, они даже помогали мне, так как мой слух был на порядок лучше человеческого.

Хлоя сильнее меня физически в несколько раз, всё же она чистокровный зверолюд, в отличии от одного полукровки, которого, по неизвестной мне причине, постоянно вызывают на спарринги. И я не только про неё, но и про другую детвору.

А ещё она "хищница", а я "травоядный", так как являюсь кроликом, что только усугубляет моё положение, но я держусь. Так даже интереснее — у меня есть множество сильных противников, которые помогают мне улучшить моё мастерство, почерпнутое из прошлой жизни. Просто в этом мире я медленно, но уверенно подстраиваю его под своё теперешнее тело. Вон, уже проникающий удар получается! Конечно, он и мне вредит, но нужно терпеть и превозмогать, как говорила мне одна Богиня. Вот я терплю и превозмогаю, хе-хе.

Хлоя сблизилась со мной зигзагами, после чего подпрыгнула высоко вверх и встретила мою палку ударом ноги, удар был настолько сильным, что моя единственная защита неприятно хрустнула, а рука онемела от столь мощной атаки, поэтому пришлось бросать ненужный предмет и переходить в кувырок, подныривая под размашистый удар когтями. Далее я кое-как вскочил на ноги и начал просто уклоняться, медленно восстанавливая подвижность здоровой руки, но девочка только усиливала напор.

Когда она приблизилась практически впритык, ухватив меня за здоровую руку, я не дал ей завершить залом или бросок, плюнув ей в глаз струйкой крови. Хлоя рыкнула и от неожиданности выпустила мою многострадальческую руку из крепкой хватки, я не растерялся и подсёк её ноги, ожидая упавшего тела, но... Хлоя не растерялась. Девочка извернулась в воздухе и приземлилась на руки, затем заехала мне пяткой в нос, заставив его болезненно хрустнуть, а меня завалиться на спину.