| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мастер наконец то встал на ноги и выслушав ценные указания второго абрека отправился в импровизированный гараж под скалой. Через несколько минут затарахтел двигатель и из под скалы появилась смешная мотоколяска на базе мотороллера, место водителя было оснащено деревянной будкой, дверки в которой были сделаны из рабицы натянутой на каркас. Затрюханный мужичок поставил в кузов алюминиевые бидоны, судя по тому как он их быстро накидал в небольшой кузов они были пустые, я не долго врубался куда они собрались потому , что из предпоследнего бидона мастер вылил остатки воды, от зрелища выливаемой на камень воды у меня возникло непреодолимое желание выстрелить в гада так легко распоряжающегося драгоценной влагой. Видно такие же точно чувства испытал второй абрек, который вышел из вагончика с пулеметом ПК с пристегнутой к нему зеленой коробкой с лентой. Отвесив подзатыльник мастеру он забрался в кузов и уселся там, на что-то что не было видно в моего наблюдательного пункта. Работяга, потащил последнюю флягу к пристройке рядом с вагончиком, затащил с трудом флягу наверх и вылил остатки воды в бочку над сооружением. Ага душевая значит у них там. Закончив он спустился вниз поставил флягу в кузов и заведя двигатель поехал в сторону ворот. Притормозив перед ними он дождался еще одного бойца который вышел из дзота и открыл ворота распахнув полукруглые створки боец проконтролировал пространство перед ними осторожно поводя стволом автомата, значит бдят не сильно но бдят. Скорее всего боятся не людей, а тех же местных хищников, горных варанов скорее всего или еще какие то твари тут водятся. Определив, что выезд безопасен абрек махнул рукой в сторону мотороллера и тот тронулся вперед, перескочил через порог странных ворот представляющий собой небольшой пандус из досок или металлического листа, мне было не видно даже в бинокль. Проводив взглядом водовозов они уехали направо за скалу, я судорожно сглотнул пересохшим горлом и продолжил наблюдение, в фляге воды чуть чуть оставалось, но стоит сделать глоток, на такой жаре как вода сразу же уйдет в пот, а подсолить её было не чем. Ладно пока терплю, а там спущусь в тень и напьюсь.
Подняв бинокль я продолжил наблюдение за базой опаньки, может мне показалось но над постом в скале поднимался легкий дымок, курит падла опять гашиш свой пыхает торчок. Вдруг со стороны базы донесся мучительный крик. Я опустил бинокль ниже и увидел, что падла в черной чалме подошел к кресту с пленником и бьет его по телу. Вот садюга, но это еще не было концом концерта. Подойдя к пленнику вплотную он, что-то начал говорить ему. Слушал или не слушал своего мучителя, висевший на кресте человек было непонятно, но вот я увидел, что распятый тихо покачал головой из стороны в стороны, судя по реакции мучителя, это был знак отрицания. Как ужаленный отскочив от креста, душман развернув корпус тела, уверенно провел мощный удар ногой в район живота подвешенного человека. Тело страдальца изогнулось в мучительной судороге и безвольно повисло на кресте, наверное потерял сознание, чем больше я вглядывался в это тяжкое для меня зрелище, тем больше пропитывали мою душу детали. Руки были не просто привязаны к кресту, а их судя по всему прибили к ним гвоздями или еще чем— то. Босые ноги пленника, тоже были окровавлены вокруг них клубились мухи. Палач отошел от своей жертвы и ушел в вагончик из пристройки рядом с гаражом, медленно вышла женщина, голова её повязанная платком по восточному обычаю, закрывая половину лица и старое застиранное платье, сказали мне многое тоже пленница или наложница, венгерка вспомнил я слова старшего абрека, босая она шла с кружкой воды, подойдя в пленнику попыталась напоить его подняв голову. Но видно подвешенный был без сознания. Не успела пленница сделать что-то. Как из вагончика выскочил бородач и набросился на женщину, с ходу сбив её с ног, он обрушил на неё град ударов. Крик поднялся такой, что даже пулеметчик высунулся из своего гнезда и начал что— то кричать сверху. Но бородач не обращал внимание, и продолжал катать ногами, награждая ударами свою жертву. Его остановил второй часовой, подбежавший со стороны дзота, он схватил бородача в черной чалме сзади поперек тела и оттащил от жертвы которая уже перестала двигаться. Убил! Вот падла.
Автоматчик гневно высказав Палачу, так я теперь буду звать теперь этого гада в чалме, автоматчик подошел к женщине поднял кружку пошел в пристройку, зачерпнул там наверное воды и вылил её на голову избитой. Посмотрев на неё сверху вниз, он повернулся к Палачу и злобно выкрикнул в его сторону. Палач наклонив вперед голову, некоторое время наблюдал за попытками реанимировать его жертву, потом махнул рукой и ушел в вагончик. Вот женщина зашевелилась, автоматчик перекинув автомат на спину, помог ей подняться и увел жертву Палача в пристройку. Выйдя из неё он махнул кулаком вверх в сторону выставившего на обозрение и что то проорал пулеметчику. высунувшемуся из пещеры наверху. Тот ему, ответил показывая рукой в мою сторону, блин неужели заметил. Я втянул голову и спрятался за камнем. Но нет, видно пулеметчик показывал в сторону сортира. Не получив разрешения, он повозмущался крича во всю глотку и скрылся в своем ласточкином гнезде.
Я аккуратно приподнявшись над камнем, продолжил наблюдение, автоматчик разрулив ситуацию отправился на свой пост к воротам. Через короткое время висящий на кресте приподнял голову, видно было что он сильно ослаб, но мне казалось, что он смотрит в мою сторону. Блин хватить страдать мистикой подумал я, но мои мысли теперь все больше крутились вокруг пленника и желание освободить его, так навязчиво что даже пересилило мои желания убить всех этих гадов и поскорее убраться отсюда. В лоб штурмовать не получится, единственная возможность как то разорвать это опутанное колючей проволокой осиное гнездо, это сыграть на противоречиях и проблемах его обитателей. Столько времени они тут вместе, не может тут не быть проблем, у Палача вон крышу сносит судя по его реакции на любое проявление свободы со стороны пленников, он практически не может себя сдерживать или по жизни такой придурок. Даже свои как то пытаются защитить от него свою собственность, которыми являются пленники, от этого бешеного пса в чалме.
Пока я размышлял о том, что и как предпринять. Гадский чебурек не успокоился. То развлечении которым он решил заняться и для чего притащил на улицу табуретку и кучу разнообразных ножей развлечением назвать было нельзя, разве что в аду. Поставив табуретку с ножами, лежавшими на ней на расстоянии нескольких метров от жертвы он начал готовиться. Так вот откуда на трупе солдата, сброшенном в пропасть, оказалось такое количество колотых ран. Палач начал с криком -Аллах Акбар метать ножи в подвешенного на кресте пленника. Он старался продлить мучения своей жертвы стараясь попасть клинком не в тело, а как можно ближе к нему. Чингачгук блин нашелся, большой толстый и зеленый змей. В начале у него неплохо получалось, но чем больше уставали его руки или от ненависти мутилась голова, тем чаше он начинал промахиваться и клинки попадали жертве в конечности. Пленник на кресте пытался как-то увернуться от стали, летевшей в него. Но куда было деваться распятой на кресте жертве, когда её палач жадно следя за каждым движением, старался всаживать клинки все ближе и ближе к телу.
Не успел гадский гад отметать первую порцию стали, как к нему подошел, покинув свой пост автоматчик и начал ругаться с ним. Палач слушал недолго, выхватив из ножен клинок он махнув им в сторону пленника и показал второму душману, что сейчас пережет пленнику горло. Диалог продолжился на повышенных тонах и практически готов был перейти в драку, как тут за воротами раздался клекот двигателя мотороллера, которой с натугой тащил на база свою тяжелую ношу. Автоматчик показал рукой Палачу в сторону ворот и выдал какую-то весьма экспрессивную фразу, после которой Палач спрятал нож в ножны, забрал табуретку, оставив клинки в кресте и теле своей жертвы ушел в вагончик. Воспользовавшись, тем что пулеметчик на верху и автоматчик были отвлечены приездом с водопоя старшего по базе, им так мне подумалось, являлся тот самый бородач разговаривавший с Асланом. Перед тем как они сбросили тело предыдущей жертвы со скалы.
Я спустился со своего поста. Чтоб напиться воды и исследовать возможность выбраться из это ловушки, в которую попал. Пробравшись под скалу, невзирая на мучительную вонь от стекавшего по склону предмета жизнедеятельности охранявших базу бандитов, я с удовольствием напился. Еще раз пристально осмотрев калитку в заборе я понял, что выбраться через неё без кусачек или ножниц по металлу, у меня не получится. Изучив конструкцию отхожего места, я вдруг неосознанно зацепился мыслью за что-то, так бывает иногда, множество деталей собираются в кучу, из которых сложно выхватить главную, но которая может быть самой важной в создавшейся ситуации. И тут, эта деталь присутствовала. Но вот включить мозги на полную, в такой одуряющей жаре, и вони не получалось. Значит, будем мысленно, отсекать ненужное. Этим ненужным оказалась калитка, за ней последовала проволочная непреодолимая без инструмента ограда.
-Господи, Эврика! Архимед отдыхает в сторонке, у него была ванная полная чистой воды, а у меня только дерьмо засохшее на склоне каменного спуска, но вот моток проволоки забытый мастерами рядом с сортиром на моей стороне и столбы на которые опиралась задняя стенка туалета, сложилась пазлами, в интереснейшую возможность. Пока я обдумывал, что будет если привязать эту проволоку за конец одного из столбов и как следует дернуть за неё, убрав от столба камни, которыми он был обложен, над моей головой раздались шаги. И послышались голоса.
— Ваха какого болта, ты не остановил этого придурка Джафара, одного пленника он уже убил а на него мы смогли бы выменять наших братьев, которые томятся в плену у гяуров!
— Адам я пытался успокоить эту бешенную собаку. Он набросился на Ленку, когда она попыталась напоить пленника. Но это сволочь начал орать, что мы плохие мусульмане и не почитаем заветов пророка, и если пленный отказывается принять ислам, то ему нужно отрезать голову и это будет во славу Аллаха.
-Что он бил Лэну?— зарычал абрек, по голосу которого, я узнал в нем нохчу разговаривавшего с Асланом.
-Да ногами пинал, я еле её отбил у этой бешеной собаки, а перед вашим приездом опять развлекался, как он называет, посылая в неверного волю творца. А когда я пытался его остановить он сказал, что не мне и не тебе решать жить неверному или нет. На все воля Аллаха и только в его руках как истинного война, идушего по пути джихада, право решать что делать с пленником. Мол жить ему или нет.
-Я убью этого пса, он посмел бить Лэну!— зарычал Адам.
-_Стой, стой, она же гяурка, она наша подстилка, её кто только из ребят не драл, как хотел и куда хотел. Что ты Адам, с ума сошел, впрягаться за эту жэнщину. Она не мусульманка, она прах под нашими ногами. — Попытался успокоить Адама, Ваха!
-Не смей так говорить о ней, она гораздо смелее своего муженька,этого барана Аслан по жопе гладит, а этот ишак только хихикает, шкура продажная. А Лэна даже когда её всем табором по очереди пользуют, остается человеком, ни слезинки из глаз, только стонет когда больно, пощады не просит, как бы наши над ней не измывались. Она больше человек, чем её муженек, тот и в жопу даст, лишь бы не били и в живых остаться.
— Ты с ума сошел Адам, женщины не люди, они только сосуды для рождения настоящих правоверных, Всемилостивый создал их, чтоб могли родить нас мужчин, для услады нашей и работы по дому. А тут какая— то, гяурская подстилка.
— Так Ваха, ты мне друг, ты мне больше чем друг, ты мне брат и я помню все, чем мы друг другу обязаны, но я тебе говорю как мужчина мужчине. Больше не говори об этой жэнщине так. Когда вы с Джафаром берете её себе, я вас готов убить, у меня душа горит. Я хочу, чтоб она была только моей и мне плевать через, что она прошла. Да она сосуд и из него кто только не пил, но я хочу выкупить это сосуд и поставить его в своем доме, как бы она не была осквернена и когда я это сделаю, то никто, слышишь никто, не посмеет мне слова поперек сказать. Что я, не в своем праве и она просто добыча, я убью любого. Кто посмеет помешать мне! А Джафару я башку отрежу, как бешеной собаке которая режет овец, вместо того чтоб их охранять.
-Адам ты мне брат, но в твою голову иблис вселился! Ва Дела! Ты не понимаешь, что ты мне говоришь! Я твой друг и я этого не слышал. Ты можешь убить Джафара, зарезать как барана я тебе слова не скажу, это твоё право, пусть он считает себя воином джихада, но мы то, с тобой знаем, что он просто зарабатывает деньги и ему важнее измываться над связанным врагом потому, что в бою он хоть и не прячется за спины своих товарищей, но пуля попавшая ему в задницу не летела по кругу и кому то этот сын шакала надоел не меньше чем нам. Но если ты убьешь его из-за того, что он бил эту жэнщину ты! Г1оза ма хиларг! Су-ма-сшедший.
— Ваха я знаю, что ты не предашь меня. Я тебе как брату своему говорю, что когда я думаю о ней, мой живот горит огнем, я не могу не думать о ней. И если Джафар, посмеет её еще раз тронуть, я его зарежу. Так что огненные Накир и Мункар будут завидовать моим окровавленным рукам. И изуродую его так, что Малик будет смеяться над этим жалким сыном шакала у дверей ада, когда этот обрубок с болтом во рту попадет туда. Все я сказал и так будет! Клянусь Аллахом!
Шаги их удалились в сторону вагончика. Да уж Шекспир отдыхает, страсти ту не просто кипят, они тут фонтанируют. Значится так, будем бить по слабейшему звену. А этим звеном в этой стае волков, как мне кажется, будет у нас Аслан. Надо сделать так, чтоб этот торчок ,не просто залетел, а обделался по самые не хочу. А вот это я смогу ему устроить. Я им всем тут решку наведу, сдохну но блин спляшу на их костях. А Адам красава, вот настоящий мужик, влюбился в полонянку и пофиг ему, что люди скажут. Настоящий джигит, уважаю!
С этими мыслями в голове, руки мои не знали покоя, и делали западню для Асланчика. Размотав проволоку, я убедился, что её совсем немного, не хватает до лаза в пещеру. Сняв с лаза плоский камень которой я его накрыл я приступил к выполнению своего коварного плана, Аккуратно выложив в дерьме, тропинку из камней, бросая их перед собой в жижу, я пробрался к столбам на которые опиралась, задняя стенка сортира. Разбирая камни возле левого столба и задыхаясь от вони, я мечтал лишь том, чтоб засранцам не приспичило, а то нагадят мне прямо на голову, не отмоюсь, к тому же, это удовольствие я приготовил, для молодого торчка. Услышав, как тот опять жалобно орет наверху, со своего блин, орлиного гнезда, я понял, что времени осталось чуть— чуть. Надо торопиться, разобрав камни возле обеих стоек, я привязал проволоку к левому столбу, в самой нижней его части. Дышать было совершенно нечем, но меня поддерживало то, что не мне одному, скоро вдыхать этот совсем не хлебный душок. Наконец то, дело сделано, я аккуратно прокрался по каменной тропинке назад, стараясь вдавить камни? на которые наступал, поглубже в подсохшее сверху ложе, для моей добычи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
