Dragon Age. Inquisition. Воля Создателя

-Он призывает других демонов! — предупредила леди Кассандра. Невесть как, оказавшись поблизости, она резким ударом снесла руку по запястье ходячему трупу, покрытому пеплом с ног до головы. Ударив сзади по голени, она сбила его с ног, и с размаху опустила на его пасть шипованную подошву сапог. У Манвэ не было времени, чтобы поблагодарить — в это время она меняла уже второе по счету укрытие от демона, избравшего её главной целью. Остальных он бил походя, словно развлекаясь, и это внушило бы эльфийке некоторую надежду уцелеть, если бы их атаки имели хоть какой-то результат.

Похоже, подпитка сквозь Завесу была слишком сильна, чтобы демон мог быть побежден простым оружием или магией. Приняв на магический барьер электрический разряд от пронесшейся неподалеку молнии, Манвэ вновь спряталась за каменными обломками. Краем глаза заметив, как демон пригибается, словно перед гигантским прыжком, эльфийка вновь бросилась в сторону. Вовремя — колоссальная туша чудовища опустилась всем весом на её укрытие, разметывая его по всей площадке.

Манвэ вновь сформировала полупрозрачный магический барьер вокруг тела. Тонкая преграда Завесы имела, помимо очевидных опасностей, и свои плюсы. Возможность легко пополнить магические силы, покорность магических потоков, увеличение их силы. Это не компенсировало мощь демона, но давало надежду продержаться хоть немного дольше.

-Элхар алас, — выругалась эльфийка. Разрушенный храм на вершине Морозных гор был не лучшим местом для того, чтобы она приняла схватку. При всем богатстве укрытий, благодаря каменным обломкам, природа этого места была мертва, или скована льдом. Чтобы заставить её прийти на помощь, её следовало для начала создать — сложнейший приём, но не там, где Завеса между реальностью и миром Тени столь тонка. Задержав демона, можно было бы подумать и о том, чтобы отсечь его от подпитки.

Сосредоточившись, Манвэ проникла сознанием вглубь земли. Её ладони испускали мягкий зеленый свет, уходивший прямо под каменный пол Храма. Ей пришлось сменить укрытие ещё дважды. Когда же сквозь трещинки в поле стали пробиваться зеленые ростки, похожие на сетку мельчайших капилляров в каменном теле, на её покрытом гарью и пеплом лице впервые за время схватки появилась хищная улыбка.

* * *

-Во имя Андрасте! — громогласно объявил тяжеловооруженный воин, с эмблемой пылающего меча, выгравированной на кирасе, — У нас есть сведения, что вы укрываете в своих рядах отступников. Вы немедленно нас пропустите, или пожалеете!

Я присвистнул, оглядывая диспозицию. Храмовники явно не дружили с головой, ежели заявились в лагерь беженцев, всего лишь, втроем.

Многочисленные палатки, времянки и сооруженные на скорую руку хижины были заметны еще издали. По самым приблизительным подсчетам, в лагере беженцев находится сейчас не менее нескольких сотен человек. Даже если предположить, что в лагере не имелось вооруженной охраны, то соваться туда, всего лишь, втроем было идиотизмом чистой воды. Я не говорю уже о том, что искать таким числом среди них отступников равносильно попытке поймать голыми руками бурого медведя.

Тот факт, что они не оставили никого на стреме, и я стоял сейчас практически у них за спиной, лишь подтверждал гипотезу об их умственных способностях.

Суть претензии самозваных "воинов Андрасте" к ополченцам была ясна без лишних слов. Вооруженные, всего лишь, дрекольем, луками и колунами вчерашние крестьяне отказывались пропускать их высоковажность в лагерь. Диспут продолжался, судя по всему, уже достаточно долго, чтобы обстановка начала накаляться. То и дело то один из участников, то другой — начинали хвататься за оружие, или проверять наличие стрел в колчане. Нельзя было не отметить, что вчерашним крестьянам было страшновато дерзить представителям иного сословия, но их толпа постоянно пополнялась новыми защитниками из похватавших подручное оружие крестьян, и это мотивировало стоять на своём.

-Мать Жизель, — высказался один из ополченцов, — Имеет куда больше прав говорить от имени Андрасте, чем ваше отребье. Вы отреклись от Церкви!

-Что ты сказал?! — яростно зарычал основной заводила из тройки, хватая ополченца за грудки жесткими кожаными перчатками, — Это Церковь от нас отреклась, а не мы от неё! Она сама от себя отреклась, когда дала магам волю!

Возможно, именно с этого бойцам и следовало начинать — подумал я, глядя на то, как струхнул от фанатичного напора храмовника ополченец. У вчерашних крестьян было число, но не было решимости их противников. Мне в голову закрались неприятные подозрения, что при таком раскладе трех храмовников, действительно, может хватить на весь лагерь с запасом. Будут ходить по всему лагерю, раздавать затрещины, хватать кого ни попадя, и никто так и не решится им ничего сделать.

-Или ты думаешь, мы допустили бы такой хаос, будь маги закованы в цепи? — задал риторический вопрос воин, — Мы живота своего не щадим, во имя борьбы с проклятыми отступниками, а ты готов лизать им пятки!? — бросил храмовник в лицо крестьянину.

-Негодяй! — подвел итоги своей речи воин, обрушив на оппонента пощечину. Казалось бы, непохожий на нападение удар, но нанесенный жесткой перчаткой с резкостью опытного бойца, он мигом заставил человека поплыть.

-Веди нас к матери Жизель! — зычно требовал луженой глоткой храмовник, тряся за грудки находящегося в полубессознательном состоянии ополченца, — Или я за себя не отвечаю! Всех вас разгоню плетями, как свору собак! Смерды!

Верю! Верю! — сказал бы Паниковский.

Ополченцы роптали, но попытки как-то противостоять напору доспешных бойцов не делал никто. Именно этот момент я выбрал, чтобы вмешаться.

-Магия должна служить человеку, а не человек — магии, — громко объявил я на весь лагерь, и приготовился продолжать, но обнаружив, что обращаюсь в пустоту, подавился заготовленной речью.

Меня никто даже не заметил! Лишь несколько мимолетных взглядов скользнуло по моей фигуре, в целом не сочтя меня представляющим хоть какого-либо интереса. Возможно, будь на мне сейчас мантия мага Круга, всё было бы по-другому... но, проклятье! Неужели всем вот настолько наплевать?

Рассердившись, я приблизился к храмовникам на расстояние практически вытянутой руки, и оглушительно заорал, перекрикивая ропот толпы.

-А ну все заткнулись, и слушаем сюда! — гвалт прекратился на несколько коротких мгновений, в течение на меня был направлен недоуменный взгляд почти всех присутствующих. Люди оценили мой внешний вид... и тут же отвернулись, вновь вернувшись к своим разборкам! Мне оставалось только кипеть от клокочущей внутри ярости, и гадать, почему все относятся ко мне, как к какой-то мебели. Раскрывая и закрывая от возмущения рот, как выброшенная на берег рыба, я не сразу допер, что обличьем сейчас мало отличаюсь от эльфа-слуги. А какая разница, что говорит какой-то там эльф?

Руки у меня так не тряслись от гнева даже после того, как я чудом унес ноги от демонов Завесы. В голове крутились тысяча и один способ жестокой мести, один кровожаднее другого. На лицо сам собой наполз оскал ярости, а между пальцами пробежали искры.

Оглушительный гром среди ясного неба заглушил на краткий миг даже гвалт толпы. Стоящие в первых рядах были вынуждены прикрыть глаза от ослепительно яркого света, а когда они их открыли, то в их уши вонзился отчаянный крик сгоравшего заживо человека.

Возникшая, будто бы, с яркого неба молния убила одного из храмовников на месте, и задела еще одного, заставив того начать спекаться в начавших буквально на глазах плавиться доспехах. Он пытался сорвать их с себя, но от болевого шока мог лишь кататься по земле, лишь усугубляя свои мучения. Ударивший следом ему в грудь пучок ярко-синих молний прервал его муки.

-Отступн... — едва последний из оставшихся в живых храмовников очнулся от ошеломления, как на него обрушился следующий удар. Непокрытая голова стала легкой мишенью для очередного удара молнией, и вскоре он разделил судьбу собратьев, не успевших даже вынуть мечи из ножен.

-Это был бывший слепой, самозванец, и гусекрад! — громогласно заявил я испуганным селянам. Кхм.

О Боже, что я несу?! Нужно срочно уняться. Адреналин до сих пор хлещется в крови, заставляя творить дикости. Вряд ли здесь оценят перлы Остапа Бендера.

Толпа, между тем, с напряженным вниманием ловила каждый мой жест и каждое слово. Следовало заканчивать спектакль. Вся эта затея с речью с самого начала имела оттенок какой-то придури. Я никогда не был оратором — ни в том мире, ни в этом. С моими навыками работы с толпой не исключено, что скоро придется отбиваться даже от тех, кто первоначально нападать не собирался. Особенно, если я ещё что-нибудь отчебучу.

-Нападать первым ни на кого я не буду! — сообщил я толпе, — Сообщите матери Жизель, что я пришел с миром! Ну, чего ждете!?

Краткость — сестра таланта. Возможно, кто-то из ополченцев и имел, что возразить, но я произвел достаточное впечатление. Сразу несколько человек немедленно бросились куда-то вглубь лагеря. Я не сомневался, что преподобной матери скоро донесут о моём появлении, а дальше уже всё зависело от неё самой. Захочет поговорить — так и пригласит, и заставит ополченцев меня пропустить. Не захочет — тогда и говорить нам заранее не о чем.

Отойдя в сторону, я примостился возле разлапистой ели на обочине тракта, и прислонился к ней спиной. Достаточное удаление, чтобы не нервировать людей — и вполне приемлемое, чтобы не потеряться из виду. В принципе, я настраивался на достаточно долгое ожидание, в течение которого буду вынужден мучиться от скуки...

-Я не помешала? — едва я нашел удобное положение, чтобы полежать, как уже буквально через несколько минут рядом со мной раздался женский голос.

Повернув голову, я начал изучающим взглядом рассматривать подошедшую ко мне женщину эльфийской расы. На вид, я дал бы ей чуть больше тридцати лет — в уголках миндалевидных голубых глаз уже собирались морщинки, а въевшийся в кожу загар говорил о долгих годах, в течение которых её подставляли всем солнечным лучам и ветрам. Светлые волосы были собраны в пучок на затылке. Одежда была скрыта объемистым коричневым плащом из ткани, под которым можно было спрятать целый арсенал средств для убийства... я искренне надеялся, что это была только моя паранойя, и ничего подобного у эльфийки не было. Просто, мне сильно не нравилось выражение её глаз... не в том плане, что я ощущал какую-то угрозу. Но, как бы объяснить?

Если подумать на минуту, то чтобы чувствовать себя совершенно спокойно, подходя к неизвестному, но опасному магу, нужно быть личностью в чем-то, незаурядной.

-Помешала делать — что? — искоса посмотрел я на неё, всем своим видом изображая нежелание шевелиться.

-Не знаю, — со смешком откликнулась эльфийка, — Спать?

-Я, — приподнимаясь на локтях, я пристально посмотрел ей в глаза, — Никогда не ложусь спать в незнакомом месте, не обложившись с четырех сторон минами.

-Буду знать, — кивнула мне женщина, — Но отчего такая паранойя? В конце концов, на твои мины может наткнуться не только враг.

-Последнее время в окрестных лесах я встретил мало друзей, — откликнулся я, скрестив ладони на животе, — Зато опасной живности, храмовников, отступников, ходячих мертвецов и демонов — без счета. По мне, так в окрестностях сейчас можно лупить молниями во всё, что шевелится, а потом уже разбираться, с кем имеешь дело. Простые люди в такие времена сидят дома, и не высовываются.

-Интересный подход, — кивнула эльфийка, — Но ты сказал — живые мертвецы? — насторожилась она, — Где ты их видел?

-Там же, где я сделал их мертвыми, — прикрыл я один глаз, — Живыми мертвецами они стали уже после, и как мне кажется, это произошло из-за всех этих зеленых отблесков... провалов, откуда прут толпами демоны.

Некоторое время собеседница молчала, задумчиво изучая меня.

-Ты — очень необычный маг, — наконец, произнесла эльфийка, — Даже очень... необычный.

-Чем именно? — спросил я, приподняв бровь.

-Даже не знаю, как сказать, — вздохнула женщина, — Я не ослышалась, и ты действительно назвал других магов отступниками? А ты выходит теперь — не отступник?

-Не стану скрывать, — я выпрямился на локтях, и повернулся к собеседнице лицом. Эльфийка разглядывала меня внимательными голубыми глазами, спокойно дожидаясь ответа, — Я — маг Круга, и не из слабых. Я могу взять, и вот этими руками, — указал я на свои ладони, — Свести с небес молнию, способную сварить храмовника прямо в доспехах, несмотря на все его способности. Однако я не начинал войну между магами и храмовниками, и я не желаю иметь с ней что-то общее. Я живу своей жизнью, и стараюсь не мешать жить другим.

-И, тем не менее, ты убил тех храмовников, — заметила собеседница, — Как это сочетается с последним утверждением?

-Думай, как хочешь, — устало откинулся я назад, опершись спиной о ствол дерева, — Если бы тот храмовник не распускал руки, то ты о моём существовании даже бы не догадывалась. Можешь осуждать — если тебе так понравилось их обращение.

-Ладно, думаю, я понимаю, — сказала эльфийка, — Но зачем-то ты пришел в лагерь, верно? Чего ты хочешь?

-Ничего, — пожал я плечами, — Мною двигало больше любопытство, нежели далеко идущие цели. Один человек по имени Гораци утверждал, что в вашем лагере заправляет некая преподобная мать Жизель, и она якобы "святая". Хотел бы я взглянуть на неё.

Против моих ожиданий, эльфийка рассмеялась, словно я сказал нечто очень смешное.

-"Заправляет", ну надо же, — выдавила она сквозь слезы, — Словно мы какая-то банда, честное слово, а она — местный атаман. Как тебя зовут-то? Не представишься?

-Меня зовут Браэн, — ответил я, вставая с насиженного места, и отряхиваясь. К моему крайнему неудовольствию, эльфийка умудрилась оказаться немного выше меня ростом. Немного, но всё-таки. Вот же, незадача.

-Браэн Ланерал, — повторил я. Да, Браэн. Браэн Ланерал. Бонд. Джеймс Бонд.

-Приятно познакомиться. Меня зовут Шартр, — просто представилась эльфийка, — Я из городских эльфов. Лишних фамилий не имею.

-Я не из долийцев, — намекнул я на своё магическое происхождение, — Значит, мать Жизель у вас вовсе и не заправляет? Может, она и не святая тоже?

-Все мы тут не святые, — буркнула Шартр, поворошив носком сапог пожухлую траву, — Но если ты ещё хочешь поговорить с матерью Жизель, то я мог тебя провести. Только сделай одну вещь.

-Какую это?— спросил я, удивленный таким поворотом.

-Глядя мне в глаза, — произнесла эльфийка,— дай честное слово, что не будешь причинять ей вред.

-Чего? — поперхнулся я, — Шартр? Это что — какая-то шутка? Всевозможные клятвы нарушают все, кому ни лень, и ты просишь её от меня? Сколько тебе лет, прости за нескромность?!

-Это очень просто, — не согласилась Шартр, пожав плечами, — У тебя получится, Браэн. Давай, повернись ко мне, смотри в глаза...

К тому моменту, когда я исполнил всё в точности, как хотела странная эльфийка, я был уже готов взорваться от возмущения. Мало того, что меня смущала сама необходимость давать, на секунду, какое-то "честное слово", так Шартр ещё и требовала смотреть ей в глаза! От накатывающей неловкости хотелось провалиться под землю.