— У него другой уровень общения, больше с промышленниками и фабрикантами связанный. Эта порода людей весьма обеспокоена нашим преобладанием на рынках Европы и не прочь оградить и защитить себя таможенными тарифами, но никаких военных действий знать не желают. Многие до сих пор не могут забыть сражения у острова Лисс и последующие за тем события. Итальянцы темпераментны, но не склонны к суициду.

— Хорошо Николай Владимирович, чем на юго-востоке порадуете?

— Там Старцев Алексей Дмитриевич, развил такую кипучую деятельность, что у многих иноземцев слюни текут, особенно слюнотечение усилилось, когда чай клиперами, стали возит из Шанхая во Владивосток, а уже от туда, по чугунке, куда душа пожелает. Выигрыш по времени колоссальный, наш чай нового урожая появляется на рынках Европы почитай на месяц раньше, чем у конкурентов.

— Чай чаем, а как со строительством консульского здания?

— Ваше Императорское Величество, строится и весьма успешно. Вы были правы, когда предложили ещё Горчакову строить его во французской зоне. Там и обстановка более дружелюбная и выходы к реке Хуанпу для наших целей, значительно лучше. К осени 72 года строительство будет закончено.

— Вы "телефонистов" для Шанхая успеете подготовить?

— И телефонистов и радиотелеграфистов, уже подготовили. Они сейчас стажируются в других городах, летом отдохнут, а осенью займутся новым объектом.

— Очень, очень хорошо. Продумайте, совместно с МИДом, пожалуйста, вариант автомобильного пробега по "чайной тропе" из Кяхты в Цзинин. С обязательным освещением в нашей и зарубежной прессе. Игнатьев предупреждён и активно этим делом занимается. Всё должно выглядеть, как чайный караван, только вместо верблюдов, грузовики с прицепами. Свяжитесь с вашим бывшим шефом и посоветуйтесь с ним по этому поводу, Николай Павлович хорошо знает те места.

— Ваше Величество, а какова конечная цель этой затеи?

— Считайте её проработкой резервного варианта для доставки или эвакуации наших людей в случае большого конфликта с Британией. — Караван верблюдов проходит этот путь за сорок дней, скорее всего этот срок наши друзья и закладывают в свои планы. Нам надо практически проверить этот маршрут и убедиться, что он автомобильно-проходимый, в случае возникновения такой необходимости. Причём точно определить трассу, время в пути и необходимые ресурсы! От Цзинина до Пекина всего около трёхсот километров....

— Какой срок вы считаете оптимальным?

— Не далее середины лета будущего года. Это самый жёсткий режим движения, к нему и надо быть готовыми.

— Будет исполнено, ваше Величество. Этот Новый 1872 год, по китайскому календарю год обезьяны, будем надеяться, что хитрое животное будет к нам благосклонно.

— Тогда пора приступать. Не забудьте представление на "стенографистов" подать! Желаю успехов!

* * *

Самая длительная и задушевная беседа состоялась, через пару дней состоялась, как и положено с супругой. Нет, даже не думайте, что я посвящаю её в служебные дела. Женская психология настолько тонкая вещь, что никогда нельзя сказать заранее, о её реакции на тот или иной раздражитель. Этот диалог она начала сама и не в спальне, а на пешей прогулке в зимнем парке. Возможно, вам будет интересна часть нашего разговора.

— Никса, что-то у нас в охране казаков поприбавилось? Да ещё каких-то странных типов в партикулярном платье, я их несколько раз неподалёку замечала. Что это? Опять новый анекдот о "ТЁЩЕ"?

Всё это, было произнесено ледяным тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Обычно классически сводившемуся к вопросу: — "За что ты так не любишь мою маму"? Мне это порядком надоело, и сегодня я решил выдать Елизавете такую историю, от которой у неё надолго пропадет охота меня упрекать.

— Дорогая моя, ну ка произнеси полное имя твоей матушки, данное ей при крещении.

— Виктория конечно...., ой прости, я совсем забыла, кажется полностью Alexandrina Victoria.

— Да, вот теперь правильно — Александрина Виктория, крестным то император Александр I был, вот в его честь твоя мама и получила такое имя.

— В Виндзоре я как-то один раз случайно слышала такое, но это было так давно.

Тон разговора значительно потеплел и льдинки из него почти пропали. Сейчас его совсем горячим сделаю, это в Букингемском дворце обо всём забыли, а у нас даже телеграммы Николая I — цесаревичу Александру Николаевичу (будущему Александру II) сохранились.

— Ты знаешь, дорогая, что Александрина Виктория, могла бы быть моей матерью?

— Никса, дорогой, ты всё шутишь?

— Ничуть, милая, при твоём желании даже документы и телеграммы из архива можно поднять.

— Какие телеграммы, какие документы, не темни, дорогой, рассказывай.

Как бы не перегреть, теперь уже женское любопытство, взяло верх над чувствами моей супруги и она как танк, простите бронеход, атакует меня вопросами.

— Слушай эту историю, только не перебивай, а то я собьюсь.

— 24 мая 1839 года, одна коронованная особа праздновала свой 20-й день рождения. На торжества прибыл наследник Русского престола цесаревич Александр Николаевич. Он был необычайно привлекательным, высоким и стройным молодым человеком, слывшим одним из лучших танцоров в Европе. На балу, в Букингемском дворце, Виктория просто светилась от счастья.

Кажется эта история для жены внове. Она мне внемлет с таким выражением лица, как будто речь идёт о новом завлекательном или детективном романе. Ну конечно, её тогда ещё и на свете не было.

— Уже вечером она не замечала никого, кроме русского принца с его сильными руками. На этом балу она впервые танцевала мазурку: "Великий князь так замечательно танцует этот танец, что мне приходилось очень стараться, чтобы не отстать от него, кружась по кругу, меня словно затягивало в водоворот, как в вальсе, и это было очень приятно".

Супруга прижалась к моей руке и внимательно слушает.

— Первый адъютант Александра Николаевича полковник Юрьевич записал в дневнике: "На следующий день после бала наследник говорил лишь о королеве... и я уверен, что и она находила удовольствие в его обществе". Стиль адъютантской записи, был немного легкомысленный, даже несколько игривый, мол, знай наших! Однако через два-три дня тон записей в дневнике полковника поменялся, на почти панический. "Цесаревич, — пишет Юрьевич, — признался мне, что влюблен в королеву, и убежден, что и она вполне разделяет его чувства..." — Больше двух недель Виктория устраивала для русского гостя приемы, скачки, концерты и водила его в театр, где их неизменно встречали бурными аплодисментами. Когда они ехали в карете по улицам столицы, толпа громко скандировала: "Да здравствует королева! Браво!"

Жена раскрыла рот от любопытства, они все такие, моя ещё самая лучшая и я продолжал нагнетать атмосферу повествования, перед финалом.

— Естественно что в этот процесс вмешалась большая политика, из Лондона полетели телеграммы в Петербург за подписью "...великолепного лорда Мельбурна....". Из Зимнего не менее тревожные телеграммы — увещевания были отправлены в Лондон. Перспектива превращений наследника российского престола в британского принца-консорта совершенно не входила в планы моего деда.... — После отъезда Александра Николаевича из Лондона королеве Виктории остались на память о нем альбом гравюр с портретами наследника русского престола и овчарка"

— Вот только я подзабыл, какая у неё была кличка.

Нет, я, конечно, отлично знал имя собаки, это просто был маленький тест.

— Дорогой мой, я знала эту собаку, её называли "Казбек", это была любимица матери, вплоть до самой своей смерти. Она любила его даже больше чем своего спаниеля "Дэша", которого говорят, сама купала.

На глазах моей дражайшей показалась слезинка, которую я, махнув рукой на всякие условности, правила и приличия этого века, тут же осушил поцелуем.

Всё течёт, всё меняется, естественно, говорить о том что в ходе Восточной войны и последующего кризиса Александр II отзывался о своем предмете давней любви совершенно непочтительно: "Ах, эта упрямая старая карга!" или "Ах, опять эта старая английская дура!" — я не буду, а то всё впечатление испорчу.

Историческая справка

В 1840-1870-х годах около 40% англичанок среднего класса всю жизнь оставались незамужними. Причиной была не нехватка лиц мужского пола, а противоестественная, жёсткая и ригористичная система моральных условностей и предубеждений, создававшая тупиковые ситуации для многих, кто желал устроить личную жизнь.

Одинокая девушка — нонсенс! Без компаньонки показаться на улице значит уподобиться уличной девке! Женщина, обратившаяся к незнакомому мужчине с невинным вопросом ("Как пройти на Даунинг-стрит"?), могла подвергнуться оскорблениям — такое поведение считалось возможным только для проституток или гулящих девиц.

Понятие мезальянса (неравного брака) в викторианской Англии было доведено до настоящего абсурда. Заключения, кто кому пара или не пара, делались на основании невероятного количества привходящих обстоятельств, понятия ровни и неровни выводились из множества признаков, процесс походил на решение алгебраического уравнения с десятком неизвестных.

Открытые проявления симпатии и приязни между мужчиной и женщиной, даже в безобидной форме, без интимностей — категорически запрещались. Слово "любовь" полностью табуировалось. Пределом откровенности в объяснениях были пароль "Могу ли я надеяться?" и отзыв "Я должна подумать". Ухаживания должны были иметь публичный характер, состоять из ритуальных бесед, символических жестов и знаков.

Самым распространённым знаком расположения, предназначенным специально для посторонних глаз, было разрешение молодому человеку нести молитвенник, принадлежащий девушке, по возвращении с воскресного богослужения.

Супругам при посторонних рекомендовалось обращаться друг к другу официально (мистер Такой-То, миссис Такая-То), чтобы нравственность окружающих не страдала от интимной игривости супружеского тона. Верхом неприличия и развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком — требовалось предварительное представление собеседников друг другу третьим лицом.

Беременная женщина являла собой зрелище, глубоко оскорблявшее викторианскую нравственность. Она вынужденно запиралась в четырёх стенах, скрывала свой позор от самой себя с помощью платья особого покроя. В разговоре ни в коем случае нельзя было сказать о женщине, ждущей ребёнка, что она pregnant (беременна) — только in amazing state (в интересном положении) или in hilarious expectation (в счастливом ожидании).

Викторианское ханжество иногда прямиком толкало женщин в объятия смерти. Все врачи в те времена были мужчинами. Считалось, что заболевшей женщине лучше умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней "постыдные" медицинские манипуляции. Врач иногда не мог поставить толковый диагноз, ибо не имел права задавать пациентке "неприличные" вопросы.

В тех случаях, когда необходимое врачебное вмешательство дозволялось высоконравственными родственниками, врач вынуждался действовать буквально вслепую. Известны описания медицинских кабинетов, оборудованных глухими ширмами с отверстием для одной руки — дабы медик мог посчитать пульс пациентки или коснуться лба для определения жара. Приглашать врачей-мужчин к роженицам англичане с душевными муками начали только в 1880-х годах.

Двести сорок первая запись в дневнике ЕИВ Николая Второго

Приглашение в замок Perthshire.........

Британская мораль 19 века, это что-то! Наверное, из-за этого в 21-м веке у них расплодилось столько "розовых и голубых". Поэтому вы должны понимать, что всё произошедшее с баронессой Софией фон Диц и Уильямом Кесуиком, по меркам морали викторианской эпохи, было чем-то из ряда вон выходящим.

Не подумайте совсем плохо о нашей СВР. Баронессу сопровождало сразу две компаньонки, нанятых в специальном заведении в Лондоне с отличными рекомендациями. Но оставались ещё сомнения со стороны родственников потенциального жениха. Нет, девственность невесты под сомнение вообще не ставилась, это было бы слишком, и даже оскорбительным для жениха, а вот навестить её родину и посмотреть на родовой замок, а главное хотя бы оценить размер располагаемого капитала — ближайшая родня считала даже не своим правом, а прямой обязанностью!

Как, наверное, ругала себя София, что не верила своим умудрённым опытом преподавателям по дисциплине "викторианская — мораль", тогда это казалось далёким и не нужным, но вот поди-ка, пригодилось и от знания этой дисциплины будет очень многое зависеть....

Не буду утомлять вас описанием этой экзекуции в британском стиле, скажу только, что смотрины прошли на ЯТЬ! Успех был продиктован не только квалификацией наших СВР — преподавателей, но и в неменьшей степени талантливой ученицей....

Почти была определена дата оглашения свадьбы. Почти, но не совсем! В каждом банкирском семействе существовала своя служба информации. Так было всегда, даже когда банков ещё не было, а были ростовщики и менялы. Сунься отважный рыцарь, собирающийся в крестовый поход без протекции к ростовщику, он ему назначит такие проценты, что ОЙ Ё Ёй!!! — Никакие соображения об освобождении им Гроба Господня в расчёт не берутся. Только чистоган в чистом виде или металле, естественно благородном!

Как не "буянил" и не ругался Уильям Кесуик, торопя дату помолвки, и прочие процедуры, а пришлось, ему смирится с традициями и роднёй.

Из замка Perthshire в далёкую Трансильванию направился, нет, даже не гонец, а целая разведгруппа. Помимо наличия недвижимости требовалось ещё убедиться в наличии у кандидатки в банкирши приличного приданного. На время необходимое для решения всех этих вопросов молодые видеться не должны, это тоже дань традициям. Поэтому баронесса на следующий же день поездом уехала в Лондон.

Если из Шотландии поехали гонцы, то из Англии полетела чуть "взбалмошная телеграмма". В ней помимо обычного женского многословия были слова "вариант один", что говорило о высокой квалификации тех, кто готовил операцию, и о том что надо "встречать родственников" баронессы в Париже, Вене и Трансильвании.

В Париже, на первый взгляд, всё оказалось сначала весьма запутанно. Проверяющий направился не в банк Франции, а двинулся на набережную Конти и после недолгих переговоров в здании Парижского монетного двора, вернулся в гостиницу.

На следующий день один из клерков монетного двора посетил сразу несколько банков в столице, а вечером устроился в кафе расположенном недалеко от гостиницы прибывшего гостя. Встреча была обставлена как случайный разговор двух незнакомых людей. Помощь службы Кастельно больше не понадобилась, уж слишком она была не поворотлива и инерционна.