Северный путь. Часть 3 ( фэнтези )

Николя неуютно передернул печами и потупился.

— Что тебе стоило сделать маленький шаг ей навстречу? — продолжала говорить Эйтайни тихим напевным голосом.

Снова ворожит. Никак успокоиться не может. В памяти все время всплывал несчастный взгляд Герды, полные едва сдерживаемых слез глаза. "Вы со мной потанцуете?" — свербел в голове ее тонкий, хрупче горного хрусталя голос. Нет, так нельзя. Слабость перед женскими слезами нужно преодолеть, как он преодолевал все остальные свои слабости.

Николя напрягся, приступом разрывающей голову боли отгораживая себя от колдовских наваждений.

— Это был бы шаг в пропасть. Для меня и для нее.

Эйтайни, явно ощутив сопротивление, замолчала и отвела взгляд.

— Давайте поговорим в более спокойном месте, — он кивком указал на танцующих.

Ворожея, вздохнув, согласилась, и они направились к окраине города, где под вересковыми холмами прятался подземный дворец лапских Дану. Остановились у входа. Внутрь Николя идти не захотел, зная, что там силы Эйтайни десятикратно возрастут, а он наоборот ослабеет без доступа к небу и ветру. Нельзя давать демонам такого преимущества, пусть даже они и кажутся друзьями.

— Объясните мне одну вещь. Почему все из кожи вон лезут, чтобы сосватать мне эту девушку? Какая вам от этого выгода? — требовательно спросил Николя, когда они остановились у самого высокого холма в глубине гряды, чтобы их уж точно не подслушали.

— Мы беспокоимся. Почему ты злишься? — Эйтайни печально покачала головой и полностью сняла капюшон в знак доверия между ними. — Белая горлица — то, чего тебе не хватало все это время. Ты ведь сам подарил ей мою брошь. На ней не было приворота.

Николя вдохнул полной грудью морозный воздух. Он и сам не знал, для чего это сделал тогда, десять лет назад. И почему воспоминание о прилипчивой девчонке из Дрисвят настойчиво терзало его все эти годы. Юки была права: за спрятанными в кожаной папке портретами скрывалось нечто большее, чем простая увлеченность красивыми чертами лица. Наваждение, за которым не было демонического колдовства. Пришедшее откуда-то из глубин сознания. Безликий? Скорее всего, он. Почему Эйтайни с ним в сговоре? И знает ли о нем?

— Не люблю, когда мной манипулируют, — выдавил из себя Николя, когда отмалчиваться стало уже невозможно. Говорил не только ворожее, но затаившемуся в тени сознания Безликому. — И еще меньше мне нравится, когда это делают с невинной девушкой. Не впутывайте ее в свои интриги, если хотите сохранить нашу дружбу.

— Николя-Николя, — Эйтайни подняла ладонь и увитым вересковой татуировкой пальцем провела по щеке Николя, снова выплетая ворожбу. — Ты же не со мной, а с собой сейчас борешься, зачем? Эта борьба бесплодна и ни к чему хорошему не приведет, — она перебежала взглядом за спину Охотника и остановилась, обрывая наполовину готовый узор.

Правильно. Иначе он бы не сдержался и ударил.

— Послушай моего совета, впусти горлицу в сердце. Она поможет тебе примириться с собой и найти свет истины, которого ты так жаждешь.

Охотник увидел его. Крохотный огонек хорошо знакомой ауры. Зачем ее сюда привели? Это ловушка?! Николя напружинился, демонстративно положил руку на эфес меча и с угрозой процедил:

— Оставьте ее в покое.

* * *

Герда наблюдала за ним, изо всех сил сдерживая слезы.

Николя шел сквозь толпу. Она расступалась перед ним, как волны перед кораблем, пока он не остановился возле невысокого человека в синем плаще. Несколько минут они разговаривали, а потом вместе направились к противоположной от дома Охотника окраине Упсалы. Герда следовала за ними, словно привязанная, стараясь держаться на расстоянии, но не упускать из виду. Вдалеке от толпы стало сложней, но опустившаяся на город темень позволила незаметно подобраться поближе. До слуха доносились обрывки разговора, но понять, в чем суть, по ним оказалось невозможно. Они остановились посреди гряды холмов, в стороне от поселения. Герда спряталась за ближайшим к ним пригорком и осторожно выглянула.

Неизвестный сбросил капюшон. Им оказалась женщина. Грациозным жестом выправила из-под плаща темные волнистые волосы, которые доходили ей почти до середины бедра. Лицо ее было нестерпимо красиво, с тонкими точеными чертами, маленьким аккуратным носиком, чувственными губами и томными кошачьими глазами. Она кокетливо улыбалась, но Николя оставался напряженным. Тогда незнакомка игриво коснулась пальцем его щеки. Герда внутренне сжалась. Стало жутко неприятно, что чужая женщина ведет себя с ним так откровенно. Настырная поклонница? А, может, любовница? Понятно, почему он отказался танцевать. Боялся, что она приревнует!

Резкий порыв ветра донес странный запах-ощущение. Женщина в плаще не была человеком. Николя разговаривал с демоном. Герда даже догадалась, с каким. В памяти возникли строки из книги: "Туаты особенно опасны для мужчин-Стражей, которые часто оказываются жертвами их приворотных чар". Герда вздрогнула, заметив выглянувшие из-под пышных волос заостренные ушки. Вот оно! Должно быть, в вышивку на платье были вплетены приворотные чары, только направлены они были не на нее, а на Николя. И они подействовали, заставил его пойти за демоном вместо того, чтобы остаться с Гердой. Теперь туата уведет его в царство под холмами. Надо это остановить!

Не раздумывая больше ни мгновения, Герда помчалась к Охотнику.

— Мастер Николя, погодите! — громко закричала она. — Не ходите с ней. Она вас приворожила!

Охотник с незнакомкой обернулись и удивленно уставились на нее.

— Что стряслось? — нахмурился Николя.

Герда остановилась возле них и, с трудом пытаясь отдышаться, начала путано объяснять.

— Это демон. Туат. Ворожея. Она зачаровала вас, чтобы увести в царство под холмами и зачать там детей! — только произнеся это вслух, Герда осознала, насколько глупыми должны выглядеть ее слова со стороны.

К вящему ужасу, Охотник и незнакомка дружно рассмеялись.

— Успокойся, все в порядке. На меня привороты не действуют, — заверил ее Николя. Герда уже все поняла по выражению их лиц. Щеки запылали от стыда. — Это Эйтайни, королева Дану Лапии. Моя старая знакомая. Она иногда помогает мне в Охоте.

Герда закрыла лицо руками. Почему она решила, что эта женщина тот самый демон? Давно уже пора научиться различать сказки и жизнь. Сколько раз ее об этом предупреждали? Теперь Николя, наверняка, решит, что она непроходимая дура. И будет абсолютно прав. Она ведь не Страж и не Охотник. Зачем только полезла туда, где ничего не понимает?

— Простите, — угрюмо выдавила из себя Герда.

— Ничего страшного, — снисходительно улыбнулась Эйтайни. — К тому же, ты недалека от истины. Я действительно происхожу из рода туатов де Дананн и умею ворожить. Но поверь, времена моей бурной молодости, когда подобные шалости были в порядке вещей, уже давно прошли. У меня уже есть муж и сын, хлопот с которыми за всю жизнь не оберешься. Никто другой мне не нужен.

Герда продолжила краснеть, изучая покрытый настовой коркой снег под собственными сапогами.

— Извините, — еще раз пробормотала она, не зная, что сказать.

— Николя, не позволишь нам немного поговорить о женских тайнах наедине? — Эйтайни выразительно посмотрела на Охотника.

— Хорошо, но помни мои слова, — предупредил Николя королеву Дану, а потом прошептал над самым ухом Герды: — Не доверяй ей. Она все же демон и преследует собственные цели, отличные от наших. Зови, если хоть что-то покажется подозрительным.

Герда с удивлением поняла, что он сильно обеспокоен. Хотелось заверить его, что все будет хорошо, но она просто кивнула. Охотник отошел на почтительное расстояние. Эйтайни тяжело вздохнула, глядя на его удаляющуюся спину, и снова повернулась к Герде.

— Ты очень умна. Немногие могут разглядеть мою сущность сквозь чары, а тем более так точно угадать мой род, — туата явно пыталась завоевать расположение с помощью лести.

Это необъяснимо пугало. Герда решила побыстрей все выяснить и позвать Николя, чтобы не оставаться наедине с ворожеей долго.

— Вы подарили мне платье? Зачем?

— Хотела помочь сблизиться с Николя, но забыла, насколько он упрям, и сделала только хуже. Прости, — Эйтайни печально опустила голову.

Против воли захотелось ее утешить.

— Разве может быть хуже? Я ему безразлична. И чем больше я стараюсь понравиться, тем больше он меня отталкивает. Думаю, мне надо оставить надежды и научиться жить дальше, не мечтая о нем, — Герда решительно глянула на ворожею. — Но все это неважно на самом деле. Важно то, почему вы решили мне помочь.

— Все-таки Сайлус прав. Небесные чересчур мнительны, — горько усмехнулась Эйтайни. — Видишь ли, Николя отличный воин, сильный, умный, дальновидный. Возможно, один из лучших в Мидгарде. Но все же ему чего-то не хватает.

Герда недоуменно моргнула.

— Стимула, — любезно объяснила туата. — Того, что заставит его измениться, шагнуть через грань собственных страхов и победить в решающей битве, несмотря на все тяготы, что лягут на его плечи. Ты и есть этот стимул.

— Вы ошибаетесь, — твердо возразила Герда. Роль стимула была ей не по душе, ведь с помощью него людьми легко управлять. Совсем не хотелось, чтобы Николя заставляли что-то делать против его воли. Но вслух высказывать эти соображения она не решилась. И без того чувствовала себя глупее некуда. — Он даже потанцевать со мной отказался. Вряд ли я та девушка, ради которой он станет совершать подвиги.

— Но ведь однажды он уже сделал это, — подмигнула Эйтайни, словно прочитав ее мысли. — Пригласил на танец и совершил подвиг, на который без тебя не был бы способен.

— Это было давно: я была лучше, он был другим, а теперь... Я ведь даже его подарок не смогла сохранить. Он разбился. Вот, — Герда достала из-за пазухи мешочек с осколками вересковой броши и, вытряхнув их на ладонь, показала туате. — Точно также разбились мои глупые мечты. Я бесконечно разочаровала мастера Николя. Найдите другую девушку, более красивую, умную и достойную. Тогда быть может...

К горлу подступил ком. Стало трудно продолжать, как только Герда представила Николя с другой. Так должно быть, так правильно, но она не хотела бы этого видеть.

— То, что сломано, всегда можно починить, — фиалковые глаза зажглись таинственным светом. Осколки броши поднялись в воздух и вихрем закружились вокруг Герды, сложились вместе и вспыхнули бледно-голубым огнем. На подставленную ладонь легла абсолютно целая без единой трещинки брошь. — А другую девушку Николя никогда не примет. Разочарование пройдет, как только он узнает тебя настоящую, взрослую женщину, а не ребенка. Просто оставайся рядом с ним и наберись терпения. Думаю, оно пригодится нам всем.

Герда зачарованно смотрела на брошь.

— Спасибо. Я не знаю, что сказать, — по щекам текли слезы.

Это украшение было ей дороже всего на свете: дурацкого платья, танцев, бесполезного дара. Всего. Крошечная вещичка, овеянная щемящими душу воспоминаниями о Николя, который ее подарил, и о Шквале, который не позволил отдать ее Ужиному королю.

— Так и не говори. Главное, не отчаивайся. Даже во тьме, когда кажется, что выхода нет, верь, что впереди забрезжит свет, который обязательно выведет тебя к нему. Потому что вы — две половинки одного целого, которые всегда будут стремиться друг к другу, как бы велико не было расстояние между вами. Не плачь, — Эйтайни обняла ее за плечи. — Мне уже пора, но если захочешь поговорить, приди сюда и назови мое имя.

Герда даже не успела попрощаться, прежде чем туата растворилась в ночной мгле. Герда еще несколько мгновений простояла на месте, удивленно глядя по сторонам, а потом пошла к ожидавшему у крайнего дома Николя.

— О чем говорили? — не замедлил поинтересоваться он.

— О своем, о женском, — таинственно ответила Герда, все еще сжимая в руке кожаный мешочек с брошкой. Охотник не стал настаивать.

— Хочешь обратно на праздник?

— А вы останетесь?

— Нет. Думаю, от меня там будет мало толку — я слишком устал.

— Тогда домой. Я тоже устала. К тому же платье жутко неудобное. Жду не дождусь, когда смогу от него избавиться.

Николя улыбнулся одними губами и взял ее под руку.

Глава 30. Оттепель

После Остары на душе потеплело, словно зима забрала с собой не только снег и холодные стужи, но и всю тяжесть с сердца. Но иногда печаль возвращалась с колючими ночными заморозками и выхолаживала до тупого исступления.

С Николя почти не виделись: он был все время занят с учениками либо пропадал по охотничьим делам. Занятия с Финистом шли совсем не так хорошо, как хотелось. Оборотень решил научить ее повелевать животными. Для этого выпустил Золотинку из денника, и та радостно побежала есть выложенное на проходе сено. Герда должна была заставить ее вернуться обратно в денник. У Финиста получалось легко. Даже говорить ничего не приходилось: он лишь выразительно смотрел на кобылу и указывал на открытую дверь глазами. Золотинка тотчас бросала сено и покорно шла к себе. А у Герды, сколько она ни старалась, не выходило даже внимание животного от еды оторвать.

— Да не упрашивай, а четко и настойчиво произнеси в мыслях приказ. Покажи, что ты здесь главная, а не она, — наставлял Финист.

Герда попробовала еще раз: "Ступай обратно! Перестань есть! Ступай обратно! Слышишь?!" Кобыла на мгновение оторвалась от сена и бросила на нее уничижительный взгляд, а потом, опустив голову, нарочито медленно втянула в себя очередной пук сушеной травы. Герда в отчаянии закрыла лицо руками.

— Это больше похоже на истерику, чем на настойчивость, — отшутился Финист.

Она сжала кулаки и посмотрела на него.

— Ну почему ничего не получается?

— Получится со временем.

— Ты говорил это две недели назад, но мы продолжаем топтаться на месте. У меня ничего не выходит!

— Значит, нужно еще больше времени. Не переживай. Ты все равно молодец. Вряд ли кто другой на твоем месте справился бы лучше.

— Почему?

Наверняка он просто не хочет ее обижать.

— Потому что твой дар сейчас работает на треть или даже на четверть силы. Ты не сможешь обучаться быстрее, пока... — Финист неожиданно осекся.

Герда нахмурилась.

— Пока что?

— Не важно. Просто прими, что ты не сможешь научиться всему и сразу. Для более сложных вещей понадобится чуточку больше терпения и практики.

— Но мы же не практикуемся совсем. Ты занимаешься со мной от силы час в день. И с каждым разом сокращаешь время!

— Я не хочу, чтобы ты перетруждалась. К тому же, я не вижу смысла заниматься дольше. У тебя и так все прекрасно получается.

— Да уж... — проворчала Герда и, сузив глаза, перешла на чтение мыслей. Услышать правду из его уст она уже отчаялась.

"Как же с ней тяжело! И сказать правду нельзя, потому что она расстроится, и требовать большего глупо, потому что пойти дальше она не сможет. Почему Охотник ничего ей не объяснил? Он же занимался с ней несколько месяцев. У него должны были возникнуть подобные проблемы. Понять бы, чего он хочет добиться. Если демоновой Компании нужен ее дар, то почему Охотник так легко от нее отказался? Ему ничего не стоило задурить ей голову, пустить пыль в глаза всей этой... воинской славой. Даже мне видно, что она хоть в Хельхейм за ним пойдет, а уж в постель так и подавно. В чем же дело?"