Орбита мира

— Бандит-один сбит, — коротко отрапортовал Шепард об итогах перехвата. — В обороне. Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1!

Теперь у флайт-коммандера Шепарда оставалось в запасе всего две ракеты. Но и противник — всего лишь один. На мучительно долгие секунды в центре управления полётом воцарилась полная тишина, если не считать звук вентиляторов.

— Грэндслэм, — долго ждать новый рапорт Шепарда не пришлось. — Воздух танго юниформ.

Зал буквально взорвался. Пусть машина флайт-коммандера Шепарда и потеряла способность вернуться на Землю в самостоятельном атмосферном полёте, очевидно задетая русской картечью, главное произошло. Возле тяжёлой бомбардировочной платформы не осталось русских, а вот американец сохранил и космическую подвижность, и возможность орбитальной инспекции, либо физического уничтожения цели.

Аплодисменты стихли.

— Флайт-коммандер Шепард, доложите обстановку, — уже гораздо спокойнее продолжил Толберри. — Статус целей?

— Бандит-один уничтожен. Подтверждаю деформацию обводов корпуса и множественные внутренние детонации, — последовал рапорт с орбиты. — Бандит-два подавлен, находится в свободном вращении. Подтверждаю хорошо различимую детонацию на борту и выброс обломков.

— Продолжайте облёт и визуальный контроль платформы, — откликнулся Толберри.

— Сэр, — у флайт-коммандера Шепарда нашлись свои взгляды на проведение инспекции. — Прошу разрешения демонтировать винтовку инспекционной турели и воспользоваться ручным маневровым устройством для ближнего осмотра цели.

— Запрещаю! — немедленно отрезал полковник. — Осмотр вести только с борта, в случае активности цели — пользуйтесь ракетами на поражение!

— Оружейный модуль неисправен, — последовал безжалостный ответ Шепарда. — Борт теряет энергию. Обе ракеты задеты осколками и могут взорваться при запуске.

— Только проклятые демократы! — гневно прорычал Толберри с отжатой кнопкой орбитальной связи. — Только проклятые демократы могли принять на вооружение небронированный ракетный контейнер!

— Сэр? — напомнил с орбиты Шепард.

— Прыжок разрешаю, — устало согласился полковник. — В случае агрессии — попробуйте лишить станцию герметичности, а затем уничтожить антенны наведения бомб.

— Есть сэр, — откликнулся Шепард. — Готовлюсь к выходу.

Полковник сел и устало выдохнул.

— Ядерный холокост и демократы! — пробормотал он. — Когда же я наконец достаточно постарею для всего этого дерьма?

— При всём уважении, никогда, сэр, — тут же откликнулась Тамика Дэвис. — Это штабная работа ВВС. Сэр.

В тот же момент на столе полковника зазвонил телефон — будто лишь этой предынфарктной тишины и дожидался.

— Да! — рявкнул Толберри раньше, чем понял, какую именно трубку он схватил. — Да сэр! Да, сэр! Нет сэр! Полковник Толберри, сэр!

Пост управления неторопливо цепенел. Все три оператора поняли, кто именно звонит полковнику гораздо раньше, чем он сам.

— Д-да, господин президент! — страшная правда наконец достала и полковника. — Ситуация под контролем. Атака русских отбита, машина флайт-коммандера Шепарда понесла средние повреждения и утратила способность к атмосферному полёту. Запас автономности для спасения пилота достаточен. Неизвестная станция опознана как тяжёлая бомбардировочная платформа русских. В данный момент неуправляема и беззащитна. Флайт-коммандер Шепард проводит ближнюю визуальную инспекцию. Прошу разрешения на подъём дежурной четвёрки и захват либо уничтожение платформы!

Его подчинённые только молча переглянулись. В отсутствие бригадного генерала Гарри Никсона полковник Толберри не мог отдавать никаких команд никому, кроме напрямую подчинённых ему людей. Но прямое разрешение президента США всё меняло.

— Есть сэр! — полковник Толберри положил трубку. — Капрал Хасегава, поднимайте Оленей. Всех четверых. В этом году рождество наступит досрочно. И я не думаю, что русским понравится наши подарки!

Лиза Хасегава торопливо потянулась за конвертом с кодовыми словами. На то, чтобы подтвердить свои полномочия и запросить подчинение дежурной группы военного космодрома на Киритимати, он же — Рождественский атолл, много времени не потребовалось. Стартовый комплекс в Тихом океане послушно начал предполётную активацию систем и вооружения четырёх космических перехватчиков с полным комплектом ракетного оружия на борту.

— Лейтенант Итон запрашивает инструкции, сэр, — напомнила Лиза Хасегава.

— Продолжать дежурство, — откликнулся полковник. — Бомбардировочная группа русских так никуда и не делась. Будут дёргаться — в этот раз одним городом не обойдутся!

Судя по результатам наземных станций, дёргаться русские и не собирались. Бомбардировочная группа находилась там же, где и была, единственный уведённый с орбиты беспилотник садился по давно уже привычному курсу на территорию СССР и уходить с него явно не собирался.

— Я надеюсь, кто-нибудь уже оповестил бригадного генерала Никсона, что происходит на орбите? — устало поинтересовался Толберри. — Я не собираюсь выигрывать целую космическую войну один, это нарушение субординации!

Шутка пропала даром.

— Нет, сэр, — отрапортовала Хасегава. — Адъютант Гарри Никсона на постоянной связи, но отыскать бригадного генерала просто не получается.

— Как не получается? — опешил полковник. — А мобильник ему на что?

— Установка мобильной связи бригадного генерала Никсона отклика не даёт, — подтвердила Вероника дель Ольмо. — Её просто нет в системе наземного слежения, будто она неисправна.

— Отдел безопасности уже поднял военную полицию и гражданские службы, — продолжила Лиза Хасегава. — Но бригадного генерала не отыскали. Ни дома, ни в офицерском клубе, ни даже в суде.

— Суде? — переспросил Толберри.

— Бригадный генерал Никсон разводится, сэр, — напомнила Тамика Дэвис. — На базе даже шутили о тотализаторе, что именно смогут отжать его жена и её адвокат.

— Надеюсь, только шутили, — полковник недовольно посмотрел в невинные глаза подчинённой. — Узнаю, что кто-то действительно принимал ставки — лично задницу надеру! И станет она у этой кого-то из шоколадной — фиолетовой!

— Ах, полковник, — вздохнула Тамика Дэвис. — Вы же только обещаете!

— Проклятые демократы! — выплюнул полковник вместо ругательства. — Проклятые демократы с проклятым ЦРУ! Втюхивают нам секретную разработку мобильной связи, а их телефон с дурацким названием за все эти полмиллиарда баксов всё равно не в силах отыскать одного проклятого бригадного генерала вовремя!

— Дурацким? — недоумевающе переспросила Тамика Дэвис. — А мне нравится, как звучит "Айфон". Будь он хотя бы на миллион дешевле, сама бы с удовольствием купила поболтать на пенсии.

— Это наше сокращение, подруга, — объяснила Вероника дель Ольмо. — До первой буквы. Полное название проекта — рыбий клей.

— Чё? — негритянка от удивления могла только недоумевающе хлопать глазами.

— Рыбий клей, — с удовольствием повторила Вероника. — Исингласс.

— Они придумали мобильный телефон за грузовик баксов штучка и назвали его "рыбий клей?" — переспросила Тамика Дэвис. — Ещё более дурацкого названия придумать не смогли?

— Это ЦРУ, — невозмутимо пояснила её собеседница. — Дурацкие кодовые названия — их профессия...

— Деньги жрать как паровозная топка — уголь, вот их настоящая профессия, — недовольно прокомментировал её слова полковник. — Мне порой кажется, что русские — не более чем наш противник. А настоящий враг — демократическое правительство и ЦРУ!

— Только кажется, сэр? — поинтересовалась Тамика Дэвис.

— Флот, — односложно напомнил Толберри.

— О, — его подчинённая кивнула. — Да сэр. Извините, сэр.

— Флайт-коммандер Шепард на прямой связи, — прервала их Лиза Хасегава. — Включаю трансляцию.

— Люк пилотской кабины закрыт и загерметизирован, — согласно инструкции, орбитальный инспектор сопровождал голосом каждое своё действие. — Минимальный срок нахождения в переходной камере выдержан.

— Камере, — вполголоса фыркнула Тамика. — У моего Форда в колёсах места больше, чем в этой камере!

— Понижаю давление, — продолжил Шепард. — Готовность к открытию внешнего люка в инспекционный модуль.

Наземной службе оставалось только представлять, как именно всё происходит. Служебные фильмы с фрагментами настоящих космических съёмок и тренировки персонала на полноразмерных макетах операторы и остальной персонал, конечно, неоднократно видели — но всего, что происходило в этот момент на высоте двухсот пятидесяти миль над Землёй, те не передавали.

Ослепительный свет безжалостного космического солнца, острые чёткие тени, без единого намёка о размытии земной атмосферы, исполинский глобус земного шара в белых клочьях облаков и разноцветная земная поверхность...

Внеземная красота, на любование которой у орбитального инспектора не было ни времени, ни желания. Его куда больше занимал набор ключей для условий невесомости и неподатливые крепления винтовочной турели.

Космические патроны с пластифицированным диаминотринитробензином заказали ещё чуть ли не в докосмическую эпоху, в далёком 1959, но из-за бесконечных правок бюджета ВВС ради более ценных элементов космической военной машины так и не дождались. Пришлось обходиться временным решением. То, привычным уже образом, стало постоянным и обросло бесчисленным количеством подпорок ради хоть какой-то работоспособности.

В креплениях герметичного стрелкового контейнера турели находилась обычная армейская М-16, с минимумом смазки и одним снаряжённым магазином. Ещё два ждали своего часа в устройстве автоматической подачи, капризном и ненадёжном творении германских оружейников. Боеспособность Шепарда напрямую зависела от того, как быстро он сможет их демонтировать и распихать в герметичные теплоизолированные карманы скафандра. В космическом вакууме патроны жили крайне недолго, что на солнце, что в тени.

Судя по комментариям флайт-коммандера, справлялся он неплохо. А вот телеметрия его машины показывала другие, куда менее приятные сведения. Остатки рабочего тела стремительно покидали разбитые осколками советских ракет баки маневровых двигателей. К счастью, они сравнительно медленно текли внутрь корпуса через трещины, и машину Шепарда не закручивали. Но даже о маневрировании возле русской платформы говорить больше не приходилось. Солнечные батареи в створках люка оружейного контейнера ещё могли обеспечить работу дальней связи, но в обрез, только пока их освещало солнце. Пребывание Шепарда на орбите грозило стать крайне дискомфортным уже в самое ближайшее время.

Полковник Толберри, впрочем, искренне подумывал, что не отказался бы поменяться местами с подчинённым. Его поиски начальства закончились успешно — и успех этот ни капли не радовал.

— Под общим наркозом, сэр, — подтвердила Лиза Хасегава. — У гражданского стоматолога. Телефон забыт в личном автомобиле. Не поставлен на зарядку, сел.

Полковник вскочил, яростно открыл рот, гневно вдохнул... и устало выдохнул.

— Я с ума сойду на этой работе, — он рухнул обратно в кресло. — После этой смены возьму отгул и напьюсь. Капрал Дэвис, составите мне компанию?

— Только если это будет в достаточной степени дурная компания, — улыбнулась Тамика. — Сэр.

— Ты даже не представляешь, насколько дурная, — зловеще пообещал ей полковник, схватил тангенту космической связи и невозмутимо продолжил рабочим тоном. — Флайт-коммандер Шепард, доложите обстановку.

— Станция признаков жизни не подаёт, — отрапортовал Шепард. — Демонтаж винтовки закончен, боеприпасы загерметизированы. Ручное маневровое устройство исправно, давление в баках в норме. Прошу разрешения покинуть борт.

— Прыжок разрешаю, — подтвердил Толберри.

— Удаление один фут, — начал отсчёт Шепард. — Удаление два фута. Удаление три фута. Что за... Ракетная атака! Бандит-два осуществляет ракетную атаку с минимального удаления! Я...

Сигнал космоплана инспектора Шепарда погас. Вместо телеметрии в окошках незамедлительно выскочили сплошные нули. По залу центра управления разнёсся странный звук — будто десятки людей разом проглотили безмолвный крик.

— Флайт-коммандер Шепард, ответьте! — начала безнадёжную мантру лётного контроля Лиза Хасегава. — Флайт-коммандер Шепард, как слышите, приём?

Полковник вслепую нашарил трубку прямой связи.

— Только что русские уничтожили орбитальный инспектор Шепарда, — прямым текстом сказал он. — Четвёрке Оленей — боекомплект два-красный, повторяю, два-красный! Взлёт немедленный, сразу по окончанию погрузки!

Вероника дель Ольмо недоверчиво покосилась на полковника. За четверть века своей жизни она впервые увидела, как вот так запросто авторизуют вскрытие и погрузку на борт содержимого опломбированных ядерных арсеналов экваториального пускового комплекса.

— Капрал Хасегава, — лишённым эмоций голосом приказал Толберри. — Не засоряйте эфир. Капрал дель Ольмо, у вас пятнадцать минут на установление контроля и слежения за новым орбитальным звеном. Капрал Дэвис, на вас курсовой пакет для перехвата станции и вероятных советских ответных действий.

Центр управления наполнился деловитым шумом. Полковник закрыл глаза и шумно выдохнул. В этот момент ему малодушно хотелось, чтобы бригадный генерал Никсон волшебным образом немедленно вернулся — и отправил полковника куда подальше часов на восемь. А лучше — на двенадцать.

Впрочем, даже будь Гарри Никсон работоспособен, рассчитывать на отдых полковнику не имело смысла. Оставалось только раскрыть глаза и работать.

— Капрал Хасегава, — сказал он. — Дежурный состав звена?

— Дженкинс, Гриссом, Купер, и Вайт, — напомнила Лиза Хасегава.

— Спецукладка? — продолжил Толберри.

— Майор Дженкинс и капитан Гриссом, — откликнулась та. — Килотонники W54 на модифицированном носителе космос-космос.

— Пусть работают по схеме прорыва, — решил полковник. — Атомная зачистка обороны, ввод стандартных поражающих средств. Чем больше останется после боя от русской бомбардировочной платформы, тем больше мы узнаем о том, как эти хитрожопые засранцы научились маскировать стотонные объекты в космосе.

— Есть, сэр! — Хасегава торопливо принялась за трансляцию приказа.

— Есть картинка с пускового комплекса, — отрапортовала Вероника дель Ольмо. — Даю на экран.

Огромный проекционный телевизор послушно отобразил пейзаж атолла Киритимати. Настолько крохотного и бессмысленного клочка суши, что большая часть пускового комплекса напоминала помесь линкора, супер-авианосца и заброшенного химзавода на трубчатых металлических опорах.

Буквально квадратные мили надстроек, вышек и транспортных магистралей расползались корявой металлической опухолью посреди морских вод. Четыре мачты охватывали готовые к вылету космопланы. Каждую обычную ракету под космопланом с боков поддерживали твердотопливные ускорители.

— Пять! Четыре! Три! Два! Один! — в момент старта по экрану прошла косая помеха, но тут же исчезла. Четыре ослепительных столба пламени рванулись к небу с крохотными тёмно-синими космопланами в изголовье.

— Ле-е-ерой Дженкинс! — хвастливый выкрик майора Дженкинса прозвучал не очень к месту, но от всей души.