Партизанка или как достать начальство

— Уморилась девонька, — констатировала старушка, замотала мой палец пластырем и отправила в спальню со словами, — Позову, как все на столе будет. Кыш, кыш!

Но как баб Валя меня звала я, потом уже не услышала, поскольку заснула сном младенца крепко и без сновидений.

Наконец, наступил тот знаменательный день, когда мужики — главные специалисты сдали мне свои заявки, без ошибок, без отмазок и откровенного бреда. Во славу сего события мое королевское величество сменило гнев на милость и решило поехать в поле с агрономом. Тот от радости чуть чаем не поперхнулся, которым я его любезно потчевала.

— Отлично, — улыбнулась я, — Завтра с утра "Матиз" инженер заберет в гараж, и можете меня из конторы прихватить. Только бензовоз обеспечьте, пожалуйста.

— Будет сделано, Евгения Николаевна, — отрапортовал он и ушел по своим агрономическим делам.

На следующий день инженер, как обещал, отогнал Белочку менять ей расходники, а мы с агрономом уехали на поле. День стоял не просто жаркий, а удушающее жаркий. Сколько лет работаю, никак не могу привыкнуть к пыли проселочных дорог. Уж лучше навоз, ей богу!

Добрались довольно быстро. С ветерком. Агроном лихо гнал свою старенькую "Ниву", еле вписываясь в повороты. Я чуть не поседела от страха, пока доехали. Так и рефлекторно жала правой ногой на отсутствующие тормоза.

— Вот он, Николавна, — мужчина указал на большой красный импортный трактор, что тихонько ковырялся на кукурузном поле.

— Это он междурядку делает? — удивилась я.

— Угу, — подтвердил агроном.

Недоуменно присмотрелась и поняла, что так напрягает.

— А чего культиватор такой маленький?

— Так нет другого.

— Так трактор поменьше подберите! — воскликнула я, начиная злиться.

— Нету, — развел руками мужчина и в ответ на мой негодующий взгляд продолжил, — Закупками техники занимались городские начальники. Все наши заявки раскритиковали — говорят прошлый век. Вот и накупили этих махин, — кивок на красный трактор, — А то, что нам под них цеплять нечего, никто не подумал. Вот и выкручиваемся, как можем.

— Пипец, — других слов у меня не было. — Ладно, пойдемте делать замеры. Сажень взяли?

Агроном кивнул, и мы пошли навстречу трактору.

Нужно отдать должное Сергею Ивановичу, так звали агранома — не тупил, не зависал и все выполнял четко, согласно указаниям. И когда я уже почти заканчивала — оставалось только бак соляркой залить до полного, на горизонте появилась белая машина. Стояла я на небольшой лестнице, что ведет в кабину трактора, то есть достаточно высоко, что бы определить, что к нам пожаловал директор. Вот, что ему в кожаном кресле не сидится?! Сидел бы, да бумажки перекладывал — нервы успокаивает...

Отвернулась и стала внимательно следить за соляркой медленно сливающейся с пистолета в бак.

— Трудитесь, Серега? — услышала за спиной.

— Работаем, — весело поправил агроном.

А дальше раздалось уже ожидаемое:

— Евгения Николаевна, могу я узнать, почему вы не на рабочем месте?

Тихонько вздохнула. Вот чего он ко мне придирается?! Оборачиваюсь и внимательно смотрю на начальство. Он опять в белом костюме.

— А почему вы в таком виде?! — продолжает пыхтеть он, совершенно зря, между прочим.

Вид у меня был и вправду не рабочий. Кроссовки, короткие зеленые шорты, белая майка без рукавов и бейсболка. Но не в деловом, же костюме по тракторам лазить. Сначала хотела возмутиться, но сдержалась и просто с сарказмом ответила:

— Одеть больше нечего. Зарплату я еще не получала.

Васьковы глаза угрожающе сузились. И чего он у утра такой нервный? Недоперепил вчера? Уточнять не решилась.

Бак к тому времени заправился и я, осторожно придерживая пистолет, развернулась. Пора спускаться с трактора на землю.

— Подержите секундочку. Спускаюсь.

Протянула пистолет со шлангом слегка офигевшему от какого произвола Луганскому. Он его безропотно взял со странным выражением лица. Ну, да! Я ж спиной повернулась, спускаясь. Наверное, вид сзади у меня, что надо. Легко спрыгнула на землю, отряхиваясь, и поспешила к бензовозу с тетрадкой под мышкой. Обогнула слегка зависшего Васька и заметила, что с пистолета ему на ботинок капает. А ботинки у него замшевые. Сомневаюсь, что отчиститься.

— Вы мне опять обувь испортили! — взревел он.

— Угу. Я князь, а у меня рукава грязные, — пробурчала я себе под нос, списывая показания.

— Чего?!!!

Услышал, значит. Зачем, спрашивается, так орать? Я и так прекрасно слышу. Достаю планшет и выбираю калькулятор.

— Вы всегда такая наглая?!

В последнее время — да. Сам виноват. Нечего было в гостинице заигрывать и целоваться в подвале. Я ж говорила — злопамятная.

— Ш-ш-ш, — шиплю в ответ, — Не мешайте.

Быстро записываю свои нехитрые расчеты, стараясь не обращать внимание на Васька. Рядом пристраивается агроном и с интересом заглядывает мне через плечо, а ему через плечо тракторист, который заметно нервничает.

— Да что вы там делаете? — не выдержала душа поэта, и директор то же пристраивается рядом, только с другого плеча.

Дураком он не был. Пробежался глазами по моим каракулям, все понял и обернулся к агроному.

— Серега угости сигареткой.

Агроном, несмотря на разрывающее его любопытство, покорно поплелся к своей машине, предварительно прикрикнув на тракториста:

— Иди работай. Пока погода стоит.

— Так интересно, ж, чего вышло, — мямлит мужик.

— Вот как досчитает экономистка, так и позовет. А пока езжай.

Трудяга вздохнул и, бросив в нашу с Васьком сторону обеспокоенный взгляд, пошел в трактор.

Тем временем я вывела результат и подняла на Луганского спокойный взгляд.

— Вы знаете, что он солярку сливает?

Не менее спокойный ответ:

— Знаю.

И взгляд такой предупреждающий. Практически злой. Но я была спокойна как никогда. До Луганского, наконец, дошло, что я много чего умею и внешность девочки старшеклассницы обманчива.

— Пойдемте в машине поговорим, — предложил он.

Снизошел до разговоров. Пошли, Васенька. Поговорим. О том, как ты вместе со всей своей командой ловко обворовываешь Петермана. Сомневалась ли я в этом? Ни капельки. Это была стандартная практика для любого наемного руководителя.

В салоне "Тайоты" работал кондиционер. Кряхтя, забралась на пассажирское сиденье. Какой придурок придумал, что в джипах круто ездить богатым дядькам. В них залезать красиво можно, только если у тебя рост под два метра, как у Васька. Поэтому я со своими метр шестьдесят, похожа на тюленя в зоопарке, что вбирается на мостик. Кое-как пригнездилась и вдохнула. Не люблю большие тачки. Не знаю почему. Неуютно я себя в них ощущаю. Давят пространством и роскошью.

Луганский уселся рядом, бросил на меня недовольный взгляд и взялся за рычаг коробки передач.

— Я надеюсь, вы не откажитесь составить мне компанию по дороге в офис, Евгения Николаевна? — спросил он с издевательским акцентом на моем имени.

— Не жажду, — в тон ему ответила я.

— И все же я настаиваю, — отрезал он и начал разворачивать машину.

Возмущаться не стала. А смысл? Нам же не по пятнадцать лет. Хочет поговорить? Да, пожалуйста!

Ехал он медленно, осторожно притормаживая на ямах и кочках.

— Сколько вам лет? — вопрос был несколько неожиданным.

— Вам никто не говорил, что задавать подобные вопросы женщине дурной тон? — мгновенно отреагировала я.

— И все же. Если не секрет?

Разозлилась от его пакостливого тона. Говорит так, словно хочет уязвить одним только вопросом.

— Секрет, — спокойно выдала я и добавила, — Но если вы желаете узнать обо мне побольше — обращайтесь к своей секретарше. Уверена, что она не откажет в любезности.

Он замолчал размышляя. Я упрямо смотрела на дорогу. Молчание затягивалось. Я не выдержала первой.

— Что с соляркой делать? Мне оформлять данные результаты, — демонстративно помахала своей тетрадкой, — Или запретите?

— Оформляйте, — равнодушно пожал плечами он.

Я удивленно вскинула брови. Он перехватил мой взгляд, и устало вздохнул.

— Мы же не хотим, что бы до Управляющей Компании дошел слух, что новый экономист в доле с подлыми расхитителями богатства Петермана, нажитого непосильным трудом?

— И кто скажет? — еще больше удивилась я, — Сергей Иванович? А разве он не ваш... м-м-м... кадр?

Луганский отрицательно покачал головой. Теперь понятно, зачем меня вызвали в поле. Проверяли. Все тут и без меня знают. Просто не могут так сразу все руководство поменять. Вот и действуют потихоньку.

И вправду придется оформлять. Стало совестно как-то. На самом деле я уже успела просмотреть зарплатные ведомости за несколько прошлых месяцев. Простым работникам платили краснее мало. И ежу понятно, что если такторист не сворует сорякру, то сворует запчасти, не запчасти, то зерно. А ели еще и эту лавочку прикрыть, то будет Луганский один в поле батрачить.

Когда я только начинала свою трудовую деятельность, то была полна вдохновения разоблачить всех и вся на воровстве и транжирстве. Поначалу было даже немного приятно. Все уважительно кивали головами, называли только по имени отчеству. А на самом деле тихо ненавидели лютой ненавистью и за глаза обзывали не иначе как "пигалица". И со временем до меня стало доходить — не все что кажется правильным, есть таковым на самом деле.

Вот взять хотя бы сегодняшнего мужика на тракторе. Трудяга. По две смены тянет, что бы семью прокормить и солярки слить побольше, потому как ему два полных бака нальют. Много слить не получиться. Литров сорок, может пятьдесят. А это попросту килограмма два мяса. А что такое эти два килограмма для семьи, где трое детей? Вот-вот. И сколько он в год сворует?! Тысяч на сто, двести? А все вместе три, четыре миллиона? А это только сотая часть всех годовых затрат. Даже трактор на котором он пашет стоит два раза дороже.

— Я надеюсь, вы больше наведываться в поле не станете?

Вздрогнула и вынырнула из своих невеселых размышлений.

— Что значит "надеетесь"?! — возмутилась я, — Это вообще-то мои прямые обязанности.

— Значит, я в вас ошибся..., — протянул он грустно.

Ошибся? Робин Гуд хренов! Я закипела от негодования.

— Предлагаете прикинуться, что ничего не умею и не замечаю. Так не пойдет. Как бы я ни понимала всех ваших мотивов. Ненавижу выставлять себя на посмешище.

— А я вот этим последние пять лет только и занимаюсь? — внезапно рявкнул Васек и нажал на тормоза, — Посмотрите вокруг! — он театрально развел руками, — Вы думаете господину немцу нужна эта зачуханная деревня с вонючими коровами и бесконечными неурожаями?

Я скрестила руки на груди и подозрительно прищурилась:

— И вы думаете, что мне до нее есть дело? Может я сегодня побегу жаловаться Елене Васильевне?

Васек как-то загадочно улыбнулся.

— Я неплохо разбираюсь в людях, а дед Сеня еще лучше.

Сплетничали, значит обо мне. Вот ведь болтун старый! Как бабы ей богу!

Я молча уставилась на раскинувшееся перед нами заросшее поле и овраг за ним. Восхитительное зрелище и немного страшное. Красивая наша земля в своей необузданности, в неправильности и бескомпромиссности. Из крайности в крайность. И я сама такая же. Здесь все просто без приукрас и лишней мишуры. Даже дышится по-другому. Свободнее.

— Ладно, — наконец недовольно пробурчала я, — Постараюсь по возможности не встревать. Но больше не нужно показательных выступлений на совещаниях, как в прошлый раз. Вы уже поняли, что я ужасно мстительна?

Васек широко улыбнулся во всю свою обаятельную рожу и протянул руку.

— Идет.

Я неуверенно пожала его ладонь. По опыту знала, что нельзя подписываться под сделки с такими козлами как Луганский, но другого выбора у меня не было. Мне тут долго работать и лучше с ним, чем против него.

Теперь я прекрасно понимала всех, кто не смог с Васьком сработаться. Он просто выживал их в самом начале, не дав толком осмотреться. Экономисты — это чаще инфантильные девицы с наманикюренными пальчиками. Те, кто поумней да постарше, не ищут работу в селе. По опыту знают, какая здесь засада. Одна я дурра романтичная нахожу приключения на свою задницу. Смотрю на самодовольное лицо своего директора и улыбаюсь. Ведь приключения это так здорово!

Последующие несколько недель прошли как в тумане. Помню только, что много, просто неприлично много работала. Даже в выходные. Спешно пыталась создать хоть какое-то подобие приличной аналитической базы, что бы быстрее поставить свою работу на поток, а не хвататься урывками.

Домой приходила поздно, что бы хоть так-то помогать дедам по хозяйству. Обещание свое помнила и оттого каждый вечер, глядя на ухоженные грядки помидоров, становилось жутко стыдно. Баба Валя успокаивала меня:

— Али я сама без рук и ног. А ты вон как устаешь. Совсем этот изверг, — это она про Васька, — упахал девку. Того и гляди в обмороки падать начнет.

Про то, что это вовсе не Луганский меня упахал, а я сама себя, благоразумно решила промолчать. Директора вообще в последнее время в конторе практически не наблюдалось. А если и появлялся, то такой злой, что мило его кабинета все, включая Елену Васильевну, ходили на цыпочках. Потому я была безмерно рада, что о моей скромной персоне директор не вспоминал.

Наконец настал тот счастливейший из вечеров, когда я, завершив свои раскладки, выключила компьютер и с чувством глубочайшего удовлетворения вздохнула. Выглянула в распахнутое настежь окно и глубоко втянула в легкие свежий вечерний аромат. Буквально только что прошел мелкий дождик, и запах мокрого асфальта приятно щекотал ноздри.

Сегодня была пятница. Значит завтра непременно на пару с дедом Сеней пойдем полоть картошку. Сегодня как отдохну, как высплюсь.

— Ты занята? — в дверной проем без стука просунулась аккуратно причесанная голоса юриста.

— Не-а, — счастливо улыбнулась я, — Я закончила!

— Здорово! — в ответ заулыбался Андрюха, — Может, стоит отметить?! У меня коньяк есть.

Призадумалась. Машину можно и здесь оставить. Вот только ехать на чем? Ах, да. Тут же имеется како-то местное такси. Слава богу, мне аванс выдали на той неделе. Поэтому я вполне могу себе позволить, немного выпить и расслабиться.

— А давай, — решительно сказала я и стала собирать сумку, что бы замкнуть кабинет.

Сделать все сразу, пока мозг трезвый.

Мы уютно расположились в Андреевом кабинете за старым столом, который раньше был письменным, а потом с нашей легкой руки еще и обеденным. Из закуски у нас была банка шпротов, полбуханки хлеба и большая бутылка колы.

— Выбирай, — сказал юрист и распахнул самый верхний шкафчик его стенки с документами.

Я так и ахнула.

— Ни фига себе! От куда у тебя столько?

— Магарычи несут.

И чего только в этом шкафчике не было. Вино красное, вино белое, ром, текила, даже самогон.

— Это за какие заслуги? — поинтересовалась я.

— Все тебе расскажи, — фыркнул друг и достал бутылку хорошего коньячка, — Много будешь знать — скоро состаришься.

Андрей, пожалуй, самый интересный персонаж во всей этой колхозной богадельне. Довольно молодой и очень умный парень был очень педантичен. Я еще ни разу не видела его без галстука и пиджака. Даже в жару. Все документы у него были не просто по полочкам и папочкам, а в строгом алфавитном либо хронологическом порядке. Любой документ, попадавший к нему на рассмотрение подлежал регистрации в журнале, который был прошит, пронумерован и скреплен подписью хозяина сего журнальчика. Короче, порядок, доходящий практически до абсурда. Была у моего нового друга еще одна страсть — кактусы. В его кабинете их было великое множество от самых маленьких до самых огромных. Хозяин кабинета свято верил, что они поглощают отрицательную энергию от компьютера.