Глава 37

— Следишь за мной? — лишь хмыкнул он, переводя взгляд на сферу часов.

— После того, как ты сбежал? — голос собеседника звучал скептически. — Сбежал с этой командой, о которой я предоставил тебе всю необходимую информацию? Да, следил. В конце концов, я волнуюсь за тебя — и, как я понял, не без причин. Когда мне доложили, что ты поступил в один из госпиталей на тридцатом этаже в критическом состоянии с тяжелым отравлением, я не знал, что и думать.

— Может, что я подсел на наркотики? — не удержавшись, съехидничал парень. — Сам знаешь, как это бывает...

— И одновременно с этим заполучил колотое ранение в грудную клетку? — от недовольства, прозвучавшего в ответе, он вздрогнул. Ч-черт, и это узнал! — Ты чуть не умер, сын.

— Ну, не умер же? — легкомысленно отозвался тот — чтобы услышать утробное рычание в трубке. Вот черт, раздраконил! — Прости, пап. Я понимаю, что ты волновался... но со мной все хорошо. Я справился.

— Я предпочел бы, чтобы ты вообще не попадал в такие ситуации, — устало произнес отец. Ох... даже стыдно как-то стало... — Принц... это действительно было необходимо? Твой побег с командой Кандидата, такое быстрое восхождение... не пойми неправильно, я горд за тебя, но это слишком утомительно. Да еще и это ранение...

— Да, пап, это было необходимо, — не менее устало произнес Принц, поводя плечами и пытаясь отогнать воспоминания о той ночи, когда он лежал на холодном песке с копьем в груди, захлебываясь собственной кровью, и считал последние оставшиеся ему мгновения, будучи способен лишь либо сократить их, предельно замедлив собственное восприятие времени, либо ускорить оное и продлить агонию. Этот ужас... это было невыносимо — но это было достаточной расплатой за помощь Шаше, и ему хотелось верить, что именно благодаря этому все прошло по ее плану, и никто из его друзей не умер. — Прости, что заставил тебя поволноваться... но я не мог иначе. Все мои поступки шли от моего сердца. Я не говорю, что я не ошибался... я просто жил так, как хотел. Я ни о чем не жалею, и ты постарайся не расстраиваться, хорошо?

— Если бы ты умер... я не знаю, что бы я делал, — ответ раздался только спустя несколько секунд. — Скажи мне, сын: зачем все это было нужно?

Зачем нужно?

На какое-то мгновение Принцу захотелось высказать все, что копилось годами, и все, что он загонял подальше, вместо этого заполняя мысли планами, восхождением и мечтами о чем-то больше. На какое-то мгновение он захотел честно рассказать отцу все, что он думал о его помощи, о том, что это привело к предательству Кима и чуть не убило самого Принца — но не смог.

Просто потому, что отец и впрямь любил его, и не заслуживал выслушивать такое в ответ.

Просто потому, что если в следующий раз ему меньше повезет и он все-таки умрет, отцу останется лишь жить с этой правдой, которая никому не нужна и только сделает ему больно.

— Я... два года назад я встретил людей, на которых хотел быть похожим, — ответ хоть и давался тяжело — но был не менее правдив и куда более удобен. — Неудачника из числа твоих клиентов, который не сдавался даже не смотря на то, что все было против него. Авантюристку, которая, несмотря на все стереотипы о ее расе, забиралась наверх за счет своих навыков и усердия. И — героя. Героя, который сражался даже тогда, когда все было безнадежно, который желал спасти всех, но получал в ответ лишь ненависть, который находил силы двигаться вперед, даже если заранее был обречен... Я был ослеплен ими, они стали теми, кто вдохновил меня двигаться вперед. И тогда я решил, что буду героем так же, как они.

— ... легенды говорят, что герои умирают, — голос отца звучал глухо. Ну... как бы и возразить на это нечего... — И ты чуть не умер.

— Да, было такое дело, — оставалось лишь согласиться с этим утверждением, чтобы услышать лишь невнятное бульканье от часов. Проняло, да? Принца и самого проняло... — Честно говоря, я больше не хочу этого повторять. Это было больно, это было страшно... сам не знаю, как я нашел тогда силы не молить о помощи и спасении, а продолжать делать свое дело. Моя храбрость продлилась на пять минут дольше, вот и все, что дала мне моя мечта. Но знаешь что, пап? Я понял, что быть героем не имеет смысла. Я порой вел себя как последний эгоист, причинил боль своим друзьям и заставил плакать одну девушку — но когда я пришел в себя, вернувшиеся ко мне друзья назвали меня героем только потому, что мне хватило силы воли в тот миг вести себя достойно. Мне хватило мгновения, чтобы стать героем... и с меня хватит. Лучше уж я постараюсь потратить всю оставшуюся жизнь, чтобы стать достойным человеком. Надеюсь, у меня получится.

Какое-то время отец молчал, и Принц не знал, что думать. Конечно, отец — избранный, вот только он так и не получил разрешения на переход в Е-ранг, и не сможет ему тут ничем помешать... лично. Не лично же? У него вполне достаточно знакомых, деловых партнеров и благодарных клиентов — без иронии! — которые вполне могут прислушаться к нему и сделать пару одолжений, которые вполне могут затруднить восхождение Принцу.

— Кажется, я упустил кое-что в твоем воспитании... но я рад, что ты сам это понял, — он не сдержал улыбки, поняв, что именно сказал отец. — Я... не буду мешать тебе. Но пообещай мне быть осторожным, хорошо?

— Обещаю, — парень лишь невесело усмехнулся, солгав отцу. В самом деле, он еще не дошел до D-класса, но чуть не умер... а что будет дальше? Нет... лучше не волновать отца, тем более, раз уж он все-таки намерен следовать за своей мечтой. — Не волнуйся, пап, все будет хорошо. Я научился новым приемам, обзавелся хорошими и верными друзьями, понял кое-что важное... Со мной все будет хорошо, я обещаю.

Именно на этих словах дверь палаты прошелестела, открываясь — и, заметив отражение в оконном стекле, парень улыбнулся, но на этот раз — совершенно искренне. Теперь ему и самому верилось, что все будет хорошо...

— ... ладно, береги себя, — наконец произнес его собеседник. — И не заставляй меня больше волноваться.

— Не буду, обещаю, — еще раз солгал Принц, прежде чем отключить соединение и повернуться к двери, окидывая взглядом девушку, так и не решающуюся пройти внутрь. — Прости, что заставил ждать.

— Тебе... не за что извиняться, — голос его собеседницы звучал глухо. — Наоборот, мне стоит просить прощения...

— Ты и так достаточно просила прощения у Руки Арлен, Шаша, — лишь усмехнулся он, замечая, как вздрогнула та. Похоже, ей этот месяц дался тяжело... и, похоже, он проспал слишком многое. Удрученно вздохнув, Принц лишь улыбнулся, протягивая руку замершей у порога девушке. — Давай, проходи и садись. Я потерял слишком много времени, валяясь тут... не расскажешь, что я упустил?

— ... обязательно, — несмело улыбнулась Шаша, проходя в комнату.

И протягивая ему руку в ответ.

* * *

На своем веку Леро Ро повидал немало мастерских адептов света — особенно тех, кто сами занимались начинкой своих светочей, не доверяя ремонтным мастерским, и разваливающийся грузовик, брошенный на лесной тропе у подножия гор, был не самой худшей мастерской из всех, что он видел. Да, грузовик выглядел полуживым, и модель была устаревшей — но располагающаяся внутри него лаборатория была добротной, и было видно, что ее старательно поддерживают в рабочем состоянии, начиная от стационарного терминала и заканчивая верстаками, на которых лежали полуразобранные мины.

— Вполне неплохо для "путешественников", — наконец произнес он, оборачиваясь к своему собеседнику. — Было непросто создать подобное в ваших условиях, не так ли?

— Нунг хорошо постарался, обустраивая ее, — слабо улыбнулся сидящий в инвалидном кресле парень, с ясно читаемой ностальгией смотря на грузовик. — Я лишь доставал деньги на переоснащение и порой воровал технику, вот и все. Именно он создал эту лабораторию... и он сделал ее нашим домом. Мы почти четыре года колесили в этой развалине по нашему родному этажу, веселились, били морды зазнавшимся ублюдкам... а он перечеркнул все это. Офицер Ро, что заставляет людей предавать?

И вот что ему ответить на это, а?

— ... когда как, — лишь пожал плечами в ответ Леро, отводя взгляд от испытывающе смотрящего на него мальчишки. — Порой виной тому накопившиеся эмоции — ненависть, зависть, презрение... Мы можем не заметить, как меняется человек, видеть лишь его образ, видеть самое светлое, что связано с ним, и не замечать, что он чувствует. Но куда чаще встречается предательство другого типа — когда человек решает, что есть что-то важнее, чем все, что есть у него, и он бросается вперед, как альпинист, который избавляется от лишнего груза, карабкаясь в гору. Так или иначе, люди предают, когда появляется нечто, что перевешивает то, что они предают. Мечты, долг, друзья... Каждый из нас в жизни сталкивается с моментом, когда мы кладем на одну чашу весов то, что у нас есть, тогда как на второй лежит то, чего мы хотим.

— И что перевешивает? — взгляд Бао стал пристальным.

— То, что мы захотим, — негромко отозвался мужчина, через силу смотря на своего помощника. — Только мы сами решаем, насколько тяжел груз, лежащий на той или иной чаше, и насколько ценно то или иное. Предавать или быть верным — вопрос выбора, который каждый делает сам.

— И Нунг, значит, тоже выбрал, — негромко произнес парень, наконец отводя взгляд и вновь оглядывая заброшенный грузовик. — Видно, Эмили показалась ему важнее всего... наверное, я должен злиться, что она была важнее меня, но как-то не получается. Смешно, не правда ли? Я лишь в недоумении — в конце концов, Нунг не только меня предал.

Хм?

— А кого еще? — повернулся к нему офицер.

— Себя, — ультимативно ответил "путешественник". Вот как, да? — Нунг, он... Мы встретились с ним шесть лет назад — и когда он узнал, что со мной сделали и почему, он загорелся идеей помочь другим "путешественникам", чтобы подобного больше не случилось. Именно поэтому мы мотались по нашему этажу, именно поэтому вытягивали из задниц разного размера наших товарищей по несчастью... Он был слишком добр, чтобы позволить кому-то так же страдать, как страдал я — но перечеркнул все это ради Эмили, был готов убить кого-то ради нее. Наверное, она действительно ему важна, раз он отказался от столь многого ради нее... знаете, в других обстоятельствах я бы даже порадовался, что он нашел кого-то, кто настолько важен для него — в конце концов, Нунг всегда был одиночкой, и меня тяготило, что я был его единственным другом. Но сейчас? Я не знаю, что мне делать. Нунг, которого я знал, мертв.

Да уж... Похоже, информация о том, что паралюди после триггеров превращаются в эмоциональные развалины, все-таки подтвердилась. Леро Ро лишь покачал головой, окидывая взглядом собеседника — и его состояние было прекрасно понятно: если бы Квант точно так же предал его, Леро сам бы находился в такой рассеянности. Вот только не один Бао не знал, что делать: Леро сам не знал, что делать со своим помощником. Перспективный мальчишка с неплохими задатками и безусловно полезной способностью был слишком полезным кадром, чтобы его отпускать в вольное плавание, не говоря уже о том, что он являлся парачеловеком, которых отпускать вообще категорически не рекомендовалось — но, с другой стороны, он и так уже достаточно пострадал, как физически, так и эмоционально, и остатки совести не позволяли Леро еще сильнее втягивать его в происходящее. Куда паршивей было то, что Нунгу действительно было некуда идти: его травма сама по себе была достаточно серьезна, а имплантированный наспех дьявол мог пойти вразнос — о чем речь, даже операцию ему до сих пор не стали проводить, и не станут, пока не оправится от травм занимавшаяся имплантацией ученая...

Логичным было бы предложить этому ребенку остаться. Вот только причин, почему он должен это сделать, и почему он должен быть верным Крылатому Древу, Леро Ро найти не мог.

— И что ты будешь делать дальше? — вместо этого спросил он.

— Честно? — сидящий в инвалидном кресле парень лишь покосился на него. — Понятия не имею. Я, конечно, благодарен вам, офицер Ро, что вы вытащили меня с "Архимеда", пообещали поставить на ноги и даже позволили съездить сюда... но я не знаю, что мне делать. Даже не так — нет смысла что-то делать. Все, для чего я жил последние шесть лет, обратилось в пепел. Мой друг мертв, я сам не знаю, сколько проживу... и я уже раздал все долги. Не вижу смысла преследовать Нунга и разрушать его жизнь, не вижу смысла продолжать, как прежде, надирать задницы ублюдкам всех мастей — даже забиваться в какую-то дыру не имеет смысла. Впрочем... у вас же есть какие-то планы? Иначе бы вы и не спрашивали, верно?

Невеселая улыбка сама скользнула на лицо. Действительно, умный мальчишка...

— Есть кое-что... не хочу пока что говорить, чтобы не сглазить, но твоя помощь может пригодиться, — вздохнул Леро, отводя взгляд от собеседника. — Твой дар, твои навыки... они неплохи даже по меркам участника D-класса, и поэтому я бы советовал тебе ожидать, что рано или поздно тебе предложат работу. Все, как у нас водится — неплохая оплата, обучение, соцпакет, медицинская помощь при необходимости... ну и еще достаточно путешествий по работе.

— Достаточно... путешествий? — парень, кажется, правильно понял, что скрывалось за этими словами. — Но я же... не...

— Не избранный? Но ты смог проникнуть на борт "Архимеда" — а у наших специалистов навыки повыше будут, — пожал плечами мужчина, пытаясь подавить усмешку от вида вытянувшегося лица подопечного. — Конечно, это алиби не будет идеальным, и постоянное восхождение тебе не светит — но периодически ты сможешь работать в зонах испытаний, когда Крылатому Древу что-то там понадобится... и в то же время, может, ты найдешь, ради чего стоит продолжать жить.

— ... продолжать жить, да? — задумчиво произнес "путешественник", переводя взгляд на грузовик — в котором именно в тот момент что-то щелкнуло. Хм? — А знаете... это звучит. К тому же... у меня еще будет шанс увидеться с Нунгом?

Что?

— Ты уверен, что хочешь этого? — негромко отозвался офицер. Стоит только вспомнить, в каком состоянии он вытащил своего помощника с "Архимеда"... — В конце концов... мне казалось, что ты для себя все выяснил.

— Кроме того, что делать дальше, — в голосе его собеседника прозвучали металлические нотки. — И, надеюсь, та встреча мне поможет. Я хочу узнать, почему именно Нунг решился на подобное...

... и, походу, если мальчишке не понравится ответ, он просто убьет своего бывшего друга.

Леро Ро не в первый раз видел подобное. Даже если не говорить о восхождении — уже во время работы в Аду Эванкхелла чуть ли не каждый год он видел, как участники, вроде бы сдружившиеся в ходе распределительного теста, идут друг на друга, и хорошо, если без какой-то личной подоплеки. Но если один друг разочаровывался в другом, если один предавал доверие другого, все было куда поганей — и куда более кроваво. Вот и сейчас он видел, что Бао врал, говоря, что друг для него мертв, и что он не знает, что делать дальше. С таким выражением лица его ученики обычно шли искать ответы — и когда находили оные, они срывались.