Один из нас

  — Похоже, Одзава-сэнсэй либо искусно запудрил нам мозги, либо сам не знает, что творится в этой треклятой школе.

  — Даже если он обманул нас, говоря, что в таком стечении обстоятельств нет злого умысла, я думаю, он на нашей стороне. Но что нам теперь делать со всей этой информацией? Найти "лишнего" с помощью неё затруднительно.

  — Тогда пойдём другим путём. Я прошу тебя сделать вот что: загляни к Тибики-сану на следующей неделе и перетряси вместе с ним библиотеку. Нам нужно найти те записи, которые он упоминал. Возможно, они хранятся там, а он об этом забыл.

* * *

  В понедельник после уроков Казуо с мрачным видом сидел в клубе Уэды и слушал, как все, кроме него и Ариты, обсуждали смерть Макото Окады и уверяли друг друга, что полны решимости продолжать поиски Мисаки.

  — Парни, я просто поверить не могу, что вы всерьёз верите во всю эту мистическую хрень! — воскликнул Уэда, обращаясь к Казуо и Арите. — А вдруг все эти годы в нашем городе орудовал серийный убийца, прикрываясь вашими "проклятьями" и прочим?

  Арита насмешливо взглянул на Уэду.

  — Если это и впрямь серийный убийца, ты уверен, что у нас силёнок хватит его поймать? Тридцать девять лет безупречной работы! Да он ровесник Тибики-сана.

  — А что, он сам и может им оказаться. Этот старикан слишком много знает про класс 3-3 и всех, кто в нём учился.

  — Вы с ума сошли? Это нелепо! — не выдержал Казуо.

  — Нелепо — думать, что во всем виноваты призраки и их проклятья, — парировал Уэда.

  — Нелепо — закрывать глаза на то, что не можешь объяснить, — последовал контрудар от Ариты.

  — Ещё одно слово — и ты вылетишь отсюда, — прорычал Уэда, махнув рукой в сторону двери. — Мы продолжим то, что начали. Кто не хочет оставаться с нами — скатертью дорога.

  Никто не шелохнулся.

  — Тогда с пятницы начинаем охоту. И кем бы ни была наша жертва, просто так она не ускользнёт от нас, — глаза Уэды недобро сверкнули. — В четверг я соберу вас снова, обсудим план действий. Тот, кто не явится на собрание, исключается из команды.

* * *

  В четверг, девятнадцатого мая, Идзуми Акадзава шла по тёмному пустому коридору первого этажа нулевого корпуса. Уроки давно закончились, и большинство школьников разошлись по домам, но её гнала вперёд неодолимая жажда докопаться до правды и понять, что происходит с ней.

  Её уже полтора месяца преследовали головные боли, нередко сопровождавшиеся потерей сознания. Семейный врач лишь разводил руками, не в силах понять, что не так со всегда здоровой и крепкой Идзуми, которая с детства не болела подолгу. Вероятнее всего, говорил он, это следствие перенапряжения и стресса. Идзуми нужно больше отдыхать от учёбы и чаще бывать на свежем воздухе.

  Но сама она сильно сомневалась, что предположения врача были правдивы. Что-то иное крылось в этих постоянных головных болях. Она чувствовала, что стоит на пороге открытия какой-то страшной правды, и её организм всеми силами этому сопротивляется.

  Девушку беспокоила и её забывчивость. От старой горничной О-Танэ-сан она узнала, что родители в прошлом году уехали погостить к родственникам и этим летом должны были вернуться. Но она совершенно не помнила этого. Найдя с помощью всё той же О-Танэ-сан семейные альбомы, Идзуми обнаружила в них фотографии незнакомого мальчика примерно вдвое младше неё.

  — Что-то не так, госпожа?

  — Кто это? — Идзуми надеялась, что спросила это спокойным, непринуждённым тоном.

  — Это ваш приёмный брат, госпожа, его зовут Хиро. Ваши родители усыновили его незадолго до своего отъезда.

  — А, точно... Спасибо, что напомнили, О-Танэ-сан...

  Но старая служанка успела заметить искреннее изумление в глазах девушки.

  — Говорила я вашим родителям: "Негоже семье разлучаться! Возьмите и Идзуми-сама с собой". Но кто будет слушать старуху?.. А теперь с вами случилось такое несчастье!

  — Не переживайте, О-Танэ-сан, они правильно поступили, что не взяли меня с собой. Мне нужно думать о предстоящих экзаменах и выборе старшей школы. А эти головные боли и забывчивость скоро пройдут. Как только всё кончится...

  Что именно кончится, Идзуми не могла ответить.

  Находиться дома ей было всё тяжелее. Фамильный особняк словно давил на неё своей впитанной за долгие годы печалью. Поэтому Идзуми никогда не спешила домой. Она выбрала этот день, чтобы поговорить с Тибики-саном о своих провалах в памяти и о необъяснимых воспоминаниях.

  Как-то в дождливый день она стояла у окна и всматривалась в хмурый пейзаж. И словно что-то перенесло её в другое время и место. Она видела перед собой неясную фигуру, говорившую лишь одну фразу: "Ты не сможешь, как не смогла и в своё время". Что она не сможет и какое "своё время"? Может быть, это был лишь обрывок какого-то сна, случайно запомнившийся ей, но он таил в себе нечто важное.

  А упомянутые вскользь Мотидзуки-сэнсэем имена людей, которых она никак не могла знать, но которые показались ей такими знакомыми? И сам сэнсэй, в присутствии которого головная боль становилась невыносимой?

  Она не могла в одиночку справиться с этим и однажды с тоской поняла, что у неё нет ни одного близкого друга, с которым можно было бы поделиться своими переживаниями. Безусловно, в новом учебном году она стала уважаемой личностью среди одноклассников, но подруг у неё не было...

  Около двери, ведущей в дополнительную библиотеку, Идзуми столкнулась с Мотидзуки-сэнсэем.

  — О, Акадзава... Ищешь Тибики-сана? — он спросил это в своей обычной осторожной манере, как будто его вопрос мог кого-то оскорбить.

  — Да, — ответила девушка, внимательно смотря на учителя.

  Как и в прошлый раз, заболела голова.

  — К сожалению, его не будет в школе какое-то время. Он уехал к семье, они живут на Хоккайдо. Но он кое-что оставил вам. Не могла бы ты передать ключ от библиотеки Казуо Накамуре?

  Мотидзуки достал из кармана ключ и отдал девушке.

  — Хорошо, Мотидзуки-сэнсэй, я передам. А вы не знаете, почему он уехал? Что-нибудь случилось с его семьёй?

  — Он очень спешил и был краток, когда работал последний день в школе. Кажется, кто-то из его родственников серьёзно заболел. Что ж, мне пора. Будь осторожна.

  Идзуми задумчиво посмотрела вслед Мотидзуки-сэнсэю, а потом, когда он вышел из здания, решила открыть библиотеку. На большом столе лежал конверт прямоугольной формы. Присев за стол, она принялась изучать вещь, оставленную Тибики-саном.

  К конверту прилагалось письмо с пометкой: "Ученикам класса 3-3".

  Обстоятельства вынудили меня покинуть школу, но я постараюсь вернуться как можно быстрее. Недавно я нашёл вещь, которая будет вам полезна. Это дневник вашего предшественника, Коити Сакакибары. Он весьма подробен и, надеюсь, там вы найдёте ответы на все вопросы, которые возникнут у вас во время моего отсутствия...

  Отложив недочитанное письмо, дрожащими руками Акадзава разорвала конверт и достала самую ценную вещь, которую когда-либо держала в руках.

  _________________

  [Назад к оглавлению]

  Май. Оправданный риск

  Утренние классные собрания никогда не отличались интересными темами. В этот раз Одзава решил посвятить его пламенной речи о необходимости учиться. Его гневный голос звучал чётко и разборчиво в сонной тишине класса.

  — Вот уже несколько недель я не перестаю напоминать вам, что в конце мая вас ждут промежуточные экзамены. И что же получилось по итогам нашей последней контрольной, в которой я обещал дать вам несколько заданий, схожих с теми, что будут на экзамене? Меньше половины с трудом набрали баллы до четвёрки! Так дело не пойдёт. Понимаю, в такое время вас заботит не только учёба, но подумайте, в конце концов, о своём будущем, о старшей школе, в которую поступите, закончив обучение здесь!

  Ученики, казалось, слушали его вполуха. Некоторые украдкой пытались дремать. Последние ряды откровенно показывали безразличие к происходящему. Пора было менять тактику, если он хотел хоть чего-то от них добиться.

  — Значит так, — сказал он после небольшой паузы. — Мы будем переписывать контрольные столько раз, сколько потребуется, чтобы самый последний ученик класса понял, что происходит на уроках математики. С другими учителями я тоже поговорю о способах повысить вашу успеваемость.

  Наконец-то эти лоботрясы оживились и проснулись! Пресекая недоумённый ропот подопечных, не до конца понявших, какая жизнь ждёт их впереди, Одзава нанёс последний удар:

  — Начнём, пожалуй, с пятидесяти баллов. С каждой плохо написанной работой планка прохождения для отдельного ученика будет повышаться на пять баллов. У вас заболела учительница обществознания, верно? Вот на замещении и займёмся переписыванием контрольной.

  — Одзава-сэнсэй, да вы офигели! — раздался крик с последней парты.

  — Для тебя, Уэда, планка уже сдвинулась на пятьдесят пять баллов. У кого-нибудь ещё есть вопросы?.. Возражения?.. Тогда приступим к разбору заданий!

* * *

  После замещения, на котором все дружно переписывали контрольную по математике и тут же получали от Одзавы-сэнсэя оценку, настроение у Казуо было ни к чёрту.

  — Я не могу заниматься и учёбой, и расследованием одновременно! — воскликнул он, сминая свой лист с решениями, на котором Одзава-сэнсэй жирно выделил: "32 балла, неуд."

  Такаси лишь огорчённо вздохнул рядом. Он, староста, и то не смог оправдать ожидания классного руководителя.

  — Да не переживайте вы так, в выходные посидим вместе над математикой, — попытался успокоить их Ясуо, у которого, как обычно, было больше семидесяти баллов. — Ну что, Такаси, идём домой?

  — Та-ак, притормози-ка, — остановил его Казуо. — Ты когда-нибудь собираешься сходить к Тибики-сану?

  — Я сразу пойду на работу, так что можешь сходить сейчас, — предложил Такаси.

  — Да что вы оба... Ладно, схожу.

  Неторопливо идя к нулевому корпусу, Ясуо встретил во дворе школы Мотидзуки-сэнсэя.

  — Уже уходите домой, сэнсэй?

  — Да, на сегодня всё. Недавно я видел твою одноклассницу, Акадзаву, и отдал ей ключ от старой библиотеки. Тибики-сан уехал к родственникам и просил передать его вам. Он сказал, что оставил вам кое-что важное.

  — Спасибо, сэнсэй, я как раз иду туда.

  Попрощавшись с Мотидзуки-сэнсэем и пообещав ему закончить задание по кружку рисования к следующей неделе, Ясуо поспешил в библиотеку.

  Там он обнаружил Акадзаву, сидящую за столом у окна и изучающую какие-то записи. Ясуо пришлось кашлянуть, чтобы привлечь её внимание. Она взглянула на него настороженно, словно ожидала прибытия врага.

  — А, это ты, Накамура...

  — Что делаешь, Акадзава?

  — Читаю... это записи одного из бывших учеников класса 3-3, — нехотя ответила девушка.

  Ясуо подскочил к столу.

  — Правда? Ничего себе! Тибики-сан оставил нам самый лучший подарок, какой только можно было придумать! Дай-ка взглянуть.

  Он присел рядом с девушкой, и той пришлось пододвинуть дневник к нему. Ясуо быстро пролистал его, особо не вчитываясь. Ему было интересно другое, и он нашёл, что искал: некоторые страницы сохранились плохо, словно кто-то пролил на них воду, а некоторые были зачирканы так, что решительно ничего на них не читалось. Дневник тоже подвергся влиянию феномена.

  — Это нужно показать остальным, — заявил Ясуо, положив его обратно на стол.

  — Мне кажется, эти записи стоит показывать не всем... я бы сначала прочитала сама и решила.

  — Ну, главный у нас Казуо, пусть он и решает, что делать. Не против, если я заберу дневник, чтобы передать ему?

  Акадзава ничего не ответила, но по её лицу было видно, что она недовольна самим его присутствием здесь и посягательством на столь ценную вещь.

  — У меня идея! Давай отксерим его. Копия будет храниться у тебя. Уж не обеднеет Тибики-сан из-за стопки бумаги и капли чернил...

  — Хорошо, но пока твой брат не прочитает его, лучше не говорить никому ни про сам дневник, ни про его копии.

  — Договорились.

  После того, как они достали старый принтер Тибики-сана и кое-как заставили его делать копии, Ясуо распрощался с Акадзавой и понёс домой драгоценный дневник, предвкушая реакцию брата на него. Ему снова было чем похвастаться перед этим неудачником.

* * *

  На следующий день, в пятницу, Казуо, Арита и Коикэ отправились после уроков за город, к заброшенному лакокрасочному заводу. Именно он, по представлениям команды Уэды, был одним из самых привлекательных мест для маньяков и похитителей. Расположенный на отшибе в глухой местности, завод уже много лет покрывался мхом и травой.

  — Завод прикрыли ещё в шестидесятые, — Арита снова включил режим всезнайки, — из-за банкротства его владельца. Так рассказывал мне отец. Удивительно, что с тех пор никто не выкупил его, чтобы снести эту рухлядь до основания и построить что-нибудь новое. Накамура-кун, что мы будем делать, если наши подозрения оправдаются?

  — Вызовем полицию. Я ещё не сошёл с ума, чтобы, как Уэда, лезть на рожон. Думаю, вы со мной согласитесь.

  — Тогда зачем тебе эти биты?

  К багажнику велосипеда Казуо действительно были прикреплены две биты, которые тот выпросил у Миямото-сэнсэя, наплетя ему басни про игру в бейсбол с соседскими мальчишками.

  — На всякий случай. Давайте доберёмся до нашей цели молча.

  Хотя Казуо вместо этого с удовольствием катил бы сейчас домой, где дожидался своего часа дневник Коити Сакакибары. Изучение столь важной для них вещи было куда полезнее лазания по заброшенным зданиям, полным пыли и мусора.

  Арита не мог долго ехать в тишине. Когда они уже свернули на дорогу, которая вела из города к заводу, он не сдержался:

  — Лучше оставим велосипеды в другом месте... На всякий случай! Тут недалеко есть небольшой магазин, можно оставить их там.

  Казуо оглянулся на него.

  — А ты неплохо знаешь эти края.

  — Да, в детстве я бывал здесь с друзьями. Мы ездили, как сейчас, лазить по заводу.

  — Что ж, разворачиваемся. Показывай свой магазин.