Звездная сказка

Взяв запрятанный в глубине медицинский пистолетик для инъекций, вставляю голубоватую капсулу, перекидываю свои рыжие волосы на левое плечо и делаю привычный укол в шею в место роста волос.

Тихий щелчок, секундная вспышка боли, и можно возвращать все обратно в сейф. Активировав систему, наливаю себе зеленого чая, подхватываю в руки планшет и устраиваюсь на диване.

Посмотрим, что еще понапридумывали обо мне таблоиды.

Тихий непонятный шум заставляет меня настороженно замереть и оглядеться. Наверное, кому-то покажется странным, что в доме, нашпигованном электроникой, меня смутил какой-то щелчок, но в том-то и дело! Раньше я ничего подобного не слышала.

Щелчок повторяется снова, но теперь я обеспокоена настолько, что откладываю планшет и встаю на ноги. На ходу поправив полы коротенького халата, я посильнее затягиваю узел и иду в сторону небольшого табло.

— Активировать данные системы безопасности дома, — трусливо шепчу я и вздрагиваю, едва на экране появляется проекция нашего дома и четверо бегущих по дорожке к дому красных силуэтов.

— Код три! — в панике кричу я, бегом направляясь в спальню к спящему Баку.

Большой Взрыв! Кто это пожаловал к нам посреди ночи?

А ведь Май предупреждала...

— Бак! — врываясь в спальню, кричу я. — Бак, просыпайся!

Мужчина не реагирует, все так же оставаясь лежать на белых простынях.

— Бак! — трясу его за руку и неожиданно вдыхаю что-то необычно горькое.

Закашлявшись, вытираю набежавшие слезы, задерживаю дыхание и трясу любимого мужчину.

Взрыв оглушает меня на пару секунд, а взрывная волна кидает вперед. Перекувырнувшись через распростёртое тело Бака, я слетаю с кровати и больно бьюсь головой о пол.

Судорожно набрав в легкие воздух, вновь закашливаюсь от непонятного горького дыма, стелящегося по полу спальни, и пытаюсь подняться на четвереньки.

В спальню врываются трое черных силуэтов с прозрачными масками на лицах.

— Вижу первый объект, — говорит один из них, пока двое других рассредоточиваются по комнате.

Обогнувший кровать мужчина направляет на меня боевой бластер.

— Вижу женщину, — рапортует он товарищам. — Еще дышит.

Не прекращая кашлять, я поднимаю голову и испуганно смотрю на незнакомца.

— Пристрели, — звучит бездушная команда.

Я испуганно сажусь на колени и с неописуемым ужасом смотрю в лицо своей смерти. Вселенная, неужели ты спасла меня от Душителя только для того, чтобы меня вот так легко пристрелили после?

— Идиоты! — рявкает четвертый, едва различимый в темноте, силуэт мужчины. — Все должно быть естественно.

Тот, что держит меня на мушке бластера, кивает в сторону кровати.

— Залезай, — приказывает он.

Не переставая кашлять и задыхаться от жгучей смеси дыма, обжигающего легкие, я с трудом поднимаюсь и заползаю на кровать.

'Бак!' — мысленно зову я любимого мужчину и тянусь к нему из всех сил. Касаюсь пальцев теплой руки и крепко сжимаю. Теперь я не одна!

В глубине души все еще живет вера в то, что вот сейчас он откроет глаза и прекратит притворяться спящим. Я верю, что произойдет что-то, и мы останемся в живых. Верю, несмотря на постепенно заполняющий сознание туман...

— Рокси Тайлз! — зовет меня кто-то, энергично потряхивая за плечи. — Открывай глаза! Давай!

Я делаю судорожный вдох на этот раз чистого воздуха и испуганно повинуюсь.

Из-за надетой на меня прозрачной маски лицо низко склонившегося мужчины кажется немного смазанным. Тонкие черты лица, идеальные линии губ и выразительные скулы. Единственное, что почему-то кажется отталкивающим — это темные глаза непонятного оттенка.

— Очухалась! — грозно сверкая этими самыми глазами, почему-то зло кричит на меня незнакомец.

И когда я только успела перед ним провиниться?

Испуганно вжав голову в плечи, осторожно киваю.

— Вставай! — вновь кричит мужчина и дергает за руку, помогая подняться с постели.

Словно безвольный мешок картошки, я позволяю незнакомцу поднять себя с кровати и поставить на ноги, после чего, придерживая за талию, меня тащат в сторону выхода из спальни.

С каким-то странным отстраненным безразличием понимаю, что незнакомый мужчина одет в форму межзвездного флота, правда, не в бело-голубую, парадную, а в вариант попроще — темно-синий костюм, идеально подходящий как для космоса, так и для ведения боевых действий.

Взрыв. Затем короткая череда хлопков. Отдаленный раскат грома, и я понимаю причину того, что незнакомец кричал.

Вокруг царит настоящий ад.

Что-то похожее было при штурме завода Бурого, но тогда Май удалось вывести большую часть ребят через небольшую шахту вентиляции, и никто не пострадал. А сейчас...

— Пригнись! — кричит мужчина, резко отпуская меня и прикрывая своим телом.

Потеряв опору и немного пошатнувшись назад, я облокачиваюсь спиной на стену и, не в силах устоять на подкашивающихся ногах, медленно сползаю на пол.

Опустевшим взором наблюдаю, как трое мужчин в форме межзвездного флота отстреливаются, используя мою любимую мебель и вещи в качестве укрытий, а еще вижу всего в паре шагов от себя лежащего без движения мужчину в черном комбинезоне.

Наверное, один из тех трех подонков, что пытались убить нас с Баком... Бак!

Я вздрагиваю от внезапно вспыхнувшего беспокойства и, воспользовавшись тем, что у прикрывающего меня солдата и так полно поводов для волнения, максимально быстро ползу обратно в спальню.

— Бак! — зову я мужчину, с ужасом понимая, что на него никто не догадался надеть маску. — Бак!

Сердце встревоженно бьется в грудной клетке, всего за секунду увеличив пульс в несколько раз. Беспокойство заставляет меня приподнять на ноги и шатающей походкой доковылять до кровати.

— Бак, — едва сдерживая набегающие слезы, отчего-то шепчу я. — Бак, хороший мой.

Трясущимися руками стягиваю с себя маску и прикладываю к невероятно умиротворенному лицу любимого мужчины.

— Бак, пожалуйста, дыши! — прошу его, прижимая маску к его лицу посильнее, но почему-то индикатор, встроенный в боковой корпус, горит красным.

Нет... Нет! Нет! Нет! Только не он!

— Бак, — я всхлипываю, и едкий дым тут же врывается в легкие.

— Чтоб тебя! — зло кричит кто-то у меня за спиной.

Закашлявшись, я вяло отбиваюсь от попыток вернуть маску мне на лицо.

— Он жив! Он должен дышать! — кричу я, как заведенная. — Он жив!

Звонкая неожиданная оплеуха на миг дезориентирует мое и так рассеянное сознание, и в этот краткий момент солдат умудряется вернуть мне маску на лицо.

— Бак! — кричу я, давясь кашлем и горькими слезами, хватаясь за руку любимого. — Он не может умереть!

Игнорируя вялое сопротивление, офицер легко перекидывает меня через плечо и, пригибаясь, бежит к выходу.

— Уходим! — слышу я еще один крик, откуда-то сбоку.

Хлопки выстрелов становятся чуть громче, несущий меня мужчина ускоряется, а я все тяну руки в сторону спальни... в сторону кровати... в сторону Бака.

Глава 6. Созвездие Корабль Арго

Я бездумно смотрю вверх на серую обшивку интеллектуального пластика, когда-то созданного савантом Дэриком Шолти. Благодаря 'умной технологии' человечеству стало доступно слишком многое.

Опираясь на разработку Шолти, из умного пластика научились строить космические корабли, которые покрывали колоссальные расстояния за считанные месяцы. Нам стали доступны новые миры и возможность создать что-то лучшее. И как мы распорядились этим даром?

Церера была не первой планетой в глубинах космоса, которая стала новой площадкой для человеческой расы. Первые поселенцы, в числе которых были мамины дальние родственники, построили кислородный купол на одном из материков необитаемой планеты и принялись воссоздавать жизнь в привычном для человека понимании этого слова.

'Мир без злости, мир без жестокости, мир без страданий', — написали они свой девиз на одной из плит центральной площади.

Это они были слишком наивны, или отсутствие естественных врагов сделала обитателей Цереры такими?

— Что с ней?

Повернув голову, отвлекаюсь от разглядывания обшивки корабельного корпуса и без интереса смотрю в бледно-серое лицо капитана Тивана.

В отличие от скучного пластика серьезная физиономия солдата кажется мне безумно забавной, особенна эта квадратная мощная нижняя челюсть с ямочкой на подбородке.

Ткнув в его сторону пальцем, заливаюсь звонким смехом абсолютного счастья, но почему-то капитан корабля не настроен веселиться.

— Кама, что с ней такое? — требовательно спрашивает он.

Тощий высокий парень с удивительно большим шнобелем вместо носа на миг перестает суетиться вокруг моего распростертого на кровати тела.

— Полагаю, состояние крайнего наркотического опьянения, — скучающим тоном докладывает он.

— Приход?

Парнишка в халате недовольно морщиться.

— Ты же знаешь, Ти, я не люблю употребление сленговых обозначений там, где можно пользоваться специальными терминами.

— Да-да, мы все в курсе, что ты зануда, — отмахивается мужчина, который приволок меня на корабль и кивает в сторону меня, тихо угорающей от вида серьезного лица капитана. — С девчонкой что?

— Опираясь на первичные данные и беглый осмотр, могу предположить, что пациентка вдохнула дым, содержащий большую дозу каннабиса, — паренек оглядывается на экран, где мелькают ряды чисел. — Более точный диагноз смогу поставить после того, как проведу анализ воздуха, принесенного группой.

Поперхнувшись смехом, утираю выступившие от смеха слезы и неожиданно замечаю свои руки.

Ого! Какие у меня пальцы!

С восторгом первооткрывателя касаюсь собственной кожи — какая мягкая.

— Их решили травануть наркотой и обставить все, как несчастный случай, — решил сумничать тот парень, что таскал меня на себе.

— Это как раз понятно, лейтенант Арроу, — соглашается капитан Тиван. — Вопрос в другом. Она была в доме без маски больше четырех минут. Кама, почему Рокси Тайлз еще жива и хохочет?

Паренек в халате разводит руками.

— У меня нет данных, — деловито сообщает он. — Однако, если отбросить все невероятные предположения и догадки, остается только один вариант — при вдыхании дымов каннабиса у пациентки произошел типичный случай кросс-толерантности.

— Чего? — тянет солдат.

— Кама, говори яснее, — поддерживает его капитан.

Паренек возвращает отковырянную моими любопытными ручонками присоску передатчика и легонько бьет по рукам, когда я повторно пытаюсь этот самый датчик открепить.

— Явление снижения реакции организма на наркотическое вещество, которое возникает после применения второго, — занудным голосом поясняет он. — Надо сказать, феномен редкий, и нам невероятно повезло, что психотропные вещества оказались одной группы.

Я перестаю изучать опутанное датчиками тело, кажущееся сейчас чьим-то чужим, и с трудом концентрируюсь на словах доктора.

Наркоманка? Он думает, что я — Рокси Тайлз — наркоманка? Мой облегченный выдох смешивается с новым приступом смеха.

— Доктор Ветлан, — неожиданно сухим и официальным тоном заговорил капитан Тиван, — к чему вы клоните?

— Шприц в тайнике, что мы видели на камерах — наркота, — припечатывает паренек.

В палате возникает тишина, нарушаемая только моим несмолкаемым хохотом. Сочувственно-осуждающие взгляды лейтенанта и доктора направлены на меня, но что мне до других, если командир корабля по-прежнему не выражает никаких эмоций.

Давайте, капитан! Мне будет невероятно просто, если вы повесите на меня ярлык наркоманки и не станете копать глубже.

Капитан Тиван встает со своего места и в грозной тишине приближается к моей постели.

— На моем корабле о наркоте забудь, — резко кидает он и уходит.

Мой смех становится громче и веселее.

* * *

Мне всегда нравилось просыпаться и тихонько лежать в мягком полудреме, наслаждаясь уютным теплом объятий Бака. Это были непередаваемые ощущения, и, несмотря на почти двухлетний совместный быт с любимым мужчиной, я так и не смогла привыкнуть к этому.

'Как много тех, с кем можно лечь в кровать...

Как мало тех, с кем хочется проснуться...'

Это были не просто строчки давно забытой классики, это была реальность нашей с Баком жизни. Нашим маленьким семейным девизом, каждодневным подтверждением чувств друг к другу.

Но в это утро я боялась открыть глаза...

Боялась, потому что стоит открыть их, я пойму, что детские страхи ожили, и я вновь оказалась на корабле межзвездного флота. Боялась, потому что внутри жил новый страх — страх не увидеть рядом с собой Бака.

Я боялась открыть глаза... и понимала, что это неизбежно.

— Роксли Тайлз, — зовет меня, судя по скучающему тону в голосе, доктор.

Зажмурившись еще чуть сильнее, я оставалась лежать, боясь пошевелиться, боясь, что меня заставят открыть глаза и признать правду.

— Можете не стараться, я знаю, что вы проснулись, Рокси. Приборы регистрируют изменение ритмов вашего мозга.

Определенно, это доктор. Только у него из всех моих знакомых такие нравоучительно-занудные интонации.

— Рокси, вас хочет видеть капитан.

Одна только мысль о командире корабля заставляет меня непроизвольно вздрогнуть, тем самым нарушив свою конспирацию. Еще какое-то время после этого я продолжаю лежать, а затем, примирившись с неизбежным, открываю глаза.

— Вот так бы сразу... — ворчит молодой доктор, откладывая в сторону планшет и поднимаясь с кресла.

Теперь, когда мое сознание перестало быть отравлено наркотическим весельем, я, наконец, могу сконцентрироваться и рассмотреть паренька внимательнее.

Среднего роста худой и невероятно подвижный паренек с манерой заумно выражаться. Короткие тщательно состриженные волосы с легкими залысинами на высоком лбу и длинный прямой нос.

Сколько ему?

Судя по тому, что я вижу — никак не больше восемнадцати. Судя по тому, что я помню, врачей для межзвездных кораблей обучали с четырнадцати, так же, как и других гражданских специалистов. В двадцать начиналась обязательная для всех практика в больницах, и только спустя четыре года, при успешно пройденном экзамене, докторов приписывали к определенному кораблю и, соответственно, личному составу.

Так значит, двадцать четыре? А с виду и не скажешь...

Пока я разглядывала доктора, парень успел отчитаться перед командиром Тиваном о моем пробуждении и, открыв одну из панелей 'умного' пластика, достал стопку с одеждой.

— Меня зовут доктор Камаил Ветлан, — представляется он, аккуратно складывая на стул рядом с кроватью черные форменные штаны, куртку и белую нательную майку. — Вам следует одеться и привести себя в порядок.

Я мельком смотрю на стул с разложенной одеждой и очень медленно приподнимаю простынь, чтобы понять, в чем я нахожусь сейчас.

— Капитан Тиван запретил мне и моим ассистентам переодевать вас в больничное, — по-своему интерпретирует мой облегченный выдох паренек.

Оправив под одеялом полы халатика, под которым было только нижнее белье, я сажусь на кровати и откидываюсь головой на мягкое изголовье.

Сначала был Душитель, потом скорая и больничная палата, а спустя чуть меньше суток на меня опять напали, поспешно увезли и вновь уложили на больничную койку.