Агентство "Другая сторона"

— На кого ты работаешь? — вопрос здоровяка сопровождался перебившим дыхание ударом по ребрам.

Это вы, ребята, совсем зря. Как же я отвечать-то буду, если вы мне дышать не даете.

— На князя Мещерского, — откашлявшись, ответил я.

Ответа не последовало. Было бы очень обидно узнать перед смертью, что я угодил в руки врагов своего нанимателя. Но пока есть хоть какая-то возможность решить дело миром — стоит попытаться. За себя я беспокоиться почти отвык, но здорово переживал за Мегуми. Ну и погибнуть, по своей глупости недооценив риск первого же дела, было бы невероятно обидно. Как пацан же ведь попался, словно и не было за плечами двадцати лет службы.

Тем временам пауза затянулась. Словно мой ответ оказался для псов чем-то совсем неожиданным.

— Ну хорошо, — протянул другой допрашивающий, — а что ты здесь вынюхивал? Зачем гнался за нашим оружейным мастером?

— Я искал статуэтку собаки, усиливающий нюх артефакт. По просьбе главы вашего же рода. У меня было подозрение, что ее украл именно этот ваш мастер, — поделился я с псами своей версией событий.

Судя по тишине, эти слова опять озадачили псов.

— Ты все врешь! — внезапно взвизгнул здоровяк, от души ударив меня в солнечное сплетение.

— Да тише ты, — прервал его второй, очевидно, старший в команде. — Не видишь что ли, странное что-то творится.

— Если не прав, так готов это признать и извиниться, — просипел я. — Бить-то зачем? Неужели не договоримся?

— Вот интересно, волчица твои слова подтвердит, если мы и ее поспрашиваем. Так, по-нашему, по-мужски? — глумливый хохоток бугая выводил из себя, но его лапищи, прижавшие меня к стулу, не давали никакого пространства для маневра.

— Вы можете задавать ей вопросы, — я попытался взять себя в руки и ответить максимально спокойно, — но у меня она не для размышлений служит, а для взятия следа. На большее она все равно не годится.

— И то верно, — хмыкнул третий, ранее молчавший пёс. — Толку от их племени немного.

— Значит, точно можно с ней позабавиться, — вернулся к неприятной теме здоровяк. — Привязать только надо будет получше.

— Озабоченный болван! — припечатал старший из троицы. — И не брезгливый, к тому же. Охота тебе о такую мараться?

— Так в человеческом-то облике она очень даже симпатичная, — попытался оправдаться здоровяк. — А мы тут уже третий месяц безвылазно сидим.

-И чего там симпатичного, кожа да кости. Но если она действительно служит Мещерскому, то остаток жизни за такие фокусы мы просидим в яме. Причем совсем недолго, если ты понимаешь, о чем я. — к счастью, для псов имя моего патрона оказалось не пустым звуком. — Мастер больше ничего не говорил?

— Нет, он пока спит. Просил хотя бы пару часов не беспокоить, мигрень у него.

Кстати, это очень интересное явление. Человеческая форма многих видов оборотней вполне может быть подвержена человеческим же болезням. Но обычно это решается переходом во вторую форму. Если же такой способ не помогает — это верный признак, что задействована магия.

— Вот пройдет у мастера голова, пусть он ей и думает, — здраво рассудил старший из моих тюремщиков. — У нас и так проблемы, не хватало влипнуть еще сильнее. Оттащите его в камеру к волчице, пусть пока там отдохнет.

— А если брыкаться начнет? — поинтересовался здоровяк.

— Ну мне вас учить что ли? Один раз по голове попал, и второй не промахнешься, — ответил старший и внезапно посмотрел мне в глаза. — Это не я такой, это служба у меня такая.

На странную попытку оправдаться я ответить не успел: меня отключил новый удар по голове.

Очередное пробуждение оказалось еще менее приятным. Голова кружилась и зрение расплывалось — похоже, я все-таки получил небольшое сотрясение мозга. Руки все так же были связаны за спиной — но, к счастью, кровообращение нарушено не было. Попытка подняться отозвалась приступом головной боли.

— Лежите спокойно, — услышал я голос тихий Мегуми. — Вам, похоже, здорово досталось.

И только теперь я сообразил, что моя голова покоится на ее коленях, а узкая девичья ладошка робко гладит мой затылок.

— Где мы? — прохрипел я. — Что происходит?

Не самые умные вопросы, но других в мою помятую голову как-то не приходило.

— Мы в каком-то подвале. Меня почти сразу сюда посадили, как только нас поймали, а вот вас не было довольно долго, — каким-то безжизненным голосом ответила волчица. — Потом здоровый мужик зашвырнул вас в камеру, наговорил мне всякого и ушел. В сознание вы не приходили, хорошо хоть дышали, я уж и не знала, что делать. И веревки у вас на руках не развязывались — это какой-то артефакт, так легко с ним не справиться.

Истерики в ее голосе не было. Зато было холодное спокойствие разумного, давно шагнувшего за грань эмоционального шока. Когда мы выберемся, то все это чревато сильнейшим откатом после полученного стресса. Если выберемся, конечно.

Вот так вот лежать с закрытыми глазами и чувствовать касание прохладных ладоней на затылке оказалось вдруг невероятно приятным. Хотелось, чтобы этот момент длился и длился. Чтобы убедить себя не расслабляться, потребовалось серьезное усилие воли.

— Помоги мне сесть, — попросил я.

Руки девушки, оказавшиеся неожиданно сильными, привели меня в условно вертикальное положение. Зрение наконец приобрело должную резкость, и я смог осмотреться.

Мы с Хагуей были заперты в довольно большой пыльной комнате без окон. Свет давала висящая под потолком тусклая лампа в зарешеченном плафоне, издававшая негромкое, но противное гудение. По углам валялся какой-то хлам, но ничего, что могло бы сойти за оружие, на глаза мне не попадалось.

Я перевел взгляд на волчицу. Она закуталась в какие-то тряпки и сидела на сломанном диване, безжизненно глядя перед собой. На скуле, насколько удавалось разглядеть, была ссадина от удара. Мне вспомнилось, что одежду она оставила в машине, и, значит, помимо найденных в этом же подвале тряпок на ней было только нижнее белье.

— С тобой ничего такого не делали? — возникшая в моем воображении мысль заставила меня испытывать подзабытое чувство — чистую, незамутненную ненависть.

— Один раз показали, что будет, если я попытаюсь вырваться, — все так же спокойно и чуть заторможенно ответила Мегуми. — Но больше ничего. Просто привели в этот подвал и даже ни о чем не спрашивали.

Я облегченно выдохнул. Пока мы оба живы и ничего непоправимого не произошло. Плохо, что остается только ждать — но терять присутствие духа явно рановато.

— Я беспокоился за тебя, — попытался я как-то занять возникшую паузу.

В глазах волчицы что-то мелькнуло, какая-то тень эмоций, а потом ее словно прорвало.

— Вас били, допрашивали, и все из-за моей глупости и самонадеянности! И вы еще переживали обо мне? Я совершенно недостойна такого! Я виновата во всем! Они все были правы — из-за меня одни проблемы, я ни на что не гожусь! — Мегуми тихо всхлипнула и снова замерла.

Тут бы обнять наконец-то оттаявшую девушку, но руки у меня по-прежнему были связаны. Вздохнув, я снова лег головой ей на колени, только перевернувшись на спину, чтобы видеть ее лицо.

— Здесь я за всё отвечаю, понимаешь? Я старший, я руководитель, я мужчина, в конце концов. Мы с тобой влипли, но это наша общая ошибка. И когда мы выберемся — это будет наша с тобой общая победа. Да и не били меня толком. Зато теперь я с тобой, и мы можем хотя бы друг за друга не тревожиться.

Из волчицы будто вынули какой-то стержень. Она вдруг разрыдалась — но это были правильные слезы. Бояться, переживать, злиться — это нормально. А вот уходить в себя, винить себя во всем, что удачно наложилось на какие-то давние психологические травмы — чревато потерей рассудка. Теперь я хотя бы знал, что со мной просто перепуганная юная девушка, а не готовый сойти с нарезки смертоносный демон.

— Мне было так страшно, — лихорадочно шептала Мегуми, — что вас уже убили, а меня изнасилуют и тоже убьют. Этот здоровый — он так на меня смотрел. Я даже думала, чтобы убить себя раньше, чем они успеют что-то сделать. Но все-таки верила, что с вами все в порядке.

И снова по мне разлилась ярость. Сдерживать возникшие чувства было не так легко, но пугать девушку еще сильнее мне не хотелось. Неожиданно вспыхнувшие эмоции чуть охладила вспышка боли — магические путы почему-то напомнили о себе.

— Надеюсь, я убедил их повременить с резкими движениями, — попытался я успокоить волчицу. — Их старший показался мне довольно разумным. К тому же нас будут искать. Василий должен был обеспокоиться сразу, как пропала связь, а он — парень сообразительный.

Мегуми молчала, а потом снова стала гладить мои голову и лицо. На этот раз в ее движениях была не только нежность, но и что-то еще.

— Знаете, — вдруг сверкнула она глазами, — я ведь пообещала себе, что если вы живы и мы снова увидимся, то я вас обязательно поцелую. А потом сделаю такое, после чего и умирать не так обидно будет.

Что-то во мне отозвалось на ее слова. Что бы я ни говорил успокоительного, но ощущение опасности и возможной смерти здорово меняет взгляд на мир. И что было совершенно невозможным еще пару часов назад, здесь и сейчас показалось мне очень притягательным. И будь что будет — по крайней мере, это лучше, чем тихо ждать смерти. Особенно когда девушка смотрит на тебя, старого дурака, такими глазами.

"А как ты будешь смотреть ей в глаза, если все закончится хорошо?", — поинтересовался внутренний голос. — "У нее истерика, у тебя шок и контузия, но ведь потом надо будет как-то жить дальше и вместе работать"

Слушать этот голос не хотелось, пусть он и был прав. Хотелось жить. Прямо сейчас — и очень остро.

Мегуми, что-то почувствовав, склонилась надо мной — и тут же вскрикнула, когда дверь камеры резко открылась.

На пороге стоял здоровяк, и с ним еще двое оборотней. Старшего почему-то не было.

— Оттащите этого в соседнюю камеру, — распорядился бугай. — Времени мало, а мы с девочкой так поближе и не познакомились.

— Что, красавица, — обратился он уже к Мегуми, — заждалась настоящих мужчин?

Ярость, охватившая меня с первых его слов, сперва обожгла меня словно огнем, а потом внезапно переплавилась в холодный гнев. И артефакт, сковавший мои запястья, этого гнева не выдержал и стек вниз. Я чуть размял плечи, готовясь действовать дальше.

Когда первый из псов подошел поближе, я встретил его ударом по печени. Второй, не ожидавший от меня такой прыти, получил удар головой в солнечное сплетение, но и я на ногах не удержался.

Бугай, несмотря на размеры, соображал довольно быстро — и теперь уже мне пришлось уворачиваться от его пинка. Нового удара почему-то не последовало — поднявшись, я увидел, как он пытается стряхнуть с ноги вцепившуюся в него клыками волчицу. Мегуми успела принять свой второй облик с рекордной скоростью, и теперь пыталась вмешаться в схватку.

Полученной передышки хватило обоим побитым мной псам, чтобы прийти в себя. И если первого удалось снова сложить, попав теперь уже по почкам, то второй снова уронил меня на пол подсечкой. А здоровяк сумел отцепить от себя волчицу и отшвырнуть ее в угол комнаты.

Но сдаваться было нельзя, и я, преодолевая головокружение, поднялся на одно колено. Пока я жив — они Мегуми не тронут.

— Да что вы возитесь! Мастер же сказал кончать их побыстрее, — в камеру зашел старший оборотень.

Подчиненные при его виде остановили побоище.

— Да вот, думали успеем, — развел руками здоровяк.

— Опять всё надо делать самому, — вздохнул лидер псов и потянул из наплечной кобуры короткий револьвер.

Прицелиться он не успел — прикрытая было дверь с грохотом слетела с петель и впечатала несостоявшегося убийцу в противоположную стену.

— Шеф, Мегуми, вы в порядке? — в дверном проёме стояли две фигуры, вид которых принес невероятное облегчение.

Иванна, аккуратно поигрывая маленькой шаровой молнию, быстрым шагом зашла в комнату. Спину ей прикрывал Костя с внушительным мачете в руках.

— Эй вы, руки за спину, лицом к стене! — крикнула волшебница.

Все-таки мои ребята еще очень молоды. И в серьезном бою им бывать не пришлось. Иначе бы действовали они по-другому.

Бугай спокойно заложил руки за спину, но мне со своего места было видно, что за поясом у него заткнут внушительный пистолет, едва ли не "Пустынный орел".

Мегуми, проследив мой взгляд, не рассуждая прыгнула на здоровяка. Короткой заминки мне хватило, чтобы дотянуться до револьвера старшего оборотня, упавшего на пол почти рядом со мной.

Два выстрела — и здоровяк вместе с ближайшим ко мне псом падают на пол. Третьим заниматься не пришлось — шаровая молния Иванны сделала все за меня.

Неаппетитное зрелище — но в этот момент запах паленой плоти показался мне милее аромата цветущей вишни.

Я подал руку Мегуми, снова принявшей человеческий облик. Она тихо ойкнула, видимо, подвернув ногу, и оперлась на меня.

— Костя, помоги ей, — попросил я замершего с началом стрельбы бесшеего.

И с наслаждением выпустил пулю в затылок зашевелившегося было здоровяка.

— Добро пожаловать на корейскую кухню, — прокомментировал я. — И, да, спасибо, ребята! Вы очень вовремя!

Лучшим ответом для меня было понимающее выражение на лице Иванны и одобрение во взгляде Мегуми. Хотя ошарашенными выглядели все трое, включая Костю.

— Нельзя оставлять за спиной живого врага, — пояснил я.

Руки дрожали. Убивать мне не доводилось уже десять лет. Но поддаваться эмоциям было просто некогда. Было видно, что моей команде все происходящее далось тяжело, и надо было удержать их в тонусе до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности.

С сожалением отметив, что выбитая дверь зашибла старшего оборотня насмерть, я начал планировать дальнейшие действия.

— Что сейчас происходит? Наверху есть кто-то живой?

Волшебница и бесшеий синхронно кивнули.

— Там был один пёс. Мы у него выяснили, где вас держат, поняли, что надо поспешить, связали и отправились вас спасать, — ответила Иванна.

— Я видел всего пятерых. Четверо здесь, один наверху — надеюсь, что постоянных обитателей больше нет. Оружейного мастера не видели? — я здорово предполагал, что тот уже сбежал.

— Не попадался, — помотала головой волшебница. — Но мы спешили.

— Да я вас не виню, ребята. Вы нам с Мегуми только что жизнь спасли, — я постарался чуть приободрить Иванну.

Похоже, убитый пёс был для нее первой разумной жертвой. Цвет лица волшебницы был заметно зеленоватым, но держалась она молодцом.

— Костя, помоги Хагуе, — я начал раздавать инструкции. — Спешить нам, похоже, уже особо некуда, так что спокойно выбираемся, осматриваем, и покидаем этот дурацкий заколдованный лес. Кстати, никто не знает, откуда он взялся?

— Да обычная пространственная аномалия, только довольно большая, — ответила Иванна. — В стране таких тысячи, но большинство известных — не больше кладовки. Вот как работает система "свой-чужой", мы так и не выяснили — я ее на чистой силе продавила. То ли артефакт контрольный у псов уже выдохся, то ли сделан был криво. В общем, сейчас выход открыт.