Зато история магии мне очень даже нравилась. В свое время перекормленная мировой и отечественной историей, я, усевшись в заднем ряду и подложив под голову пестрящий датами учебник, без зазрения совести спала. Мастерица Эрлина, худая молодящаяся женщина, обладала на редкость занудной манерой изложения, что в совокупности с тихим невыразительным голосом давало потрясающий снотворный эффект. Вечерами же, мучимая призраком далекой, но неотвратимой сессии, я доставала внушительный том, храбро открывала его... и засыпала после прочтения пары абзацев, уронив злополучную книгу на пол. Добросовестная Ланка только вздыхала, качала головой и трудолюбиво выписывала имена, даты и события на листочек, наивно надеясь их запомнить.
После тоскливого перечисления покрытых пылью веков деяний приходил черед не менее пыльных фолиантов, посвященных основам астрономии и астрологии. Привет, бессонные ночи и слезящиеся от пристального вглядывания в темные небеса в попытке разглядеть во-о-н ту замечательную звездочку глаза! Я люблю ночь, люблю звезды, но когда необходимо чертить сложные схемы, основываясь на характеристиках небесных светил и особенностях их движения, расположения и свечения, любовь уходит, громко хлопнув на прощанье крышкой черепа. Наутро после таких занятий казалось, что вместе с собой она забрала и все здравые мысли, оставив лишь парочку невменяемых и пугающее эхо от их робких перешептываний.
А вот на страноведении я просто отдыхала. Нет, не спала, но и особо не следила за ходом мысли преподавателя. Высоченный, сухощавый и надменный, мастер Ипполит являл собою образец элегантности и напыщенности, здорово напоминая одновременно павлина, индюка и батюшкиного советника Никодима, что меня немало веселило. Все-таки не зря дворцовые учителя тратили время, и хотя бы насчет этого предмета волноваться не стоило. А вот Тэку страноведение вгоняло в уныние, да и Нечай, веснушчатый долговязый паренек, никак не мог взять в толк, зачем нам эти сомнительной ценности знания. Пафосные речи Ипполита о повышении культурного уровня не впечатлили даже Ланку, пришлось в перерыве, сдерживая смех, пояснить однокурсникам, что чародей должен хорошо ориентироваться в современном мире... хотя бы знать, в каких его уголках магов до сих пор почитают за отродья Тьмы и забивают кольями без суда и следствия. Мотивация — великая вещь, — решила я, глядя на заметно приободрившихся соучеников.
Общая магия, на которой нам усердно втолковывал главные принципы чародейства сам директор, ни у кого не вызывала ни зевоты, ни особых восторгов, зато боевая магия не оставила равнодушной мужскую половину нашей группы.
Какие мысли обычно возникают при словосочетании "боевой маг"? Крепкий накачанный мужик, с ног до головы обвешанный оружием, не так ли? Что ж, недалеко от истины. А "боевая чародейка"? Лично мне эта особа представлялась высоченной да мускулистой тетей с суровым, но прекрасным ликом, обряженной в кожаные доспехи, больше похожие на довольно-таки откровенный купальник. И не надо говорить, что у меня больная фантазия! В комнате старшего братца висит изображение одной такой магички, в дополнение ко всему сказанному обладающей буйными, развевающимися на ветру кудрями цвета бешеной морковки.
Мастерица Краснояра разрушила мои представления о боевых магичках. Молодая и невысокая, очень хорошенькая. Гибкая фигурка затянута в скромный, удобный брючный костюм. Светло-каштановые волосы заплетены в аккуратную косу. В серых глазах — максимум лукавства и задора и минимум суровости.
В отличие от драгоценного наставника, мастерица Краснояра относилась к теории с большим уважением, не спеша переходить к практике.
— Количество теоретических знаний рано или поздно переходит в качество практических навыков, — любила повторять она в ответ на недовольные бурчания уставших записывать ценную информацию студентов. — Это фундамент, и от его прочности будут зависеть ваши дальнейшие успехи.
Мои личные успехи в боевой магии сводились пока что к нехитрому умению зажигать свечи — на создание так называемых "светляков" меня не всегда хватало. Зато Ратибор, которого я при первой встрече опрометчиво записала в кузнецы, явно нашел свое призвание. Все, показанное Красноярой, удавалось ему сразу, вызывая искреннюю радость мастерицы и завистливые вздохи соучеников.
Я вздыхать пока не торопилась, твердо решив поднапрячься и приручить оказавшуюся не такой простой науку. Для своих экспериментов я облюбовала огромный задний двор Школы, где располагались тренировочная площадка со снарядами, столь любимыми студентами, особенно старшекурсниками, дорожки, по которым нас гоняли в начале каждого, даже теоретического, урока боевой магии, и небольшая рощица для прогулок и отдыха.
Неподалеку от площадки, на гладко оструганном бревне, я и усаживалась, обложившись конспектами и настроившись на рабочий лад. Естественно, если не было дождя.
В тот день его и не было. Светило солнце, в изрядно поредевшей золотой листве пели пригревшиеся пташки, а в воздухе пахло неповторимым осенним духом, от которого одновременно сжималось сердце и хотелось смеяться, радуясь каждому мгновению жизни. Последняя, между прочим, стала еще более прекрасной с тех пор, как второкурсников-некромантов отправили на полевой выезд. Если учесть, что среди них числились Нарл и Ёж, то моя радость была более чем понятна.
Эта парочка стала еще одной причиной моего желания разобраться в боевой магии — вечно выезд длиться не может, скоро состоится и торжественный въезд, а мне больше не хотелось совершенствоваться в беге и искусстве маскировки. Ну вот ни капельки.
Из очередных раздумий над особо заковыристым заклинанием меня вывело сердитое восклицание незаметно подкравшейся подруги:
— Вик, ну скажи, долго еще будет продолжаться это безобразие?!
— Какое? — с трудом отрешившись от насущных проблем, подняла глаза я.
— Твой Ал снова притащил в комнату какую-то пакость! — передернувшись, пожаловалась Лана.
— Во-первых, он — не мой, а общий, — фыркнула я, с грустью поняв, что позаниматься вряд ли удастся, — во-вторых — почему сразу "пакость"? Он, между прочим, приносит ценные наглядные пособия...
— На которые лично я могу и на практикумах наглядеться! — нахмурилась Ланка. — Неужели обязательно делать из нашей комнаты подобие Лионовой лаборатории?!
— До нее нам еще далеко, — рассеянно пробормотала я, припомнив, что именно стоит на полках потайной комнатки той самой лаборатории, куда нас с Алтэком не так давно провел Рэмион. Уж не знаю с какой именно целью — то ли пробудить интерес к профессии, то ли, напротив, окончательно его отбить. Если последнее — то это почти удалось.
— Зато мне до нервного срыва близко, — тяжело вздохнула Лантэлия, присаживаясь рядом.
Я неопределенно пожала плечами, задумчиво покусывая карандаш и наблюдая за очередной тренировкой старшекурсников. Лучше б не смотрела. В такие моменты я особенно четко понимаю, что толкового мага из меня не получится, ибо о такой гибкости, выносливости и силе остается только мечтать. Или же — нарабатывать, не пропуская тренировки и не пренебрегая утренними упражнениями, одна мысль о которых навевала тоску и желание зарыться поглубже, чтоб никто не откопал. Даже некромант. Особенно некромант!
В рощице отдыхала вторая группа нашего курса. Трое парней и одна долговязая девица, расположившись прямо на пожухлой травке, что-то весьма бурно обсуждали.
"Особая группа", — ухмыляясь, пояснил Рэмион однажды. Студенты с очень слабым даром, но очень богатыми родителями, с какой-то стати возмечтавшими о магической карьере для своих чад. Чудес там, конечно, никто не ждал, но развить дар до среднего уровня наши преподаватели могли, а что не всегда хотели — это мелочи. Школу да студентов на что-то содержать надо, а государственные пожертвования для этих целей более чем скромны.
Мои щеки тогда пылали знатно. У меня был весомый шанс попасть в особую группу, папочка не поскупился бы. Я наконец осознала, насколько мне повезло, и с удвоенным рвением взялась за учебу. Не хотелось бы расслабляться только от того, что есть дар, на котором не всегда можно выехать, и потерять все на первой же сессии из-за банальной лени.
— Ой, — вдруг слабо пискнула Лантэлия, хватаясь за меня, как утопающий — за соломинку.
Я проследила за ее взглядом и невольно улыбнулась, увидев на площадке высокого худощавого парня. Третьекурсник с нашего родного факультета, сосед по комнате и просто хороший друг блондинистого Рэмиона, по прозвищу Лис. Оное очень ему шло — благодаря характерного окраса густой шевелюре, лукавым медово-карим глазам и гибкости. Разумеется, у Лиса было нормальное имя. То есть, с моей точки зрения, кою разделяли все студенты вкупе с преподавателями, совершенно ненормальное — классическое эльфийское, длинное, гордое, заковыристое, от которого язык завязывался морским узлом и которое мои бедные мозги категорически отказывались запоминать.
Да, Лис был чистокровным эльфом. Но эльфом неправильным: длинной роскошной гриве волос он предпочитал короткую практичную стрижку с задорной челкой, перворожденному снобизму — дружелюбность и открытость.
— Ардэниодирниэль, — благоговейно выдохнула Лана, вцепившись ухоженными ноготками в мой локоть.
Я восхищенно цокнула языком. Вот что любовь с людьми делает! Интересно, сколько времени бедная Ланка учила имя третьекурсника? Впрочем... Чего не сделаешь ради повышения своей значимости в глазах объекта обожания! Если бы еще этот объект хотя бы догадывался о том, что его обожают и кто именно... Я недовольно покосилась на нырнувшую мне за спину подругу. Замечательно! Мы вновь пытаемся слиться с обстановкой, дабы Лис ненароком не узнал о нашем существовании... Диагноз налицо. Какое счастье, что парень чрезвычайно редко помогал Ривенсу на практикумах! Даже предположить боюсь, что бы в противном случае было с Лантэлией.
Полюбовавшись на эльфа, я взглянула на быстро затягивающееся сизыми тучами небо и слизнула с губ первую капельку дождя.
— Идем в комнату, — предложила я, собирая тетради и учебники. — Не хватало еще промокнуть...
И промочить книги. Тогда точно не нужно будет беспокоиться о сессии — Звиныч легко решит эту проблему, живьем съев меня без соли и перца.
Ланка кивнула, с неохотой возвращаясь в наш грешный мир с небес своих фантазий, и направилась к общежитию. Я, напоследок оглянувшись на храбро игнорирующих непогоду парней, поспешила за подругой, морально готовясь к очередным девичьим откровениям.
В какой-то степени я понимала Лану. В самой незначительной, но все же. Когда же поведение подруги, превращающейся в растение при виде Лиса, перешло все разумные границы, понимание закончилось.
— Ты еще слишком маленькая, чтобы понять! — обычно кипятилась девушка, выведенная из себя моим здравым отношением к предмету ее нежных чувств.
— Куда уж мне, — покорно вздыхала я, сильно сомневаясь, что даже через пару-тройку лет сумею постичь смысл Ланкиных страданий.
Но постепенно эти страдания превращались в причину моей головной боли, и становилось ясно — пока проблема не решится, покоя не видать как собственных ушей. Дело оставалось за малым — найти выход из безвыходного, на первый панический взгляд, положения.
Глава 11. Упыриная романтика
Два укуса — восемь дырок...
Кавалер был слишком пылок.
Надпись, высеченная на мраморном надгробии
Вокруг царили ночной мрак и тишина, нарушаемая едва уловимым шелестом шагов — неспешных, мягких, крадущихся... Зрение не нужно там, где можно довериться памяти тела. Ступени. Поворот. Несколько биений сердца — и ладонь привычно легла на прохладный металл ручки, а дверь приоткрылась, разбавляя тьму золотистым сиянием.
— А-а-а!!!
Дикий крик чуть не вымел меня прочь из комнаты, а рефлексы заставили плашмя упасть на пол. Поверху просвистело что-то тяжелое — по крайней мере, грохот от столкновения этого чего-то со стеной коридора был внушительным.
— Бесья круговерть!.. — простонала я, опираясь на дрожащие руки и осторожно приподнимаясь над полом.
— Вик?! — Из полумрака комнаты испуганно взирали две пары блестящих глаз.
— Нет, мое привидение, — прокряхтела я, вставая. Оглянувшись, подивилась своему везению и подобрала валявшийся у стены массивный подсвечник. Чую, моя голова не перенесла бы этой встречи.
— И какого беса тут происходит? — захлопнув за собой дверь и брякнув подсвечником о стол, мрачно поинтересовалась я.
— Да мы тут так... Истории страшные рассказываем, — смущенно потупилась Шейли, сидя, между прочим, на моей кровати.
Я мученически вздохнула, зажигая "светлячок", пусть и кривоватый, зато яркий — не чета паре довольно-таки вонючих свечек, которые Ланка торопливо погасила. Потом согнала Шейли с кровати и рухнула поверх покрывала, уставившись в потолок. Девочкам явно не хватает острых ощущений. В отличие от меня.
— Виорика, ты чего? — Ланка осторожно присела на краешек кровати.
— Выглядишь так, словно тебя по всей Школе упыри гоняли, — хмыкнула рыжая. Сама тактичность, да.
— Упыри, не упыри... — пробормотала я, ощупывая правую коленку. Навернуться на лестнице общежития — не самое приятное, что может случиться в жизни. Однако бывает кое-что и пострашнее. — А вот вампир в Школе теперь есть...
— Настоящий?! — восторженно взвизгнула Шейли. Я от неожиданности закашлялась и приподнялась на кровати, недоверчиво смотря на лучащуюся счастьем рыжую. — Живой?!
— Это уже не ко мне вопрос, — глухо отозвалась я, откидываясь на подушку.
— А к кому? — не дошло до нашей романтичной барышни.
— К удачливым охотникам, — вздохнула я.
— Вот Тьма! — сочувственно охнула Ланка.
— Угу, — обреченно поддакнула я, натягивая на голову покрывало и в который раз за вечер мысленно оплакивая закончившуюся безмятежную жизнь.
— Эй, мелкая! Может, все-таки вылезешь оттуда? Мне надо закрыть кабинет!
Тихо ругнувшись, я кое-как выползла из-под стола, с трудом разогнулась, потирая ноющую поясницу.
— Карандаш закатился, — объявила хмуро, чувствуя себя крайне неуютно под насмешливым взглядом Рэма.
— Видать, прямиком в Бездну, раз за полчаса поисков так и не нашелся, — серьезно кивнул он, подбрасывая на ладони связку ключей.
— Вот бы туда еще кое-кто провалился, — едва слышно пробормотала я, одергивая рубашку.
— Второй курс сейчас в подвалах, — выставив меня из кабинета, небрежно обронил Рэмион. — И они там надолго... Уж больно занятный улов привезли.
— Рада за них, — скрывая облегчение, кивнула я.
— Заметно, — хмыкнул Рэм, запирая дверь на ключ.
Хорошо еще, он не видел, как я утром на лекции шла... Вовек бы от насмешек не избавилась! Показав его спине язык, я поспешила в жилой корпус, не забывая бдительно поглядывать по сторонам.
Мало ли...
Лунное серебро щедро лилось сквозь недавно вымытые стекла. Я не поленилась раздвинуть плотные занавески, и теперь наслаждалась игрой тени и света на стенах, расположившись на заправленной кровати. Рядом лежал потрепанный учебник истории, под подушкой притаился иллюстрированный справочник по нежитеведению, на столе белел недописанный конспект по общей магии, но моя совесть уснула крепко-накрепко, убаюканная ленью и тягой к созерцанию прекрасного, тем паче что завтра был выходной. Над Ланкиной кроватью летал крошечный "светлячок" — подруга, подперев щеки ладонями и болтая в воздухе ногами, увлеченно читала. Страницы медленно, сами собой, переворачивались, наполняя комнату таинственным шелестом.
