"Брррр".
— Кто ты?
Коленопреклоненная девушка подняла руку, и между пальцами посыпался легкий песок. Песчинки летели прочь, а Аянами смотрела прямиком в прицельную метку излучателя. Метка дрожала крупной дрожью, словно перепила накануне.
— Кто я?
Картинку окрасило алым, и запульсировала надпись: "Щиты перегружены! Обеспечьте..." А потом картинка пропала. Как скучно, подумала я. Развязку можно додумать: Синдзи, обливаясь потом и обделываясь на ходу, затащил эту непонятно почему живую "Нейтронная-Звезда-тян" на корабль. Дальше уж совсем настает конец логике и здравому смыслу: Аянами почему-то выжила.
Конечно, учитывая, что Синдзи сохранил "последнюю из", — честь ему и хвала от Красной книги, но глупо-то как.
— Она н-ничего не помнит, — грустно сказал Синдзи.
"Это тебе повезло, обормот".
— И на что она тебе сдалась? Полкорабля заразил, небось?
— Она в-вывела всю радиацию за сутки. "С-сегоки" — за трое.
— Мило, но все равно это не ответ. Зачем она тебе понадобилась?
Синдзи вздохнул:
— Т-тебя там не было. Ты не п-поймешь.
Ну, моя очередь вздыхать. Куда уж мне.
— Ясно. Допустим. Почему она в крио-камере?
— Она заб-болела.
"Насморком", — закончила я про себя. Ржать хотелось ужас как, но поскольку мое состояние попахивало истерикой, приходилось сдерживаться. Тем более, обормот соизволил продолжить. Глядя на мерцающие приборные панели, он просто говорил, говорил, говорил...
— Это какая-то лучевая б-болезнь. Через час ак-ктивной жизни она слабеет, еще че-через час впадает в к-кому на месяц.
— И ты захотел ее вылечить, ага?
— Н-ну... Да.
Жалок и безнадежен.
— И ты, конечно, в курсе, что девушка, становящаяся Аянами, формально мертва? — с надеждой в голосе спросила я.
— П-первый Гражданин формально уже в-восемь тысяч лет как издох, — огрызнулся Синдзи. Видимо, состояние его драгоценной убийцы-неудачницы было очень больной темой. Так и запомним.
— Сравнил. Думаешь, можно найти лекарство от болезней жизни после смерти?
Он пожал плечами:
— З-знаешь, я не верил, что выпотрошу счет Его Т-тени. Да в-возьми хоть нашу ситуацию. Скажи, так бывает?
Странные у него глаза. С другой стороны, а какие глаза могут быть у человека, чья наивная вера и глупость получает оправдание на каждом шагу? Это взгляд чертова везунчика, и я буду не я, если не повожу его мордой в грязи.
Но это потом.
— Итак, зарабатываем деньги на нас всех, бегаем от твоих преследователей, ищем лекарства твоей Рей. Я ничего не попутала в заданиях?
— Хм. Заб-была своих преследователей.
А, ну да. Я снова расслабилась.
— Окей, плюсуем это.
— И лек-карства — это г-главное.
— Но-но, не борзей. Зачем тебе так приспичили лекарства? Вам часа в день мало?
Синдзи ничего не сказал, но выражение лица у него было крайне нецензурное, даже кончики ушей порозовели. Милый малыш, в свободные минуты я обязательно буду над ним издеваться.
— Не дуйся. Лучше дай мне капитанские полномочия.
— Чего?! Зачем еще тебе полномочия?
"Спасибо, я уже поняла, что ты не заикаешься, когда взбешен или взволнован".
— Потому что обшивка уже почти восстановлена, а значит, нам пора лететь. А значит, нам нужен лучший пилот. Намек ясен?
В рубке стало очень тихо, в глазах у Синдзи плясали отблески приборных панелей, там были негодование и обида, а еще — сомнение. Он просто не понял, что у него нет выбора.
— Давай быстрее, мы на кино и так много времени извели. Командуй виртуалу.
— "С-сегоки".
— Слушаю, Синдзи.
— Передать летные п-полномочия...
Он запнулся и посмотрел на меня. Ах да, я невоспитанная девочка.
— Меня зовут Аска.
Синдзи кивнул вместо "будем знакомы" или "очень приятно". Он тоже невоспитанный мальчик, но впрочем, ситуация и не обязывает.
— П-полномочия — Аске.
— Принято, Синдзи.
Я бесцеремонно уселась на ложемент.
— "Сегоки", низкоуровневую настройку реактора на второй экран, векторные данные возможных прыжков — на пятый. Остальное обсуждаем уже в синхре. И интерфейс синхронизации давай сразу, ага?
— Принято, Аска.
Я тонула, копье легко пробило мне разум, и ускользающим краем человеческого сознания я зацепилась за картинку: Синдзи вышел из рубки. Извини, парень, зато у тебя есть цель жизни и корабль. Унижение в обмен на сохранение того и другого — не самая крупная плата.
Ты уж мне поверь.
Глава 4
Вокруг меня кипел незнакомый мне фрегат — мощный, великолепный, ослепляющий. Бурлящая сущность машины вливалась в меня, насыщая болью и восторгом, скрепляя намертво человека и корабль. Я висела в огромном силовом пузыре, я ощущала чужую мощь, и на языке вертелся горький привкус одного-единственного слова:
"Измена".
Прости, Красная, но это слишком великолепно. Прости, Красная.
Наверное, так изменяют любимому в ночь после его похорон — черт, красивым, наверное, был мир, когда чувства что-то значили, и были кладбища и обряды. Восторг от краха условностей, горечь собственных противоречивых чувств, страсть — все это влилось в наш век вот сюда.
Звезды и я.
Но — хватит. Реактор, силовые пилоны, энергетические контуры, оружие — я перебрала сознанием корабль, и в каждой крохе, в каждой чешуйке живого металла нашлась частичка потрясающего гения, и самое время испытать эту гениальность.
В конце концов, я — пусть и себе самой — пообещала сохранить и цель жизни, и корабль.
Везет тебе, Синдзи.
— "Сегоки", радары. Объект — "Тень".
Хватит играть в прятки. Вакуум поплыл прочь, сфера камуфляжа звякнула в сознании, и сквозь мельтешение глыб я увидела его — колышущийся призрак из мрака, а уже секундой спустя что-то острое взрезало мне голову над бровями.
— Активный сканирующий сигнал. "Сегоки" обнаружена, Аска.
Ну и ладно. Дюзы к врагу — и вперед.
— Прицельный маркер главного калибра. Обнаружен энергетический всплеск...
Скрипнув зубами, я ушла вниз в самый последний момент — как раз перед тем, как восемнадцатикилограммовая болванка главного калибра смела астероиды на много сотен километров впереди. Что ж, раз пленных брать не будут...
Я напружинила ноги и нырнула в туннель, пробитый сверхдредноутом среди астероидов. Там таяли распыленные обломки, и щитам стало больно. Железо впивалось в них, но это была ерунда, а вот пятки уже серьезно припекало огнем носовых батарей "Тени", и я рискнула отвлечься и посмотреть, как там дела у преследователя.
"Тень" сокращала расстояние. Огромный кусок тьмы испарял астероиды щитами, все больше звезд исчезало за его тушей, все ближе становился момент, когда он безошибочно наведет главный калибр. А я не смогу увернуться из-за перегрузки.
"Да ладно".
Мы шли уже прилично быстрее скоростей пуска торпед и ракет, так что всю лишнюю энергию я переправила на кормовую защиту — взрывов можно не бояться, но и прыгать со щитами на корме не выйдет, потому что изнанке непременно нужна моя голая задница. Такой вот изврат.
Срочно что-то надо сделать, потому что ты быстра, "Сегоки", но если не прыгать — "Тень" быстрее. В упор не пойму почему, но быстрее. И перегрузка-то нарастает...
"Перегрузка". Это страшное слово, и я вспомнила один из своих умозрительных трюков времен космоходки.
— "Сегоки", заряжай "линейку".
Мне за этот трюк поставили "F" и позорили при всем классе. Быдло смеялось, а вот отличники — нет, хоть каждый из них и рад был зарыть выскочку Сорью. Просто умницы все понимали, что рыжую распекают не за само решение, а за чудовищный риск. Риск в космоходном училище, увы, не преподавали.
— "Сегоки", максимальная перегрузка? Время — от секунды до трех.
— Предельная или эффективная? — уточнила виртуалка.
— Эффективная, разумеется. Хотелось бы стрелять и прыгать сразу после.
Ноги чертовски жгло, а мышцы уже так прямо подводило: я шла почти у предела крейсерской скорости.
— Восемь тысяч g...
"Пффф... Хватит вроде".
— ... Внимание! Внутри фрегата эта перегрузка не может быть полностью поглощена.
А, черт. Я вызвала карту энергетической защиты корабля и ощутила, как вскипает мозг. "Сегоки" глотала пустоту, глотала возрастающую мощь батарей "Тени", а я считала и считала, но по всему получалось, что защитив только трюм и жизненные отсеки, лично я все равно получу около трех секунд сорокакратного "же".
"Выдержишь?"
В животе пекло — то ли реактор, то ли один из ночных кошмаров космонавта: хоть грави-поле карлика, хоть сверхтяжелая планета, хоть сбрендивший генератор поля тяготения... Все мы боимся бешенства невидимой силы. Конечно, можно распределить, и "нагрузить" трюм, но там экипаж.
Мой экипаж.
Оно ведь какое дело: в мульти-классе капитан физически не может отвечать за всех, это просто так придумывают фанатики офицерской чести. А вот сингл жесток к совести — или ты один на один с кораблем и третьи лишние, или бери на себя все.
Самое время потерзаться выбором — среди звезд, среди астероидов, с Его Тенью на хвосте. Я хохотнула.
— "Сегоки", прими схему перераспределения компенсаторов. А вот тебе координаты для прыжка.
— Принято, Аска. Внимание! Анализ показывает...
"Еще бы".
— Заткнись. Просто заткнись.
— Зафиксирован...
Я не стала дожидаться и увела себя в сторону — заодно проверим компенсаторы.
Второй выстрел из "линейки" прошел совсем близко, я едва успела поймать включенным щитом кипящие обломки железа. И железо появилось во рту — много-много теплого, терпкого железа. Мое маленькое тело на кресте ложемента сейчас неплохо получило.
"А ведь это всего-навсего семнадцать "жэ"", — напомнила я себе.
Звезды неслись мне навстречу, а я все колебалась. Одно дело — бравировать перед преподом и другими курсантами, а другое — переносить выкладки с голо-доски в реальность. Все же школа готовит нас к жизни, которой не существует.
"Самое время для цинизма", — подумала я и распорядилась:
— Сверхмассивную торпеду к бою, задержка шесть секунд.
— Принято. Введите координаты...
— Залп прямо перед собой, отклонение от курса на минус ноль-ноль три.
— Не рекомендуется, взрыв...
— Завали пасть. Пожалуйста.
Ты слишком хороша, "Сегоки", но я — не этот мямля.
— Пуск!
Голову раскололо. Торпеда без отдачи рванула вперед, она ползла медленно, едва шла, лишь немного быстрее меня, и уже осталось четыре...
Три.
Две.
Одна.
В шестистах метрах передо мной вакуум вспенила недолговечная черная дыра. Моя скорость, мое ускорение, плюс ее гравитация, минус везение, умножить на дерьмовость моей личной кармы, в которую я не верю... Короче говоря, физики всплакнули, а меня выпороли при всем классе, и отличники не улыбнулись даже.
Ни один.
Корабль почти прошел зону сверх-гравитации, с меня будто заживо содрало кожу, а потом меня развернуло вокруг собственной головы, и вот это уже было по-настоящему — "Ауч!" Будто каждую клеточку посадили на крючок, каждый крючок — на леску, а каждую леску — как рванули!
В покрытом кровью поле зрения мелькнуло рыло "Тени" и я только что и смогла каркнуть:
— Огонь!
"Линейка" добавила мне еще боли, хоть я и не в курсе, куда там еще было совать, а потом курс выровнялся, и я оттолкнулась ногами, ныряя прямо под "Тень" — я ее даже не задела, даже не поцарапала, лишь на секунду ошеломила выстрелом, но как же прекрасна эта секунда, как прекрасно, что ни один мульти-класс не способен провернуть такое, как прекрасна ты, "Сегоки", потому что...
— Прыжок!!.
От неминуемой смерти я уходила в смерть весьма вероятную, меня рвало на куски, но это был триумф. Они все неправы — они опять все неправы, а права вовсе даже — я. Потом я очнусь и соображу, что переворотом через черную дыру я почти в упор жахнула по "Тени".
Что я пережила две с половиной секунды сорокакратной перегрузки.
Что я ушла в прыжок под брюхом сверхдредноута.
Что я — дурище, но дурище чертовски классное.
Когда я пришла в себя, космос выглядел совсем по-другому. Я пропустила всю изнанку, и очухалась сразу после выхода из прыжка.
— Аска, твои жизненные показатели стабилизированы, но я рекомендую пройти в медотсек для дренирования брюшной полости...
Кто это? "Сегоки"?
Под аккомпанемент перечисления того списка мясопродуктов, в который я превратилась, я встала. Кажется, в животе и впрямь много крови, ну, а на мышцы лучше внимания не обращать. "Маячки" в моем теле завывали, подтверждая сообщения виртуального интеллекта.
И это и впрямь больно, хорошо, что медотсек совсем рядом.
— Аска!
Я протерла глаза, и только когда это не помогло, сообразила, что пелена и кровавый туман — это внутри. Но по голосу вроде как Синдзи.
— Брысь с дороги. Не видишь — победитель идет.
Язык ворочался тяжело, но сболтнуть что-нибудь было критически необходимо.
Дверь разошлась, и я вступила в медотсек — здесь все блестело, задвигались приборы, почуяв добычу. Давайте-давайте, я вам задам задачку.
— Аска, т-ты... У тебя кровь по всему лицу!..
"Это ты, обормот, еще мою селезенку не видел", — подумала я, отключаясь на столе.
* * *
Я открыла глаза, любуясь потушенным светильником над головой.
— Реставрационные мероприятия успешно завершены, Аска, — доверительно сообщил голос.
Какой хороший голос — осталось вспомнить, где я. Госпиталь инквизиционной службы? Медотсек "Нигоки"? Нет, не пойдет — Красной больше нет, значит, я на "Сегоки" и накануне ушла от такого врага, от которого еще никто не уходил. Ну, этот Синдзи, конечно, уходил, но не из таких обалденных обстоятельств.
Память пощелкала звеньями и послушно свернулась, а я тем временем ощупывала результаты "реставрационных мероприятий": лицо еще скользкое после гелевой обработки сосудов, во рту торчит какая-то дрянь — наверняка зонд. Тело ощущается — и телу, черт возьми, холодно, потому что проклятый коллоид, по-моему, везде.
Я села, и тут больничное оборудование додумалось наконец помыть болящую.
— Э, а ну, пошли вон, — сообщила я патрубкам, и они втянулись в операционное кольцо, а само кольцо пошло по направляющим к изголовью. Во всем теле плясали веселые искорки после реактивации нервных окончаний, тревожные "маячки" молчали, удовлетворенные состоянием хозяйки, и вообще — все удалось, как всегда.
На случай, если кому вдруг интересно, меня пересобирали по кусочкам три раза, и эти жалкие сорок "жэ" — не в счет. Это так, по мелочи, по краешку.
Я завернулась в выданную мне оборудованием простынь, задумалась было, где мой скафандр, и решила для начала помыться. Пол оказался теплым, и я прониклась к "Сегоки" самой искренней любовью. Вот что значит хороший реактор: можно не экономить даже на мелочах, и это после рывка, прыжка и интенсивной терапии, на которую энергии ухнуло караул сколько.
Я как раз обнаружила дверь в медицинский душ, когда комм-линк ожил.
