Экскурсия в прошлое

Слегка освободивши своё чрево от пассажиров, городской транспорт типа "ПАЗ" (в народе называемый просто "Пазик"), выпускал клуб едкого, сизого дыма, скрипел дверями, и трогался дальше на Воргашор, оставляя слева за пожарными тренажёрами посёлок Строительный, тянувшиеся справа длинные ряды складов самого разнообразного назначения, приткнувшегося вдоль дороги пункта приёма стеклотары, что в те времена было не маловажно, выкатывался в тундру, и продолжал путь к следующему месту обитания человеков.

Кстати, насчёт пункта стеклотары...

Мне часто вспоминается мама, везущая меня в коляске. Нет, конечно, я не помню подобного в младенчестве, но был случай, когда мы с ней ходили, вернее возили, сдавать пустые бутылки на какую-то базу. Она нагрузила полную коляску, в которой совсем ещё недавно катали мою сестрёнку, внизу на сетку приткнула ещё один мешок, и ко всему несла ещё сумку в руках.

До базы я топал мужественно собственными ножками, а вот назад попросился у мамы прокатиться. Мне было около четырёх или пяти, возможно чуть больше, но не очень. Я с трудом втиснулся в детское средство передвижения. Сделалось душно, стало нечем дышать. Сидеть, пришлось, скрючившись в три погибели, и мечтать, чтоб в коляске делали окошечко хотя бы впереди, по бокам тоже не мешало бы, а то малышам дороги невидно. О своих удобствах я тогда не мечтал, мне и так повезло, что везут!..

Дорога шла в гору, и маме было очень тяжело, а я всё ныл и ныл, не желая вылезать. А вокруг стелилась бурая тундра... Нет, не совсем так. Не бурая тундра, а местами тундра. Справа, во всяком случае, тянулись старые, деревянные постройки.

На этой базе мне пришлось побывать ещё раз. Возможно и больше, но память моя этого не зафиксировала, или может быть слила всё в одну картинку. На этот раз мы пришли туда поздней осенью за мелом, или известью. Ходили по каким-то сараям, забитым то на половину, то под самую крышу, а то и вовсе пустым. Заглядывали, высматривали, в общем, изучали предложенный товар. Наш барак, как изнутри, так и снаружи, был побелён, то есть, покрыт обыкновенной извёсткой. Мелом, как это делали на юге, здесь за полярным кругом не пользовались. Не знаю, почему. Может мел дороже был, а может его туда просто не завозили. Мать долго отбирала, а потом дядя Серёжа с отцом гасили известь в обычном ведре. Она шипела и плевалась. Нас же, малышей, не подпускали подойти к ведру ближе, чем метров на десять. Опасная это штука, не гашёная известь. Чуть позже на этом самом месте, где гасили известь, дядя Серёжа поставил качели для малышей, то есть для нас. Были вырыты две ямы, в которые установили две подпорки из шахты, видимо, бракованные были, под землю их не подали, вот дядя Серёжа, проявляя хозяйственность, приволок их домой и использовал детям в утешение. Поверху уложили обыкновенную балку, и кольца стучали о незакруглённые края, выбивая дробь нашими зубами. Позже, когда место слегка пообтёрлось, балка просто протёрлась, и мы едва остались живы.

Тогда дядя Серёжа подменил балку железной трубой. Однако замена оказалась не лучше. Труба попросту скатывалась со столбов, не желая крутиться на месте. Пришлось выпиливать канавки, что было не так уж и просто... Не выкапывать же столбы?! Но даже и после этого в один прекрасный день труба свалилась нам на головы. Вернее, в момент, когда мы с Павликом дружно спрыгнули с качели.

Последним усовершенствованием детища дяди Серёжи была всё та же труба, но с наваренными ограничительными дисками. Для надёжности в обоих опорных столбах углубления для поперечной балки-трубы были увеличены, и сверху зафиксированы металлическими листами, наглухо прибитыми четырьмя здоровенными гвоздищами к опорным столбам. А чтоб это сооружение не скрипело, концы трубы и сами диски изнутри были щедро умащены солидолом. Столбы для надёжности (ведь их не могли вкопать глубоко) подпирали с двух сторон клиньями из таких же брёвен, как и опорные столбы. Теперь опоры выглядели, как высоковольтные столбы. С одним исключением, те подпирались с четырёх сторон железными рельсинами.

Кузовок, то есть место, где должны были сидеть дети, представлял собой длинный, деревянный ящик без бортов с торцов. Таким образом, на качелях могли находиться одновременно шесть малышей (четверо по краям и двое в центре) или два взрослых...

Так выглядели мои первые в жизни домашние качели.

Но вернёмся к промтоварам.

В магазине на остановке никогда ничего не было. А если и было, то столь незначительное, что не задержалось в моей детской голове. Хотя нет! Было! Там были серебристые выварки, оцинкованные лохани и высоченная стопка ночных горшков, точно такая же, какую Георгий Михайлович Вицин развалил в кинофильме "Операция "Ы", и другие приключения Шурика". Только однажды возле этого промтоварного магазина собралось множество народа. Да и то лишь по причине записи в очередь на холодильник. Смешно, не правда ли?! На севере покупать холодильник!

"Я помню посёлок 30 летней давности. — Вспоминала Тамара Скиба. — Позже он достраивался и частично разрушался, многое изменилось. Действительно, на кольцевой остановке был промтоварный магазин, а я уже и забыла о нём. Мне там покупали скрипку в 1975 году".

Скрипок, и вообще, каких бы то ни было музыкальных инструментов, лично я, не помню. Может и были, а может ими стали торговать уже после моего отъезда.

Опять отвлеклись. О чём бишь я?! Ага, про автобус!..

А вот если бы этот автобус сразу за остановкой свернул направо! То очень скоро он бы добрался до железной дороги, протянувшейся вдоль подножья холма, на котором находилось шахтоуправление.

(Фото N8 — Шахта)

Это много позже появился мост, а тогда, когда я бегал там, извините, в одних трусиках, моста ещё не было. Я сам видел, как сварщики варили металл, создавая пешеходный мост. Я был одним из первых, кто прошёлся поэтому, только что созданному, безопасному переходу.

— Мост, о котором идёт речь, скорее всего, был в черте города или во втором микрорайоне. Наш поселковый мост через электровозные пути был пешеходным. Я на нём училась не бояться высоты. Дорога через мост вела к шахте на гору, где были бухгалтерия, спуск в шахту, террикон. Когда под мостом шёл электровоз с вагонами, он давал оглушительный гудок и выбрасывал пар. Я со своими подругами сёстрами Сывенко в этот момент проверяли там себя на прочность. Конечно, когда весь мост заволокло дымом и паром, а потом ещё и загудело, задрожал сам мост, мы упали на деревянные перекрытия, и держались за руки — думали, нас сбросит вниз. Испытание мы себе сами засчитали, как успешное. Нам было 8 лет. — Делилась воспоминаниями Тамара Скиба.

Нет, это не мост второго микрорайона... И электровозов с тепловозами там не было... Во всяком случае, при мне. Это наш мост. И я не говорил, что он был автомобильным. Действительно, он был исключительно пешеходным, только вот желающих ходить по нему, кроме детей, я не видел. Мы обожали торчать на мосту, когда под ним проходили составы с углём. Особенно обожали момент, когда паровоз обдавал дымом и паром!

Справа от него, если перейти железнодорожное полотно, находилось строение, в котором по существу должен был быть тот, кто отвечал за перевод стрелок на железнодорожных путях, а заодно и за шлагбаум, которого в те годы там не было. Предполагаю, что и сейчас его там нет. Мммм!.. Опять что-то не то!.. Был там деревянный домик, скорее даже вагончик без колёс. Крыша на нём была точно, как у вагонов, может, поэтому он и походил на железнодорожный вагон, снятый с тележек. Правда, он был чуток шире обычного вагона. Внутри его я даже однажды побывал. Там жила, а может быть работала, какая-то женщина. Внутри это строение не казалось жилым, возможно, мне это показалось. Только вот я не знаю, отвечала ли находившаяся там женщина за перевод стрелок, или нет. И самих стрелок я не помню. А вот шлагбаума не было, это точно!

Вот по этой не очень широкой дороге шахтёры шли на работу. Сначала справа шла лесопилка. Это всё, что я помню здесь. Потом слева столовая, в которой продавали шоколадки с орехом. Напротив возвышалось административное здание шахтоуправления.

Почему продавали в столовой? Не знаю. Просто однажды, идя в баню или из неё (не помню, как было на самом деле) батя в первые в жизни, как, впрочем, и в последний, купил мне в этой столовой громадную шоколадку "Алёнушка". Здание столовой было бревенчатым. Внутри было пусто. Витрин не помню, как и столиков, а вот тётку, продававшую у стойки, слегка помню. Хотя!.. Может это память нарисовала. Ведь ещё раз мне подарили шоколадку в другом, южном городке. И то была двоюродная сестра бати тётя Лида, работавшая продавщицей в кулинарии. Да и шоколадка была маленькой... Четверть от той большой и вкусной. Может поэтому мне и запомнилась продавщица шоколадок.

(Фото N9 — Электровоз на шахте Комсомольская)

А вот электровоз, о котором писала Тамара. Правда, уже современный. В мою бытность они были не такими. Вернее, не совсем такими. Да и цветные фотографии были очень большой редкостью, и стоили, едва ли, не целое состояние.

Как-то один из моих одноклассников на зимних каникулах побывал в Москве. Привёз фотографии с красной площади, у мавзолея и на фоне кремлёвской стены, возле голубых елей. Как я тогда ему завидовал!.. И не один я. К тому же фотки были цветными. Позже я не раз бывал на красной площади, но у кремлёвской стены, и тем более у мавзолея никогда так и не довелось побывать. Даже издали не видел, только по телевизору и на открытках.

— Помню, — продолжала вспоминать Тамара, — как встретились два электровоза рядом с мостом. Палец машиниста в обручальном кольце лежал недалеко от рельсов, я с той же подругой Таней Сывенко не могли поверить, что это случилось на наших глазах, и мы стали невольными свидетелями. Мы просто шли на шахту.

Там, за шахтой, за терриконом, начиналась тундра.

А вот если бы автобус свернул не направо, а налево, то поехал бы по улице, которая называлась строителей. Неправда, известная улица? А мы по ней пройдём пешком.

(Фото N10 — Возле шахты, справа на стене вывеска читается цыфра 17)

Отправная точка

Достопримечательностей, а так же исторических памятников, здесь нет, и никогда не было. Для нас, тех, кто здесь жил, учился, работал — остались в памяти самые мелкие детали, которые и описать-то невозможно. Но начнём, всё же, не с улицы, а с остановки. Вернее, вернёмся пока что на ту, на которую приехали.

И так, напротив, оказывается, есть остановка, но совершенно не такая. Там небольшой деревянный домик, с печкой внутри, ведёрком угля, совком и веником. Вот диво, и никому в голову не придёт стащить всё это добро?! Даже наоборот, люди сами подбрасывают уголь в топку, сами подметают мусор, сами ворошат кочергой раскалённые угли. И ведь никто, нигде не нагадил... Это уже здесь, на юге, мне пришлось встретиться с подобным отношением ко всему, и в первую очередь к окружающему пространству. А там, на севере, что не говорите, люди всё же другие. Зачем гадить? Ведь самому же придётся здесь сидеть в ожидании автобуса и дышать этой дрянью. А зимой? поди, подожди на ветерке?! В пургу злющую?! В морозец за сорок?! То-то!..

Тамара Скиба вспоминала:

"Сама остановка отапливалась дровами, подкладывали дрова те, кто ожидал следующий автобус и наблюдал за дорогой в единственное маленькое окошко. Высокая буржуйка в виде широкой трубы до потолка стояла в углу. Мужики курили, но всё равно внутри было тепло, а на улице пурга".

Буржуйки не помню. А вот ведро с углём, совок, веник, кирпичную печь, практически квадратную, высокую, под потолок и побелённую, очень даже хорошо помню. И железный лист прибитый перед поддувалом, чтоб деревянный пол не загорелся ненароком.

От остановки вдоль дороги шёл трап через лужу. Эта лужа никогда не высыхала, ни летом, ни, разумеется, зимой. Правда, в холода её практически невидно было из-под снега, да и промерзала она до самого донышка. На перекрёстке трап, следуя изгибам дороги, так же поворачивал налево, огибая странное деревянное строение. Это фотоателье, закрытое уже. Прежде оно было напротив через дорогу в таком же деревянном сарае странной конфигурации. А ещё раньше почти напротив моего дома, наискосок через дорогу.

С ним, кстати, был случай. Мы, пацаны-малолетки, увидев распахнутую дверь, тут же проникли внутрь. На наше счастье там оказался письменный стол с ящиками. Кто-то из мальчишек догадался открыть ящик, а там оказалась куча фотографий. Среди них кто-то увидел фото моего отца и показал мне. Я с воплями кинулся домой. Ну не мог я брать без спроса!.. Перебегая дорогу, я не обратил внимания на бульдозер, который подъезжал к бывшему фотоателье. Один из мужиков, оказавшихся рядом со строением, окликнул меня, и я вернулся. Как он сумел понять, о чём я говорил, мне не понятно. Потом отец рассказывал, что я, как дурной, орал на всю улицу, что там мой отец! Нельзя ломать! Рабочие решили, что там живой человек, а может и труп, но они не стали слёту уничтожать объект, а решили его осмотреть. И слава богу! Потому что внутри в этот момент находилась толпа малышей. Я побежал обратно в фотоателье. Рабочий вошёл следом, и тут я ткнул пальцем в фотографии отца, разложенные пацанами на столе, торжествующе посмотрел ему в лицо, мол, видите, не вру. Мужик улыбнулся, разрешил мне забрать фотки; выгнал мальчишек, убедился, что больше никого нет; покинул строение и махнул рукой бульдозеристу. Через минуту старого фотоателье уже не существовало. А мы ещё долго рылись в обломках строения, в попытке отыскать что-нибудь интересненькое.

(Фото N11 — П. Комсомольский, начало 60-х г. Слева череда одноэтажных бараков автор — Алексей Александрович Кузёма)

Но, продолжим наше путешествие по трапам, оставшимся в нашей, точнее в моей, памяти.

Теперь мы идём по улице строителей, обходя бывшее ателье с так называемого фасада. Трап всё так же висит в нескольких сантиметрах над водой. Надо заметить, что временами трап будет то подниматься над поверхностью луж, то опускаться почти до самой воды, но не исчезнет нигде на протяжении всей улицы, прерываемый лишь перекрёстками; и идти мы будем исключительно по левой стороне, то есть дорога будет у нас справа. Только не надо думать, что трап будет подниматься и опускаться сам по себе, будто строители его специально так построили, а архитекторы спланировали. Нет. Никаких планировщиков там не было. Все дома строились исходя из рельефа местности. Дома приподнимали при строительстве, дороги так же, а вот про тротуары забыли. И сточных канав для схода воды не предусмотрели. Вот отсюда и лужи самых различных величин — детская радость!.. И тучи комаров... Правда, до сих пор не понимаю, почему в лужах уровень воды всегда был одинаков?..

Следующей стояла небольшая деревянная будочка с вывеской "Тир". Да! Здесь мы стреляли... Куда уж нам было стрелять?! Конечно же, просто смотрели, как взрослые проделывали это. Только делали они сие крайне редко. Но как нам, малышам, хотелось пострелять!.. почему-то те редкие стрелки целились в кубики под самым потолком. Ведь в них, в кубики, попасть было легко, они же большие. А вот попробуй, к примеру, сбить ракету, висящую почти над полом и бабахающую так громко если выстрел оказался удачным? Или в зверушку какую? А они все целились в золотые кубики на трёх полочках на самой верхотуре.