Крепость - 2.

— Иваницкий! Весь огонь из крепости сосредоточить на первой и второй траншее на противоположном берегу реки!

— Баландин! Развернуть ротные минометы и подавить огневые точки в первой траншее на левом фланге!

— Галицкий! Третьей ротой атакуй влево вдоль второй траншеи! Второй ротой обойди немцев по опушке и ударь по ним с тыла! Необходимо очистить от немцев 500 метров траншеи. Выполняй!

Через три минуты по команде Иваницкого 6 минометов и две зенитные скорострелки из крепости сосредоточили огонь на второй траншее за Бугом. Очереди трассирующих снарядов и их частые разрывы, конечно, не могли причинить сидящим в окопах немцам серьезного вреда. Но психологический эффект от них был впечатляющим. Зато, не видимые в полете тяжелые мины были не так эффектны, но весьма эффективны. По первой траншее за рекой били оставшиеся 3 миномета и все пулеметы с гребня вала. Густо летящие трассирующие очереди зенитных и станковых пулеметов тоже сильно впечатлили противника. Огонь с правого фланга полностью прекратился.

Еще через две минуты протяжное 'Ура-а-а!' оповестило о том, что роты второго батальона выбивают немцев из второй траншеи на левом фланге. Почти сразу вслед за ними минометчики опорной роты открыли беглый огонь по левому флангу первой траншеи. Через пару минут немцы заткнулись и там. Во вспышках ракет было видно, как бойцы санроты поднимают раненых. В 01-03 последние раненые и бойцы арьергарда втянулись в лес. Скрепя сердце, Гаврилов приказал не останавливаться для подбора не ходячих, тяжело раненых в поле бойцов. Рисковать всем полком он не имел права. Через несколько минут в крепости разорвались первые тяжелые снаряды. Вскоре артобстрел крепости стал ураганным. К этому времени все расчеты минометов и пулеметчики, оставшиеся в крепости, укрылись в казематах.

Двигаясь со штабной группой перед колонной легкораненых, комполка то и дело посматривал на часы. Несмотря на промаркированную пограничниками с помощью висящих на ветках белых лоскутов тропу, идти через мелколесье безлунной ночью было трудно. Зажигать ручные фонари Гаврилов категорически запретил. Особенно трудно приходилось раненым. Посыльные от Шапкина уже дважды предупреждали, что раненые отстают. В 01-45 из крепости сообщили по радио, что тяжелая артиллерия противника перенесла огонь на опушку леса. Немецкое командование пока отставало от развития событий. Но, такое везение могло скоро кончиться. Необходимо было что-то делать.

Командир полка подозвал к себе четырех связных и приказал передать командирам эшелонов приказ выходить влево на опушку леса и двигаться также тремя колоннами вдоль опушки. Без двух минут два часа передовой отряд вышел из леса на поле. Гаврилов приказал остановиться и подождать пока подтянутся раненые. Хотя, каждая минута промедления могла обойтись очень дорого.

В 2 часа 5 минут движение возобновилось. Колонны благополучно миновали селение Гершоны, оставшееся в двух километрах слева. После Гершон на автодороге Брест — Кодень замелькали фары автомобилей. Над горизонтом показался полумесяц. Посветлело. Немцы с автодороги заметили колонну полка. С дороги в сторону колонны полетели осветительные ракеты. Гаврилов приказал снова свернуть в лес.

В 02-35 сзади загрохотали разрывы. Немецкая артиллерия обстреливала лес в том месте, где колонна ушла с поля. Враг наступал на пятки. В 02-50 над головой зашелестели снаряды. Две последние уцелевшие гаубицы с восточной стороны Цитадели по целеуказанию разведбата начали заградительный огонь по автодороге по обеим сторонам от предполагаемого участка прорыва. При свете неполной луны идти по лесу стало значительно легче.

В 3 часа 15 минут голова колонны подошла к опушке леса на предполагаемом участке прорыва через поля. Гаврилов со штабом к этому времени нагнал передовой отряд. Запретив выходить на поле, комполка приказал ждать, пока подтянутся все колонны, а сам вместе с Иваницким и Баландиным начал осматриваться. Штабные группы разворачивали радиостанции.

В свете месяца и запускаемых немцами над полем осветительных ракет было видно, как со стороны Бреста по шоссе с околицы Бернад выходят автомашины, с которых выгружаются солдаты противника. Далее немцы следуют пешим порядком вдоль железной дороги. На шоссе справа и слева каждые 20 секунд вставали разрывы гаубичных снарядов. На таком расстоянии эллипс рассеяния снарядов дивизионных гаубиц имел размеры 240 на 45 метров, причем длинная ось эллипса почти точно ложилась на шоссе. По этой причине по шоссе немцы не двинулись. Оценив обстановку, Гаврилов приказал Иваницкому обстрелять разгружающуюся пехоту противника. Баландину приказал развернуть за кустами на опушке ротные минометы. Начарт определил координаты целей и начал корректировать огонь двух гаубиц из крепости. Радисты доложили об установлении связи с разведбатом.

Знакомый Гаврилову командир разведбата капитан Падерин сообщил, что 30 минут назад со стороны Бреста в Бернады втянулась длинная колонна грузовиков, не менее 50 машин, и он дал команду в крепость открыть заградительный огонь. Не рискнув прорываться под огнем по шоссе, противник начал выгружать с автомашин пехоту на окраине Бернад. К настоящему моменту выгрузилось уже 500 человек пехоты, которая занимает позиции за насыпью железной дороги на участке Бернады — Прилуки по фронту длиной 3 км. У околицы Бернад развернуты одна батарея полковых пушек и одна батарея противотанковых. По центру рубежа разворачиваются батареи минометов. Немцы имеет до 30 легких минометов и до 10 станковых пулеметов. Пехота развернута в одну линию за насыпью железной дороги. Пулеметы распределены по фронту равномерно. Разведбат противником не обнаружен, и занимает позицию по центру участка. Противник как на ладони. Имеется отличная возможность ударить по немцам с тыла.

Гаврилов знал, что у Падерина в наличии около трехсот бойцов, 400 лошадей и штатный комплект тяжелого вооружения, то есть, 3 ДШК, 6 станковых пулеметов, 12 ротных минометов и 12 ПТР. Боевые возможности у Падерина были больше, чем у него самого. Иван Васильевич еще раз мысленно подивился прозорливости командарма. Если бы не разведбат, шансов прорвать немецкую оборону практически не было. Укрывшиеся за насыпью железной дороги немцы неуязвимы для стрелкового оружия. В лучшем случае, лишь небольшая часть полка смогла бы прорваться в лес. Остальные полегли бы на поле перед железной дорогой.

Впрочем, если бы разведбата не было, Гаврилов не стал бы брать в прорыв раненых, и, скорее всего, успел бы пересечь поле и уйти в лес до подхода немецкой пехоты. Колонна раненых, все-таки, сильно замедляла движение.

Так что, и сам он, тоже, не дурак. Мысленно похвалил себя Иван Васильевич. И тут же одернул себя. Рано радоваться. 'Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати'. Поговорка древних русских воинов была донельзя к месту.

Среди разгружающихся грузовиков взметнулись столбы гаубичных разрывов. 'Малина' у немцев закончилась. Командир полка подозвал связных и отдал приказы командирам эшелонов. Затем по радио дал указания Падерину и назначил условные сигналы. Затем подозвал Баландина и назначил цели для минометов. Подбежавший связной от Шапкина отрапортовал, что второй эшелон и арьергард подтянулись. До рассвета оставалось минут двадцать.

Мысленно перекрестившись, в 03-26 Иван Васильевич приказал открыть огонь. Хлопнули минометы. Корректировку огня минометчиков Баландина по немецким минометам, не просматриваемым за железнодорожной насыпью, вели по радио минометчики разведбата. Гаубицы перенесли огонь на артиллерию противника.

Выждав пять минут, Гаврилов приказал связным дать желтую и синюю ракеты. Второй батальон, развернувшись цепью метров на 400, бегом пошел в атаку. 1-й батальон пошел вторым эшелоном с интервалом 100 метров. Еще через 100 метров выдвигались, развернувшись двумя цепями пограничники, саперы и опорная рота без минометчиков. Минометчики и штабные группы пока не двигались. Арьергард оставался в резерве. Разведбат сохранял молчание.

Уцелевшие немецкие артиллеристы и минометчики начали пристрелку. Не такое уж простое занятие под огнем. Минуты через три снаряды и мины стали разрываться рядом с нашими атакующими цепями. Цепи залегли. Гаврилов дал по радио команду Падерину подключить к делу минометы и снайперов разведбата. Комполка надеялся, что разрывы наших мин и снарядов не позволят немцам понять, что минометы разведбата стреляют у них в тылу. В разведывательных подразделениях, недаром, всегда собирались лучшие кадры. Не прошло и четырех минут, как немецкие пушки и минометы заткнулись. Цепи поднялись и бодро пошли дальше, навстречу посветлевшему востоку.

В 04-02, когда передовая цепь подошла к автодороге, на насыпи 'железки' запульсировали многочисленные огоньки. Пулеметчики противника открыли огонь. Цепи снова залегли. Гаврилов приказал дать две зеленые ракеты — сигнал разведбату. Теперь огоньками засверкала опушка дальнего леса. 9 станковых и 36 ручных пулеметов дивизионных разведчиков за минуты выкосили почти всех немцев на участке прорыва. Падерин выпустил две синих ракеты. Разведчики с тыла и первый эшелон полка с фронта ударили по немцам в штыки. Протяжное 'Ура-а-а!' долетело за полтора километра до опушки леса. Противник побежал. Все огневые средства полка и разведбата перенесли огонь на фланги. Второй эшелон поднялся и заспешил к спасительному лесу. Гаврилов приказал Баландину свернуть минометы и вместе с арьергардом догонять полк.

Когда минометчики и арьергард втянулись в лес, на только что пройденном ими поле сплошной стеной встали разрывы тяжелых снарядов. Противник снова запоздал, хотя и совсем не много.

Прорыв 44 стрелкового полка удался. Командир полка Иван Васильевич Гаврилов начисто переиграл командира 12 армейского корпуса Вермахта генерала Шрота.

* * *

В ночь на 28 июня главной заботой штаба 4-ой армии и лично ее командующего генерал-лейтенанта Серпилина было обеспечение прорыва 44-го стрелкового полка из брестской крепости. Майор Гаврилов и подполковник Иваницкий с избытком оправдали ожидания командарма. Затевая оборону старой крепости с целью артиллерийской блокады перевозок в брестском транспортном узле, командарм надеялся, что крепость сможет продержаться хотя бы четыре дня, а они продержались все шесть. Гарнизон полностью выполнил поставленную перед ним задачу блокирования перевозок, и сверх того, оттянул на семь дней с фронта две пехотных и одну танковую дивизию. Мало того, эти дивизии понесли тяжелейшие потери, и немецкому командованию придется пополнять их в тылу живой силой и техникой, прежде чем снова направить их на фронт. Это дополнительно облегчило оборону армии на рубеже реки Ясельды.

Совершенно неожиданно, оборона крепости, помимо оперативно-тактического значения, приобрела и еще и общественно-политическое. Уже 24 числа в вечерней сводке Совинформбюро гарнизон крепости был впервые упомянут. К этому времени крепость оставалась единственной точкой от Карпат до Балтики, где наши войска удерживали госграницу. 25 июня в штабе армии объявилось с полдюжины корреспондентов центральных и республиканских газет, а также радио, которые горели желанием получить информацию о действиях гарнизона. На следующий день в газетах вышли публикации об обороне крепости. Мысленно усмехаясь, командарм прочитал о героях Бреста, которые одним выстрелом убивали по взводу фашистов и чуть ли не шапками сбивали немецкие бомбардировщики. Знать бы наперед, надо было бы, оставить в крепости пару корреспондентов, тогда, глядишь, они и написали бы что-нибудь путное, подумал командарм, читая эти опусы. За первую неделю войны в газетах Серпилину попался только один толковый материал о боевых действиях — очерк К. Симонова в 'Красной звезде' о действиях взводного опорного пункта где-то в Прибалтике.

Учитывая широкую известность обороны крепости, стало политически важным обеспечить успешный прорыв гарнизона. Командарм даже пожалел, что с самого начала не усилил разведбат, обеспечивающий прорыв гарнизона, ротой минометчиков и ротой ПТО. 27 июня утром Серпилин обратился к командующему фронтом с просьбой передать для поддержки прорыва полк ночных бомбардировщиков.

Понимая ситуацию, командующий направил в распоряжение армии даже два полка легких ночных бомбардировщиков, вооруженных самолетами Р-5*. Днем армия приняла эти полки на передовых площадках штурмовых авиаполков дивизии Боброва. Батальоны аэродромного обслуживания обеспечили их заправку горючим и загрузку бомбами. Командирам полков ночных бомбардировщиков командарм лично приказал всеми наличными силами всю ночь патрулировать окрестности Бреста и бомбить все немецкие артиллерийские батареи, которые ночью проявят активность. Позднее выяснилось, что летчики-ночники засекли и атаковали более 40 артиллерийских батарей, которые пытались противодействовать прорыву.

Бомбардировщики патрулировали всю ночь вокруг Бреста на высоте 2000 метров. Обнаружив по хорошо заметным вспышкам выстрелов артиллерийские батареи, летчики переводили моторы на холостой ход, и бесшумно планировали на цели. Прицельное бомбометание пятидесятикилограммовыми бомбами проводилось с высоты порядка 200 метров. Прикрывавшие батареи зенитчики не имели прожекторов, поэтому летчики-ночники потеряли всего два самолета, уничтожив, по их отчетам, 90 артиллерийских орудий. Даже если поделить эту цифру на два, получалось весьма солидно! 45 тяжелых орудий — это 2 полных тяжелых артполка. Это был еще один, незапланированный результат брестской обороны. Можно было надеяться, что действия ночных бомбардировщиков существенно облегчили задачу 44-го стрелкового полка.

В 05-30 утра в штаб поступило донесение Гаврилова об успешном прорыве. Он вывел из окружения больше тысячи человек. С души командарма свалился огромный груз. С Белорусским штабом партизанского движения** еще до войны была достигнута договоренность, что партизанские отряды, действующие в бассейне Припяти, выделят отряду Гаврилова проводников для прохода через болота и примут на своих базах тяжелых раненых.

Примечание 1. Многоцелевой самолет Р-5 был принят на вооружение в конце 20-х годов. Имел скорость полета 225 км/час и грузоподъемность 500 кг. К началу войны устарел. В реале в начале войны в боевых действиях не использовался. Осенью 41-го года было сформировано 27 полков ночных бомбардировщиков на самолетах Р-5.

В реальности 'Боевого 41 года' эти полки были сформированы и обучены ночным действиям еще в мирное время. Широко использовались с первых дней войны с большим эффектом.

Примечание 2. В нашей реальности Центральный штаб партизанского движения был создан в мае 1942 г. До начала войны и впервые ее месяцы никакой подготовки партизанского движения не проводилось.

4.2. Малорита.

Гаврилов шел вдоль строя бойцов полка, выстроившихся в две шеренги. В дремучем лесу выстроиться в прямую линию было невозможно. Извилистый строй огибал деревья, заросли кустов, сучкастые валежины. Иван Васильевич за руку здоровался с командирами взводов, почти всех знал по фамилиям. У каждого взвода останавливался и говорил несколько благодарственных слов. Что-нибудь вроде: 'От лица командования армии благодарю вас, бойцы, за проявленное мужество! Вы с честью выполнили приказ командования. Всыпали немцам по первое число! Надолго фашисты запомнят брестскую крепость и наш полк!'