Приспособленец

— Ну что, — спросил грустный и трезвый сосед.

Я ничего не ответил, жестом предложив ему пройти и полюбоваться. Тот зашел, было слышно, как он спокойно ходит по комнате — переворачивает стулья, видимо ставя их на свои места. Минут через пять он вышел и тут же прикурил сигарету, жадно пыхая огоньком.

— Я думаю, что там все надо прибрать, а то вонять будет очень сильно, — рассудительно сказал он.

Я согласно кивнул. Найдя у себя в вещах респиратор и тонкие резиновые перчатки, присоединился к вовсю шебурщащему соседу. Я бы рад соврать, что делал это только потому, что хотел помочь человеку и выполнить свою часть работы, но не буду. Все элементарно, я все больше ощущал себя натуральным мародером, который шарится по чужой квартире с целью поживится чем либо, и давать возможность другому человеку, чтобы он нашел и прибрал себе что-то особенно ценное — мне не хотелось. Счастье, что этот послушный и деловитый мужичок ничуть не походил на скандального алкаша, проживавшего здесь все это время. Смерть жены, да и бабушки, на него сильно подействовала. По крайней мере он раскопал залежи продуктов, некоторые, судя по этикеткам лежали чуть ли не с окончания второй мировой и бабы Любину заначку в две штуки бакинских, которые честно отдал мне, а я их уже разделил поровну: ему восемьсот и мне тыщудвести. Так он благодарил меня чуть ли не со слезами на глазах.

* * *

На следующее утро я снова отправился на работу. Люди относились друг к другу все хуже и хуже, я ехал в вагоне, где из-за неуступленного места возникла драка. Вывалившись на своей остановке, я быстро пробежал по занесенным улицам. Странно было еще и то, что машин в городе стало как-будто меньше, что для Москвы с её обычными пробками было чудом. Я пробежался по заметенным улицам, проскочил в проходную, выслушав о себе много новой информации. Забрался без лифта на свой последний этаж, бегом и всего с одной остановкой и внезапно остановился. Дверь в контору была приоткрыта и там вдалеке горел свет. Расправив дубинку, я легонько толкнул дверь, и шагнул в легкий полумрак темной прихожей. Шуршал лазерник, гудели лампы дневного света, кабинет Максима был открыт. Я резко шагнул вперед, занося руку для удара...

— Здравствуй, Влад, — сказала Т.С., посмотрев на меня поверх очков. Вид у неё был очень мирный, несмотря на небольшой никелированный пистолетик, который мне постоянно хочется назвать браунингом.

Я сначала подумала чужие ломятся, а потом присмотрелась — ты идешь.

— Здравствуйте, Тамара Степановна, — проговорил я, пряча руку с дубинкой за спиной, как нашкодивший пацан, пойманный учительницей на месте преступления: разбитого окна или еще чего-нибудь страшного. — А думал здесь никого нет.

— Да я тоже так думала, благодушно улыбается она в ответ. — Ты что то хотел, влад?

— Вообще то по сети на халяву полазить, — немного помялся я, — а то наше телевидение...

Договаривать не потребовалось, Т.С. согласно кивает головой и, не выпуская из рук пистолетика, говорит:

— Вадим, я бы хотела тебя попросит помочь мне, а то без помощи мне придется провозиться здесь до поздней ночи, а в нынешнее время это не совсем безопасно. Мне ничего не остается, как только согласиться. Вдвоем дело явно идет веселее. Т.С. просматривает какие то бумаги, деля их на две неровные кучки. Ту что поменьше, она убирает в большую хозяйственную сумку, так называемую "мечту оккупанта", большей же половиной я кормлю шредер, который довольно урчит, получая очередную порцию кормежки. Я конечно молчу, но больно уж это похоже на уничтожение улик в какой-нибудь шпиёнской детективе. Дальше больше, с вежливой улыбкой она просит скопировать такие то и такие то разделы на внешний жесткий диск. 250 гигов заполняются за три часа, после чего тем же рекомендательным голосом мне советую включить форматирование или что-нибудь такое, после чего снять инфор мацию с машин не будет представляться возможным.

Я делаю все это сам не понимая, почему подчиняюсь этой кобре, которую я всю жизнь считал за милую доверчивую женщину. Однако общая работа захватывает и я начинаю считать себя чуть ли не заговорщиком. Открутив по ее просьбе отформатированные винты, я прикручиваю на их место новые и включаю их для проверки, идет зашгрузка экспихи, япробегаю по каталогам. Судя по названиям папок, наша контора занимается именно тем, что написано в её названии, попадаются папки с порно, с фотографиями, с ненужными книжками и информациями, кое где стоит контра на паре компов линейка. То есть компьютерный парк становится похожим весь на мой компьютер. Пока я тестирую это безобразие, Т.С. курочит молотком вынутые винты. Вот и вечер незаметно подобрался, — бодрым голосом говорит она, оценивающе глядя на меня.

— Надеюсь меня, как последнего свидетеля ликвидировать здесь не собираются, — шучу я, а сам чувствую, что фраза шутливо то и не прозвучала.

— Что ты Вадим, что-ты, — по доброму говорит Т.С. — зачем ты так?

Выстрел, сквозь карман звучит негромко, да наверно громко такие пистолеты и не стреляют. Я падаю за стол цепляясь за рубильник и выключая свет в комнатах, только светятся мониторы компов, подключенных к беспеебойникам. Пинаю со всей силы урну с мусором, которая загремев катится в противоположный от меня угол, я же кидаюсь в сторону комнаты приема пищи.

— Вадик, ну что ж ты мальчик мой. Мы просто не поняли друг друга, — голос добрый и сочувствующий, такому голосу хочется довериться. Два выстрела в разные углы комнаты, включается свет, дальше картина репина приплыли.

Около выключателя стоит Т.С. со своими маленьким, но опасным пистолетиком, а в дверях стоит мужчина средних лет работающий у нас охранником в корпусе с пистолетом в руках, которого по службе у него быть не должно. Они стреляют друг в друга практически одновременно, ну и попадают, я же чувствую себя зрителем на ковбойском сеансе с клинтом иствудом. Стараясь не попадаться на их мертвые глаза, я откидываю, носком кроссовки пистолет охранника, а потом забираю пистолетик Т.С. Она еще жива, по крайней мере в груди клокочет и она явно пытается сказать мне гадость. Я гуманист, поэтому я не пристреливаю её и не вызываю скорую, а просто оставляю её умирать на полу. Собранные нами сумки и беру с собой, беру электронный ключ охранника беру оба пистолета, забираю запасные обоймы, наручники, подвешенную дубинку, но потом, опомнившись аккуратно рассовываю все это обратно. Конечно какой-нибудь крутой мачо назовет меня дураком, но на самом то деле я знаю что был бы дураком, если бы забрал все это богатство себе.

Резоны же мои просты. Как показывают последние события мир, пока неявно, но катится в тар-тарары. В связи с этим Т.С. пришла подчистить хвосты на своей работе, сама или по приказу — это другой вопрос, меня это не очень интересует (как и то кем же оказалась милая женщина поившая меня чаем). Тут же явился человек, которому поручили её ликвидировать, а может не её, а любого, кто залез в контору. По любому он должен отчитаться своему начальству, что же делает начальство не получив подтверждения об исполнении? Оно посылает специалистов проверить поступивший сигнал. Люди в черном, приехавшие по вызову обнаруживают два застреленных тела, при которых нет никакого оружия, дальше вывод очевиден. Третьего, собравшего все железки будут искать, в первую очередь перебирая преимущественно мужчин, что правильно. Обычная женщина вряд ли бы стала собирать оружие, а с воплем кинулась бы отсюда куда глаза глядят.

Дальше хуже будет, пусть даже никакие спецы не приезжают, а все это домашние разборки в стиле Агаты Кристи и ее мисс Марпл, то есть просто сошлись дяденька с тетенькой. Поубивали друг друга и все. На этом затихло, хотя я в это не верю. Но пусть настоящий мачо решит, что он может справится с деморализованными, но вполне боеспособными спецслужбами, пусть он решает, что если у него будут два этих пистолета, то ему сам черт не брат и он может победить всех и вся. Ну что ж, готов признать, я не такой, и мне очень бы хотелось посмотреть, на такого чмо, сори мачо, в обыденной ситуации, когда он допустим пытается защитить себя в станции метрополитена, стараясь удержать толпу прущую на него. Пистолет, при всем своем военном назначении сугубо специфическая штуковина. С ней хорошо охотиться на таких же как ты придурков в темных коридорах, в закрытых помещениях, где использовать другое оружие просто нельзя. Или используется как сугубо пугательное оружие. Ну вы сами себе представьте, как на вас прет толпа, а вы вооружены маленьким, да пусть и большим пистолетом и у вас есть десять — двенадцать выстрелов. Меня интересует первое, успеете ли вы сделать из него все двенадцать выстрелов?; и второе, если успеете. Что вы будете делать потом? Ил вы рассчитываете, что толпа испугается и побежит? Так вы тут окажетесь явно неправы, толпа имеет общий разум и если отдельные человечки хотят жить, то их мнение толпе не интересно. Поэтому она просто захлестнет вас, прожует и выплюнет окровавленные остатки. Конечно если толпе противостоит группа людей вооруженных и главное умеющих этим оружием пользоваться, то о результатах можно поспорить. Но ведь мачи не задумываются об этом, ведь у них есть оружие и они самые крутые. Одному человеку оружие дает чувство ложной защищенности, он начинает чувствовать себе более уверенно, скорее даже самоуверенно, добавил бы я, появляется чувство ложного превосходства и он обязательно попадает в ловушку собственной силы.

Также хочу обратить ваше внимание на следующий аспект. Службы охраны порядка. Несмотря на наступающий бардак они все еще действуют и в некоторых случаях более успешно, чем раньше. Кстати обратите внимание, несмотря на кое-какую выручку. А может и благодаря ей, они действуют экипажами минимум по три человека. Причем неизвестно. Что больше пкгает толпу: оружие, или общая форма. Так вот, милиция действует очень жестко. Уж в этом я успел убедиться. А теперь, скажите мне, будет ли она с вами нянчится если найдет у вас в кармане пистолет, пусть даже с подписанной сегодняшним числом запиской, что "Я нашел этот пистоле десять минут назад и несу сдавать в ближайшее отделение милиции". То, что прокатывало в мироне время, не прокатит в полувоенное. Сейчас уже по моему всем становится ясно: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Так что пусть пистолеты подбирают мачи, а я подожду либо пока все не наладится, либо окончательно не пойдет вразнос.

И вообще, проще сказать так, я пока не чувствую себя достаточно сильным, чтобы носить огнестрел.

Такие мысли пронеслись у меня в голове, пока я принимал решение. Решив оставить оружие, я все-таки забрал сумки и электронный ключ охранника. Бегом сбежав вниз, я забежал на второй этаж и бросил сумки в ближайший кабинет, открывшийся карточкой охранника. Пробегая через пустую проходную, бросил ключ в ящик стола, будто их человек элементарно забыл его. А что? С каждым может случиться.

Трамваев, как и маршруток, ждать было бесполезно. Они еще ходили по большим улицам и проспектам, но в маленькие ответвления больше не сворачивали. Быстрым шагом, спешащего по своим делам человека, которого ничего не касается, я направился к станции метро и вдруг остановился. Мысль посетившая меня была такой дебильной и настолько отдавала Кащенко, что я на секунду улыбнулся, а вдруг помершая не до конца Т.С. сумеет рассказать приехавшим про меня?

Я аж захолодел, мое воображение заработало на полную. А вдруг она кровавыми пальцами, собирая в кулак последние силы, напишет мое имя на стене. Секунду постояв и пережидая пока успокоится бьющееся как рыба на льду сердце я решил, что это уже паранойя.

Я победил себя и пошел дальше, но внутренне пообещал себе не оставлять после себя таких явных следов. Именно тогда во мне созрела готовность убивать.

* * *

Вечер, неторопясь иду к метро. На картонке лежит зарывшись в тряпье давешний пацан, просивший у меня милостыню вместе с мамкой и сестрой несколько дней назад. Он еще пытался петь русскую песнб коверкая её на свой азиатский манер. Мамки нет, сестры нет. Достаю из кармана мелкую монету и кидаю её в его сторону. не попадаю в коробку из под обуви и она звякая и бренькая подпрыгивает по обледенелому асфальту. Пацан лежит не реагируя. Странно, эти реагирую на звон медяка за квартал от себя. Это как голуби: стоит начать кормить одного, через секунду их до едрени фени. Удивляясь себе, нагибаюсь и осторожно трогаю мальчишку. Холодный, как... лед. Но вроде дышит. Проклиная все на свете, пацана, его родителей, среднюю Азию, себя в конце концов, бегу в сторону ближайшего тепла, то есть метро. Запах у него еще тот, но не совсем бомжацкий. Дотаскиваю его до метро, сажаю в уголке, потом бегу в ростикс (котоый работает. Пока работает.) и покупаю бутылку фанты, куриный шашлык. Початок кукурузы. Позади какой-то инцидент. Продавец кому то кинул в морду заказ, покупатель ответил. Благодаря охраннику и другим продавцам инцидент улажен на удивление быстро.

— Извините его, — застенчиво говорит девчушка продавец, оценив мой взгляд, — сегодня просто тяжелый день, вот он и сорвался.

Я нейтрально пожимаю плечами6

— Бывает...

Забираю свой заказ и бегу обратно — отдаю все пацану. Пока он жадно давится приобретенным, пытаюсь вызвать скорую. Таковы все люди. Им абсолютно насрать на все и на всех, но если они приняли в ком-то участие, то непременно хотят, чтобы окружающие это оценили и спасенный выжил и чтобы вспоминал его хорошими словами. Пристроив пацаны в хорошие руки измученной бригады скорой помощи, спешу дальше.

Снова проклятая подземка. Возвращаюсь поздновато и если на станции метро еще пока безопасно, то в переходах уже нет. Вон стайка неизвестно кого бьет эмо, второе стоит и плачет. Быстренько пролетаем группу и заваливаем в тепло станции. На последнюю наличность я этого чуда накормил, остальные на карточке и в баксах. Ну что ж, всякое доброе дело наказуемо, таков закон.

* * *

Обратная дорога выматывает подчистую.

Слава богу, что поезда ходят. Станция метро все больше похожа на импортную подземку в рабочем квартале. В бытность свою стьюдентом, я ездил к америкозам на студпрактику и однажды утром решил доехать на тамошней подземке как раз из такого района. Уехал достаточно быстро, но эта толпа, когда все стоят как в одну большую очередь, причем повсюду и слева с справа и спереди и сзади. Именно тогда я прочувствовал выражение яблоку негде упасть". Море голов, люди прут с обеих сторон и со входа и с выхода. Движение как в Москве по садовому кольцу в час пробок. Все стоят уткнувшись друг другу в затылок. Подъезжает поезд, открываются двери, оттуда практически никто не выходит, заходит часть народу, вагон закрывает двери и двигается дальше. Очередь продвигается чуть-чуть вперед, если попал, то обратно уже не выйдешь. И нигеры. Так вот, у нас почти совсем не так.

Уэтер, уэтер и поезда показалась вдали, потихоньку замедляя ход. Вот он наконец останавливается и все рвутся вперед, а из вагона все рвутся на волю. Здоровенный лось в бандане расталкивает толпу, торопясь встать ближе к открывшимся дверям, попутно задвигая внутрь только что выползших пассажиров. Небольшая ротация и я почти около самых дверей, но не успеваю. Кто-то позади матерится, судя по употребляемым идиомам и словосочетаниям, опыт у него в этом деле большой. Поезд уезжает, я с трудом удерживаю равновесие. Проходит минут пятнадцать — поезда нет, но вот опять свет в конце тоннеля. Толпа заволновалась, все понимают, что влезут не все, это и сыграло свою роль в дальнейшем. Задние ряды надавили и предние посыпались под колеса подходящего поезда. Я вижу как люди сваливаются прямо на пути, кто-то пытается выскочить и его заминает между вагонами и перроном, кто-то успевает только встать на пути поезда, но так удачно. Что его тело выкидывает в ждущую посадки толпу. Толпа раздается в разные стороны, люди оказавшиеся на краю начинают валиться вниз.