Зон@. Книга-1: "Аномалия"

Открыв одну, он обнаружил дамочку с сумочкой на голове. По ней и постучал легонько пальцем.

— Дома кто есть живой, ась? Или как?

— Мама-А-А... — заскулила бизнес-леди, точно побитая собака.

— Без паники! Положитесь на нас! Ежели что — станем отбиваться не только до последнего патрона, но и вздоха!

Блатной посоветовал летёхе прикрепить штык-нож на руке, пряча под рукав. А пистолет сунуть в ботинок дулом, но не взводить.

— Я потопал к толчку — на парашу! Ежели скакун-попрыгун вернётся взад, то...

Договорить блатной не успел. Где-то вдалеке, оттуда, куда умчалось нечто, раздались рыки и крики — людские. Сомнений не возникало, что там твориться — вакханалия.

— Ой, мамочка-А-А... — зашлась Лада.

— Я здесь... тут, доченька, — кинулась дамочка к ней в соседнюю полку.

— Живо наверх, — скомандовал блатной. — И кляпы воткнули в хавальники, пока сам не удружил туда туфли на длинных каблуках — и лобешник!

Подле него замер хакер. Они присели — не на корточки — оба разом на одно колено, держа приклады "калашей" у плеча, прижимая щекой металл. Это было их ошибкой, однако стрелять они пока не собирались вовсе, иначе...

Крики и рыки усилились. Вопли по соседству сводили с ума всех в отцепном вагоне.

— Надо что-то делать — предпринять, — выдал юнец, поборов страх.

— Ну ты, петух-задира! Умолкни... — нечего было сказать на это блатному. Он впервые в жизни растерялся. Аномальная зона оказалась хуже аналога строгого режима. А тут ещё уловил странное движение в вагоне.

Звук исходил из той части тамбура, где располагался туалет.

— Приготовились, — передёрнул затвор блатной.

Из автомата на пол полетел патрон, предательски загремев по купе, и вылетел наружу. Последовало нажатие на спусковой механизм. Блатной реагировал на тень. Она приблизилась и...

Грянул одиночный выстрел. Пуля ушла за пределы вагона, пробив окно со стеклом в тамбуре. И перед горе-стрелком возник...

— Чурка... мать твою-у-у... — затянул блатной. — Я тя едва не завалил! Сказал же всем оставаться на своих местах!

— Моя найти твоя патрона, — протянул он находку прапорщику. — Твоя беречь припасы для боя! Оно шибко вернётся — однако!

— Тихо, — выдал Ас.

Тишина наступила и за пределами вагона.

— Ну, чурка! А всё из-за тя, нерусского! Одно слово — хуй...вейбин ты!

— Моя — охотника, отец — оленевод, дед — шаман! Великий человек был... однако!

— Стрелять умеешь! Отвечай за базар, чурка!

— Твоя не шибко уметь управляться оружие! Моя попадать песец в око за сто шагов!

— Действительно — песец... на воротник те, чурка, — взял блатной у хакера АКМ. — Обойдёшься пуколкой в ботинке с близкого расстояния!

Ас уступил.

— Твоя не надо обижаться на него! Он — батыр!

— А я кто тогда, чурка?

— Твоя — шайтан... батыр!

— А сам?

— Моя охотника — однако! И шаман чуток! И оленевод могу!

— Одним словом — чурка! Всё умеешь понемногу и ничего толком! Так ить? — заключил блатной.

— Моя ловить уха движение — приближение...

— Заткнулись все, — гаркнул блатной.

На этот раз прыжки были частыми и короткими. Возможно, к ним пожаловал не один прыгун-попрыгун или нёс добычу. Кто знает, чего ожидать от обитателей аномальной зоны. Край дикий и нехоженый — неисследованный до конца. Много тайн нераскрытых и загадок неразгаданных.

— Попадалово, — заскрежетал зубами блатной.

— Чу... — выдал чурка, намотав ремень автомата на руку, чтобы не выронить ненароком.

На вагон никто не полез, да соваться и внутрь также не спешил. Охотник-шаман указал напарнику на отверстие в окне — пробоину от пули в стекле. И спешно заткнул шторой, резко одёрнув палец — сам тоже отпрянул, держа на прицеле.

Оттуда снаружи донёсся едва различимый звук. Кто-то прыгнул на вагон, покинув щебень, и перебрался на крышу. Стрелять никто не стал. Люди с оружием не спешили привлекать внимание. Чурка вновь едва различимо зашевелил губами, а затем дунул в сторону пробоины. Обошлось и на этот раз.

Чуть постояв на крыше, попрыгун снова удалился, и в том направлении, каком изначально явился, а не поживился.

— Худо... — молвил чурка.

— Обосраться и не жить, — выдал облегчённо блатной. — Терь я понимаю, почему твой дед-шаман обозвал отца Пофисталом, а тот тя — Перкосраком! У самого очко сыграло, а на толчок нет никакого желания валить! Того и гляди: завалят твари! Что здесь за звери обитают — не в курсах, большой человек малого рода-племени?

— Ур-р-роды... — прорычал чурка, нежели сказал. Явно сталкивался, и если не сам, то уж люди из его племени, вне всякого сомнения.

— Выходит мы здесь не одни такие, — явился хакнутый.

— Ага, и скоро нами займутся, — отметил блатной.

Сомневаться не приходилось.

— Но у нас оружие, как-никак!

— Ты дурак, хакнутый, али как?

— Шибко не тронут, однако, — заявил чурка.

Туман стал редеть — пелена белёсой завесы. Видимость улучшилась незначительно, из-за окна откуда украдкой время от времени выглядывали люди с оружием, стала заметна земля — щебёнчатая насыпь, и понемногу далее со шпалами. По ним и стали сверять время в "зоне" угнанные.

— Пять, — насчитал данное количество шпал хакер. Затем какое-то время спустя. — Шесть... семь...

И, наконец.

— Двенадцать!

— Типа полдень, — выдал сообразно блатной.

Диск солнца едва просматривался в дымке тумана, и был практически в зените.

Блатной подался к проводнице.

— Где ключи от двери? — обнаружил он ту в нижней полке багажного отделения.

Она по своему внешнему виду и положению тела мало отличалась от покойника — также лежала ровно на спине со скрещенными руками на груди, но вместо свечи и креста — бутылка и штопор.

— Допилась, чертовка! Ничего святого, — принялся шарить у неё рукой по пиджаку блатной.

Снаружи — в наружных карманах — ничего подходящего не нашлось, разве что...

— Ого, презики! Хи-хи... — не удержался блатной, и оторвал себе один на всякий — чем чёрт не шутит. В вагоне хватало женского населения, а вот мужского — дефицит. Тем более в форме и с оружием.

Блатной считал себя завидным... джигитом. Полез за пазуху рукой. И замер, коснувшись нечаянно груди — женской. Внутри него всё всколыхнулось. Его бросило в жар. Он ощутил несвойственное тепло, словно по телу пробежал лёгкий разряд тока. Блатного передёрнуло всего. Ощущалась нервная дрожь. Она передалась проводнице. Последовал рефлекторный захват и... крик. Но чуть раньше звон битой стеклотары о каску гостя. Иная рука в перчатке с обрезанным верхом пальцев легла на уста раскрытого рта бабы. Теперь уже он "голосил" — вскрикнул от боли. Она укусила его.

— Бешеная-а-а... — сжал он ладонь в кулак. — Заглохни!

Та скосила глаза на кулак, и отключилась. Благо храпеть не стала.

Чуть успокоившись, блатной надыбал, что искал, пожурив себя за то: теряет сноровку. А раньше в юные годы был искусным щипачом.

Подле него собрались подельники.

— След организовать бригаду самообороны, пацаны!

— Сколотить банду — так и говори, — вставился хакер.

— Однако! — согласился чурка.

Блатной предложил заняться личным осмотром наличествующего состава.

— Все, кто живой — на поверку-проверку становись, — загремел он, обходя вагон — каждое купе. — Производится перепись поголовья! В смысле населения!

Учёт вести надлежало проводнице, но та была не в состоянии — не стояла, даже сидеть не могла, а, памятуя о "находке", блатной не сомневался: уж полежать за себя способна и ого-го как.

Пришлось должность писарчука удружить бизнес-леди.

— У тя и электронный блокнот имеется, — намекнул он ей на нетбук. — А додик — она же дочь типа "тачки" — станет помогать! Списка сделать два — мужиков и баб! Погнали!

— А вы что же, пацаны? И куда намылились?

— Угадали, молодой с вами, а мы с чуркой, точнее охотником...

— На охоту, дяденька прапорщик? — молвила Лада.

— Митяем меня кличут, а не Варваром, аки по жизни!

— Дмитрием — Димой? — спросила Альбина.

— Типа да! Те это для чего — списка... чёрного? Или...

Она не уточнила — смутилась.

— Однако, — и тут встрял охотник.

— Ключ, — сунул блатной юному подельнику. — Терь ты у нас ключник — сторож! Смотри во все свои рожи! Будешь за вертухая, салага! Ну, бывай — не скучай! Ежели с нами что — возглавишь курятник! Подомни под себя мужиков, Петухов! Ну, ты понял меня — на зоне, хошь и не строгого режима, но и аномальная для обучения — в самый раз! Пора становиться человеком, коль выжить решил и не из ума!

Охотник с блатным отчалили.

— А куда это они? — закудахтали женщины. — Одни и с оружием! А как же мы? Что нам делать?

— Сидеть по кабинкам купе и не квохтать, — прикрикнул хакер.

Откуда только голос прорезался.

— Ну, слыхали, — присовокупила бизнес-леди. — Будем оформляться!

Возмутились мужики.

— Я два раза не повторяю — и обычно стреляю, — окончательно вошёл во вкус юнец.

— Петушок, — ухмыльнулась Лада.

— И что с того? Да, моя фамилия Петухов, а имя — Пётр! По батюшке — Эдуардович! Так и запиши — внеси в чёрный список!

— А напротив ФИО чего?

— Хошь — ХУЯ...

— Запросто, — уверила Альбина, заступаясь за дочь.

Но мельком хакер уловил: набрала "спецназ". Улыбнулся про себя.

— Вот ведь как бывает! А с чего начинал...

— И с чего?

— Горшка у стола отца за компьютером!

— Прямо-таки Цезарь на современный лад — два дела делал разом, — продолжила дискуссию Лада.

— Три — то для чего на горшке находился, потом глядел на монитор и...

— А что третье было за дело? — задело за живое Ладу заявление спутника.

— Не то, что подумала — в носу ковырялся, а не там, чего плохого могла!

— Хм, разве писать!

Заржали мужики.

— Разговорчики в строю — отставить, — предстояло Петру обуздать их. — Вооружились бы чем, да животы втянули! Что следует выпячивать — грудь!

— Вы это мне, молодой человек? Таки я не в армии — и не служил! По здоровью не подошёл!

— Оп-па! Обана! Никак среди нас завелись...

— Русский я — и паспорт имеется при себе!

— Купил вместе с фамилией, да? Таки и говори, — поддел хакер.

— А вы наш тоже — таки и говорите, а думаете аналогично!

— Не на привозе! И не в Хохляндии! Тут не Киев и не Одесса — Россия, а не Израиль!

— А что вы имеете против и Биробиджана? Таки еврейская автономия!

— Заблудился, русский, таки да?

— Я бы денег предложил...

— Бумагу цветную в банкнотах?

— Таки пластик ценится дороже злата...

— Кредитку предлагаешь взаймы? Таки и не используешь по назначению, аки в туалете даже! Разве что по жопе провести и сказать — оплачено! Хотя и отколупывать можно кое-что попытаться! Всё не руки марать!

Мужики засмеялись над "национальным большинством" в России.

— Таки вы секонд-хенд?

— Даже не скинхед! Так шо те скидавать педали типа кед не придётся! Палка есть — дубина?

— Боже ж мой! Шо вы молчали — таки бы и сказали! Моня всё достанет!

— Колбасу припрятал, — ввернул хохол.

— А сам таки сало зажидил, — парировал еврей с русской ксивой, отвечая попутчику. Тот оказался гуцулом с Карпат — подался на заработки.

С двумя подельниками Ас отчасти разобрался. Оставалось ещё и с иными. Был среди них даже студент.

— А, практикантроп, так и внесём в список, — подмигнул хитро Петухов, видя: тот положил глаз на Ладу.

— Ну-ну, попробуй, сунься, и будешь стеречь парашу, парашник! Всех, кто и что должно волновать — я, как командир, и то, чего твориться снаружи! А за обстановкой в вагоне сам присмотрю! И всеми женщинами! То бишь бабами!

— Ух, петух... — поддели мужики "командира".

Зря. Он разогнал их по купе. Так что на одного мужика там приходилось по три особы противоположного пола, не считая горизонтальной поверхности, и если бы не неизвестные обитатели аномальной зоны, можно было решить: попали в рай земной. А на деле оказалось — ад.

Перепись населения была начата и закончена в считанные минуты. Бизнес-леди постаралась. Помимо ФИО значились адреса приписки попутчиков, и даже кто кем работает. Возраст указали не все, поэтому временно пришлось изъять паспорта. По ним и сверили повторно всех попутчиков с данными в базе нетбука.

Дамы управились за полчаса, а вот охотник с блатным до сих пор не вернулись из разведки. Однако ни рыков, ни криков, ни стрельбы не последовало. Хакнутый уже и не знал, что думать. Мобильники не брали сеть, а то бы использовали в качестве переговорных устройств связи.

То, что казалось близким на первый взгляд, на деле оказалось далёким. Проводимость взвеси тумана усиливала эффект воздействия эха — влага была неплохим проводником. В тумане и бродили бродяги. Сбиться с пути не могли. Шли по колее, и была одна, правда петляла.

Путники то и дело останавливались, замирая на мгновение, прислушивались. Было тихо. Кругом царила мертвецкая тишина. Никто из них не сомневался в этом, что именно так, а никак иначе.

Они потратили около получаса времени — не меньше, пока наткнулись на очертания правильной формы, напоминающие вагон.

— Пришли, — отметил блатной.

Охотник присел с ним разом. Зрение подводило, поэтому вновь положились на слух, а чурка дополнительно на обоняние, водя носом по воздуху, даже припал к земле — и также приложился ухом. Ему явно что-то не нравилось, а что — и чувствовал — не мог толком объяснить, талдыча на неведомом наречии для собеседника.

— Если закончил, заглянем в вагон? — поинтересовался блатной.

Он не сказал — внутрь. Они намеревались сделать это снаружи. Благо не везде имелись шторы на окнах, а на некоторых отсутствовало стекло.

Чем-то разило наповал.

— Падалью, — сморщился Митяй, предложив подсадить чурку.

Тот не повёлся.

— Трухан!

— Моя не боятся с детства! Моя смелый — охотник! ходить-бродить один тайга-тундра — на волк, медведь, кабан...

— Песец... — напомнил про меховых зверей подельник.

— На воротник, однако!

— Ты это мне, чурка!?

Подельник приложил указательный палец к устам, и указал выше, не то на окно, не то крышу. Подельник вцепился мёртвой хваткой в автомат, также намотав ремень на руку. Они решились наведаться внутрь.

Дверь была приоткрыта. В щель проёма и шмыгнул один, а иной юркнул, и оба замерли. Внутри смердело невыносимо, и роился гнус. Блатной сразу стянул маску на лицо. Это не спасло его от зловоний. Зато бронежилет пригодился как нельзя кстати. Правда, не сразу, да и вряд ли против того, чего узрел на пару с чуркой.

Глаза у путников округлились — даже у Перкосрака, как никогда. Они уставились на какую-то слизкую мерзость.

— Лярва... — слетело с языка блатного, а у той в его сторону слизь.

Ей и прыснула не то гусеница, не то червяк размерами с палку варёной колбасы весом в три кило — не меньше.

— Ах ты, тварь! Паразит... — дал очередь блатной.

До вагона с хакером долетели отзвуки пальбы.

— Стреляли!? — вскочил парень.

Рука инстинктивно рванула к кобуре, и выяснилось: он, как взял пистолет в руку при расставании с подельником и чуркой, так и не выпускал до сих пор. Занервничал не по делу. Заняться и впрямь было особо нечем, зато сходить с ума — сколь угодно и долго.