Рассвет. Общий файл. (1-19 главы)

Это было очень безжалостно к людям, преступившим закон, но зато можно было быть спокойным за свой товар и свою жизнь в пределах Империи Кханда, и им следовало опасаться лишь таких же торговцев, как и они. "Темным", так называли в Кханде местный Корпус Синей Стражи, не было никакого дела до выяснения спорных взаимоотношений западных варваров между собой.

Вот и предыдущий кашевар был зарезан в драке караванщиков Эрнана с "лошадниками", пригнавших из Великой Степи табун лошадей для Армии Кханда.

Они сцепились с ними в "доме утешения для уставших путников". Укргуры не пожелали уступить очередь поганым моритцам к "дарящим утеху", так называли местных гулящих девок.

Никто ранее посетивших их, не мог потом забыть эти дивные создания женской красоты и очарования.

Раввенцы, изголодавшие по женской ласке, обозлились на "лошадников" и понеслось. Да, славная была драка, здорово намяли бока укргурам, да и сами они тоже получили хорошо.

Но поле боя осталось за ними, с криками: — Раввена, Раввена — они вышвырнули укргуров из "дома утешения".

Лишь после драки, они заметили, что у кашевара было несильно проколото брюхо, сначала вроде было все нормально, затем ему стало хуже.

Как сказал вызванный "целитель тела" — кхандский лекарь, кашевар умер от внутреннего кровоизлияния в печени.

Вот и пришлось тогда ему, поневоле, заменить прежнего кухаря, ничего, вроде втянулся. При прибытии каравана в Раввену, все караванщики решили, чтобы он остался на месте кашевара, видимо в нем ютился скрытый талант.

Он встал, поднял мешок и хотел продолжить путь, как вдруг услышал обрывки чьего-то разговора, донесшегося до него издали. Макав резко нагнулся, юркнул вперед, быстро сделал два шага и упал в выбоину между корнями, укрытую листьями папоротника, стараясь не задеть или примять их, чтобы не выдать свое укрытие.

Все-таки он не растерял свои навыки, стоя возле котла с кипящей похлебкой — похвалил он себя, уткнувшись носом в землю и глядя на красного муравья, упрямо волокущего веточку, в несколько раз больше себя.

Интересно, как это у него получается и не надорвется ведь, хорошо быть таким маленьким: спрятался и никто тебя, не достанет поневоле позавидовал он муравью.

Тихий голос, изредка прерываемый хрустом сломанной сухой ветки под чьими— то ногами, становился все ближе.

Он не знал, кто мог бродить в лесу неподалеку от торгового тракта и не хотел знать, и затаился от греха подальше, стараясь даже не дыхнуть лишний раз. Может, ему и не стоило беспокоиться, слишком велика вероятность, что это бортник в лесу собирал свой мед или собиратель редких трав, старается для целителей или ватага лесорубов, или охотников, но лишняя предосторожность никогда не помешает.

До него донесся сиплый голос, спрашивающий своего спутника:

-Хомут, а чего это нас Рыжий прихватил с собой? Ты же знаешь, легче гиене поверить, чем этому с рваным ухом, недаром они с гиеной одного цвета. Солнце их пометило обоих не зря ведь.

-Ноздря, ну ты сам посуди. Сай Эрнан матерый зверь и без соли его не прожуешь, вот Рваный к нам и обратился.

-Ну конечно, охрана Эрнана сильна, с ним связываться -себе дороже. Хомут, оно нам надо? Рыжий— то подставить ведь может запросто.

-Сам знаю. Наверняка, для Рваного это лакомый кус, если он нас в долю взял. За это и рискуем, после этого дела, Рыжий пообещал нас под свое крыло взять.

Слава Солнцу озарившему нас, хватит быть нам на побегушках. С Рыжим завсегда при деле будем, у него же нюх на навар. Нападем на караван Эрнана и мы завсегда будем в полном поряде.

Последние слова раздались уже возле укрытия повара. Он лежал тихо, как врасплох застигнутый возлюбленный, спрятавшийся под супружеским ложем, при внезапном возвращении невесть откуда взявшегося мужа.

Он попытался замереть еще больше, притворившись папоротниковым жителем, обитавшим здесь вечно, еще до возникновения человечества под этим миром, озаряемым Солнцем.

Скосив глаза в сторону, он краем глаза увидел вереницу людей, ступающих друг другу в след. Возглавлял их верзила, видимо главарь.

Ты и есть наверное Хомут, подумал про себя Макав и посильнее вжался в землю, затаив даже дыхание на всякий случай.

Хотя и некоторые из них были с топорами, никто в здравом уме не принял бы их за ватагу лесорубов. Какие у них гнусные рожи — вылитые бандиты.

Когда же "лесорубы" прошли, он все еще лежал, стараясь унять быстро стучащее сердце, как у зайца.

Ему надо срочно предупредить Сая Эрнана о готовящемся нападении на караван. Про Рваного он слышал, эта рыжая гиена, та еще сволочь. Многие про него слыхивали, жаль только ничего хорошего, только плохое — выживших после его налета оставалось мало.

Макав встал и стряхнул с себя облепивших его муравьев. Только сейчас он заметил, что все это время он пролежал на муравьиной тропе и от страха даже не чувствовал укусов насекомых.

Почесывая покусанные места, он быстро пошел в сторону торгового тракта, не забывая об осторожности, то и дело, оглядываясь по сторонам и чутко прислушиваясь. В невидимой для него засаде, мог сидеть и дикий кот, по-прежнему оставалась опасность наткнуться на разбойников.

Ближе к тракту следовало опасаться и стай гигантских гиен, любящих более открытые пространства, чем дремучий лес.

Он должен успеть упредить ребят, должен.

Глава 4.

-О-о-о, Линус, ты был бесподобен! Ты самый лучший мужчина, который был в моей жизни!

Глаза ее, отливающие синевой, подобно безоблачному небу, глядели на Линуса, не отрываясь от его упоенного негой взгляда, вызывая в нем вновь появившееся желание. Юноша зарычав, словно неистовый зверь и набросился на нее, чувствуя себя на самом пике вершины страсти.

Он обладал самой красивой женщиной Мориты, звездой столичных театров, белокурой Алиной, близкого знакомства с телом которой, не могли добиться даже многие из высокопоставленных Слуг Народа.

Ее обнаженное тело, покорное желаниям юноши, было гибким и упругим, словно у дикой кошки. Обвивая длинными ногами тело Линуса, она покусывала острыми зубками и ласкала чувственным языком его ухо, обжигая своим пылким дыханием.

Ее запрокинутая голова открывала его взору длинную точеную шею, которая была...

-...которая была сломана у основания черепа!

Сухой, недовольный голос дината Берена, ведущего опись дознания и всех сопутствующих обстоятельств утреннего покушения на Сая Альвера вломился в эротические видения Линуса.

Юноша, выполняющий обязанности писаря, очнулся и поспешно продолжил, начатые им записи. Он был стажером, недавно закончившим лицей Синей Стражи и присланный на дальнейшее обучение в группу дознания.

Линус всего лишь на миг замечтался, вспоминая посещенное им недавно представление в Большом Раввенском театре, шедшее под напыщенным наименованием: — "Бедная, но честная провинциалка покоряет Мориту". На сцене в главной роли блистала красотка Алина, затмившая всех остальных участников, к слову сказать, слезливой постановки. Его несбыточные грезы о ней развеял своим грубым окриком динат.

Старший дознаватель Берен, высокий человек с правильными чертами лица, в форменной одежде Корпуса Синей Стражи, с нашивками дината на левом предплечье, сверлил колючим взглядом стажера.

Он не преминул сделать ехидное замечание замечтавшемуся юнцу:

-Линус! Ты о чем там задумался!? Ты будешь внимательно относиться к своим непосредственным обязанностям или как? Если бы не искреннее уважение к твоему отцу, ты у меня давно пошел охранять холодную с покойниками.

-А зачем там вообще выставили пост стражи? Мертвяки же никому не нужны?— простодушно ответил Линус, сгоняя гусиным пером, держащим в руке, муху с кончика носа, которая упрямо не хотела оставить удобную площадку для обзора происходящих событий.

А в самом деле, задумался Берен, зачем же их все-таки охраняют?

Ему на миг представилась жуткая картина:— Темная ночь, крыльями жуткого мрака накрывшая улицы Мориты, освещаемые лишь мерцающим зловещим лунным светом. Крадущаяся под покровом тьмы, банда варнаков — злобных похитителей мертвых тел, окруживших городскую мертвецкую, где хранились неопознанные безжизненные тела, доставленные синими стражниками.

Прямо перед воротами — стоявшего стажера Линуса, героически отражающего с оружием в руках внезапную и подлую атаку, защищавшего охраняемую собственность в виде мертвых тел, от вооруженного нападения, с целью похищения оных.

Динат Берен встряхнул головой, избавляясь от безумного видения страшной и жуткой по своей нереальности картины, явившейся перед его глазами.

-Просто надо выполнять приказы командования, — тоном умудренного опытом и усталого от жизни человека, вталкивающему прописные истины подрастающему поколению, произнес старший дознаватель — иначе окажешься сам в морге, но только на этот раз внутри, лежащим на холодной полке рядом со жмуриками.

Прохладное утро сменилось жарким днем. Полуденный зной стоял над городом, который задыхался от изнуряющей жары и яркого солнца, стоящего в зените. Здесь же, в тиши, словно отгородившись от шума большого галдящего города, во внутреннем дворике особняка, принадлежащего Саю Альверу, в тени фруктовых деревьев, было прохладно и свежо.

Ажурная решетка беседки бурно заросла вьющейся виноградной лозой. Гроздья незрелого, еще зеленого винограда, свисали прямо над головами.

Лучи солнца, пробиваясь через крону из зеленых листьев, создавали иллюзию нахождения в волшебном гроте, сотворенного из груд драгоценных камней — изумрудов, светящихся изнутри густым зеленым светом, навевая дивное состояние умиротворенности и покоя.

Зеленый шатер бурно разросшейся растительности, препятствуя палящим лучам солнца, не мешал легкому ветерку, приятно овевавшему, освежать людей облаченных в форму Корпуса Синей Стражи — группу дознания, с самого раннего утра ведших следствие по делу нападения на особу Сая Альвера.

В ее главе стоял, динат Берен — старший дознаватель, ценившийся своим начальством за цепкость и интуицию в ведении подобных дел. Линус, замечтавшийся стажер, получивший выволочку от дината, прыщавый юноша, которого взяли по протекции его отца — бывшего сослуживца Берена. Ему казалось, что только таким образом можно вбить какой-то толк в пустую голову своего сына, хотя, бы с помощью своего товарища.

Завершал группу дознания опытный Шэкэн, работавший в Корпусе Синей Стражи еще с имперских времен и повидавший немало мертвых тел, с явными признаками насильственной смерти гораздо больше, чем видали взятые все вместе, присутствующие здесь.

Его родство с кхандцами, помимо имени, выдавала необычная восточная внешность, сразу была заметна изрядная примесь кхандской крови, доставшаяся ему от отца.

Возле тела убийцы еще оставался стражник Музор, который был немало раздосадован, что его внезапно сняли с ежедневного рутинного обхода городского рынка и отправили сопровождать группу дознания.

Дината Берена и его людей сдернули утром, когда до окончания их смены оставалось совсем немного времени.

Вначале, ничего не предвещало им затянувшегося, сверх положенного дежурства.

Как всегда, накануне захода Солнца, группа дознания в неполном составе заступила в ночную смену. Они сидели в родном участке Синей Стражи, дожидаясь окончания затянувшейся ежевечерней суеты.

Дежурный декарх Вандыш зажег заправленные грибным маслом светильники, освещая невзрачное помещение участка.

За перегородкой, из толстых жердин, сидели несколько побуянивших раввенцев, уставившихся в заплеванный пол: дожидаясь наутро судебного решения за учиненный ими пьяный дебош. Две размалеванные на кхандский манер девицы, из-за которых и была свалка, были уже выпущены под денежный залог.

За ними, еще до полуночи, явился сводник, внес необходимую сумму. Девицы были для него лишь живым товаром, простаивающим, вернее просиживающим на скамье без дела. Отсутствие ощутимой пользы для сутенера не замедлило бы сказаться на его личном благосостоянии.

Внеся нужный залог, он забрал их. Декарх Вандыш отпер дверь и, поторапливая, не стесняясь крепких выражений, выпустил их. Сутенер и дежурный, оба согласованно сделали вид, что при внесении необходимого по закону залога, забыли вписать его в журнал задержаний.

Ясное дело, что не все прикипало дежурному декарху, большая часть доставалась архонту Денбе Серому.

Впрочем, дината Берена эти неблаговидные делишки мало касались. Он втайне надеялся, что дежурство пройдет спокойно и он предастся своему любимому занятию в ночные смены.

Потом уже за полночь, наконец, убралась долой дежурная группа дината Рома Долгого, по борьбе с незаконным оборотом дурманящих средств. Они рванули, после сигнала одного из своих осведомителей о доставке черных грибков в развлекательные ночные кабаки "Куб" и "Старая площадь". Когда галдящие борцы с дурью вывалились гурьбой, стало относительно тихо.

Они втроем: динат, Шэкэн и стажер, дождавшись относительного покоя, не теряя времени, сразу достали большую игральную доску и засели за нее. Несколько ночных дежурств подряд они вели неспешную игру сим, постепенно втягиваясь в нее.

Впрочем, немного оживления, оторвавшей их от игры, внес вошедший "охотник за головами". Это был сам, знаменитый Рик Декар, угрюмый человек, со шрамом на подбородке, одетый в кожаный наряд, расшитый разноцветными бисерными нитями. На голове у него красовался необычный головной убор — широкополая шляпа, надвинутая на лоб. Ее он не потрудился снять, даже войдя в участок для того, чтобы обновить свой список разыскиваемых преступников.

За пояс у него было заткнуто редкое оружие, используемое кочевыми всадниками Соленого Озера — кнут со скрученной плетью из сыромятной кожи, а на его правом бедре в потрескавшихся деревянных ножнах был закреплен древний морской абордажный тесак.

Линус, разинув рот во все глаза разглядывал прославленного охотника. Особенно его поразило обилие железных колец на пальцах рук Декара. Колец у него было так много, что часть из них он начал нанизывать на серебряную цепочку, красующуюся на его шее.

Каждое железное кольцо означало пойманного охотником изверга. В большинстве случаев, охотнику достаточно было только предъявить его голову, засоленную или залитую медом, для большей сохранности. Предъявив ее и заверив в подлинности дината, он получал железное кольцо и вознаграждение за поимку, а чаще усекновение головы разыскиваемого изверга. Все охотники пользовались этим неписаным правилом, резонно предполагая; — а что если вдруг, задержанных извергов в суде еще оправдают.

Первоначально бытовало ошибочное мнение, доставлять живыми пойманных варнаков, чтобы в дальнейшем в ходе дознания, удостоверить его вину и лишь потом — получить причитающееся за поимку вознаграждение. К счастью для них, этот закон ушел в темное прошлое.

Рик Декар получил опись подозреваемых и разыскиваемых живодеров, сверил его со своей измятой бумаженцией и, окинув презрительным взглядом "синяков" играющих в сим, вышел, громко хлопнув дверью.

Динат, Шэкэн и Линус вернулись к прерванному занятию. Они резались в нее уже несколько ночных смен и игра близилась к своему логическому завершению.