Охота на Ромашку

— Да. — И это все, что смог ответить Петер, но он вдруг опомнился и заявил. — Я прошу его вернуть мне мое имущество.

— Только в том случае. Если вы, многоуважаемый, представите ему не менее хорошую амуницию! — В конец обнаглел я. А мое обращение к нему прозвучало так же едко, как и из его уст.

— Да как ты смеешь?!!! — Возопил священнослужитель, но толпа снова поддержала меня, а я дополнил толпе.

— И так смею, и иначе смею — по разному! На мой взгляд, своими подвигами во имя Господа нашего, я заслужил право требовать столь небольшие уступки в мой адрес. А в частности в адрес моего оруженосца.

— Я подарю ему мои лучшие доспехи! — Послышалось из толпы, а через несколько мгновений на открытое пространство вошел огромный, метра два с лишним ростом, бородатый мужик в кожаном фартуке. — А если кто-то будет против, будет разговаривать с моим молотом.

— Гастон, я тебе не позволяю! — Воскликнул в конец раздосадованный Петер

— Я все еще твой старший брат! — Пророкотал кузнец. — и по этому могу сам решить что мне делать!

Они еще и братья! Оригинальная семейка, но старший определенно мне нравится больше.

— Пойдемте. — Обратился к нам Гастон и призывно махнув нам рукой пошел сквозь толпу. В тот момент он очень напоминал огромный ледокол, идущий сквозь орды пингвинов.

Мы пошли за ним мимо "раскаленного до бела" инквизитора. Похоже первого врага в этом мире мы нашли. Проходя мимо Петера, я вдруг услышал яростный шепот:

— Я все равно доберусь до вас. Я буду неотступно следить за вами...

Вот ведь незадача, враги в образе инквизиции это очень неприятно. А я, уж было, подумал, что так великолепно выпутался из ситуации. Разъяренный Петер остался за спиной. Знаете, враг за спиной, это всегда неприятно. И ничего хорошего не сулит.

Перед нами появилась кузница. Она очень не сочеталась с огромным Гастоном. Домик был небольшой, но в отличие от многих, расположенных здесь домов, он был сделан из камня. Грубого, неотесанного, но все таки камня. Над скошенной крышей возвышалась труба из которой валил клубами дым, а иногда даже появлялись сполохи пламени, это говорило о том, что печь была разожжена на полную катушку. Гастон отворил тяжелую дубовую дверь со стальным коваными углами и головой дракона вместо ручки. Скрипнули массивные петли, и на нас пахнуло теплом протопленного дома, изрядно приправленного запахом раскаленного железа.

Внутри горели свечи, хотя на улице еще был день. Рядом с небольшим окошком стоял скромный, но мощный, как и все в этом доме, стол. Рядом стояли несколько стульев. Однако, какие-то они были слишком новые для обстановки, кроме одного. Он был потертым.

— Не часто ко мне гости захаживают! — Устало сказал Гастон. — По этому извините меня, ничего кроме травного отвара я вам предложить не могу.

— Все хорошо! — Ответил я. А Витек тем временем исправно изображал из себя немого.

— Вы садитесь! — Сказал Гастон и искренне улыбнулся. Мы послушно последовали совету и присели. Я снова огляделся. Мне было непонятно, где была наковальня, молоты и сам горн. Комнатка была небольшая, и дверь — только входная. Тем временем кузнец продолжал говорить.

— Да и за брата меня извините! Он к этим гадам лет пять назад присоединился и вконец зазнался...

— Бывает... — Многозначительно ответил я.

Гастон подошел к центру комнаты, отодвинул потертую шкуру, уже неизвестного происхождения, лежащую на полу и открыл стальной люк. Так вот где скрывалась сама кузница. Гастон спустился вниз.

Витек молчал, и правильно делал. Не дай Бог, было сейчас, чтобы этот громила уличил нас в обмане. Через минуты две Гастон вернулся, широко улыбаясь. В руке у него была бутылка темно-зеленого цвета. Он аккуратно поставил бутылку перед нами.

— Берег для особого случая. — По мужицки ласково пояснил он нам. — Чем не особый случай? Когда еще повезет выпить с самим сэром Александером.

Он отошел к шкафу, который стоял возле стены, и извлек из него три красивых металлических кубка. Кузнец вернулся, поставил кубки перед нами, откупорил бутылку и налил всем вина. По комнате распространился приятный аромат.

— Уважьте работягу, сэр Александер, расскажите, что у вас происходило в последнее время!

И я начал придумывать на ходу истории, наполненные героизмом. Кузнец заворожено слушал меня. Потом рассказывал о себе. Оказалось, что он был воином при дворе короля. А потом ему надоело убивать, и он нашел новое увлечение. Говорил он и о том, как он восхищается борьбой с нечистой силой. Что он вряд ли смог бы жить охотой на проявления зла.

А я подумал, что как раз он, а не я подходит на эту роль, и мне снова стало стыдно изображать из себя народного героя. Мне так захотелось признаться во всем. Но я понимал, что это будет приравниваться самоубийству, зашибет нас кузнец, обоих, одной левой, и даже ни капельки не устанет.

— Хотел бы я встретить того оборотня, который брата моего ограбил. — Вдруг произнес Гастон.

Я глянул на Витька, и увидел, как тот насторожился.

— Я бы этому волколаку все лапы... Пожал! — Рассмеялся кузнец.

Мы с Витьком обменялись непонимающими взглядами.

— Еще никто, за последние четыре года, так не приземлял моего брата. Вы бы видели этого голозадого "святого отца", который прибежал ко мне, пытаясь, чтобы его никто не заметил.

Мы хором рассмеялись, представляя эту картину. А за окошком плавно наступал вечер.

* * *

Серега так и застыл, держа бессознательного хомяка в вытянутой руке. Наконец, его рука разжалась, и хомяк рухнул на землю, от удара очнувшись. Ванька потряс головой, потер ее лапкой, снова посмотрел в сторону трупа и начал испуганно отползать назад к Сереге. Так хомяк и Серега неотрывно смотрели на труп, находясь в состоянии ступора.

Труп начал шевелиться, сначала конвульсивно, а потом и совсем осмысленно пополз к своей голове. Там он рухнул, и начал более аккуратно состыковываться с обрубком. Голова постепенно приросла к телу. Труп затих.

Ванька сделал несколько шажочков в сторону ожившего и вновь умершего тела.

В воздухе звенела тишина.

Хомяк сделал еще несколько несмелых шагов.

Из разорванной груди трупа фонтаном вырвались вены и артерии, подобно корням впившись в землю. Из земли они начали высасывать кровь, которую потеряла девушка. Хотя называть ЭТО девушкой было не очень корректно. Вены снова вползли внутрь тела и зашевелились под кожей, вставая на свои места. Дыра в груди начала очень быстро затягиваться. Восстанавливались сломанные кости и порванные ткани.

Ванька, тем временем, уже сидел на дереве. Каким образом он туда забрался, для него до сих пор остается загадкой. Страх — великая сила.

Девушка, хотя и выглядела уже довольно целой, все еще имела синюшный оттенок.

Серега стоял не шевелясь. Он наблюдал за столь быстрой регенерацией впервые. Это вызывало в нем спорные ощущения, с одной стороны это ужасало его и так хотелось бежать. Но с другой стороны — это завораживало змея, восхищало.

Тело девушки снова перестало шевелиться. Но отсутствие движения еще совершенно не значило, что опасность прошла. Она скорее затаилась.

Ванька медленно слез с дерева. Это ему далось с гораздо большим трудом, чем залезть.

Тело пару раз дернулось, снова затаилось на некоторое время. А потом неестественно выгнулось. Глаза и рот у девушки открылись. Послышался шумный вдох, а потом она закричала как будто от боли, и потеряла сознание. Щеки у нее порозовели, губы приобрели алый оттенок, да и тело в целом стало довольно живым.

Серега смотрел на девушку, и его снова разбирали противоречивые чувства. Он видел все, что происходило с телом буквально несколько минут назад, и это ни коим образом нельзя было назвать прекрасным, но ему было безумно жаль эту девушку. Кстати, такое у него, наверное, было впервые! Он на самом деле никогда никого по настоящему не любил, а уж тем более не жалел!

С самой школы он был человеконенавистником. Конечно, он может со мной поспорить, и сказать, что он такой на самом деле — весь из себя мизантроп, но я уверен в том, что не все в нем — сплошная ненависть. Но у него были причины найти такой способ защиты, было от чего стать таким. А дальнейшие его действия только доказывают мою правоту.

Одноклассники считали его странным. И он нашел хороший способ защиты от окружающей его действительности. Он много читал, и жил в своем мире — мире фантазий. Наверное, именно по этому мы и сошлись характерами. Но, кстати сошлись не сразу, а где-то в классе десятом. Просто у меня не было таких проблем в общении со сверстниками. В начале я, как и все, его попросту не замечал. А потом, был один дождливый день, в который я брел по улице, и совершенно не знал куда податься. Проходил я мимо Серегиного дома и решил к нему зайти. Уж не помню точно, что там было дальше, по-моему, мы пошли к моей знакомой, или даже девушке, но лучшего друга я нашел. И с этого дня все покатилось как по накатанной колее. Я его познакомил с Ванькой, который к тому времени вернулся из армии. Через некоторое время Ванька познакомил нас с Витьком. Мы с Серегой ему тогда очень не доверяли, но Витек оказался чистой души человеком, и на радость нам, очень простым. Потом мы вечерами напролет страдали изучением мистики и магии (кажется, я об этом уже говорил). В общем, не мудрено, что мы оказались тут.

Кажется, я слегка отвлекся.

Корче говоря, Серега впервые за всю свою жизнь искренне совершил джентльменский поступок! Он подошел к девушке, снял куртку и укрыл ее. Бедняжку била дрожь, но в себя она не приходила.

— Ты чего делаешь? — Обратился к Сереге Ванька. Он был удивлен.

— А ты, что не видиш-шь? — Зло ответил Серега. — Укрываю ее.

— Но она же тебя чуть не убила, а теперь она может повторить свою попытку. Ты видел? Она же — монстр!

— Ты на с-себя пос-смотри, — Сказал Серега, И поправил куртку на девушке. Она оказалась небольшого роста, максимум метр шестьдесят, по этому ее можно было укутать в Серегину куртку полностью. Серега почему-то подумал о том, что, наверное, безумно больно превращаться в трехметрового медведя, а вслух сказал, — ты бы лучше костер разжег, вместо того, чтобы выёживаться!

— По-моему, ты совсем бахнулся на голову! Как я, по-твоему, буду его разводить?

— С-старым дедовс-ским с-спос-собом — бери две палочщ-щки, и три пока не загорятс-ся!

— Серега, ты дурак, или притворяешься?!!! — Искренне возмутился хомяк. — Это же не возможно!!!

— Главное верь и вс-се у тебя получитс-ся, иначе получиш-шь по голове.

Ванька, что-то побурчал, но все-таки взял две веточки и начал усиленно тереть их друг о друга.

А Серега сидел рядом с девушкой, смотрел на нее и думал. Думал он о том, кто же эта черноволосая замарашка? Почему она умерла насовсем, когда я ее убил? Почему она здесь в лесу? Почему она превращается в огромного монстра? Почему она напала на него? Но самый главный вопрос, который не давал покоя Сереге, был, — "почему ему так жалко ее? Ту, которая собиралась убить его"?

А в лесу постепенно темнело. Наступал вечер.

Глава 8

Мы приятно провели с Гастоном эти несколько часов. Он оказался хорошим мужиком, но спешить признаваться в своем случайном обмане мы не спешили. Я начал понимать то, что Серега с Ванькой в отличие от нас сидят в лесу, и им там не особо хорошо.

Словно прочитав мои мысли, Гастон сказал:

— Я совсем забыл о том, что собирался подарить Виктору доспехи! Вот память дырявая! А хотите, я и вам что-нибудь подберу?

— Нет, Гастон, спасибо! — Он конечно был добрым человеком, но вряд ли обрадовался бы, увидев мои хвост, рога и копыта.

— А-а, я все понимаю, это, все-таки, родовые доспехи! Их нельзя ничем заменить! Но я могу их починить! — Гастон так хотел услужить мне, что мне уже было не удобно отказываться, но...

— Нет, Гастон, не утруждай себя! Нам с Виктором уже скоро нужно будет идти! Извини!

Я прекрасно понимал, что Витек скоро превратится в волка, и тогда кузнец может пересмотреть свое желание пожать все лапы сразу оборотню, ограбившему его брата.

— Ладно, на все ваша воля. Пойдем, Виктор, я подарю тебе обещанное. — Гастон даже немного расстроился, по нему это было видно.

Они спустились в подвал. Это слегка напомнило мне схождение в адские глубины, я даже на какое-то время испугался за Витька, но потом понял, что с ним ничего произойти не может. Он все-таки оборотень и гораздо сильнее даже огромного кузнеца, да и Гастон совершенно не такой человек, который будет причинять вред своим гостям.

Потом я посмотрел в окно, и снова вспомнил о том, что Серега с Ванькой сейчас там на улице. О мутное стекло разбились несколько капель дождя. Ну вот, приехали. Снова дождь. Нужно что-то придумать с одеждой для змеелюда и хомяка. Да и еды у нас нет.

Нужно что-то придумать.

Из подвала вышел Витек и кузнец. Заметьте, я поставил Витька в перечислении первым. Все потому, что Витек затмевал Гастона своим видом. Я даже пожалел о том, что не могу попросить у кузнеца доспехи, в связи с рядом обстоятельств.

Витьковские доспехи превышали все мои мыслимые и немыслимые ожидания. Они были абсолютно черны. Покрыты замысловатой орнаментальной гравировкой. На руках у него были шипы чем-то походившие на звериные когти. Когда Витек сжимал кулаки, эти шипы превращались в страшное оружие. Они выдвигались еще сантиметров на двадцать. На левом плече у него красовалось защитное оплечье, на котором было семь длинных лезвий, чем-то похожих на лезвия стилетов. Но больше всего меня поразил его шлем. Он был сделан подобно голове волка, а в пасти виднелось довольное лицо Витька. Теперь даже не знаю, кто из нас выглядел оруженосцем! Скорее, все-таки я!

— Это Волчья Шкура! — Хвастливо сказал Гастон. — Мои лучшие доспехи! Я просто подумал. Вся эта история с моим братом навела меня на мысль, что доспехи должны принадлежать Виктору. И пусть он не знатных кровей, но он достоин, носить их!

Гастон широко улыбнулся. И посмотрел на Витька. Потом мечтательно вздохнул и добавил:

— Как бы я хотел отдать эти доспехи тому оборотню, которого встретил мой брат... Эти доспехи сделаны специально для оборотня... Само собой не для того, а вообще, но именно для оборотня. Вы меня не судите строго, сэр Александер, но я считаю, что оборотни вовсе не порождение ада, они совершенно не виноваты в своем проклятии. Они не виноваты... — Последние слова он произнес с такой грустью, что мне показалось — он сейчас заплачет. Но кузнец поглубже вздохнул и грустно посмотрев на меня неуверенно улыбнулся.

— Вы не ошиблись, выбр-рав того кому отдать Волчью Шкур-ру!

Гастон аж подпрыгнул от неожиданности! А я так злобно посмотрел на Витька, как только мог. Кузнец сел на протертый стул и тяжело выдохнул.

— Витек, ты чего творишь? — Зашипел я на него. — Ты же всю конспирацию разрушил!

— Да хватит возникать Митяй! — Сказал Витек и друг понял, что только что сказал. — И-и-ип!

— Митяй! — Недоумевающее сказал Гастон. — Сэр Александер, почему Виктор назвал вас "Митяй"?

— Ну, это такое обрашение... у них там, на севере... — Я зло посмотрел на Витька и тот вперился в пол. — ... Ми Тяй! Означает...э-э-э...мой господин... а если точнее — мой отец! — Я снова испепеляющее посмотрел на Витька, нужно же было снова заставить меня так тупо оправдываться. — У него не было отца... он никогда его не видел, а поэтому относится ко мне как к отцу!