Условно-досрочное бессмертие. Часть 1. Старуха

Любимым блюдом вечернего меню стала лапша. Длинная, стеклянно-прозрачная и во вкусу напоминающая скорее курятину, вымоченную в ароматных травах, чем вареное тесто. К ней в качестве прибора следовало брать длинный тонкий пинцет, на который нужно было накручивать скользкие пряди, и если бы Лада ещё в далёкой юности не научилась есть при помощи китайских палочек, у неё бы с ним возникли большие проблемы.

Вечерами она ходила к искусственным прудам, где росли низенькие кряжистые старые деревья, по берегам были расставлены каменные скамьи, и пахло не сырой водой и тиной, а осенью: мокрыми листьями и грибами, которые умудряются вылезти даже в городском парке. И в любое время, когда только не приди, здесь не было не души, что странно: очень хорошее местечко для отдыха и уединённых размышлений. Она брала булочку, одну из тех, которыми торговали навынос в "Прудках" крошила хлеб в воду и наблюдала, как живущие в прудах крупные рыбины жадно хватают разинутыми ртами угощение.

Да, теперь у неё оставались силы на долгие неспешные вечерние прогулки, чему Лада удивлялась, но принимала сей факт с благодарностью. А вот пройтись по более оживлённым улицам вечернего города её совершенно не тянуло и вовсе не потому, что за долгий день ей успевало надоесть человеческое общество — как бы это могло произойти, если Лада и так практически всё время была одна. Однако в сумерках, когда глаза местных жителей начинали светиться тусклым потусторонним светом, она с болезненной отчётливостью начинала понимать, что не люди они и мир этот совершенно ей чужой.

И каждую ночь Лада видела сон о том, как ползёт по речному дну и не понимала насколько нормально подобное постоянство сновидений.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА.