Монетка

— Северус, — обратился он с подчеркнутой серьезностью, — тебе стоит навестить Помфри. Мы простили потерю твоих замечательных локонов, но не можем просто так оставить то, что ты, мой друг, начал заигрывать с портретами.

— Прошу прощения? — хмыкнул Северус, пытаясь найти Шейлу за столом воронов.

— Вчера ты после отработки ты внезапно остановился, поздоровался с портретом, спросил, дойду ли я, и оставил меня в одиночестве.

Странно, что он не видел Шейлу. Внутри что-то кольнуло. Северус попытался отшутиться:

— Ну, надеюсь, я не разбил твое сердце, оно отдано другой.

— И кому же? Ты предал свою грязнокровку ради заплесневеших прелестей на пыльном холсте?

Больше всего в этот момент Снейпу хотелось врезать Мальсиберу. За то, что произнес это слово. За то, что посмел вообще пошутить об этом. Он глубоко вздохнул, пытаясь думать о вчерашнем вечере, низких звездах и луне, отражающейся в озере. Не помогло. Он выдохнул:

— Да иди ты, Рей, — и встал из-за стола.

— Ой, пол принцессы обиделось, — донеслось ему в спину.

* * *

На чарах Северус впал в задумчивость. Разные мелочи, на которые он раньше не обращал внимания, складывались в неприятную картину. Ты, мой друг, начал заигрывать с портретами. Он не называл Шейле ни свой адрес, ни телефон. Последний и вовсе всегда оплачивал Тобиас, и Снейп не был уверен, что он еще не отключен.

Подозрение было легко проверить, и на обеде он вместо Большого зала направился к берегу озера.

Найти место их прогулки было несложно. Снейп задумчиво посмотрел на то место, где он вляпался — чтобы обойти эту лужу, потребовалось бы отрастить крылья. Он не был следопытом, но даже ему было очевидно, что на земле остались только отпечатки его ног.

Северус вздохнул и кивнул своим мыслям — все происходившее было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он засунул руку в карман, вытащив злосчастный денарий с песочными часами.

Чувствуя себя полным идиотом, он позвал:

— Шейла. Или, точнее, Ласкиэль?

Никто не ответил. На мгновение ему показалось, что сейчас выскочат хохочущие однокурсники, разыгравшие Нюнчика. Северус огляделся — вокруг никого не было, быстро выполнил Homenum Revelio — никого. А потом, заставив сердце подскочить в груди, из-за спины раздалось:

— Ты догадался, хозяин мой.

Снейп резко развернулся.

Она была похожа на античную богиню — ростом с Северуса, с золотыми шелковистыми волосами, падающими на плечи. Огромные голубые глаза, соперничающие по глубине цвета с небом, прямой нос, небольшие четко очерченные губы. Она была одета в белоснежную тунику, перехваченную на талии белым же шнуром, которая не открывала ничего лишнего, в тоже время подчеркивая ее фигуру.

— Я бы не догадался, если бы ты не позволила, — выдал Снейп полувопрос-полуутверждение.

— Да, — она грустно кивнула, — хотела бы я, чтобы у нас было больше времени.

— Ты забавлялась, — обвиняюще произнес Северус.

— Ничуть. Я готовила тебя. Ты... подходишь мне, но приходится форсировать события. Кое-что произошло вчера, о чем мне сообщили.

Снейп вопросительно посмотрел на нее.

— Один чародей укрылся у волшебников. Последний раз его видели в компании оборотней. Салуриэль допросил их, но безрезультатно. Им почистили память. Ты поможешь найти его и вернуть то, что он присвоил.

— И кто же это?

— Джастин дю Морн.

Северус узнал имя, которое ему назвал Слагхорн. Тот самый чародейский аврор.

— Так ты поэтому сказала, что мир тесен?

— И поэтому в том числе. Именно он помог убить предыдущего носителя. Можно сказать, это личное.

Северус кивнул. Он мог понять эту мотивацию, но не мог не спросить:

— Мне казалось, что ангелы выше этого.

— А я, да и все мы — особенные. Нас низвергли с Небес и выгнали из Ада, — Ласкиэль ухмыльнулась. На ее совершенном лице это выглядело пугающе. — Мы не так уж и отличаемся — у тебя есть твоя бессмертная душа, а у меня — вот столько, — она чуть-чуть развела пальцы, — ангельской благодати.

— То есть ты — не настоящая?

— Я — ее тень, так сказать, отражение настоящей Ласкиэль, которое поселилось в твоей голове, когда ты коснулся монеты.

Северус помолчал, пытаясь переварить новости.

— Можно, я продолжу называть тебя Шейлой? — наконец спросил он.

— Тебе не нравится этот облик?

Северус замялся.

— Он ... слишком прекрасен, — наконец нашелся он.

Ласкиэль кивнула. Снейп даже не заметил трансформации — секундой раньше перед ним была античная богиня, и вот — девушка в мантии Равенкло.

— Этот дю Морн, что такого ценного он украл? — неразборчиво пробормотал Снейп, пытаясь перевести тему. Он пообещал себе немедленно принять холодный душ, как только вернется в замок.

Шейла прекрасно его поняла:

— Это самое интересное — никто не помнит. Вчера предмет был помещен под очень сильные скрывающие чары. Мы помним, что искали его, помним, что это было очень важно, но теперь не знаем, что именно.

— Денарианцы считают, что это сделали волшебники? — недоверчиво спросил Снейп.

— Волшебники продолжают наслаждаться своим маленьким волшебным мирком именно поэтому — нет никого лучше их в скрывающих чарах, — отрезала Шейла, — если мы не можем найти чего-то, то скорее всего замешан волшебник.

— То есть я должен найти дю Морна и допросить? — заключил Снейп.

— Именно так, — кивнула Шейла.

— Может быть, лучше попытаться снять заклятие? — Северус не испытывал никакого желания искать чародейского аврора. — Все равно я не могу покинуть Хогвартс до выходных, а пока можно попробовать хотя бы понять, с чем имеем дело.

— Это звучит разумно, — согласилась она.

* * *

Чары были одним из любимых предметов Северуса, и даже присутствие четверки гриффиндорцев, тоже взявших их для углубленного изучения, не портило ему настроения. В конце концов ничего нового они придумать не могли, а за пять лет он успел прекрасно изучить все их возможные ужимки.

Темой занятия были поисковые чары, и Северус обрадовался тому, что в кои-то веки звезды сложились так, что ему не придется ничего придумывать, чтобы мотивировать свой интерес.

Кроме того, ему были интересно сравнить методы поиска чародеев и волшебников. У чародеев поиск базировался на принципе подобия, причем зачастую приходилось создавать достаточно подробные модели. Шейла рассказывала ему об одном американце, который построил у себя в подвале целый кукольный город, точную копию настоящего, чтобы иметь возможность находить вещи или людей. Волшебнику было достаточно концепции, имени вещи. Там, где Северусу достаточно было взмахнуть палочкой и сказать: 'Ассio метла', неизвестному американскому чародею пришлось бы искать прутик от той самой метлы и использовать его в качестве материального компонента. На чародеев действовали и другие ограничения — подобие слабело с каждым восходом солнца и исчезало от текущей воды, так что прутик метлы, отломленный пару дней назад, для заклинания и вовсе не годился.

Неудивительно, что денарианцам потребовалась помощь волшебника. Северус даже попытался найти заклинанием дю Морна, но оно ожидаемо не дало результата. Хотя это было бы заманчиво — справиться с помощью школьных чар с задачей, перед которой спасовали ангелы.

После занятия Северус подошел к профессору.

— Если вы забыли, что именно искали, то похоже, что это заклятие Доверия — Fidelius, — объяснил Флитвик. — C его помощью секрет существования защищаемого предмета прячут внутри человеческой души — Хранителя, и единственный способ его преодолеть — получить информацию о секрете от того, в ком он спрятан. Это сложнейшее заклинание, которое невозможно разрушить — для этого пришлось бы разорвать душу Хранителя на части. Такие чары может наложить только очень сильный волшебник и в Британии сейчас таких двое — директор и Тот-кого-мы-не-называем.

* * *

Снейп осмелился вызвать Шейлу только вечером, когда смог покинуть стены замка. Он не хотел, чтобы кто-то видел, как он разговаривает с пустотой. Кроме того, объяснения Флитвика не прибавили ему уверенности — если дю Морн нашел покровителя в лице директора или Темного Лорда...

— Ты слышала, — сказал он, — ваш предмет скрыт заклинанием, которое могут сотворить только два волшебника в Британии. Если дю Морн не покинул страну...

— Он не покинул, — перебила его Шейла.

— То извини, но это несколько выше моей весовой категории. Я не хочу переходить дорогу ни директору, ни Темному Лорду, — закончил Снейп.

— Ты думаешь, что можешь отказаться? — лицо Шейлы посуровело.

— Я не хочу переходить дорогу ни одному из них, — повторил Северус. — Я еще не сошел с ума.

— Сошел с ума? — прошипела Шейла. — Позволь мне кое-что показать.Ты поймешь, почему ты должен помочь мне.

Все его тело как будто окунули в огонь. Снейп, не сдержав крик, упал на колени. Она упала рядом с ним. Ее лицо исказилось от боли, ее руки обняли его за плечи. Ее глаза смотрели прямо в его.

— Вот почему. Мы делим одно тело, я чувствую все то, что чувствуешь ты, но я готова содрать с себя кожу, лишь бы добиться своего. Прости, это слишком важно, чтобы у тебя было право голоса. Но. Я даю тебе обещание, что если ты получишь нужный нам предмет, то я дам тебе выбор — ты сможешь отдать монету и дальше прожить свою никчемную жизнь, или же пойти со мной до конца.

Боль прекратилась, как будто ее и не было. Шейлу трясло. Из ее карих глаз текли слезы.

— Зачем ты притворяешься, что тебе больно? — спросил Северус.

— Одно тело, Сев. Мне действительно больно, когда больно тебе.

Северус почувствовал себя виноватым. Ласкиэль была сумасшедшей, такой же долбанутой, как Беллатрикс Блэк, но в ней было что-то, что тянуло к ней, как мотылька к огню. Как и хренову тучу носителей монеты до меня. Она была плодом фантазии, но в то же время такой настоящей, такой близкой. Она знает все, что знаю я. Я хочу помочь ей всем сердцем, облегчить ее боль. Я должен быть слизеринцем, сейчас лучшее, что я могу — согласиться.

— Хорошо, — кивнул он.

Их губы соприкоснулись, скрепляя договор. Надеюсь, меня сейчас никто не видит.

Примечание к части

Спасибо Отиум за запятые и комментарии =)

Небольшой кусочек, концовка пятой главы.

Цитируются Dead Beat и Джейн Остин.

5 1/2. Сентябрь 1976

Ночью ему приснилась детская площадка рядом с дубом, где он впервые встретил Лили. Северус, чувствуя себя глупо, подошел к качелям, сел и оттолкнулся от земли. Он ничуть не удивился, когда рядом с ним оказалась Шейла.

— Нет грешным покоя? — поинтересовался Снейп.

Пахло талым снегом, совсем как в первую зиму в Хогвартсе, когда на Рождество наступила оттепель, и замок украсился гирляндами сосулек. В безоблачном небе ясном, как новенькое зеркало, кружили черные силуэты ворон.

— Это твое подсознание, — улыбнулась Шейла. — Ты сам выбрал свой сон.

— А ты явилась, чтобы ...?

— Нам нужен план, Северус.

— Ты про то, что я скажу тебе, как искать то, не знаю что?

Шейла с надеждой посмотрела не него.

— Я не знаю. Понимаешь, фактически Блэк не так уж неправ, записывая большую часть Слизерина в ряды Упивающихся. От меня до Темного Лорда от силы два рукопожатия, и нет большой разницы в том, чью руку жать. Но, — он сделал паузу, — существование Темного Лорда — секрет Полишинеля. Если я попрошу о встрече, то в лучшем случае сделают большие глаза, а в худшем — жестко выстебут. Если я ему буду интересен, он сам свяжется.

— А если ты придешь как денарианец?

— То дю Морн, очевидно, может сбежать.

— Он может и не знать, что им интересуемся именно мы.

— И ты готова рискнуть?

Она покачала головой:

— Лучше сделать все тихо.

— Сама понимаешь, что с директором — та же ситуация. Максимум, что я от него получу — лимонную дольку.

— А ими ты сыт по горло?

Снейп хмыкнул. Был еще один вариант.

— Шейла, — обратился к ней Северус, — как ты думаешь, не смогу ли я увидеть в доме дю Морна что-то, что вы пропустили?

— Маловероятно, Сев, — прозвучало у него над ухом.

— Не называй меня Сев, — буркнул он.

— Конечно, Сев, — ответила она.

— Тебе доставляет радость меня дразнить? — огрызнулся Снейп.

— Меня выводит из себя ситуация, когда вместо того, чтобы пойти и вытрясти ответы из этих волшебников, ты пытаешься хвататься за соломинку.

— Сомневаюсь, что у меня хватит силенок потрясти хотя бы край их мантии.

Над ухом раздался хмык:

— Что есть, то есть. Я бы сказала, что ты бесполезен, но это в некотором смысле оскорбительно и для меня самой. Хорошо. Мы осмотрим дом дю Морна.

Он поднялся с качелей, поворачиваясь к Шейле лицом.

— Давай обсудим границы, — произнес Северус, глядя ей в глаза.

— А разве между нами они возможны? — притворно удивилась она.

Она была прекрасна, она светилась энергией, которой хватило бы, чтобы зажечь звезду. Она была солнечным днем, лучшим моментом жизни, который когда-либо был у Снейпа, и именно поэтому он понимал, что это не может быть правдой.

На пятом курсе он сварил меткатинон. За три часа общительности, растворившихся границ, уверенности в себе и чувства мудрости он заплатил несколькими днями депрессии и приступов панического страха. Снейп до сих помнил, как лежал на кровати в собственном поту и боялся, что его печень взорвется. Самое смешное, что кто-то вроде Блэка вполне мог бы наложить такое проклятие, и ненормальное поведение Северуса ни малейшего внимания не привлекло.

Ни малейшей разницы между дозой кустарного наркотика и тенью ангела в своей голове он не видел.

— Думаю, да, — ответил Северус. — Я стал за собой замечать, что не могу удержаться и обжимаюсь с воображаемой девушкой.

— Ах, вот оно что! — Шейла подмигнула. — Тебе придется с этим смириться. Мне нравится, что ты захотел продолжить общаться со мной как с Шейлой, а не Ласкиэль. И мне нравится с тобой обжиматься. Думаю, что тебе тоже.

Северус вздохнул.

— Только не подсматривай за мной в ванной, — наконец сказал он.

Бессмысленно спорить с тем, что ты не можешь изменить.

Шейла рассмеялась:

— Вот в попытке совершить такое деяние истинного зла меня еще не обвиняли.

* * *

Четверг всегда был 'никаким' днем для Северуса. Это еще не пятница, последний день занятий, и не понедельник, который, несмотря на все самообладание, он ждал с ужасом.

В гостиной Слизерина он мог расслабиться, насколько вообще можно расслабиться в обществе змей, в остальных частях замка всегда приходилось быть настороже. Неделя в постоянном напряжении, которое в конце уступает место апатии, выходные, и все по новой.

Помогало бить первым. Это был не контроль, всего лишь иллюзия, но и ее хватало, чтобы продержаться. Так или иначе, это было войной для него и развлечением для Джеймса Поттера с компанией. Вот уж для кого точно 'эта школьная вражда, ручаюсь, забудется, и через несколько лет ты сам будешь вспоминать ее с улыбкой.'

Неравноценность. Похоже, что в этом слове вся история его взаимоотношений с миром.

В библиотеке было как всегда тихо. Северус осмотрел зал, высматривая, куда бы присесть — вот сидят расположенные согласно табели о рангах слизеринцы, образуют пчелиные соты хаффлпаффцы, обложились защитным барьером из книг птенцы Ровены, и, наконец, гриффиндорцы. Лили.