Взгляд Бездны

Я вспомнила последние минуты урока. Действительно, медитация, которую я старалась убежать от непереносимых ощущений усталости и боли в мышцах и растягиваемых связках — получалась намного легче, чем когда я тренировалась, просто сидя на диване.

— И что теперь делать? — спросила я у Саши. — Учитель сказал "продолжать"... А как? Еще раз проходим формы? Или опять растяжка?

— Нет, — покачал головой Саша. — Ты уже на пределе. Дальше — только повредим. Теперь ты уже немного научилась отключаться сама, так что теперь тебе можно немного помочь...

— Как? — удивилась я, не понимая, о какой помощи идет речь.

— Вот так...

Саша щелкнул пальцами, и у меня перед глазами завертелось что-то многоцветно-переливающееся. У меня не было слов, которыми можно было бы описать ЭТО. Нечто подвижное, многоцветное, ласково касающееся кожи... Я играла с этим, а оно... или даже "они" играли со мной, даря удовольствие и понимание чего-то очень важного.

Саша

Цветные изменчивые ветра играли с Олей. То есть, на самом деле, не ветра, не цветные, и даже с изменчивостью... Они — как волны, вечно хаотично меняющиеся, всегда неизменные. Но человеческому (и даже, как сказал учитель — вампирскому) сознанию неудобно и непривычно воспринимать что-то настолько всеобъемлющее. Вот и приходится искать аналогии, разделять целое на более-менее поддающиеся восприятию части, подбирать слова... сразу после того, как научились от них уходить. В моем случае самой удобной моделью оказались описанные в прочтенной незадолго до этого книге2 цветные ветра магии, и Учитель признал, что такая модель — достаточно адекватна, чтобы ей можно было пользоваться. Признаться, он и сам зарылся на пару дней в сочинения Мариана фон Штауфена в поисках новых и интересных идей для своих химер. В общем, обучение магии — это всегда парадокс и оксюморон, соединение принципиально несоединимого, умение оставаться в пограничном состоянии между рациональной иллюзией познания моделей и попыткой воспринять принципиально непознаваемую природу "вещи в себе", этого "черного ящика", о котором мы можем судить только по достигающим нашего сознания сигналам.

Химера Учителя воздействовала на разум девочки, позволяя ей воспринять цветные ветра. Мне же оставалось только цепляться за управляющие нити и внимательно следить, чтобы Оля не провалилась в транс глубже, чем это будет полезно.

Это было нелегко. Сознание Оли все время норовило соскользнуть с безопасных горизонтов, провалиться в небеса, поднявшись на небезопасные вершины, куда нам пока что ход заказан. И я аккуратно удерживал ее от таких самоубийственных желаний, ведущих либо к распаду сознания... либо — постижению иллюзорной природы Майи и достижению нирваны.

Но вот время вышло. И я щелкнул пальцами, заставляя алый Акши выдать яркую вспышку, выбросившую сознание Оли из транса. Девочка посмотрела на меня, на туманный зал, на что-то за моей спиной, и начала медленно заваливаться назад.

Теплый коричневый Гур, перевитый алыми прожилками, толкнул меня в спину, перенося туда, где я смог подхватить на руки падающую девочку.

Ирр

Через одну из своих химер я наблюдал за самостоятельными занятиями ребят. Вообще-то, я совершенно не воспринимал тех "ветров магии", о которых говорил ученик. По крайней мере — до того, как Саша впервые заговорил о них. Но парень так ярко представляет себе эти образы, что у меня ни разу не повернулся язык сказать ему об этом. Вообще, отношение Саши к Цветным ветрам какое-то очень личное. Кажется, для него они — разумные и доброжелательные существа, даже то, что он описывает как "Дхар" — черный ветер кошмаров и разрушения. Для Фаугле в целом и для меня в частности обычно характерен гораздо более утилитарный подход к химерам. Но, возможно, это если не ошибка, то подход не слишком оптимальный. По крайней мере, с таким личным подходом Саша уже сумел добиться того, чего раньше не получалось ни у кого: создать собственную химеру до Обращения. Правда, об этом я ему тоже пока что не рассказывал. Очень интересно наблюдать за тем, как Саша взаимодействует с собственной химерой, которую не считает химерой. В конце концов, для того и нужны ученики, чтобы учиться у них, не закостеневая в жестких рамках собственных представлений о мире. Именно руками учеников мир любит напоминать нам, что он — не таков, каким кажется.

Сформировав химеру, я перенес в нее часть своего сознания, и оказался там, где Саша удерживал на руках потерявшую сознание подружку. Умаялась девочка. И я, жестом призвав ученика к молчанию, указал на диван, куда он и положил Олю.

Повинуясь взмаху псевдоруки химеры, из настенного шкафчика выплыл пузырек, выточенный из цельного кристалла горного хрусталя. Выточенные на его гранях знаки гарантировали сохранность содержимого. Все-таки Граусс, что бы о них не говорили, и как бы к ним не относиться, умеют работать с кристаллами, и делают немало полезного. В частности, смертные лишь недавно сумели создать что-то похожее. Но они манипулируют температурой окружающей среды и создают артефакты размером от "больших" до "огромных", чтобы достигнуть хотя бы сколько-нибудь сравнимого результата. А тут — небольшой флакончик, в котором содержимое будет храниться... Не знаю, насчет "вечности", но, как правило, это самое "содержимое" используют значительно раньше.

В конкретном фиале хранилась донорская кровь. В принципе, у меня есть еще несколько фиалов, содержащих кровь, добытую охотой. Но в данном случае символизм добровольной жертвы — важнее тонких различий вкусовых оттенков, в которых мои ученики просто не разбираются и пока еще разобраться не могут в принципе3.

Несколько пакетов с консервированной донорской кровью я обязательно храню в специально заклятом шкафу, периодически пополняя запасы благодаря хорошему знакомству с начальником станции переливания крови. И оплачиваю я подобную услугу отнюдь не деньгами. Нет, при поступлении очередной партии крови мой контрагент сообщает мне об этом, и я прохожусь вдоль рядов хранилища. Вампирская природа и специально наработанный навык позволяет мне легко заметить тускло-зеленое свечение чуждой, вредоносной жизни, и отделить зараженные разными заболеваниями пакеты. И эта проверка позволяет мне периодически пополнять и обновлять мои запасы. Признаться, я мог бы и просто брать, или расплачиваться деньгами... Но зачем вытворять такую глупость, когда поддержание хороших отношений с хорошим человеком требует отнюдь не запредельных усилий? А там, глядишь, и пригодится...

Повинуясь моему жесту, Саша выливает в подставленную химеру содержимое картонной коробки, и, пройдя через нее, подставленный бокал наполняет чистый томатный сок. А всякие консервирующие и усиливающие вкус примеси — благополучно растворяются в небытии. После этого я выливаю в бокал содержимое фиала, и произношу слова, смысл которых был утрачен еще до падения Атлантиды.

Вообще-то, когда творишь волшбу, имеет смысл понимать, что именно говоришь. Но в данном конкретном случае, уверенность многих сильных существ в том, что эти сочетания звуков исполнены Силы — наполняет их Силой, и подобрать конструкт, который бы компенсировал эту веру и был бы более эффективным — очень и очень нелегко.

Густая красная жидкость в бокале вспыхивает бледно-голубым светом, и становится прозрачной, хотя и не теряет густоты. Я протягиваю бокал ученику. Саша неуверенно смотрит на меня, и я твердо киваю ему. Подбодренный моей уверенностью, Саша берет бокал, и пальцем, смоченным в его содержимом, проводит по губам лежащей девушки. Этого достаточно. Теперь, когда ученица очнется, она вместо давящей пустоты магического истощения будет чувствовать всего лишь сильную усталость.

Саша вопросительно смотрит на меня, и я киваю ему.

— Пей.

Ученик залпом выпивает "эликсир маны", как он любит это называть по аналогии с современными играми. Его занятия еще далеко не закончены, и Сила ему еще очень и очень пригодится.

Альфард Ролен

Новые известия по интересующему меня делу пришли наутро. И я затрудняюсь сказать, были ли эти известия "хорошими", или же "плохими". С одной стороны, официальное извещение опекуна нашего потенциального неофита о том, что по делу о наследстве ее матери подана апелляция — сложно в полной мере назвать "хорошим". Ведь следующим логичным шагом будет требование лишить Михайлова Вячеслава Федоровича прав опекунства на основании конфликта интересов, не позволяющего ему выполнять свои обязанности опекуна должным образом. В прошлый раз этот иск не был подан стараниями лояльного к Мексейа адвоката, взявшегося за дело со стороны Хельги (и благополучно его провалившего, не использовав и части возможностей). Но теперь апелляционное заявление подано адвокатом существенно другого уровня. И один этот факт уже существенно меняет расклад. Многие прикормленные личности просто отказались способствовать нашему делу, аргументируя этот тем, что "Чернов, может и не выиграет, но рыть будет с упорством фокстерьера и мощью парового экскаватора", и, несомненно, нароет такого, чему лучше никогда и не появляться на свет. Хорошей же стороной данной новости является то, что, похоже, провал не является следствием интриги, направленной против меня лично, или же нашей фракции, но всего лишь результатом того, что на перспективного мага положил глаз кто-то еще. И это оставляет некоторое пространство для маневра. Но для этого мне нужна информация.

По моему приказу в главный ритуальный зал местного отделения привели одного из узников подземелий под зданием, в котором наша организация размещалась со времен, когда над этой землей пал Железный Занавес, и стало возможным провести сюда своих братьев под видом Некоммерческой организации, долженствующей споспешествовать нарастанию благосостояния, уменьшению коррупции, и вообще действовать ради всего хорошего и против всего плохого. Приведенный индивидуум был схвачен одним из адептов организации в момент, когда данная особь готовилась совершить "насильственные действия сексуального характера против несовершеннолетней". И адепт решил, что ему нет никакого резона продолжать свое существование в качестве, отличном от "комплекта дорогостоящих ингредиентов для нескольких интересных ритуалов". Пропавшего дальнего родственника одного из чиновников местной администрации искали долго, тщательно, и, разумеется, совершенно безуспешно.

После пребывания в темнице Ордена, подопытный сохранил разум в достаточной степени, для проведения ритуала, но в то же время, его воля была ослаблена достаточно, чтобы не оказывать никакого сопротивления... не то чтобы до попадания в наши "гостевые покои" эта воля была особенно тверда.

Обнаженного мужчину распяли на ритуальном рисунке. Сегодня его роль — служить... как это было в той русской книге, которую я прочитал перед первой поездкой в эту варварскую страну? А, да. Он поработает "зицпредседателем". Если повезет — он выживет, и будет пригоден для использования в последующих ритуалах. Ну а нет — значит, он, вместо меня отправится в ловушки разума, которые могут насторожить те, кто решился заграбастать себе девчонку, которую мы нашли первой.

Увидев в моей руке черный атейм4, прикованный забился, заверещал, о чем-то умоляя, и, кажется, обещая золотые горы, если его пощадят. Слушать его было совершенно не интересно, так что я приказал заткнуть ему рот. В отличие от некоторых наших братьев, я никогда не любил ритуалы, построенные на боли и отчаянии жертвы, и не из каких-то высокоморальных соображений, но просто потому, что в подавляющем большинстве случаев той же цели можно достичь гораздо эффективнее. Хотя, надо признать, что оставшееся "подавляющее меньшинство" случаев не могут быть разрешены иначе, чем обращением к столь неприятной области магии. Так что образование в Ордене включает в себя и эти ритуалы. Но в данной ситуации они были совершенно без надобности. Можно обойтись и без них.

Проколов атеймом собственную руку, я вывел на лбу лежащего компонента ритуала знак "связи и подобия", а на грудь ему положил платок с бурыми пятнами крови искомой девочки. Вообще говоря, несмотря на осознание необходимости жестких методов вербовки и мотивации неофитов, отношусь я к тем, кто их непосредственно применяет безо всякой симпатии, Так что если семейку опекунов этой, как ее... Ольхи, засудят — это будет разве что приятным бонусом. Защищать их от неприятностей я ни в коем случае не собираюсь. Подобной швали в любой подворотне можно навербовать с преизбытком.

Произнеся древнюю и могущественную формулу, я открыл перед своим сознанием проход в пространство, что именуется "астралом", пространством психических взаимодействий", а то и "варпом" (последнее словечко обрело популярность после распространения книг и игр "Вархаммер").

Шаг туда изменил мое восприятие. Теперь рисунок на том, что уже не было "полом" сиял золотыми линиями, а окровавленный платок стал серебряной нитью связи, вдоль по которой можно было скользнуть к душе и разуму хозяйки крови. Однако, сделать это сразу, без предварительной подготовки, было бы несколько... опрометчиво. Я схватился за знак, начертанный моей кровью, и вырвал сознание жертвы из ее тела, и облекся в нее, как в доспех. Признаться, "надевать" это грязное сознание было противно, но чего только не сделаешь во славу Ордена... и своих амбиций?

Серебряная нить кровной связи медленно истончалась, показывая, что, кто бы не забрал девчонку себе — они уже начали процесс обработки. И теперь ее душа и разум почти критически быстро изменялись, пребывая на грани распада... но не за гранью. Похоже, обработку проводил опытный "давильщик". Так что мне оставалось разве что пожалеть девочку. Похоже, ее решили обработать по ускоренному варианту, а это значит — "особенно жестко". Если я ничего не предприму, или же мой поход окончится неудачей, платок с кровью девочки можно будет разве что сжечь — смысл якоря и путеводного он утратит полностью. Но пока что я могу попробовать что-то изменить в почти проигранной позиции.

Я отправил по серебряной нити свое заклятье, призванное аккуратно, исподволь, внушить недоверие к тем, в чьих руках девочка находится сейчас, желание вернуться домой, в тишину и безопасность родного дома. Разумеется, сейчас этот самый "родной" дом, находящийся в руках семейства опекунов, для девочки нифига не безопасен, но подобные ассоциативные связи очень устойчивы, и могут некоторое время существовать, даже откровенно противореча реальности.

Заклятье ухнуло в переливающуюся тьму... но я не почувствовал никакого отклика. Это означало, что либо что-то в информации, предоставленной мне местными, было неверно, либо успело устареть... либо же, что девочку успели защитить от тонких воздействий. Вообще-то, в подобных случаях рекомендуется приблизиться, и попытаться рассмотреть и понять причину неудачи... Но конкретно в данном случае интуиция ревела баззерами боевой тревоги. И я поступил так, как она мне диктовала: сбросил защитное сознание в пасть надвигающейся опасности, а сам вывалился в реальность.

Некоторое время я тупо пялился на то, как жертва ритуала бьется в конвульсиях, и немного пришел в себя, только когда он затих.