Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Он уедет, а я останусь.
Мальчик даже дверью не хлопнул.
Марьян вошел в кабинет, одной рукой прижал лицо Ронана к себе, не позволяя ему говорить, второй оглаживая вдоль тела.
— Пойдем в спальню. Разоблачение когда-нибудь должно было случиться. Как по мне, ложь гораздо хуже. Данька сильный мальчик, он справится.
В постели Ронан согрелся, но его губы были еще холодными, а голос тревожным.
— Ты уверен, что мальчик меня не возненавидит?
— Ронан, ты не знаешь, как Данька гордится, что ты ради него пожертвовал дипломатической карьерой?
— Но теперь...
Марьян заткнул рот любовника поцелуем. Он так соскучился по сексу — даже сам не предполагал, насколько. И, лаская Ронана, с ужасом думал, что мог не сдержаться и сделать своим любовником Даньку, который еще не понимает, чего он хочет в жизни, а уже раскидывается признаниями в любви. Девушка — ну что девушка? В жизни Марьяна была жена. Так принято. Даже у Ронана — мягкого, созданного для сильного мужчины — была Софи, и есть теперь сын. А у него, Марьяна, никого. Кроме этих двоих Легереков — таких похожих и таких разных.
В этот раз они молча, только вздыхая и роняя легкие стоны, изучали тела друг друга.
— Я не знал, что мужчина может быть нежным, — признался Марьян. — Ты ведь любишь жесткий секс? Я не ошибся?
Ронан замер на секунду, а потом провел губами по груди любовника, невольно повторяя движение Даньки — в то утро — остановившись у сердца.
— Я тебя люблю.
Марьян быстро откатился в сторону, увеличивая расстояние.
— Как вы, Легереки, разбрасываетесь такими серьезными словами.
Ронан придвинулся, обнял.
— Данька признался тебе в любви? — и, в ответ на молчание. — Пожалей его, любимый.
— Жалость к здоровому мужчине унижает. Это слабость. Не с моей стороны — с его. Унижение.
Ронан повалил Марьяна, сел сверху, впустил его в себя на всю длину, остановился, приник к груди всем телом.
— Мне хочется быть слабым рядом с тобой.
— Ты сильный, Ронан. Потому что твоя слабость покоряет меня, — Марьян сжал руками бедра любовника и стал приподнимать и насаживать в желанном ритме.
Больше они не говорили.
Через пару часов Ронан остановился в прихожей полностью одетый, в еще расстегнутом пальто, натягивая перчатки, спросил:
— Мы ведь будем встречаться — иногда? Где-нибудь в третьем месте — тайно? Мне-то что, я аналитик и дипломатом уже не стану. Но я не хочу повредить твоей карьере.
— Почему ты не спросил меня о будущем в постели? — с интересом произнес Марьян.
— Скалонски, ты же прекрасно понимаешь, что в постели был бы другой ответ, — улыбнулся Ронан.
Марьян рассмеялся и притянул его за концы кашне к себе.
— Ты мне нравишься. И доверять могу я только тебе. Думаю, ты сейчас на квартиру к Даньке? Хотелось бы мне присутствовать при вашем объяснении.
— Зачем?
— Чтобы знать, как вести себя с Данькой в дальнейшем.
Лицо Ронана искривилось. С Марьяном он не считал нужным скрывать свои чувства.
— Я не знаю, как справлюсь. Мне страшно, ведь мой отцовский стаж невелик и начался, когда характер Даниэля уже сформировался.
— Не дрейфь, ты же мужик, а не кисейная барышня. И Данька не девочка-лолиточка. Я просто не считаю правильным вмешиваться. Но ты зови, если что.
Марьян слегка оттолкнул Ронана, закрыл за ним дверь и замер, осмысливая стремительные события последних часов.
Выскочил на балкон, обогнув сиропную лужу из растаявшего мороженого, и увидел: Ронан подходит к скамейке в сквере напротив дома, на которой, нахохлившись, сидит Данька. И понял вдруг, что юноша сидел там с момента выхода из его квартиры, пока он с его отцом занимался сексом.
Марьян скинул и перекинул неизвестно, сколько вещей, пока нашел свой мобильник. Дрожащими пальцами набрал номер Ронана.
— Немедленно поднимайтесь! Мальчишку нужно согреть!
Пока Ронан и Данька препирались, пока поднимались, Марьян успел одеться в домашние брюки и свитер, откупорить бутылку вина и сварить глинтвейн. Включил отопление на всю мощность. Наполнил теплой водой ванну.
Завтра мадам Шакри будет ругать за перерасход электроэнергии. И за беспорядок на балконе, конечно.
Ронан вперед себя запихнул сына в заранее открытую дверь, толкнул его на Марьяна.
Лицо у Даньки было белое, руки синие.
— Где твои перчатки? — возмущенно спросил Марьян, стягивая с мальчишки пальто.
Данька попытался пожать плечами, но вышло плохо.
— Легерек, попытайся накрыть стол, — запихивая Даньку в ванную, скомандовал Скалонски.
— Есть, командор!
Данькины пальцы не слушались, поэтому Марьян его раздел сам и запихнул в ванну, включив душ. Мальчик тихо застонал, когда кисти рук попали в теплую воду.
Он даже не заметил, что стоит полностью голый, а водяные струи, разбиваясь о его оледеневшую за несколько часов макушку, попадают на Марьяна.
Пришел в себя, когда его герой, его любимый мужчина стал возле ванной на колени и положил повинную голову на бортик.
— Прости нас, Данька. Если ты обидишься на отца, можешь вычеркивать меня из списка своих знакомых.
Ноги мальчишки подломились, он бухнулся в ванну, сотворив небольшой потоп.
Марьян зашипел от неожиданности, поднялся, всклокоченный, наполовину мокрый.
— Хорошо, что я твою одежду повесил возле двери — сухая. Отогревайся быстрее — и выходи. Воспитывать будем.
— Погоди! — крикнул вслед Данька. — Ты его любишь?
Марьян притормозил:
— Я не разбрасываюсь такими словами.
Пока Данька не вышел из ванной, мужчины молчали, сидя за столом напротив друг друга, только Марьян накрыл ладонью ладонь Ронана и тихо сжимал — в качестве поддержки.
Данька вышел, полностью одетый, с красными, как рачьи клешни, ладонями, с полотенцем на мокрых волосах.
Ронан расцепил пальцы и сразу же принялся вытирать голову сына, присевшего на соседний стул.
— Оставь, — тихо приказал Марьян. — Пусть выпьет глинтвейн. Согреется изнутри.
В комнате было ощутимо жарко, над верхней губой Марьяна появились бисеринки пота, и Ронану ужасно хотелось их слизнуть. Сам он уже снял джемпер, оставшись в легкой рубашке.
Он чувствовал, что между его сыном и любовником в ванной комнате что-то произошло, но никак не мог оформить свои ощущения после стольких часов секса с самым замечательным мужчиной, который встретился в его жизни.
Он его не отдаст никому — если сможет. Даже сыну.
Данька молча пил глинтвейн, ждал, когда заговорят взрослые.
Мужчины молча пили коньяк. На закуску фрукты и нетронутое со вчера шоколадное полено.
Марьян начал первым.
— Что уже произошло, изменить нельзя. Мы стали любовниками, я и Ронан. Я еще два года назад — до знакомства с тобой, Дань, увидел и захотел твоего отца. Правда, я не знал, что он...кто он...
Под взглядом Даньки Марьян смешался. Но взгляд Ронана, сияющий, получивший поддержку самым смелым мечтам, сбил его с толку.
— Ну, я не хочу сказать, что была любовь с первого взгляда...
Данька, наконец, поднял глаза и спросил охрипшим голосом:
— Но это все же любовь? Блииин, куда я лезу, — с тоской протянул он.
— Ты все неправильно понял. Маленький еще, — несмотря на грубость слов, тон Марьяна был нежным. — Дань, ты бы хотел, чтобы я тебя трахнул в доме твоего отца — и забыл? Два года назад я просил тебя подрасти. Ты не изменился в поведении. Как был наглая припортовая гопота, так и остался. Если ты будешь пытаться меня соблазнять, оставаясь таким же — я говорю при твоем отце — я не согласен принять "опеку" над тобой. И, чтобы сразу отмести недоговоренное: я буду встречаться с Ронаном, так часто, как позволят обстоятельства.
Ронан обнял Даньку за плечи.
Этот мужчина с ледяными глазами, мужчина, который может быть таким нежным...Он резал по живому.
— Ты говоришь свою правду. Ты гордишься своей откровенностью, своей жестокостью, — голос Даньки сорвался. — Еще раз скажи правду: у меня нет шансов?
Марьян молчал долго, и Легереки подумали, что ответа не будет.
— Я не знаю, что тебе ответить, Данька.
*
Переписка по e-mail.
marius
Не знаю, что делать. Ситуацию я тебе изложил. Боюсь, что Данька вернется к реактивному психозу. Я мог бы считать себя счастливым — с Ронаном. Но обстоятельства и тревога за Д. со стороны нас обоих не способствует расслаблению.
Valius
Ты так и не смог сделать выбор? Его сделали за тебя. И никто в этом не виноват, кроме Марьяна Великолепного). Ты в очередной раз прислушался к разуму, а не к сердцу. За Д. не беспокойся. Ты, сомневаясь, оскорбляешь мое профессиональное достоинство). Но, как только выпадет возможность, привези его ко мне. Или я приеду, если пригласишь. Почему ты не хочешь признать, что мальчик тебе дорог? Потому что он требует заботы, внимания и душевных усилий — в отличие от отца? Ты слишком увлекся обязанностями и чувством долга. Я очень рад, что у тебя появился Ронан. Не мучайся, принимай события, как должное. С тобой просто нельзя иначе. Я жалею, что в свое время не дожал тебя. Мы бы уже вили собственное гнездышко). Шучу, успокойся. Мой успешно учится, намерен вернуться ко мне. Чего и тебе желаю, ледяной рыцарь.
marius
Издеваешься? Мотаться каждые две недели, выдумывая самые невообразимые поводы, то в Испанию, то в Германию, чтобы заняться сексом — отличным, крышесносным, кто спорит! Но это изнуряет нас обоих. А мальчишка, вот уж не знаю, откуда, каждый раз в курсе, что я уехал трахаться с его отцом.
*
Когда Марьян первый раз сообщил Даньке, что заранее спланированный визит в его квартирку откладывается, тот начал:
— Что, уже соску...— И тут же поправился. — Да, конечно. У нас тут вечеринка намечается, вроде, как по случаю моего вступления, но ты не беспокойся — беспорядков не будет. Только...Разреши мне переночевать у тебя. Если мадам Шакри не будет против.
Фамм— де-менаж, убирая ранний ужин со стола, снисходительно улыбнулась. За первый месяц нового года она уже привыкла к чуть ли не ежедневным визитам Даниэля, которого считала дальним родственником мсье Скалонски.
— Зачем? — удивился Марьян.
Юноша пожал плечами — новый жест, так не похожий на прежнего Даньку.
— Там будет накурено и вообще...Много посторонних запахов. Я открою все окна для проветривания. И вообще, ты мне дал список книг для чтения, а они есть только у тебя дома.
Действительно, Данька спросил, что любит Марьян читать. Он не скрывал свой интерес к тому, на какие темы они могут поговорить. Кажется, припортовая гопота кое-чему научилась в своем английском колледже. Одну из книг — мемуары де Голля — Данька одолел. Когда Марьян отказался отвечать на глупые, по его мнению, вопросы, на которые можно получить ответы самостоятельно, Данька залез в исторические базы данных. И потом не раз за ужином удивлял Марьяна сведениями, с наскоку о которых узнать было трудно.
Марьян начинал уважать мальчишку.
Если этот процесс означал "воспитание под себя", как говорил Валентин, то Марьяну становилось страшновато. Ну воспитает. И что дальше?
— Ладно, — Марьян отсоединил от связки ключей дубликаты и вложил в Данькину ладонь.
— У тебя всего три комплекта ключей? — вроде бы равнодушно спросил юноша.
Марьян усмехнулся:
— У меня, мадам Шакри и у тебя — теперь. Что не освобождает тебя от вежливого звонка, прежде чем ты соберешься ко мне в гости.
Им не удалось даже поговорить толком. В номер, снятый Марьяном, Ронан влетел, сдирая с себя одежду.
Марьян остановил лихорадочное движение, замедлил его.
Замедлил настолько, что разоблаченный Ронан буквально упал к его ногам. Цеплялся за колени, прижимался лицом к ширинке, пытаясь вдохнуть запах. Пришлось поднимать его и вести к скучному отельному ложу, покрытому холодным шелком. Ронан даже не пытался раздеть любовника: он лег на спину, раздвинул ноги и с восторгом смотрел, как Марьян раздевается.
Уже провожая Марьяна в аэропорт, на заднем сиденье такси Ронан выслушал отчет любовника о жизни сына. Бытовую сторону он и так знал из ежедневных e-mail посланий, на которых настоял суровый воспитатель Даньки. Ронан затуманенными глазами смотрел, прижимался к плечу Марьяна и уже планировал следующую встречу.
Марьян вошел в квартиру за пару часов до рассвета. Больше всего он боялся застать Даньку в своей постели, хотя юноша получил разрешение на ночевку в квартире на одну ночь — предыдущую. И, конечно же, на диване в гостиной или кабинете.
В квартире было пусто. Но на своей подушке Марьян обнаружил длинный светлый волос. Запах почти не отличался — мальчишка пользовался парфюмом, который предпочитал Марьян для себя. Но он явно спал в его постели.
Марьян рассерженно содрал простыни, заменил наволочку. Сброшенное в угол постельное белье не стал выносить — мадам Шакри завтра уберет. Нужно поспать хотя бы пару часов до начала рабочей недели. А мальчишке он ничего не скажет, кроме того, что парфюм нужно подбирать индивидуально.
Во вторую отлучку в постели пахло другим. Свежим, тонким запахом юности. Это был знак. Марьяну пришлось выбрать Даньке соответствующий запах, выцарапать из рабочего расписания пару часов и съездить с мальчишкой по парфюмерным лавкам. Заказы по Интернету, которые предпринимал Данька, вводя в поиск нравящиеся ингредиенты: запахи зеленого чая, лимона, травы — оказались пустой тратой денег. В результате доставленные дорогие пузырьки не имели ничего общего с тем, что хотелось получить. И не запах Марьяна, и не свой, который бы сочетался, понравился бы ему.
Они вдвоем нашли этот запах — в частной коллекции. Марьян сказал, что он не стал бы его носить, но с удовольствием бы нюхал. Хозяин лавки, с интересом оглядев клиентов: слегка усталый, серьезный мужчина и юноша, годящийся ему по возрасту в сыновья, но явно не любовник, — удалился в подсобку и вынес флакон, откупорив который, оба одобрили многолетние труды парфюмера. Более того, старший клиент высказал пожелание купить права на эксклюзивные духи для своего младшего партнера.
Не богач, но ценитель. И парфюмер согласился изготовить несколько партий в течение года — задешево, как уважительно сказал старший. Он так низко поклонился, что, кажется, поцеловал бы мастеру руку, если бы парфюмер был женщиной.
— Подарок тебе на день рождения, это не стоит благодарности, — сказал Марьян, когда они вышли на улицу. — В девятнадцать лет пора приобретать все свое — если не дом и авто, то знания и запах.
Данька еле сдержался, чтобы не обхватить его за шею. Никто и никогда не был с ним таким необыкновенным, как Марьян.
И в этот второй раз, и в последующие Марьян не менял постельное белье. Он с тихой улыбкой укладывался в постель, представляя, как мальчик обнимает подушку — и так же обнимал ее. И в который раз постановлял купить большого плюшевого медведя, чтобы Даньке было, кого обнимать.
И в который раз думал, кому врет: Ронану, Даньке или себе?
В очередной раз служебная командировка Марьяна совпала с желанием Ронана встретиться в Лондоне. Закончив дела, Марьян, как простой турист, уселся на второй этаж экскурсионного автобуса, чтобы подъехать к кафе, в котором назначили свидание.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |