Англии капец!

Увы, последний, страшный и неумолимый 'Ай-яй-яй' пришел к привратным стражникам. Просто груда в три метра осталась на месте воротных башен Эксетера. И самой жуткое было в том, что из глубины этой груды камней вперемешку с трупами раздавались стоны и крики, мольбы о помощи и проклятие всему свету. Эксетер подал голос, и это был не голос военачальника, отдающего четкие приказы в минуту волнения — это был голос теряющего жизнь человека, который понимает, ему не повезло, умирать он будет долго, в муках и страдании от жуткой боли, которая даже разумно помыслить не дает, только кричать, только вопить во весь голос от боли.

В замке, расположенном на северо-востоке у стен, жили королевские чиновники. Установление закона и порядка — вот что такое цивилизация, и, по сути, все цивилизации одинаковы — все они порождения городов. Есть города — есть цивилизация, нет городов — варвары вы, вольные в своей дикости. А дальше это уже бред и провокация, и меряние пипирками: чей город круче, чья цивилизация лучше. Чиновники везде одинаковые! Законы разные, а чинуши одинаковые, таков порядок городов. И сейчас этому порядку пришел полный капец: 'мир разделился на до и после' — и 'после' осталась очередная груда развалин того, что еще утром было замком Эксетера, руины, стонущие о прошедших временах мира и спокойствия, медленно умирающие, истекающие кровью.

'Вот ведь ловкий коротышка!' — с восхищением пробормотала Фелис и точным броском уметила гранату в окно второго этажа корявого дома. 'Кто так строит? Ну, кто так строит?!' — в который раз в гневе вскрикнула амазонка и швырнула очередную гранату в окна дома напротив. Мастер Луис в Атлантиде, грандмастер каменного ремесла, за такую кривую укладку стен не просто уши оборвет и трудодней пропишет полную задницу — он внесет тебя в 'черную книжку масона'! Об этом им по страшному секрету поведал брат Алексус, и даже капитан Апфия не стала этого опровергать. Если попал в 'черную книжку масона', всю жизнь сам себе будешь по камню корячиться! А к годам десяти уже все поняли: нет простых ремесел. Есть, казалось бы, простые начала ремесла, но и в них таятся такие хитрости и секреты, раскрыть которые могут только великие мастера труда — такие, как брат Луис из Сарагозы, брат Антониус Марселин и мастер Мигель Толидо, и мастерица Анна самая лучшая в гончарном ремесле на всю Атлантиду.

Восхищение и некоторую досаду у нее вызвал проигранный спор минеру в их центурии. Девчонок не брали в минеры! Это решение было вынесено раз и навсегда. Поэтому амазонки приняли троицу минеров сдержанно, с холодком. И больше всех негативности выпало на долю невысокого мальчишки Петра. Девчонки помыкали им знатно, но он не обижался, просто работал по команде, вживался в центурию амазонок. Однажды он ругнулся на незнакомом языке, и проходивший мимо капитан легат Виктор остановился, подмигнул ему и что-то начал с ним обсуждать на странном мявкающем языке франков, Петр успокоился, улыбался, а под конец короткого разговора легат потрепал его коротко стриженую голову и добавил: ' Держись, мусье, немного осталось, все они к тебе прибегут за французскими поцелуями!' Лучше бы он этого не говорил. Все подростки дружно скорчили мордашки: 'Бее-е-е'. А часто серого от пыли минера, с растрепанными во все стороны, серыми от той же пыли волосами, так и стали звать 'Мус' — 'Мышонок'. А он махнул рукой, только год назад стал огрызаться. И все в сторону одной амазонки — в сторону Фелис. Главную заводилу всех затей и веселых проделок он стал ответно обзывать 'Кошечкой'. Она смутилась, пыталась доказать, что ее имя это от 'счастливости', а не от 'кошачести'. Но Петросу было безразлично, он согласно кивал ее словам, но обращался к ней: 'Кошечка'. Вчера они здорово разругались. Замок у воротной башни Петр должен был подрывать в последнюю очередь — что они могут, эти поганки рабовладельцы, которые только кровь пьют из честного народа? Даже не воины, не ремесленники — придворные бумажные черви, которые на века записывают проступки честных людей, надзирают за порядком, сами ничего не делают, только отмечают чужие провинности и неудачи, и с того кормятся. Петр был спокоен. В последний год он вытянулся, еще раздался в плечах, но для всех девчонок так и оставался своим 'мышонком'. 'Взорву я его, Кошечка, не волнуйся' — улыбнулся он Фелис. 'А я и не волнуюсь, взорвать замок и я могу. Только надо все грамотно сделать. Один ты не сможешь, Мышонок' — усмехнулась в ответ амазонка. Он даже отвечать не стал, посмотрел на нее, как на девчонку первого года обучения, на сопливую сестренку малолетку, словно ему неудобно за то, что в голову пришло нехорошее на тему: 'Нельзя тебя обижать, хоть сопля, но моя родная. Ничего ты еще не понимаешь в шкварках, куда тебе о взрывном деле рассуждать'. И они поспорили. Как всегда. На шоколадку.

Проиграла Фелис спор — специально ей выделили этот сектор Эксетера, на северо-востоке — она видела, как почти одновременно взметнулись камни из стен замка, словно из большого кожаного мешка с разных сторон прыснули четыре струи грязи, и мешок сразу развалился по швам, сдулся, осел в грязь скомканной кучкой грязной испорченной кожи. Так и замок, что гордо стоял до этого дня, сложился вовнутрь себя, стены как-то упали вовнутрь замка, он словно присел, превратился в довольно высокую груду камня.

Фелис достала еще гранату, только приготовилась метнуть ее в гостеприимно распахнутое окно первого этажа, как прямо на нее выскочила из переулка амазонка. Фелис сразу узнала Мари, свою хорошую подругу, настоящую сестру, с Мари не пропадешь:

— Это мой дом, Фел! Ты все свои семь домов уже обработала? — сразу выдала свое возмущение Мари и швырнула свою гранату в тоже окно, из которого уже хлопнул резкий звук взрыва.

— Все семь, — откликнулась амазонка. И приготовила пеевязь с ножами к бою, пришло время метать ножички.

— Ты чего смурная? Все нормально? — заметила смятение подруги Мари.

— Да там этот придурок, Мышь, где-то не отзывается, — неохотно призналась ей Фелис.

— Так иди и проверь, коряга! Минера потеряем, вылетим из легиона на плантации! Быстро беги к замку, Кошара, — сразу взъярилась Мари. Совсем обурела, подруга, там минер не обозначился, а она с гранатками шалит.

Даже не глядя в сторону убегающей подруги, амазонка спокойно забросила гранату в раскрытую дверь дома напротив, и метнулась внутрь после хлопка разрыва — секунд пять у нее было для спокойной работы, оглохли они там — все, кто не словил осколки. Глушат гранаты хорошо, удобно для резни. А осколки... несерьезно, вот мины это да! Минеры славные мальчишки! Толковым делом соображают: 'Клац' и пара десятков на кусочки!

А Фелис бежала по кривой улочке в сторону реки, в сторону развалин замка. Она хладнокровно, чуть снизив скорость, в два-три резких удара длинными клинками взрезала суматошных горожан, метнувшихся ей навстречу. Арбалет она не уважала, предпочитала метать ножи. Нравилось ей возиться с доведением до ума своих железных малышей, пусть из плохонького железа, но зато тщательно сбалансированных и предназначенных именно для броска. Никто не был против — твои 'лабрики' трать хоть на железки, хоть на деревяшки, с арбалетными болтами тоже возни немало, если напрячься по стрельбе. Она не жалела, ножички летели в стороны часто, и попадала она хорошо. Не зря тратила тысячи часов, сотни дней на то умение, которое было ей приятно, отзывалось чем-то теплым в сердце при каждом броске — она работала хорошо.

Капитан Апфия сказала, что это был большой город. В нем примерно семь сотен домов, и тысячи три горожан местных, и наверняка столько же приезжих. Центурия амазонок наносила удар в понедельник — все нормальные крестьяне с округи разошлись по свои деревушкам, посетив воскресную малую ярмарку, продав свои немудреные, но важные для городской жизни плоды деревенского хозяйствования, прикупив гостинцев родным, и потратив толику серебрушек на городские соблазны. Много их было: забористый эль, даже кружечку винца заморского можно припить, на ставки в петушиных боях, и покушать в городе можно было редкой для деревни вкусности.

В бой и разор уходили вся центурия и пара десятков абордажников. Вот и получалось странное: город большой, а на воина выходит бросить семь гранат в семь домов, и подрезать десять-пятнадцать человек. Вот только воинов из них было всего сотни две в лучшем случае, пара солдат короля на амазонку. Хотя, да — приезжие купцы с охраной были опасными людьми. Потому приказ был строгий — встретила вооруженного — вали на месте. Она уже с десятком ножичков распрощалась, и клинками отработала четверых.

'Мышонок! Мерзкий тварь! Где ты?' — крикнула она во весь голос подбежав близко к развалинам, которые не стихали мерзким стоном и завыванием. Ни ответа, ни привета! Да что за такой вредный остолоп достался на ее голову. Амазонка стала обходить развалины, время от времени вызывая минера на честные подзатыльники и обвинения в саботаже и разгильдяйстве. Докричалась, неугомонная — к ней быстрым шагом, чуть покачиваясь, вышла тройка мужчин. 'Опытные бойцы, и доспехи качественные, это добрая сталь на нагрудниках' — сразу отметила Фелис, без разговоров метнув с левой руки нож в одного их врагов. Попала, но это только ускорило события. Два воина резко подскочили к ней с разных сторон и одновременно нанесли удары. Один по голове. А другой, сделав шаг левой ногой вперед и присев, решил подрезать ей ноги. Амазонка не сопротивлялась, не принимала боя, она как-то с места резко развернулась на месте и прыгнула назад, в полете улетая почти параллельно земле, приземлилась она на руки, и после кувырка обернулась резко, с ножом в каждой руке, и ждать она никого не собиралась. Взмах, второй, третий — уже заваливающиеся на землю тела принимали по ножу вдогон первым. Даже не сходя с места, Фелис сдернула из-за спины свой штатный арбалет, быстро натянула тетиву, зарядила болт и выстрелила в того, кто орал громче — с такого расстояния это надо уметь, промахнуться, десяти метров не было до врагов. Еще пара болтов и она точно удостоверилась — крепко приложила молодчиков — а это были хорошие бойцы. Ее чуть передернуло, она быстро закинула арбалет за спину, вскочила на ноги и снова крикнула: 'Петр! Мышь серый! Где ты?' И вдруг он отозвался! Она уловила знакомый тон среди прочих стонов, что не умолкали вблизи от развалин замка. 'Он, что, сам себя подвзорвал? Ой, дурак!' Фелис бросилась на знакомый звук. А это оказался дом, довольно крепкий двухэтажный дом. Вот только балкон второго этажа сделали в доме очень нехорошие мастера. Перед домом прямо у стены громоздилась гора деревянных обломков, бревен, досок, глиняных осколков с черепичной крыши. Точно богатенький жил в доме: крышу балкона люди победней и деревянными грубыми досочками укрывали. Она сразу поняла, что случилось.

Минеры давно им рассказали правила укрытия на случай подрыва мины — идеально за невысокой мощной преградой, и воздушной волной не шибанет, и обломком камня не приласкает прямым ударом, с неба может прилететь, но это уже совершенно редкая, невозможная траектория — риск допустимый. У подножия стены тоже удобно, главное прижаться, и не шуршать булками, о стену чуть шмякнет взрывной волной, но там смотреть надо на расстояние, ногами к взрыву, не опасно, не смертельно — риски нормальные. А вот то, что балкон сверху свалится от взрыва — это было упущение минера. Виноват Петр, на свою голову недодумал. Вот его и приласкало бревнышком по головушке. И завалило притом основательно. Амазонка, присмотрелась, вздохнула, пристроила ножи в ножны и стала по возможности аккуратно растаскивать завал. Мышонок уже не стонал, а пытался давать какие-то бредовые советы: 'Бревно чуть приподними, я отползу'.

'В гроб отползешь, тупой мышь! Сама закопаю! Молчи, гад! Я врага слушаю!' — прервала его совета Фелис. Минер сразу резко замолк. Амазонки они такие, они на слух округу воспринимают, это важно, это уметь надо, посторонние шума отслеживать.

Достала она минера. И даже перевязывать его не надо было: ушибы, головная боль — каска спасла, доспех выручил, но и приложило его двумя бревнами, хорошо хоть высота была маленькая. Похромали они в сторону южных ворот, где уже время от времени грозно раздавались звуки горнов, предупреждая уцелевшего и сообразительного на предмет спасения собственной шкуры девонширца — ты в эту сторону не ходи, ты в другую сторону ходи, а то атлант тебя найдет, совсем мертвый будешь.

глава 4. 'Я люблю запах меркаптана с утра! Меркаптан пахнет победой!' Легат Константин.

'Вонючие газы! Вонючие газы!

Без шевеления костями таза,

Получаете свои оргазмы!'

Доносящийся с реки Тамар неестественно громкий голос, гнусавый и противный, сразу напугал жителей Плимута своей неестественной громкостью, а потом началось кошмарное злодейство. В разных частях порта внезапно стало невозможно дышать, настолько противным оказался воздух. Куда там вони от котлов кожевников, эта вонь сразу заставила большинство народа проблеваться, а потом и метнуться в сторону северной дороги Плимута. И дьявольский голос не умолкал, время от времени он прерывался хохотом, потом снова угрожал мирным жителям Плимута:

'Кернев бева — совса мервел!

Хочешь жить — беги на север!'

И для не понимающих языка исконных обитателей Корнуолла шло пояснение на английском: 'Корнуольцам жизнь — англичанам смерть! Спасайтесь! Бегите на север!'

Плимут рос вдоль течения Тамара, от реки Плим, городок был небольшой, в длину он растянулся почти на семьсот метров, а вот от реки всего метров двести занимали скромные, небольшие домики англичан. Утром почти всегда слабый ветерок был с реки, и сейчас он нес с особой этот отвратительный запах, дышать которым было совершенно невозможно. И плимутцы побежали, наскоро похватав в руки самое дорогое: оружие, еду, мешочки с серебром — самое ценное что было у англичан.

И вдруг грохот прервал угрозы и предложения гнусного голоса. Те, кто остановились и обернулись посмотреть, увидели как одна за другой рухнули три башни, охраняющие устье Тамара от вражеских кораблей. И высокая 'Башня принца', и надежная своей основательностью 'Толстуха Мэг', и даже недавно возведенная 'Основа короля' словно провалились основаниями под землю, оставив на поверхности земли только свои вершины, грудой обломком свалившиеся над основаниями.

Потом плимутцы увидели чертей! Невысокие, крепенькие фигуры устрашали своими мордами — носы у них были длинные, до самого пояса и в самих мордах нельзя было различить человеческих черт. Черти! Злобные выходцы из преисподней пришли войной на землю Англии: об этом говорило оружие в руках, некоторые шли со щитами. Они стреляли из арбалетов, они ловко орудовали маленькими мечами — и плимутцы побежали дальше, к лесу, в сторону старого замка Робор.

В городе продолжали грохотать взрывы. Отбежавшие на безопасное расстояние, отдышавшись свежим воздухом, горожане видели страшное: городской замок с арсеналом и казармами стражи, здание главы Плимута, в котором часто столовались чиновники, жившие рядом в уютных домиках — рушились самые большие и крепкие здания города. Их было немного, потому сразу стало заметно и понятно — Плимут разрушен страшными силами.