Безумный алхимик

— Андрей ты живой? — как то буднично спросил он и протянул руку, помогая подняться.

— Да, более или менее, вроде ничего не сломали.

Я осмотрелся, на поле лежали еще трое, включая моего здоровяка, ухо которого уже превратилось в огромный пельмень, над ними уже колдовали медики. Парни из разных команд радостно обнимались, похлопывая друг друга по плечам. Самые расторопные из них обжимались с визжащими девчатами.

— Тогда пойдем, отмоемся и за стол, — снова потащил меня за собой Атамил. Мы ополоснулись из ведра набранного прямо изо рва. Воду в этот ров отвели от речки и она была чистой и прохладной.

Удивительно как быстро и незаметно прошел день, уже вечерело, всюду зажглись факелы. Я сидел с Атамилом за столом ломившемся от разной снеди. Однако покушать здесь любили, в отдалении на огромном костре готовился целый бычара. Запах жареного мяса смешивался с пряными запахами трав и специй. Большинство семейных уже разъехалось, исчезли старики и дети. Праздник плавно переходил в молодежную тусовку. На стол передо мной поставили тарелку с парящим мясом, густо посыпанным зеленью и нарезанными овощами. Рядом на лавку уселась знакомая девушка в синем платье.

— Угощайся, — тихо пробормотала она и ухватив кусочек принялась его уплетать.

— Благодарю, — также тихо пробормотал я и сначала неуверенно стал пробовать мясо. Вкус был отменный в меру соленое и перченое, оно таяло во рту. Девчонка сидела рядом и явно чего-то ждала.

— Потанцуем? — и пока она не успела опомниться, потащил ее из-за стола к сцене. Там вовсю наяривал маленький ансамбль незатейливую, но очень заводную мелодию. Вытащив ее за руку в круг, я неуклюже повальсировал, придерживая девушку за талию. А потом прижал ее к себе и зашептал на ушко — я совсем не умею танцевать, ты мне поможешь. В ответ она звонко расхохоталась и разорвав дистанцию закружилась вокруг меня как бабочка. Ее звали Яра. Она учила меня танцевать и смеялась над моими движениями. Мне захотелось ее поцеловать и она ответила взаимностью. Оттолкнув меня Яра смеясь, побежала в темноту, я за ней. Догнал в высокой траве, она смеясь свалилась в нее, я упал рядом. музыка стихла в отдалении. Ее волосы пахли ягодами.

Проснулся я от холода. Солнце только — только показалось над горизонтом. Густой туман уползал обратно в реку. Яры нигде не было видно, лишь ощущения от проведенной ночи и голубая ленточка с ее волос говорили, что это был не глюк. Одевшись я поспешил обратно в город, по дороге то и дело, натыкаясь на голые парочки, спящие в обнимку. Дед встретил меня на пороге дома.

— Ну как погулял? — осведомился он ухмыляясь.

— Я это... ну в общем хорошо... но тут такое дело... Дед а как у вас с сексом до брака дела обстоят?

— С чем ? — опешил дед.

— С деланьем детей. — пояснил я.

— Ах с этим. Да ты не переживай, нет конечно, если понравилась можешь найти и женится — успокоил меня дед.

— То есть любовь до брака это норма?

— Не совсем так если ты, какую девицу совратишь, ее родня и побить тебя вправе. С замужних другой спрос, тут полюбовника муж в праве уже прирезать. Но на Новолетие таких запретов нет. Соглашаясь отведать еду или питье из одной посуды с угостившим тебя, ты принимаешь его предложение провести ночь вместе. Чем она тебя угощала? — осведомился дед.

— Мясо принесла — радостно вспоминая ответил я.

— Ну хватит о девках, у нас полно работы. Давай переодевайся, бери оружие, мешок и пошли. — дед кивнул на стол. Простая рубаха и прочные кожаные штаны, на ноги портянки и предки ботинок со шнуровкой. Арбалет смазан и проверен в берестяном тубусе два десятка болтов. Вещмешок, мельком проверяю его, набит продуктами. По военному разворачиваюсь и вскинув ладонь к виску рапортую: — готов к труду и обороне. Дед стоит в дверях и держит в руках гартог.

— Это тебе мой подарок на день рождения внучек. Теперь ты готов. С этими словами он вручил мне оружие.

Рукоять испещрена мелкими зарубками и царапинами, обмотка слегка потерлась в местах хвата. Гартог был не новый и видимо не раз бывал в драках. Клинок зачехлен в кожаные ножны у основания веревочка — дерни и чехол раскроется.

— Благодарю дедуль.

Город мы покинули, когда солнце уже показалось над верхушками деревьев. Несмотря на всего пару часов сна и 15 килограммами груза за плечами шагалось удивительно легко. Рядом шагал дед, опираясь на новую трость. Он нес за плечами прямоугольную корзину забитую склянками и баночками под ингредиенты. Не успели мы отойти и на сотню шагов, как нас догнала телега, возница предложил нас подвести до Косогоров. Дед подумал и согласился.

Через пять минут стала ясна причина столь благородного порыва возницы. Ехать одному ему было скучно, и как многие шоферы такси он любил поболтать в дороге. Его было просто не заткнуть. У кого телка отелилась, у кого пшено не уродилось. Дяденька был находкой и одновременно кошмаром для шпиона. Пока мы ехали на его колымаге, он все вываливал и вываливал на нас все новости, что услыхал в городе, и все сплетни из дома. Он не переставал трещать, даже когда мы с ним прощались на развилке. Мы прошли еще двое суток по имперскому тракту к местам нашей первой встречи. Вдруг дед остановился и хлопнул себя по лбу.

— Совсем из головы вылетело, я же тебе книжку купил: — и раскрыв плетеный короб выудил из него пухленький ежедневник в мягком кожаном переплете.

— Вот, изучай, к зиме ты должен выучить ее на зубок: — выдал дед и зашагал дальше. Книжечка оказалось чем-то вроде справочника по алхимически полезным растениям и животным. Судя по качеству у здешних обитателей, было во всю налажено книгопечатное дело. Красочная картинка, краткое описание, способ заготовки и хранения. На новом языка читалось с трудом и по складам.

Спустя пять дней пути по буреломам и оврагам мы забрели в довольно мрачное место. Высокие и раскидистые деревья подавляли всю растительность внизу. Несмотря на яркий солнечный день, под их густыми кронами царил полумрак. В тяжелом, затхлом воздухе витали ароматы гнили и какой-то кислятины. Дед осмотрел подножия нескольких деревьев. Рядом с двумя воткнул в землю вешки. Удовлетворительно кивнув он сбросил корзину и скомандовал привал. Мы перекусили хлебом и салом. Пока ели дед объяснял.

— Полезешь вот на это дерево, — указал он на стоящий рядом в два обхвата ствол.

— Наверху ищи зеленых жучков размером с палец. Днем они обычно кучкой висят как плод, руками их не трогай, тряси ветку или сбей палкой. В центре роя есть черная королева, вот ее нам и нужно. Я полез вверх по веревке заброшенной дедом ранее. Добравшись до нижних ветвей остановился передохнуть, но дед снизу стал торопить, мол нечего рассиживаться набрали и убежали. Пришлось лезть выше. Кислый запах все усиливался. Оказавшись выше первого яруса листьев я осмотрелся. в паре метрах надо мной прилепившись на развилке толстой ветки торчал вверх пульсирующий и подрагивающий шар. Сначала я попробовал попрыгать на ветке, но уж больно толстой она была. Выломав ветку подлиньше, я таки столкнул склизкий шар из насекомых на землю. Меня окатило вонью будто от протухшей бочки огурцов. Снизу заорал дед: — отлично, давай еще парочку таких же. До конца дня мне пришлось залезть еще на десяток деревьев, прежде чем дед признал годными пятерых королев и засунул каждую тварь в отдельную банку. Потом я как обезьяна лазил по деревьям похожим на пальмы и искал в их макушках синеньких жучков, которые любили лакомиться соком с молодых побегов.

Дед узнав что я никогда не охотился толком, назначил меня вечным дежурным по кухне. Благо не приходилось тратить время на заготовку дров. У деда был аналог нашего сухого горючего. Плоский камень размером с блюдце, капаешь на него из склянки пару капель алхимической жидкости, и он часа три горит ровным жарким пламенем. Закончил готовку, смыл остатки жидкости водой или просто стряхнул с камня, и он потухнет. Удобная штука. Пришлось учиться готовить из натур-продуктов. Не то что бы я не умел готовить, но в лесу нет холодильника, и любую подстреленную дичь, приходилось сначала освежевать и выпотрошить. Так в процессе поиска алхимических травок я вдобавок искал просто полезные травки, смотрел по сторонам на предмет кого можно съесть, а от кого лучше бежать. Набрав на деревьях с десяток бутонов растения под названием тещин язык, уж не знаю кто его так назвал, но само растение было длинным, колючим и ядовитым. Весь его широкий красный стебель усеивали мелкие крючковатые шипы. Стоило насекомому вляпаться в такую болтающуюся ленту, как растение сворачивалось в рулончик и пряталось в бутон как актиния.

Я присел отдохнуть на корни высохшего старого дуба. Вдруг из кустов выскочил дед и с круглыми от ужаса глазами зашептал мне.

— Андрей аккуратно и медленно встань и иди ко мне. Я попытался понять что не так и закрутил головой.

— Не вертись дубина, медленно иди ко мне.

Шаг. Второй...

— Беги-и-и — заорал дед.

За спиной заскрипело, затрещало, я не выдержал и прыгнул с места. По спине будто оглоблей перетянули, от удара я влетел прямо в расставленные руки деда.

-Жив — облегченно выдохнул он, — давай поднимайся, поднимайся. Слегка оглушенный я силился понять, кто это меня так приложил и чем. За спиной стоял треск свист и стоны будто стадо слонов через лес ломилось. Дуб ожил и махал ветками силясь до нас дотянутся. В шершавой коре на уровне моей головы разинулась пасть и снова раздался стон-мычание.

— Древень, матерый зараза. — хмыкнул дед.

— Что еще за древень такой — с нотками истерики завопил я.

— Дак вот он перед тобой, ожившее дерево — попросту древень. Жрет любых животных до каких дотянется, может даже ползать но медленно.

Словно в подтверждение слов деда, земля под дубом вздыбилась, из нее полезли белые корни. Они как змеи извивались по земле, и древень медленно пополз, опираясь на них.

— И чего делать будем?

— А чего тут сделаешь? Сжечь мы его, конечно, можем, но толку то, огонь и сердце древня спалит. Пойдем, он успокоится, когда перестанет нас ощущать. И прочти страницу 84 чтоб знать куда садится не стоит.

— А как же языки, я их целую кучу набрал?

— Да ладно тебе, на обратном пути наберешь еще. Все равно эта тварь не даст нам спокойно работать, сейчас еще на его стоны сбегутся падальщики.

Наскоро собрав вещи в лагере, мы поспешили прочь от древня, который все еще бушевал в лесу. Собрались мы быстро, пока я паковал посуду и заготовленного для обеда кролика, дед складывал то немногое, что удалось собрать сегодня. Покинув мрачный лес, мы пошли к горам. Деревья истончились и вместо зеленых великанов вокруг стали расти корявые, низенькие деревца, из последних сил вгрызающиеся в камень.

На границе леса по опушке протекала небольшая и быстрая речушка с просто ледяной водой. Впереди до самых гор простиралась каменистая равнина с островками бурой растительности. Здесь предстояло найти последний ингредиент из списка — корень Магнуса. Судя по информации из книги, он обладал мощными галлюциногенными свойствами . Применялся для создания микстур расширявших сознание и магический потенциал. Полезная книжка, но читать эти руны был тот еще геморрой. Дед помогал мне в сложных местах, и я уже навострился читать по складам.

Ко всему прочему дед учил меня науке выживания, где искать воду, вставать лагерем, как обезопасить себя от ночных визитеров. Приучал везде и всюду быть при оружии. Частенько он вколачивал в меня эти новые знания подаренной мною же тростью. Один раз дед подловил меня со спущенными штанами, когда я отошел по нужде. Я было дернулся к неподалеку лежащему гартогу но дед был ближе. Цапнув рукой воздух я запутался в штанах и упал на колени. Свистнула трость и на мою голую задницу обрушился хлесткий удар.

— УУУааааа!

— Сколько раз тебе говорить, держи оружие под рукой, — охаживая меня палкой со всех сторон, приговаривал дед.

Спустя сутки, дед устроил еще парочку засад для проверки, но дальше вытянутой руки я гартог с того дня не отпускал. Этой же тростью стимулировался процесс утренней разминки. Я не обижался, поскольку порой и правда бываю жутко ленивым. Думается, если бы меня так же стимулировали в детстве, я бы не бросил кучу различных кружков и секций. Тогда сегодня я мог бы похвастать навыками самбо, карате, фехтования ну или, по крайней мере, легкой атлетики. Ох уж эта проклятая лень, которую сегодня выбивает из меня палкой дед.

На шестой день дед начал откровенно нервничать. Иногда он отправлял меня вперед со всем барахлом, а сам налегке, вооружившись арбалетом, возвращался назад по нашим следам. Я несколько раз спрашивал его о причинах, но он отмахивался и продолжал быть на стороже. Наконец вечером, сдавшись, он усадил рядом и глядя в глаза рассказал.

— Может я старый дурак и мне лишь чудится, но запомни одно, здесь на пустошах друзей нет, даже просто прохожих нет. Только враги! И поверь, они убьют нас без колебаний.

Очередное утро началось с гимнастики и комплекса базовых стоек и движений с гартогом. После разминки, я подхватив котелок побежал за водой к примеченному ранее родничку. Вода была кристально чистой, умывшись и напившись, я наполнил котелок и все также бегом поспешил обратно. Уже подбегая к лагерю, я услышал шум и крики. Осторожно выглянув из-за камня, я увидел катающегося по земле деда, над ним столпились трое зеленых чучел. Выглядели они как наши папуасы, на бедрах толи юбки толи шорты из шкур, на груди ожерелья из зубов. В длинные остроконечные уши у каждого было вдето не меньше дюжины колец. Они пинали деда ногами, прыгали на нем и тыкали в него тупыми концами копий.

Ставлю осторожно котелок на землю и не сводя глаз с зеленушек нашариваю камень поувесистей. Булыжник размером с кружку удобно лег в правую руку. Я выскочил из укрытия и не добегая пяти шагов швырнул булыжник в стоявшего ко мне спиной коротышку. Камень угодил ему между лопаток и карлика, будто ветром сдуло с деда. Рывок в сторону левого, он уже видит меня и готовится заорать. Рот распахнут, глаза выпучились, лезвие гартога с хрустом пробивает его живот и вместо крика изо рта хлещет кровь. Справа раздается визгливый бабий вопль. Насаженного на гартог, будто муха на булавку, карлика я легко отрываю от земли и швыряю им в голосящего. Широкое лезвие разрубило позвоночник и в полет отправилось уже располовиненное тело. Из распоротого живота вылетели, сизые кишки. Вопящий развернулся, собираясь дать деру, но споткнулся схваченный за ногу рукой деда. И тут же получив по голове верхней половинкой своего собрата, свалился на землю. Подскочив к упавшему, я приставил гартог к его шее и проорал — не двигайся!

Карлик замер, жалобно скуля и подвывая. Мелкие поросячьи глазки с ненавистью и страхом смотрели на меня из под кустистых бровей. Нос широкий и плоский как у горилл пузырился соплями. Рот был растянут то ли в улыбке, то ли в оскале и полон мелких, острых зубов. На макушке, промеж длиннющих ушей, как мочалка торчал пучек сальных бурых волос.

— Дед ты как там? — не решаясь убирать лезвие от шеи карлика, спросил я. Дед заворочался на земле, сел, охая и морщась, все его лицо было залито кровью а борода слиплась в ком грязи. Он глянул на распластанного карлика, сплюнул кровью и сухо и четко приказал: — Добей его! Осознать сказанное я не успел, руки сами дернулись и кончик клинка скрежетнул по камням, пробив коротышке горло.