-Убавится, — в голосе нолдо зазвенел металл. — Чтобы уничтожить Древа, он призвал Унголиант, если ты не знаешь. А сейчас — он тратит себя, тратит на этих тварей, а с этих несчастных, с этих обманутых, — он черпает силу.

— А на Столпы Света он кого призывал? — ехидно осведомился Ньелло. — Один против всех Валар, в открытую, заметим...

-А ты там был? — огрызнулся феаноринг. — Или забыл о том, как говорили нам: у Моргота были тайные соглядатаи, и они донесли ему, когда после празднества валар решили отдохнуть, он и напал...

-Ну что ты перед ним разоряешься? — тихо спросил второй. — Они переманили его, переманили давно и основательно.

— А своей головы у меня нету, — иронически покивал Ньелло. — Я здесь два дня, в этой комнате сижу, взаперти, даже никто со мной не говорил. Переманили... Это вас скорее уж переманили, что вы заодно с Морготом готовы смерть вокруг себя сеять.

-Ещё какую глупость скажешь? — осведомился нолдо. — Лордам Первого дома давно уже известно, что ты вынашиваешь тайные планы замириться с Ангбандом... король.

Ньелло только пожал плечами — и отвернулся.

"Знают... Преждевременно. Морлинн наверняка наблюдает... Хотя, может, и к лучшему... времени может оставаться совсем немного — кто знает, может, хотя бы так он допустит меня до Моргота... Мелькора. "

За окном стремительно темнело. Нолдор, похоже, смирились со своей участью, — сидели, спрятав лица, и молча ждали, когда рпидёт рассвет.

Молчал и Ньелло. Только налил себе воды из кувшина, выпил... так, не сказав ни слова, и сидели.

Наутро дверь отворилась, — нолдор только глянули на вошедших воинов в чёрном исподлобья. Не дожидаясь приказа, встали.

-Ну вот и всё, — сказал один из них. — Прощай.

— Скорее — до свидания, — ответил Ньелло.

Их увели. Оставаться в одиночестве пришлось недолго: вскоре в дверь заглянул растрёпанный и встревоженный Хэльтис.

-Ну, ты как?

— Да что со мной сделается, — Ньелло поднялся, потянулся. — Тревожно только очень... Что с ними будет, с этими феанорингами?

-Судить их будут, — просто ответил Хэльтис. — Сначала выслушают тех, кто их нашёл, и как, и что, и где. Доказательства предъявят. Это всё не здесь будет, а в той деревне. Ну, а дальше — как народ решит.

— Их убьют, наверное, — проговорил Ньелло. — Может, оно и справедливо... но все же сородичи.

-Не знаю, — Хэльтис растерянно развёл руками. — Народ-то не кровожадный, хотя и горько им, конечно. И не убивали они никогда. Не знаю, что они там решат. Я зачем пришёл-то: мне Морлинн сказал: дело и тебя касается, эти друзья и тебя подставить хотели. Так что ежели хочешь в их судьбе какое-то участие принять, то можешь попросить. Довезут. Только на суд не пустят в открытую. Хватит и того, что они тебя Морлинну сдали. Собственно, они этого и добивались с самого начала, — раскрыть.

— Раскрыли, — Ньелло сел на застеленную кровать, которой побрезговали феаноринги. — Если Морлинн следил. А он следил, я чувствовал. Только не знаю уж, какой выгоды они этим хотели добиться. Гибели, что ли?..

-Я думаю, они не ожидали, что ты явишься сюда сам, — тихо сказал Хэльтис. — Но вот так сдать своего, пусть с ним и какие-то есть недопонимания там... не знаю. Как-то оно особенно мерзко...

Ньелло вытащил из-под покрывала жесткую подушку, бросил ее поверх. Откинулся на нее.

— Какая разница, — проговорил он, глядя в потолок. — Это все равно стало бы известно. Парой дней раньше, парой дней позже...

-Ну так как? — спросил Хэльтис. — Пойдёшь на суд?

— Куда деваться. Нужно... Если Морлинн позволит.

Хэльтис кивнул, взгляд его стал прозрачным, — как будто он видел что-то очень далёкое... а затем снова "вернулся".

-Ну, идём тогда.

— Уже сейчас? — удивился Ньелло. — Ну что ж, идем.

Он поднялся и поправил одежду.

Хэльтис отворил дверь, зашагал по коридору.

-Имей в виду, — говорил он на ходу. — В открытую тебя никто не пустит высказываться. Но там будет он сам. Морлинн. И твоё слово будет последним. Но ты скажешь его только ему самому.

— Может, и правильно, а то иначе они не преминут сообщить всем, кто я такой... сомневаюсь, что твоим односельчанам стоит это знать. Пусть бы им самим дали высказаться — это важнее.

Хэльтис вывел его на знакомую уже галерею. Опять — крылатые кони, опять — полёт над чёрными скалами... опять — небо.

Как безумно огромна Твердыня... И если бы это небо могло быть мирным!.. Странно: крылатые кони... воины на крылатых конях могли бы стать неодолимой силой... и все же — никто никогда не видел их в бою. Странно...

Они приземлились. Деревушка гудела, как растревоженный улей, на площади — с воздуха было хорошо видно — собрался народ, и уже что-то происходило, кто-то говорил, яростно жестикулируя... Чёрная фигура Морлинна виднелась рядом, у края площади, — как воткнутый в землю чёрный меч, жуткий в своей опасности... и в своём молчании.

— Меня пустят туда, на саму площадь? — тихо спросил Ньелло. — Чтобы я все видел и слышал?

-Не думаю, — Хэльтис остановил крылатых коней на окраине деревни. — Постоим здесь, в толпе. Главное, чтобы не видели эти... феаноринги. Морлинн-то всё равно будет знать, что мы здесь. Смотреть там особо не на что, а слышать — будем.

— Может, они про меня и так наговорят вашим... если зайдет речь, — заметил Ньелло. — И если они вообще станут что-то говорить. Вы ведь для них — рабы Моргота, что толку говорить с вами...

-Ну, им, конечно, предоставят последнее слово, — рассудительно заметил Хэльтис. — Не воспользуются — их дело. А слушают сейчас тех, кто следы нашёл. Их следы. В деревне. Доказательства предъявляют. Тут уже всё почти, скоро Морлинн говорить будет... а потом и тебя спросит. Только мысленно.

— Я буду слушать, — откликнулся Ньелло. — Посмотрим.

-Итак, — резкий голос Морлинна прорезал утренний воздух. — Вы слышали всё. Эти двое виновны в убийстве, мало того: они попытались переложить своё преступление на ни в чём не повинного чужака. Решайте. Вы знаете, каким может быть приговор. Пусть выскажется каждый, и голос каждого будет сосчитан. И их судьбой станет — как скажет большинство.

Сам Ньелло уже решил. Справедливость здесь может быть лишь одна... мать убитого должна решать их судьбу. А как — иначе?..

-Нет такой цены, которой они могли бы возместить содеянное, — раздался после недолгого молчания первый голос. — Они эльдар, и путь их после смерти — в Чертоги. Я не знаю, как решит Намо Судия, поскольку и так много крови на них. Скорее всего, им грозит вечное заточение. Но вправе ли мы способствовать этому? Не уверен.

-Более того, — вступил другой. — Если мы казним их, то вернёт ли это душу, ушедшую за пределы Арты?

— Не вернет, — тихо проговорил Ньелло, слышал это один только Хэльтис. — Только свои руки будут запятнаны — убивать не в бою, а безоружных и беспомощных.

Хэльтис кивнул.

-Ты и прав, и не прав, потому что бывают существа хуже диких зверей, и для безопасности всех лучше отправить его за Грань... Но не с этими, конечно.

— Они ведь все же не орки, — ответил Ньелло и замолчал, слушая, что говорили люди.

Морлинн кивнул.

-Если не казнь, — тихо и хрипло спросил женский голос, — то что? На рудники? Я не хочу. Я не хочу, чтобы они топтали нашу землю. Я не хочу, чтобы они вообще ходили по земле.

-Изгнать их за пределы земель Севера, — предложил кто-то. — Там, у своих, их сочтут предателями. Туда им и дорога.

-Кто ещё скажет за изгнание? — спросил Морлинн.

Голоса раздались со всех сторон.

"Не сочтут, — подумал Ньелло. — Кто бы их ни послал, но он знал, на что посылает. Вернулись, выполнив задание полностью, можно сказать... И в любом случае — снова будут убивать при первой возможности. "Отнимать силы у Моргота"..."

"А ты что скажешь? — раздался вдруг мысленный голос Морлинна. — Сейчас ещё можно на что-то повлиять. Говори."

Ньелло повторил мысленно то, что думал только что. Добавил: "По справедливости, кто пострадал от них, тот и должен решать. Я же сам был бы за изгнание... потому что эти двое — капля в море для лордов: не будет этих в отрядах, делающих вылазки на Север — на их место встанут другие."

-Что ж, — сказал Морлинн. — Значит, изгнание.

Он обернулся, — по его взгляду двух феанорингов подхватили воины, те не успели даже вздохнуть, — как уже оказались на крылатых конях, и те взмыли в небо.

— Милосердие, — произнес Ньелло вслух. — Если бы кто-то из ваших убил эльфа, тайно пробравшись в наши земли...

Хэльтис вздохнул.

-Как-то проверять не хочется, знаешь ли. Ну что, — теперь ты можешь свободно ходить по Твердыне...

— Мелькор знает обо мне? — спросил Ньелло.

"Знает, — ответил Морлинн. — Ты настаиваешь на том, чтобы говорить с ним?"

"Раз уж я начал дело — надо доводить до конца", — ответил Ньелло.

Морлинн в несколько шагов пересёк площадь, подошёл к крылатому коню... и взглянул на Хэльтиса в упор. Тот вздрогнул.

-Он говорит, что хочет тебя видеть.

— Я готов, — ответил Ньелло. — Хорошо вам с вашими конями: быстро.

Они снова перемахнули горы, — уже в третий раз за пару дней. Морлинн летел впереди, тоже верхом. И наконец — снова Твердыня... И почему-то опять — кабинет Морлинна. Хэльтис напряжённо ждал, что его прогонят, однако этого почему-то не произошло.

-Итак, — сказал Морлинн, удобно устроившись в кресле. — С феанорингами разобрались. Значит, ты из-за сна пришёл... Финдарато?

Ньелло стоял перед ним — ощущение было, словно он, обвиняемый, стоит перед судьей.

— Да, — твердо сказал он. — Из-за сна.

-А раньше с тобой бывало такое? Подобные сны?

— Нет, — покачал головой Ньелло. — Думаю я, что Ирмо прислал этот сон: больше некому. Или я просто увидел то, что задумано...

Морлинн соединил кончики пальцев.

-Скажи-ка мне вот что. Перед гибелью Финве, перед смертью Феанаро, перед тем, как Майтимо попал в плен, — кому-то из вас снились сны о том, что это будет?

— Во всяком случае, никто мне о таком не говорил, — осторожно сказал Ньелло. — Да, мне тоже удивительно все это.

-Это-то и странно, — пояснил Морлинн. — Если это всё "было в Замысле", — то да, Феантури, те, кому он ведом, могли посылать такие сны. Но если — нет?

— А если Феантури просто проникли в замыслы Мелькора, или увидели их так же, как мы видим в Незримом Ангамандо? Я не знаю другого объяснения.

-А что ж они раньше этого не делали? — хищно улыбнулся Морлинн. — Вы преувеличиваете их возможности. Они не могли узнать его мысли даже там, в Валиноре, когда он был рядом с ними. Что уж говорить о том, что — теперь.

— В отличие от меня, тебе известно главное. Замышляете ли вы в действительности... Это. Судя по твоей озабоченности... — Ньелло замолчал.

-Как ты уже сказал, мы — враги, — мягко напомнил Морлинн. — Ты пока что выдал нечто невразумительное насчёт сна, чуть не влип в историю, где тебе грозила, по замыслу твоих соплеменников, смерть. Теперь ты хочешь, чтобы я сказал тебе, есть ли у нас военные планы.

— Я не это говорю, — возразил Ньелло, — я говорю лишь то, что тебе известно наверняка, правдив этот сон или ложен. А вот мне остается лишь гадать.

-Хорошо, — Морлинн вдруг сложил руки на груди. — Расскажи мне, что ты будешь делать, если узнаешь, что это правда. И если узнаешь, — что это лишь иллюзия.

— Если правда — попытаюсь разубедить вас... что это необходимо. Если нет — что ж... тем лучше. В любом случае, нам есть о чем говорить.

-Разубедить? — Морлинн улыбнулся. — Интересно. И какие у тебя будут аргументы?

— Позволь, я буду говорить об этом с самим Мелькором, — тихо, но твердо произнес Ньелло.

-Да? — усмехнулся Морлинн. — Мне тоже интересно, знаешь ли. В общем... ладно. Пойдём, провожу я тебя в Цитадель...

— Если договоримся — думаю, ты узнаешь обо всем. Цитадель — это... Та самая огромная крепость, которую мы видели?

-Не совсем. Крепость — это сама Твердыня... она большая, верно. А Цитадель — это замок. Пойдём.

Ньелло молча последовал за ним.

Мелькор... Моргот. Последний раз он видел его несколько веков назад, еще в Амане. Кем он стал теперь?..

Цитадель... Замок, выросший из скалы, устремлённые ввысь резкие линии. Казалось, только что, сейчас, — по властному приказу незримой силы вырвались на свободу из плена чёрного камня эти мощные стремительные линии...

И вот — вход. Коридоры, где мерцает голубое, белое пламя...

И — большой зал. Морлинн остановился.

-Ну, иди. Дальше один.

Кажется, пламенем этим тоже управляет единая воля — да, наверное, так оно и было. Завораживающе красиво, жутко... особенно, — если быть здесь так, как были те двое нолдор: смертельные враги. Совсем иная музыка, не та, какая могла бы быть у Нарготронда...

Ньелло оглянулся на Морлинна, помедлил немного — и пошел вперед.

Мелькор... Фигура в чёрном возле окна. Напряжение, которое ощущалось в самом воздухе, — и острый, пронзительный взгляд, который чувствуешь издалека, ещё не поняв, что тебя увидели...

Конечно — он же ощущает все, что происходит в его Твердыне...

Ньелло — все еще в облике человеческого парня — остановился рядом с Темным Валой. Хотел было поклониться... но вдруг понял, что все это — ненужно, неуместно. Так же, как и любые церемонии.

— Здравствуй, Мелькор.

Тот обернулся, — только полыхнули чёрным пламенем крылья за спиной... Взгляд в упор. Улыбка, которая промелькнула и погасла, — как будто он отвык улыбаться. Так, как и было в Валиноре...

-Здравствуй, Финдарато.

— Надеюсь, ты простишь этот облик, — он хотел улыбнуться, но тоже почему-то — не получилось, так, только краем губ. — Не хочу, чтобы меня могли увидеть здесь... кто бы то ни было.

-Я понимаю, — кивнул Мелькор. — Ты рисковал. Садись...

Он первым прошёл к камину, — огонь там запылал ярче, сразу стало уютнее.

-Значит, говоришь, твои сны?

Ньелло уселся в глубокое кресло. Интересно, с другими нолдор он тоже разговаривает _так_ — у камина?..

— Да, Мелькор, — он перевел взгляд от огня. — Я не знаю, что это, но я боюсь за свой народ. Это не просто сны, и не бред: я тоже разбираюсь в таких вещах... Немного.

Мелькор был страшно серьёзен.

-Ты можешь... показать мне? В памяти?

— Если ты сумеешь заглянуть в мою память... — Ньелло тряхнул волосами. — Думаю, смогу. Смотри — я открыт, я хорошо помню эти сны.

Мелькор чуть подался вперёд — и их взгляды встретились. Финдарато показалось, что он летит, летит... и образы, пришедшие во сне, вдруг встали во весь рост.

Огонь. Стена пламени, неотвратимая, живая, и оттого жуткая, и хочешь бежать от неё, и не можешь, и некуда... На её пути — крепости, отдельные маленькие фигурки, она проходит, надвигается на них... а затем стена пламени приближается, словно проходит сквозь тебя... и удаляется. И дальше — только чёрный пепел. И далеко-далеко — маленькие скелеты. И замираешь в ужасе, понимая, что они совсем недавно были живыми...

Мелькор вскинул руку — и видение оборвалось.

Взгляд его был страшен.