Сказка о дьяволе

Он провёл рукой по лбу.

-Невероятно. Получается — когда нет того, что там, за смертью, то в жизни разрешено всё... Не будет ни воздаяния, ни продолжения, ни наказания... ничего. А здесь — безнаказанностью. Но ведь на самом деле и эти души продолжают жизнь — потом, и узнают, в какую бездну завела их Энея...

— Не все так просто... не все так просто. Она искренне верит в это... она — дитя кибрида, дитя человека и машины. А Церковь погрязла в грехе, и люди больше не видят света Истины... Я знаю, судьба сведет тебя с ней. Передай ей мои слова: я прошу, я умоляю... Я заклинаю ее... Отказаться от своих замыслов, оставить человечество в покое... И властью, которой я пока обладаю, — понтифик выпрямился, и Мелькор вновь увидел человека сильного, решительного и властного, — я клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, и Пресвятой Девы, что если она сама явится в Ватикан — я сделаю все, чтобы Церковь забыла о Бродягах, об этих столь милых ей мутантах, променявших человеческую сущность на богомерзкие наномашины.

Мелькор задумался, потом вскинул глаза.

-Ты хочешь, чтобы я отправился к ней — посланником?

— Я не могу назначать посланником Прародителя Зла, — понтифик с трудом улыбнулся. — Я прошу тебя. Я знаю, что ты сошелся с Исодзаки... Мы наложили на него епитимью, — Мелькор понял, что сейчас Папа говорит "мы" о себе самом, — он будет возглавлять Крестовый Поход. Нам известно, что порождение дьявола сейчас находится в биосфере Звездного Древа... Отправляйся с Исодзаки на флагманском корабле, и там найди способ донести до Энеи мое... Мою мольбу.

Он помолчал.

— А перед тем — верни Поля Дюре... и позаботься о его безопасности. Он должен остаться жить, что бы ни случилось...

Мелькор кивнул. Мысли его не доносились до понтифика, и только глаза могли выдать: он не властен ни над чем в этом мире, он не знает, есть ли здесь хотя бы уголок, к которому применимо слово "безопасность"...

-Я обещаю. Но ответьте мне на вопрос... хотя он будет тяжёлым для вас. Но всё же.

— Если буду знать ответ... Спрашивай.

Мелькор помедлил. Нельзя такое спрашивать. Но и не спросить — тоже. Слишком опасно.

-Сейчас ты — понтифик, ты начал войну. Ты направляешь силы вашего мира. И ты сказал: Техноцентр убьёт тебя. Как ты сам считаешь, — сколько у тебя времени? Ведь если на твоём месте возникнет кто-то другой, всё может развернуться совсем иначе.

Ленар Хойт невесело улыбнулся.

— Да... Кардинал Лурдзамийский — вот кто окажется на моем месте. Но я не уйду — не позволю себя убить — прежде чем Энея не откажется от своих замыслов. Или не погибнет сама.

Мелькор удивлённо поднял брови.

-Если ты можешь не позволить себя убить, то всё-таки Техноцентр не всесилен. Или я что-то недопонимаю?

— Всесилен лишь Господь, — Папа сложил руки молитвенным жестом. — Техноцентр могуществен, но не всесилен.

Мелькор прикрыл глаза.

-Расскажи мне, — тихо попросил он. — Расскажи о том, кого вы называете — Господь. Прошу. Поверь, мне действительно это нужно.

— Разве тебе неизвестно это? — Ленар Хойт печально улыбнулся. — Господь наш, единый в трех лицах — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой. Тот, что объемлет Вселенную, что дает жизнь душам, великий и милосердный, животворящая сила, что держит миры... Господь, преданный нами.

-Я не совсем о том. Я знаю это, и... послушай. Я видел — твоя душа была устремлена к Господу. Ты слышал Его? Ты можешь говорить с Ним? Я... хотел бы понять... убедиться...

— Сын мой... — Папа с горькой улыбкой покачал головой. — Уже четыреста лет, как я не слышу Его голоса в своей душе. С той самой поры, как я предал Поля Дюре, позволив искинам ввести себя на Папский Престол вместо Божьего избранника, и опорочив его имя...

Глаза Мелькора чуть расширились — и только.

-Сейчас, когда ты своей волей даруешь ему жизнь, — попробуй. Я буду следить за тобой.

Ленар Хойт нахмурился — его брови сошлись к переносице.

— Не кощунствуй, сын мой. Разговор с Богом и глас Его — не нейтринные потоки, чтобы их регистрировать извне. Истинная молитва не снисходит в душу по заказу. Ступай... Ступай с миром, и выполни мою просьбу.

Мелькор резко отвернулся. Помолчал.

-Прости, если я задел тебя. Прощай. Я сделаю то, что обещал.

Папа только улыбнулся, и простер руку в благословляющем жесте.

Позади медленно отворилась тяжелая деревянная дверь.

Его сопровождала та самая женщина, что и по пути к Папе, и он на этот раз ощущал исходящее от нее "сканирование". А еще он понял, что женщина обладает очень мощными способностями, и их таких тут много.

...Мелькор во время этой церемонии мог осознать, насколько христианский дух подлинно важен для этих людей; однако факт оставался фактом — они собирались на войну, собирались убивать, искренне веря, что будут уничтожать дьявольскую силу. И Папа, несомненно, верил тоже. Хотя — ты это чувствовал — и не хотел войны, и скорбел о предстоящем. Было в этом нечто жуткое.

И вот, по здешним обычаям полагалось, что все офицеры звездолетов будут посвящены в рыцари — они тем самым становились не просто солдатами, но воинами, несущими Свет; ты мог чувствовать, каким благоговением это откликается в их душах.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Ниспошли силу Духа Твоего и сотвори их!

Все: — Ты помнишь Старую Землю и пред Тобою лик всех миров Царствия Твоего!

Папа Урбан Шестнадцатый: — Помолимся. Господи, Ты просветил сердца верных светом Духа Святого. Помоги нам силою того же Духа обрести истинную мудрость, радость и утешение. Через Христа, Господа нашего.

Все: — Аминь.

Папа Урбан Шестнадцатый благословляет хоругви Ордена Рыцарей Гроба Господня в Иерусалиме.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Помощь наша — в имени Господа...

Все: — Сотворившего небо, и землю, и все планеты.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Господь с вами.

Все: — И со духом твоим!

Папа Урбан Шестнадцатый: — Помолимся. Услышь, Господи, молитвы наши и яви нам величие и силу Твою и славу. Благослови эти знаки воинской доблести. Защити и охрани слуг Твоих, восхотевших служить Тебе, даруй им мужество, дабы они защитили Церковь Твою. Даруй им решимость и отвагу в бою, дабы они несли свет истиной веры всей Вселенной. Через Господа нашего Иисуса Христа.

Все: — Аминь.

Папа Урбан Шестнадцатый окропляет хоругви святой водой. Церемониймейстер кардинал Лурдзамийский зачитывает декреталии о посвящаемых в рыцари. Услышав свое имя, каждый встает и остается стоять. Всего в соборе тысяча двести восемь рыцарей.

Кардинал Лурдзамийский зачитывает имена по ранжиру, от младших к старшим, от рыцарей-мирян к рыцарям-священникам.

По завершении списка посвящаемые в рыцари преклоняют колени. Остальные продолжают сидеть.

Папа Урбан Шестнадцатый спрашивает рыцарей: — Чего вы просите?

Рыцари: — Я прошу посвятить меня в рыцари Святого Гроба Господня.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Быть рыцарем Гроба Господня в наши дни значит бесстрашно вступить в битву за Царствие Божие и за распространение Церкви. Это значит — творить дела милосердия в духе безмерной веры и любви и в том же духе веры и любви отдать свою жизнь в сражении. Готовы ли вы следовать этим идеалам до самой смерти?

Рыцари: — Готов.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Напоминаю вам, что если все люди, мужчины и женщины, почитают за честь служить примером добродетели, то кольми паче Христовы воины, рыцари Господа нашего. Их священный долг — всегда и во всем, всеми своими деяниями подтверждать, что они достойны сей высокой чести. Готовы ли вы всегда исполнять Устав святого ордена?

Рыцари: — Благодатию Божией клянусь исполнять, как истинный воин Христова воинства, заповеди Божий, предписания Церкви, приказы моего командира и Устав святого ордена. И да поможет мне Бог.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Дарованной мне властью посвящаю вас в рыцари Святого Гроба Господня. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Рыцари входят в алтарную часть и преклоняют колени. Папа благословляет Иерусалимский крест — эмблему ордена. Папа Урбан Шестнадцатый: Примите крест Господа нашего Иисуса Христа, и да послужит он вам защитой. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Преклонив колени перед Иерусалимским крестом, рыцари отвечают: — Аминь.

Папа Урбан Шестнадцатый возвращается на кресло, стоящее на возвышении в глубине алтаря. Когда Его Святейшество подает сигнал, церемониймейстер кардинал Лурдзамийский зачитывает декреталии. Все рыцари поочередно подходят к алтарю и опускаются на колени перед Его Святейшеством. К алтарю приближается рыцарь, которому доверили говорить от имени остальных.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Чего ты просишь?

Рыцарь: — Я желаю быть посвященным в рыцари Святого Гроба Господня.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Напоминаю тебе вновь, что если все люди, мужчины и женщины, почитают за честь служить примером добродетели, то кольми паче Христовы воины, рыцари Господа нашего. Их священный долг — всегда и во всем, всеми своими деяниями подтверждать, что они достойны сей высокой чести. Готов ли ты принести присягу всегда и везде соблюдать Устав святого воинского ордена?

Рыцарь вкладывает сложенные ладони в ладони Его Святейшества.

Рыцарь: — Перед лицом Господа, Бога Всемогущего, Иисуса Христа, Его Сына и Пресвятой Марии Девы клянусь исполнять, как надлежит истинному Христову воину, все, что доверят мне исполнить.

Его Святейшество Папа Урбан Шестнадцатый возлагает руку на голову рыцаря. Папа Урбан Шестнадцатый: Будь верным и отважным воином Господа нашего Иисуса Христа, рыцарем Святого Гроба Его, сильным и неустрашимым, в радостной надежде быть принятым в Его небесную обитель.

Его Святейшество вручает рыцарю золотые шпоры, говоря:

— Прими сии шпоры, символ твоего ордена. Прославь и защити Святой Гроб Господень.

Подходит рыцарь-церемониймейстер, кардинал Лурдзамийский. В руках он держит обнаженный меч.

Церемониймейстер:

— Прими этот меч, символ твоего ордена. Защити Святую Церковь Господню и низвергни всех врагов Святого Креста. Но берегись поднять его на невиновных.

Рыцарь-церемониймейстер вкладывает меч в ножны, передает Его Святейшеству, а тот вручает меч рыцарю.

Папа Урбан Шестнадцатый: — Помни, что святые не мечом, но верою покоряли царства.

Дальнейшая часть церемонии повторяется для каждого кандидата. Его Святейшеству Папе вручают обнаженный меч, и он трижды касается клинком правого плеча рыцаря, говоря: Посвящаю тебя и провозглашаю воином и рыцарем Святого Гроба Господня. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Вернув меч церемониймейстеру. Его Святейшество надевает на рыцаря крест, эмблему ордена.

— Прими крест Господа нашего Иисуса Христа, дабы он охранил тебя, и неустанно повторяй: "Огради нас. Господи, этим крестом от всех врагов наших".

Рыцарь встает, кланяется Его Святейшеству и направляется к старшему по званию, чтобы принять от него плащ. Затем адъютант вручает ему берет, и рыцарь тут же надевает его на голову. После чего возвращается на место.

Все встают и вслед за Его Святейшеством запевают гимн:

О приди к нам, Дух Святой,

Осени нас благодатью,

Воцарись в сердцах. Создатель,

Что открыты пред тобой!

Ты любви великой пламя,

Ты источник жизни всей,

Неба сладостный елей...

Боже, смилуйся над нами!

Дар чудесный, дар небес,

Вспыхни пламенем в клинках,

Изгони из сердца страх,

О Господней длани перст!

Павших души упокой,

Распали сердца живущих.

Плоть слаба, но крепки души

Добродетелью святой.

Пусть трепещет лютый враг

Перед карою Господней.

Предводимые Тобою

Мы несем победы стяг!

Милостью не обдели,

Дай узреть Отца и Сына,

Что с тобою триедины,

Свет небесный ниспошли!

Сын Господень, побеждай,

Бог, восставший из могилы,

Нам яви святую силу,

Приведи нас, грешных, в Рай!

Его Святейшество Папа Урбан Шестнадцатый: Да преклонятся все перед именем Господним.

Все: Аминь.

Его Святейшество и церемониймейстер удаляются.

...Пели красиво, этого Мелькор не мог не признать. Но в душе стояла тоска: люди собирались на "священную войну"... Ничего не изменилось. Всё — по-прежнему, опять свет и благость призывается для того, чтобы снизойти на мечи... какая разница, как выглядит и называется здесь оружие.

Опять.

Если бы можно было этого избежать...

Он молча ждал, пока не освободится и не подойдёт к нему Исодзаки.

Дальнейшее не было необычным. Они возвратились в молчании; Исодзаки не проронил ни слова. Лишь когда планетарный катер вновь пришвартовался к шлюзу станции Гильдии, где Мелькор не был уже неделю, в лифте, ведущем в кабинет — Исодзаки выговорил наконец:

— Завтра. Вы летите с нами.

Мелькор кивнул. О том разговоре, который состоялся с папой, он не рассказывал им — даже мысленно.

И только теперь:

-Поль Дюре. Надо вернуть его — раньше, чем что-то случится на этой войне, такое, отчего станет поздно.

— Невероятно...

Лифт остановился, перед ними распахнулось звездное небо над рабочим кабинетом.

— Это — желание Папы? Вы уверены?

Мелькор медленно разжал руку. На ладони лежал крестоформ — точь-в-точь такой, как тот, который был сейчас на груди Папы, но — настоящий.

-Я оставил ему... как это по-вашему... имитацию. Чтобы никто не заподозрил. Он умирал на моих глазах, и отнять это — был единственный способ спасти его. Возможно, я совершил ошибку.

"Не знаю. Поль Дюре, Антипапа... Я не могу поручиться за его безопасность. У Техноцентра очень большие возможности. Я не представляю, где укрыть его до нашего возвращения. Может быть, у вас есть идеи?

"Есть, — Мелькор не позволил печали проникнуть в голос. — Но это, увы, нереально. А потому — не стоит. Придётся рисковать. И ещё — просьба: прежде чем вы начнёте хоть какие-то военные действия, дайте мне время поговорить с Энеей."

"Мы предупреждены об этом. Итак... для воссоздания вам понадобится биомасса. Этим лучше заниматься в лаборатории... или вы сумеете сотворить ее сами?"

"Это я могу и сам, — он невольно вздохнул. — Было... Приходилось. Главное — то, что потом. Куда отправить его? Взять с собой? Но это — война, может произойти всё, что угодно. Хотя другого выхода я не вижу. Я могу изменить его внешность, если, конечно, этого будет достаточно, могу попробовать убедить не привлекать к себе внимания. Обмануть технику, правда, сложнее."

"Да, это было бы безопаснее всего. Однако взять его с собой — означает подвергнуть старого человека мукам новых смертей и воскрешений. Вам, возможно, не дано этого прочувствовать в полной мере... впрочем, скоро вы поймете. Если нет другого выбора — что ж... придется. Или, быть может, вашей силой можно как-то смягчить процесс прыжка?.."

Мелькор чуть прищурился.

"Он вернётся в том возрасте, в котором умер?"

"Да. Всегда происходит именно так... Хотя ходят слухи, что можно воскреснуть и молодым, но это — секреты Церкви."

Мелькор улыбнулся.

"Я понимаю. Вы продолжаете прерванную жизнь, и каким бы молодым вы ни создали тело, вернувшаяся душа, если можно так сказать, "переделает" его по-своему. Однако если перед возвращением объяснить человеку, чего именно делать не следует... Да. Я попробую. Возможно, в этом случае не нужно будет и менять внешность. Однако вы говорили о прыжках, которые идут через смерть... Давайте отложим это дело до того момента, пока не прибудем на место. Поверьте, это не займёт много времени."