Относительную достоверность представляют только портреты героев войны, да и то, в описания подвигов лучше не вчитываться.
Марина от комментариев воздерживается, вот только Софи и почти все старшие смеются почти в открытую.
Над мирренской прессой уже откровенно ржут уже все, у кого хоть минимальные познания в языке имеются. Непонятно только: пишущие такие идиоты, или настолько тупыми считают читателей?
Основной источник шуточек — жутко официальный журнал с простым и незатейливым названием 'Жизнь'. Марина журнал помнит ещё с тех времён, когда читать не умела — картинки любила разглядывать, журнал славится иллюстрациями на обложку и центральный разворот. Всегда очень яркими и качественными, зачастую выполненными известными художниками. Изображаются важные события из жизни страны и мира.
Интереса ради отыскала журнал с обложкой, посвящённой бракосочетанию Императора.
Где отыскали такую парадную лестницу — не поняла, но почти всех изображённых узнала.
Последние два года издание можно смело переименовывать в 'Смерть' — из-за изменившейся тематики обложек.
К достоверности изображений у Марины накопилось немало претензий.
Чаще всего, вызывают вопросы многочисленные грэдские военные преступления, вроде привязанных к лобовой броне танков в качестве живого щита полуобнажённые женщины и дети.
Женщин и детей в прифронтовых районах искать долго придётся — обе стороны ещё в первые дни войны заявили о полной эвакуации гражданского населения с угрожаемых территорий.
Сейчас третий год уже идёт.
Совершенно зверообразные рожи грэдских солдат 'попавшие в кадр' тоже доставляли, особенно, на фоне изысканно — благородных мирренских.
Самолёты, в раскраске совсем не как у грэдов, да ещё с опознавательными знаками не на тех местах. В качестве танков выступают знаменитые пятибашенные тяжёлые ТТ, памятные по довоенным парадам. Причём, размеры машин и характерные детали переданы довольно верно. Всё бы ничего, но большинство этих машины перечислены в учебные ещё до начала боевых действий. На фронте могут встретиться только в виде тяжёлых самоходок или инженерных.
Один из последних тёплых дней. Софи и Динкерт сидят на берегу одного из озёр, подальше от тех мест, где любит бывать Марина и её подружки. Ссориться ни с кем не охота, просто.
— У нас на озёрах тоже авианосец появился. И не один.
— Ты что-то придумываешь, Динки, — не верит Софи, — откуда ему там взяться? От вас же до фронта не достать.
— Я правду говорю! — обижается Динкерт, — Был раньше большой колёсный пароход, как раз в круизы по всем озёрам плавал. Я, когда маленькая была, ездили мы на нём. Как раз летом видела. Верхнюю палубу сняли, полётную сделали. Сбоку этот, как его... А, вспомнила! Остров соорудили. Пять труб раньше было, говорили одна для красоты поставлена, теперь
четыре, все рядом сразу за островом торчат и верхушки почти на 90 градусов за борт отогнуты.
Софи и верит, и нет. Как-то в её представления о кораблестроении такое 'чудо' как авианосец с гребными колёсами не укладывается. С колёсами может быть... Ну, канонерская лодка где-нибудь в совсем дикой местности, где у противника нет артиллерии. Тральщик точно может — для него колёса — скорее достоинство, тралы или всплывшую мину под винт не затянет. Но авианосец... Софи привыкла, эти словом называют огромные корабли, немногим меньше линкоров, с более чем сотней машин на палубе и в ангарах, сами способные с одиночку с несколькими какими угодно кораблями расправиться. И тут колёса. Бред!
Либо это чей-то розыгрыш, скорее всего, кого-то с глазами зелёными. Либо Софи совсем ничего не понимает.
— Какого этот авианосец цвета?
— Обычного, шарового, ещё такими знаешь, — изображает рукой неправильные треугольники, — линиями весь изрисованный.
— Может и номер разглядела?
— Конечно. Раньше мы любили на пирс ходить, смотреть как 'Принцесса озёр' приходит или уходит. Сейчас эта часть причала отгорожена, но её всё равно видно. Написано — УА-35.
Аббревиатура Софи знакома, другое дело, никогда не интересовалась учебными кораблями, считая их чем-то второсортным и устаревшим. Вот только учебных авианосцев, насколько она помнит, всего два, по одному на западное и восточное побережье, и они ну никак не могли оказаться на озёрах в сердце материка.
— Там ещё плавают УА-37, 40, а ещё на двух номеров не разглядела.
Софи щурится. Про закладку серии учебных авианосцев слышала, но значения не придала. Если планы на постройку тяжёлых авианосцев насчитывают десятки единиц, десантных и эскортных — сотни, то несколько учебных на этом фоне как-то теряются.
Вот значит, где они появились. Логика есть — про старые учебные миррены знают, и могут примерно рассчитать, сколько на них готовиться пилотов. Точнее, готовилось по старым нормам, программы военного времени значительно сокращены. Много новых кораблей потребует и много новых пилотов. Озёра — считай, готовые учебно-тренировочные, моря. Интересно, из какого-нибудь островка поменьше непотопляемою мишень для бомб и торпед ещё не соорудили?
— Почти каждый день уходит. Самолёты так и летают. Я силуэты запомнила — истребители, палубные бомбардировщики и торпедоносцы. Иногда с борта летающие лодки спускают.
— У вас в городе лётное училище было?
— Да. Наблюдателей, вроде, готовили. Курсанты раньше такие красивые были! Всем девочкам в старой школе нравились.
— Сейчас, что, красивые кончились? Уродов стали набирать?
— Нет, ты чего? Форма какая-то другая, не такая яркая. А так их намного больше стало. Училищ ещё несколько открыли. Мальчики злятся — курсанты всех девочек увести могут.
— Кто про что, — бурчит недовольно Софи, — красивых-то хоть много?
— Имеются. Там беговые дорожки недалеко. Такие иногда встречаются, — мечтательно вздыхает, — на принца похожие...
— На какого принца? — с непонятной интонацией осведомляется Софи.
— Как на какого? На твоего! Бе-е-е-е! — показав язык, дразнится Динкерт, весьма ловко спародировав Марину. Сама она так больше не делает, но запомнилось многим.
Только недавно Софи её понимать стала, хотя аналогичного человека — Эриду всю жизнь знает. Эр поначалу потому так сильно и закрылась в себе — страшно боялась большого количества новых людей и одновременно стеснялась сказать об этом даже Марине.
Старшая Херктерент и то случайно догадалась, заметив, что учебный рисунок подруги совершенно низкого для неё уровня.
Выяснилось, Эр специально так делала, лишь бы не выделиться и не навлечь на себя... Она сама не знала, что именно.
Всего-то надо было настоящего уровня Эр работы преподавателю показать. Та боялась самым первобытным страхом, будто её съесть могли. Пришлось даже немного за косу потянуть.
С Динкерт нечто похожее произошло. В старой школе была если не самой, то одной из лучших, иначе просто побоялась бы экзамен сдавать.
В 'Сордаровку' попав, вдруг оказалась не лучшей, а совсем наоборот. И так не слишком смелая, оробела совсем. Стала бояться всех и вся. Кроме Эриды, органически не способной ни у кого страх вызывать.
Да ещё не разделённые чувства и шуточка Марины, за которую могли и убить, найдись за Динкерт кому вступиться. Ладно, Хейс по-настоящему мудрой оказалась, и кроме неё да Софи никто ничего не узнал.
Тут-то Софи и стала к Динкерт приглядываться.
Когда впервые решила заговорить, притом там ещё Эрида для поддержки была, Динки сначала перепугалась чуть ли не до смерти, отвечала вообще односложно.
Но разговорить её удалось. Оживать потихоньку начала. Раскованней стала. Чувство юмора пробудилось. Да и вообще, оказалась девочкой получше многих, Софи с детства знакомых.
'Зачем мне самой это нужно? Пытаться жизнь кому-то улучшить. Дело-то мне до неё какое? Совсем не замечала раньше. Да и пошутить могла злее Марины, причём, парой слов, даже без химикатов. Или просто стало противно смотреть, как человек загибается ни от чего-то или конкретного, а просто от окружающего равнодушия? Человек, конечно, скотина, но он скотина социальная. Даже зверьё, пусть и очень сильно иногда, себе подобным помогает. Змеи и то кладку яиц охраняют. Так почему я должна быть гербового зверя хуже?'
— Знаешь, я искупаюсь пока тепло ещё.
— Купальник-то одела?
Динкерт хихикает.
— Учти, много у кого за лето биноклей прибавилось.
— Ну, так ведь есть, что посмотреть.
— Простудиться не боишься?
— Нет, тут теплее, чем дома. А там я с четвёртого месяца плавала. Да и не тонул тут никто.
— Вообще-то, был прецедент.
— Ты про Рэду? — Динкерт уже разделась и в воду зашла, — Вот уж не думала, кто с топором ходит, как этот самый предмет, плавает.
— Как водичка?
— Прелесть! Словно летом или тогда, у Эриды.
Софи встаёт.
— Тоже сплаваю напоследок. На полюсе не замёрзла, и здесь не растаю.
Глаза Динкерт удивлённо округляются.
— Ой! У тебя снова этот купальник, что на расстоянии почти не видно.
Старшая Херктерент смеётся.
— Ну, так пусть заинтересованные рассмотреть пытаются. Мне как-то не жалко. Не я же глаза и другие органы портить буду.
— Тут что, на каждом озере по островку?
— Да. И все искусственные, как и озёра.
— Рыба, зато настоящая.
— Ты её всё равно ловить не умеешь.
— А зачем мне уметь? Вон дома после учений рыбу только так подбирают. Столько всплывает от взрывов.
— До острова поплыли?
— Ага. Давай.
— Наперегонки не хочешь?
— Нет. Ты всё равно быстрее. Думаешь, не знаю, Марина тебя торпедой зовёт?
Софи наполовину обсохнуть успевает, прежде чем Динкерт на берег вылезает. Причём, никто никуда не спешил. Да, совсем не торпеда, хотя и на берегу озера росла.
— Может, костерок разведём?
— А как?
Софи хлопает себя по бедру. Ножны и кобура где-то в комнате лежат. Вот водонепроницаемая сумочка — это вещь. Всё, что нужно — всегда при ней, и плавать совершенно не мешает. Скрученный золочёный шнур ещё есть, ремни можно отцепить, и как обычную сумочку на плечо повесить. Кроме косметики там и сигареты с зажигалкой и мундштуком есть.
Сушняка набрали быстро.
Разжигать стала Динкерт. У неё лучше выходит, всё-таки сказывается проживание в маленьком городе. Софи любит просто сидеть у огня. Неважно какого, хоть камин во Дворце Грёз, хоть во так просто на островке.
— Надо было лодку взять и чего-нибудь сюда привезти, — озвучивает общую мысль Динкерт.
— И так осень слишком тёплая. Вряд ли ещё в этом году вот так сюда поплывём.
— Так на лодках-то ещё долго можно кататься будет.
— Стоит подумать. Только если людей не слишком много будет. Как-то устала я от шумных сборищ.
— Я их и не любила никогда, — вздыхает Динкерт.
— Пока могу только сигаретой угостить. Будешь?, — протягивает пачку.
Курит Динкерт впервые в жизни. Однако, старается демонстрировать будто большой опыт имеет.
Уже второго человека из её окружения Марина перетягивает к себе. Причём не намеренно, а из-за собственного своеобразия, действующего как магнит. Сначала Коатликуэ, теперь вот Динкерт стала отдаляться, стараясь поближе к Марине держаться. Сначала её боялась, причём известно за что, про Марину всегда много чего говорили, но по Динкерт она ударила по-настоящему. Зверски подшутив и одновременно, спасая жизнь.
Кажется, у самой Динкерт оценки тогдашних действий Марины изменились. Вблизи Софи держаться неплохо и выгодно во всех смыслах. Вот только самой красивой не стать, как не пытайся. Вот рядом с Мариной — уже интереснее. Эр — это чудо, Марина — чудовище, Рэда и Коаэ откровенно невзрачны. Общепринятым стандартам красоты из пятерых больше всех соответствует сама Динкерт. Хоть тут побыть первой красавицей, раз уж в масштабе всей школы не получилось. Честолюбие погреть — она симпатичнее принцессы. Хотя трать Марина на свою внешность столько же времени, сколько Динки, рыдать бы ей ночами в подушку, ибо сделали бы её с лёгкостью.
Там ещё и Рэда есть, стесняющаяся того, что для большинства стало бы предметом гордости. Совсем бесформенное стала носить, скрывая то, что обычно выставляется во всей красе.
С Коаэ всё ясно. Интересуясь своей жутковатой тёзкой и другими богами и людьми исчезнувшего народа она просто не могла не заметить оскаленных змей с браслета Марины. 'Она в платье из змей' — так переводится имя Коаэ. Почти сразу переиначили в Девочка-Змея. Ну не могла она не спеться, с человеком, кого все в глаза и за глаза с какими только змеями не сравнивали. Причём с одними над 'змеёй' она смеялась, других била больно. Всё-таки змеи с браслета, а потом уж сам человек практически влюбили девочку в себя.
Коаэ много чего рисовала, в том числе и эскизы браслетов, что ей никогда не придётся носить. Марина летом попросила один, явно самый любимый. А потом такой же, сверкающий камнями и металлом лежавший в терракотовой коробочке, получен мелкой на День Рождения.
Лицо Коаэ, поднявшей крышку и увидевшей лежащее внутри Софи потом с огромным трудом смогла воспроизвести. Такие искренние чувства — редкость. Марине нравится осуществлять чьи-то мечты — про это Софи просто не знала.
Заказывая коробочку, Марина осталась верна себе. Нашла изображение древнего сосуда в виде 'спускающегося бога', всегда изображавшегося вверх ногами, а этот был ещё и с широко разведёнными конечностями. В венке из листьев кукурузы и с цветком в руке. Задняя часть бога набедренной повязкой и ногами служила крышкой.
Да и лицо существа с крючковатым носом и круглыми серьгами смотрится жутковато. Как и почти всё, созданное этим народом.
Впрочем, чего судить давно умерших? Маски доспехов еггтовских времён изображающие черепа вещь весьма известная. Броня 'змеиная чешуя'. Ряды отрубленных вражеских голов, чучела, набитые из поверженных противников. Чаши из черепов. Всё вместе вполне прошлое грэдов. Жестокие века порождали жестоких людей.
Легендарная жестокость Еггтов сочетавшаяся со столь же легендарной храбростью. Пропитанные смертью древние изваяния. Змеиные пасти на рукоятках прославленных клинков.
Марина, имеющая отношение ко всему этому. Жесткая, на словах страшно жестокая, совершенно не боящаяся вида крови и смертей. Она не могла не очаровать странную маленькую девушку, восторгавшуюся богиней в платье из змей и носящей ожерелье из отрубленных рук, вырванных сердец и черепов.
После лета ожерелье из этих предметов, правда, маленьких и серебряных появилось у Коатликуэ. Не исключено, и тут без Марины не обошлось. Хотя... Сколько времени Софи Коаэ знает, маленький череп из низкопробного золота на шнурке на шее висел всегда.
Сторонится Софи последнее время. Кажется, ощущает себя предательницей. Принцесса её столько поддерживала, опекала фактически. А она от пользующейся жутковатой славой Марины почти не отходит. Знает, что с Софи поговорить надо, но не знает, что сказать.
Самой Софи скорее занятно, что за ней по своей воле перестали хвостиком бегать. Причём хвостик этот оторвала и к себе прикрутила никто иная, как совершенно не думающая, как выглядит в глазах других людей и кошмарно с ними ладящая, Марина.
