История, рассказанная в полночь

Куксон удивленно взглянул на колдуна.

— А как ты дождь-то устроил?

Токасий скромно улыбнулся.

— Со знакомым чародеем договорился.

— Молодец, — уважительно промолвил гоблин Куксон. — Талант! Из всех отравителей, ты, Токасий, самый выдающийся!

— Стараюсь, Куксон. Подхожу к делу с выдумкой, с огоньком, каждый раз что-нибудь новенькое придумываю. Вот, взгляни!

Он распахнул плащ, продемонстрировав множество карманов на подкладке. В каждом карманчике находились пузырьки и бутылочки с зельями.

— Изобрел недавно изумительное снадобье: вызывает головокружение, беспамятство, а потом и смерть. А вот еще одно — гарантирует сердечный приступ. Очень естественная смерть, никто не заподозрит! Если же потребуется что-то другое... — Токасий вынул крохотный пузырек. — Новое прекрасное зелье! Пара капель в бокал — и ждет кого-то лихорадка, судороги, выпадение волос, зубов, слабоумие, а потом и....

— Ах, вот как...

— Некоторые заказчики желают, чтобы жертва скончалась в страшных мучениях, — пояснил колдун-отравитель, пряча пузырек. — Право, не поверишь, как жестоки иной раз бывают люди. Даже я удивляюсь!

Он вздохнул и извлек из кармана еще одну скляночку темного стекла.

— Вот, создал на досуге еще кое-что: мечта отравителей, а не яд! Три капли в воду — без цвета, без запаха, без вкуса. Право, новое слово в истории отравления! Ни на ком еще не испытывал, жду, когда случай подвернется. Не желаешь попробовать?

Токасий с надеждой взглянул на гоблина.

— Может, надо избавиться от кого-нибудь? Помощник Граббс тебе еще не надоел?

— Ты что, с ума сошел что ли?! — возмутился Куксон.

Токасий спохватился.

— Прости, я по привычке!

Он убрал склянку с ядом.

Куксон взял в руки бумаги.

— Вот, Токасий, две заявки для тебя. Сначала отправляйся в Киньон, городок недалеко от реки расположен, в долине. Гильдия наемников тебя ждет, не дождется. А после — наведайся в Северный Дол. Солиднейший заказ: приглашает тебя тамошний Орден отравителей, преподавать. Будешь делиться опытом с молодежью. Согласен?

Колдун потер руки.

— Всегда готов передать молодым свой опыт и знания, — с теплой улыбкой промолвил он. — Слышал, что в Ордене этом отличные отравители имеются. Всецело преданы своему делу!

Куксон поставил подпись на документе и протянул посетителю.

— Заклинания покупать будешь?

Токасий спрятал бумагу в один из многочисленных карманов.

— Непременно. Очень нужны заклятья личной охраны второго... нет, лучше третьего круга. Самые надежные, какие только у тебя имеются!

Гоблин насторожился.

Взглянул на Токасия, тот сокрушенно пожал плечами.

Куксон привстал и перегнулся через стол.

Токасий сидел на стуле, а на полу лежала тень колдуна. Верней, две тени: Токасий отбрасывал тень даже в пасмурную погоду. Когда-то, еще не так давно, теней было четыре, потом стало три, а вот теперь...

— Токасий, тебя опять убивали?!

Колдун тяжело вздохнул.

— Смена власти — дело опасное. Наследники монархов — крайне неблагодарные существа: сначала заказывают тебе устранение папаши, а когда дело сделано, пытаются и тебя прикончить, чтобы уж концы в воду и следов не осталось...

Он горько усмехнулся.

Куксон сел на место и покачал головой.

— Ты поосторожней, — посоветовал он. — А то мало ли...

— Я — отравитель, Куксон. Мы всегда осторожны, да только в нашем ремесле всякое случается.

Он посмотрел на собственные тени.

— По крайней мере, еще две жизни у меня есть. Многое можно успеть!

Он похлопал по карману, где хранился пузырек с новоизобретенным ядом.

— Так вот, о заклинаниях, Куксон. Ты не продашь мне парочку заклинаний в долг? Расплачусь, когда вернусь из Северного Дола.

— В долг? Токасий, тебе не заплатили за прошлое дело?!

Колдун хмыкнул.

— Меня же убили, забыл? Люди почему-то считают, что если они тебя зарезали, так и платить не надо.

— В следующий раз бери деньги вперед, — посоветовал Куксон, поднялся и прошел к сейфу. — Для работы в Киньоне тебе заклинания Гильдия наемников оплатит, ну, а те, что ты хочешь приобрести для себя... гм... гм... его милость маг Хронофел строго-настрого запретил продавать большинство заклинаний в долг, — признался он. — Особенно — боевым магам. Они вечно набирают самых дорогих заклятий, а потом — бац! И погибают в какой-нибудь схватке. С кого, спрашивается, взыскивать денежки? Хронофел твердит, что Гильдия несет из-за этого громадные убытки.

Куксон зазвенел ключами, отпирая сейф.

— Можно подумать, что маги только и мечтают помереть в долгах... — проворчал гоблин себе под нос.

Токасий вздохнул.

— Когда-то магия принадлежала всем, и никто не смел торговать ею.

— С тех пор многое изменилось. Гм... да. В долг, говоришь? — Куксон покосился на дверь и понизил голос. — Ладно...

Он вынул свернутый в трубку пергамент — прейскурант.

— Выбери, что тебе надо.

Токасий развернул пергамент.

Самые дорогие заклинания, написанные золотыми чернилами, находились в начале списка. Потом шли заклинания, выведенные серебром: росчерки и завитушки так и сверкали.

Примерно на середине листа серебряные чернила сменялись красными, а после, до самого края тянулись строчки, нацарапанные самыми обыкновенными дешевыми чернилами из бузины.

Напротив каждого заклинания была проставлена цена, лишь самые пустяковые полагались пока бесплатно, но Куксон подозревал, что скоро Хронофел велит проставить цену и напротив них.

Пока Токасий выбирал (заклинания личной охраны и невидимости отравителю всегда пригодятся), гоблин вынул из другого сейфа большую шкатулку (на крышке — герб Лангедка вырезан: феникс с распростертыми крыльями) и вернулся к столу. Отпер ее особым ключом, откинул крышку: на красном бархате поблескивали ряды золотых и серебряных накладок треугольной формы, с выгравированными рунами заклинаний.

— Готов? Снимай браслет, — велел гоблин.

Разложив на столе узкую кожаную полоску браслета, Куксон принялся за дело: осторожно вынимал серебряный треугольник и прижимал к браслету. Вокруг пальцев на миг появлялось серебристое облачко, а в следующее мгновение накладка прочно прикипала к браслету.

Токасий же, чтобы скоротать время, рассказывал о королевстве, в котором довелось побывать: знал, что Куксон подобные рассказы обожает слушать.

— Места красивые: горы, долины, широкие реки. Города небольшие, по берегам рек стоят. И народ хороший, но до чего же обычаи у них странные!

— Что за обычаи?

— Ты и представить себе не можешь! Довелось мне как-то вместе с королевским двором на свадебной церемонии одного вельможи побывать. Куксон, ты не поверишь! Перед вступлением в брак невесте отрезают язык! А жениху... — Токасий сделал многозначительную паузу.

Гоблин Куксон замер.

— Что? Неужели?!

Отравитель кивнул.

— Поэтому жены в этом королевстве славятся своей молчаливостью, а мужья — необычайным постоянством.

— Невероятно! — воскликнул пораженный до глубины души Куксон.

— Еще бы! Но если один из супругов все-таки подозревается в неверности, то разбираются с этим королевские жрецы.

— И как же?

— Очень просто: все жрецы садятся в круг и съедают обвинённую в измене половину. Если мясо горчит, значит, супруг виновен, а если нет...

Гоблин Куксон впился глазами в колдуна.

— А если нет?

— Тогда и второго супруга тоже съедают. Считается, что человеку не годится жить одному.

— Вот так обычай! — в изумлении воскликнул Куксон.

— Да, а нередко бывает так, что оба съеденных оказываются невиновными! Тогда об их верности складываются легенды. Я слышал парочку таких историй. Вот послушай...

Куксон слушал, но и о деле не забывал. Закончил, полюбовался на свою работу: все сделано в лучшем виде! За долгие годы службы неплохо научился с чужой магией управляться, освоил многие заклинания (за сложные, конечно, не брался), не всем гоблинам такое по плечу!

Он протянул колдуну браслет с серебряными накладками.

— Готово, Токасий.

Тот застегнул браслет на запястье.

— Благодарю, Куксон. Как-то поспокойней себя с заклинаниями-то чувствуешь, — признался Токасий. — Сам понимаешь, с такими заказчиками как у меня, никаких жизней не хватит!

Он поднялся.

— Повар в "Стеклянной собаке" прежний? — поинтересовался колдун.

— Прежний, — тяжело вздохнул гоблин.

Токасий улыбнулся.

— Загляну вечерком, проведаю. Поговорим о том, о сем... нам ведь есть о чем поболтать. Большие надежды он подавал, талантливым отравителем считался, а потом взял — да и подался в повара!

— Он и сейчас отравитель, каких мало, — буркнул Куксон, у которого при воспоминании о стряпне повара из "Стеклянной собаки" неприятно заныло в животе.

...Распрощавшись с Токасием, Куксон письмами да заявками занялся, хотя нет-нет да и поглядывал в окно: скоро ли полдень?

Торопливо проверил отчет помощника Граббса, просмотрел почту, ответил на парочку срочных писем, и уже подумывал, что настало время и Грогера проведать, как в дверь коротко стукнули.

Куксон отложил недочитанное письмо (ничего важного, может и подождать), поправил колпак и приготовился встретить очередного посетителя.

Кого-то северный ветер сегодня принес?

... Хесет Тайв, из заклинателей.

Совсем молодой, высокий, темноглазый и собой хорош до такой степени, что в прошлом году, когда он в Лангедаке по одному делу задержался и к Куксону по служебным надобностям ежедневно заходил, все красавицы из отдела казначейства в кабинет слетались, как мухи на мед: будто бы счета какие-то уточнить, а на самом деле — на заклинателя поглазеть. Все разговоры заводить пытались, да не тут-то было: очень уж он сдержан и замкнут, слова лишнего не скажет. Вот и о делах своих никогда не рассказывает, так что если Куксону и известно кое-что, так только от других заклинателей. Бесстрашен, говорят, абсолютно, по лезвию ножа ходит и непременно когда-нибудь оступится.

Куксон сокрушенно покачал головой, открыл папку "Заклинатели" и вынул пару листов с печатью "Особые дела".

Особые, вот именно.

— Две срочные заявки для тебя имеются, — сообщил гоблин, протягивая бумаги заклинателю. — Взгляни.

— Сколько на этот раз?

— Трое, — Куксон вздохнул. — Родители не вполне уверены, что это подменыши, но подозревают худшее. Разберись. Подменили, говорят, совсем недавно, так что детей, наверное, еще можно спасти...

Велико Горное королевство и не везде королевская власть простирается. На окраинах, по другую сторону гор, в густых дремучих лесах страшные вещи иногда творятся. Дикие оборотни там водятся, хоглены — лесные людоеды, свирепые горные тролли. Тролли иной раз человеческих детей выкрадывают, а вместо них подменышей оставляют. Распознать подменыша нелегко, для этого опытный заклинатель требуется. Опасен подменыш смертельно: как только подрастет, наберется сил, так всю деревню и истребит. Случалось такое! Да и похищенный человеческий ребенок, воспитанный троллями или хогленами. выросший и переродившийся в чудовище, в родную деревню непременно нагрянет...

Куксон беспокойно заерзал на стуле.

Хесет глянул на гоблина поверх листа бумаги.

Холодные глаза у молодого заклинателя, всезнающие.

Случалось Куксону видеть такие: у людей, многое в жизни повидавших и оттого — ничего уже не боявшихся.

О том, что Хесету повидать довелось, Куксон догадывался, хоть виду и не подвал. Отыскать похищенного ребенка да из логова троллей или гнезда ламий забрать — большая смелость требуется. Не всякий заклинатель за такое возьмется, потому как колдуны у троллей сильные, постороннюю магию чуют мгновенно и чужие заклятья ломать умеют прекрасно. А очутиться посреди толпы свирепых людоедов — этого и врагу не пожелаешь! Последнего-то заклинателя, который подменышами занимался, в мелкие клочки растерзали, погребать нечего было. Что-то там у него с заклинанием не заладилось, колдун из троллей его и раскрыл.

Да-а-а... в таком деле железные нервы иметь надо. Ну, да у Хесета они такие и есть.

— Заклинания покупать будешь? — спросил гоблин, когда молчаливый посетитель свернул заявки и сунул в карман. Хесет Тайв кивнул.

Куксон поднялся и пошел к сейфу. Двадцать восемь спасенных детей у заклинателя на счету. Если и в этот раз ему повезет, еще три ребенка живыми и невредимыми вернутся. Но это — если повезет.

А если нет...

Куксон вздохнул и открыл сейф.

Проводив заклинателя, Куксон взял со стола колокольчик: собирался вызвать Граббса да часть утренней почты ему передать, пусть разбирается, но взглянул случайно в окно — и мысли о почте тут же вылетели у него из головы.

На подоконнике сидел толстый фюнфер Топфа.

Куксон бросил колокольчик и поспешил к окну. Щелкнул задвижкой, распахнул створки, с улицы пахнуло свежестью и морозцем.

Фюнфер перевалился через подоконник, плюхнулся на пол, потом уселся и почесал бок.

— Ну, что, с первым снегом, что ли? — лениво поприветствовал Топфа.

— Первый снег вчера был, — нетерпеливо сказал гоблин.

— Вчера, сегодня — какая разница? А поесть у тебя что-нибудь найдется?

Куксон догадывался, что Топфа появился не просто так, но правила приличия не позволяли переходить сразу к делу: фюнферы этого очень не любили. Требовалось сначала произнести сначала парочку ничего незначащих фраз (лучше всего, о водосточных трубах), потом — угостить маленького обжору чем-нибудь вкусненьким и только после этого поинтересоваться, какие надобности привели Топфу в его, Куксона, кабинет.

Гоблин молча выдвинул ящик стола, вынул пакетик с засахаренными орешками (купил вчера для снурри, они любят погрызть сладенькое) и протянул фюнферу.

— О, закусочка, — одобрительно сказал Топфа и набил рот орехами. — Сшушай, Кукшон...

— Как водосточные трубы? — осведомился Куксон, барабаня пальцами по столу. — Не забились листвой?

— Вше ф порядке, — роняя крошки на безупречно чистый паркет, ответил фюнфер.

— Как погода? Как здоровье? — гоблин присел на стул, но тут же вскочил и принялся ходить по кабинету. — Что новенького слышно в Лангедаке?

— Сшушай, Кукшон, вот я как раш об этом...

— О чем?! — Куксон впился взглядом в фюнфера.

— Грогер шкажал, штобы я к тебе шбегал...

Фюнфр закинул в рот последний орех и громко захрустел.

— Как это "сбегал"?! — Куксон сдвинул набок колпак и почесал за ухом, недоверчиво уставившись на Топфу.

Фюнферы никогда не бегали по чужим поручениям. Сама мысль о том, что кто-то может заставить их исполнять чужую волю, приводила фюнферов в крайнее возмущение, а возмущение у них выражалось всегда одинаково: городские водосточные трубы, намертво забитые всякой дрянью. Куксон покачал головой: и как это Грогеру удалось договориться с Топфой?

— Что он просил передать?

Фюнфер дожевал орех, вытер мордочку.

— Ты бы сел, Куксон, — посоветовал он. — Новости серьезные.

С бьющимся сердцем гоблин присел на край стула.

— Грогер сказал, что ночью в ночлежке убили еще одного неумирающего.