Капкан для "Тайфуна"

Войдя в здание, Цанава махнул рукой дежурному, отменяя доклад.

— Кабинет начальника открой.

Дежурный, узнав комиссара, торопливо, звеня ключами на связке, пробежал к кабинету и открыл его.

— Витя, к двери никого не подпускать, — распорядился комиссар, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Дежурная на коммутаторе соединила его с коммутатором Управления НКВД по Смоленской области в Вязьме. И уже через них он соединился с дежурным по Особыму Отделу Фронта в Касне. Дежурный пояснил, что штаб заканчивает передислокацию, командующий уже уехал на новое место, в Столбы севернее Гжатска. Здесь старшим остался начальник Штаба Фронта генерал — лейтенант Соколовский. Комиссар поручил дежурному обеспечить телефонный разговор с ним, указав свое местоположение.

Положив трубку, Цанава привычно закурил. Звонок телефона раздался как раз, когда он потушил папиросу.

— Слушаю, Соколовский!

— Доброй ночи Василий Данилович!

— И тебе Лаврентий Фомич! Хотя даже ночи сейчас перестали быть добрыми.

— Согласен. Я тоже звоню тебе не для пожелания спокойной ночи. Скажи-ка мне, Василий Данилович, Вы с Иваном Степановичем ничего не думали по поводу Константина Константиновича, а?

— Кхм... А откуда ты знаешь? Хотя, глупый вопрос. Был разговор по его поводу, есть одна идея, но она пока что ею и остается. Я так понимаю, суть ее Вы знаете. Может, завтра Иван Степанович примет решение.

— Знаю. Поэтому, уважаемый Василий Данилович, я прошу, я настоятельно рекомендую, идею изложить в приказе. На бумаге со всеми соответствующими подписями и печатями. Делай, как хочешь, но чтоб был на бумаге. И срок в ней должен стоять не позднее 18 часов 5 октября. Если этого не будет сделано, то я, в свою очередь, сделаю все от меня зависящее, чтобы в истории Западного Фронта появился второй эпизод подобный истории с генералом Климовских.

— Что, так все серьезно?

— Серьезней не бывает! Ты в курсе, что противник сегодня захватил обе переправы через Днепр восточнее Холм — Жирков?

— Н-нет! Там же дивизии Резервного Фронта!

— А их пытались отправить южнее, в полосу Резервного Фронта. Потом отменили, а позиции занять снова они не успели. Ты вот что! Ты все войска Резервного в нашем тылу подчиняй себе, в смысле Западному Фронту. Только, чтобы они подчинились — приказы нужны. Письменные.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? Я бодаться с Семен Михайловичем не буду! Ты в стороне останешься, с тебя и взятки гладки — ответишь вроде того, "была оперативная информация", а мне что делать? Любая его неудача будет списана на меня. Н-е-т! Устные отдавать буду — подписывать ничего не буду.

— Ладно! Черт с тобой! Буду один крутиться, как смогу. Но про приказ, о котором говорили в самом начале — не забывай! Я лично его буду встречать 5-го в 18 часов. И если... ну ты знаешь.-

Полевой учебно-тренировочный лагерь.

Уже в полноценной темноте прибыли в полевой лагерь. Встретил их снова тот самый боец с перевязанной шеей. Только бинт в темноте белел чистотой. Так как их группу приписали к Особому Отделу, то включили и в боевой расчет, привлекая к несению караульной службы.

Секундами спустя, хлопнула входная дверь казармы и с крыльца спустился майор Воистинов.

— Товарищ комиссар..., — начал он докладывать, приложив ладонь к козырьку фуражки.

— Потом, все потом, — оборвал его Цанава и, повернувшись к Трофимову, добавил, — я зайду к вам, попозже.

И направился к казарме, сопровождаемый майором и Виктором, несущим в руках чемодан с книгами и сумку с ноутбуком.

В этот момент навстречу им уже спешила вся компания попаданцев с Ларисой Трофимовой во главе.

— Так... там... в багажнике... ужин, — показывая рукой себе за спину, в перерывах между поцелуями, смог пробормотать Трофимов.

— Кхм... жизнь — то налаживается. Как раз после баньки, — удовлетворенно хмыкнул Богомолов, вытаскивая из пакета коньяк и ощупывая горячую упаковку курицы — гриль.

Пока шли до помещения, женщины одолели вопросами звонил ли он родственникам, что сказал, что ответили. Потом последовала бурная реакция женской половины, узнавшей, что Алексей отделался практически дежурными фразами, вместо того, чтобы вдумчиво объяснить родственникам ситуацию. На встречный вопрос Алексея как это они себе представляют — дамы промолчали.

Цанава, войдя в помещение, числившееся чем— то вроде кабинета, бросил шляпу на стол и, не раздеваясь, сел за него. Воистинов добавил огня в керосиновой лампе и, получив утвердительный кивок комиссара, сел напротив.

— Филипп Васильевич! Времени нет! Доставай блокнот — пиши, что нужно сделать,— и достал из кармана свои записи.

Минут через сорок комиссар, так и не зайдя к "попаданцам", уехал.

После того, как в ночной дали затихли звуки двигателей "эмки" комиссара и полуторки сопровождения, в помещение, где при свете керосиновой лампы вкусно ужинали "попаданцы", вошел майор. Молча, взял протянутый пластиковый стаканчик с коньяком, выпил и так же молча поставил стаканчик на стол.

— Неплохо! — после паузы проговорил он, заметив, что вся компания смотрит на него в ожидании известий о своей судьбе.

— В общем так! Завтра весь день вы находитесь еще здесь. В ночь выдвигаетесь к так называемому вами — порталу. Колонну поведу либо я, либо — лейтенант Иванов. Там останавливаемся — если я буду там — доведу дальнейший порядок действий. Если нет — ждете меня.

Но! Товарищ Трофимов остается здесь! То есть не совсем здесь. Завтра прибудет группа, назначенная комиссаром, и в сопровождении этой группы он едет в Москву.-

Повисла тишина. Откровенно говоря, Алексей предполагал нечто подобное. Но считал, что, скорее всего, "контактером" с руководством СССР будет Андрей Гладкий. Но комиссар видел другой вариант действий.

Отказаться он не мог. Это было бы предательством своей собственной натуры. А в его возрасте так менять себя было уже просто невозможно.

— Отдыхайте! — закончил свою речь майор и вышел из комнаты.

В тишине допили коньяк и молча расползлись по нарам, шурша сеном.

Поразмыслив в ночной тишине, Алексей пришел к мнению о справедливости выбора. Именно из — за него они все тут оказались. И если он как бы морально был готов к нечто подобному, являясь почитателем жанра "попаданцев", то остальные его товарищи были обычными людьми, озабоченными реальными проблемами. Придя к этому выводу, он успокоился и, улегшись поудобнее, погладил волосы жены, уткнувшейся ему в плечо. Рубашка на плече была мокрой.

Уже ближе к утру, Цанава отправил объемную телефонограмму Берии, в которой охарактеризовал положение на фронте, значительно отличающееся от того, что докладывали в Москву штабы Западного и Резервного Фронтов. Ссылаясь на свежие разведдданные, изложил планы гитлеровского командования на ближайшие дни и в целом развития ситуации на участке советско-германского фронта от Орла до Калинина.

Сообщил об отправке утром 4-го октября в Москву сверхценного источника в сопровождении сотрудников Особого Отдела Западного Фронта. В ней же он просил разрешения прибыть с личным докладом к Наркому 5-6 октября. В виду перемещения Штаба Фронта на восток предлагал поддерживать связь с ним через областное Управление НКВД в Вязьме.

Район Вязьмы.

Утром 4 — го октября начали претворяться в жизнь мероприятия из блокнота комиссара третьего ранга Цанавы.

16-ый пограничный полк охраны тыла получил назначение занять оборону в районе станции Александрино, фронтом на север, перекрывая автомобильную и железную дороги направлением Сычевка — Вязьма.

87-ой пограничный полк занимал инженерные сооружения тыловой линии обороны, прикрывая противотанковый ров, между Хмелитой и деревней Марьино.

252-ой пограничный полк перебрасывался в район деревни Островки на большаке Знаменка — Вязьма. Все командиры полков получили письменные приказы, подписанные Начальником войск НКВД по охране тыла Западного Фронта полковником Сухаревым. В приказах было особо отмечено право командиров полков подчинять себе своей властью всех военнослужащих и части, находящиеся в указанных районах.

Утром по обвинению в предательстве был арестован начальник штаба 19 — ой армии генерал — майор Малышкин Василий Федорович.

д. Мархоткино. Штаб 24-ой армии Резервного Фронта.

Майор Воистинов с охранением прибыл в штаб 24 — ой армии Резервного Фронта, находившийся в Мархоткино, северо-восточнее Ельни.

Первым делом нашел своего коллегу — начальника Особого Отдела армии бригадного комиссара Можина Андрея Павловича. Попросил его представить командующему и присутствовать при разговоре.

Закончив с формальностями, майор Воистинов приступил к делу, ради которого он прибыл в армию соседнего Фронта.

— Константин Иванович! У меня есть письмо от начальника Особого Отдела Западного Фронта комиссара государственной безопасности третьего ранга Цанава. Прошу Вас ознакомиться.-

И он протянул генералу конверт, запечатанный сургучной печатью.

Генерал хмыкнул, осмотрел печать и, повернувшись к свету, вскрыл конверт. Закончив читать, он повернулся к обоим особистам.

— То, что слева у нас уже нет соседа — для нас не новость.

Но! Приказа на отход из штаба Фронта я не получал. И в такой ситуации — верить на слово я не могу. Будет приказ — начну отход. Не будет — армия будет сражаться до последней возможности. И я разделю ее судьбу.

Что касается особого поручения, о котором пишет товарищ Цанава, то пока меня не сняли с командования армией, я могу выполнять приказы только своего командования. И товарищ комиссар отдать приказ мне не может. Не тот момент.

— Жаль. Хотелось по хорошему договориться. Видите ли — я ОБЯЗАН в любом случае вывезти Вас. Вы действительно нужны сейчас в другом месте.

— Ну, ничем Вам помочь не могу. У каждого из нас свои обязанности.

— Это Вы верно заметили!-

Воистинов вновь открыл командирскую сумку и достал новый пакет.

— А это уже Вам, Андрей Павлович.-

Можин принял пакет и, разорвав, его принялся читать.

— Постановление. Об аресте, — произнес он, глядя на командующего — оформлено по всей форме.

— Чушь! Вы не имеете право! 24-я армия подчиняется другому Фронту,— вспылил генерал.

— Да! Не имеем. Но это Вы можете обжаловать. Потом. А сейчас мы будем исполнять приказ,— ответил Воистинов.

— В чем меня обвиняют?

— Все как обычно — в предательстве. Ряд лиц, арестованных за пособничество врагу, назвали Вашу фамилию.

— Ну, это же просто чудовищная ложь! Я — генерал войск НКВД.

-Я знаю. Вы сможете доказать свою невиновность, но для этого Вам придется проехать с нами. Сдайте оружие!

Можин виновато смотрел на командующего не в силах тому помочь. Фамилия Цанава была достаточно известна в их организации и противиться в такой момент его воле было чистое самоубийство.

Помедлив, Ракутин вытащил из кобуры пистолет и протянул его Можину, а не Воистинову. Тот принял и передал его по назначению.

Ракутин начал расстегивать портупею.

— Не нужно, Константин Иванович! — остановил его майор, — не будем сеять панику среди Ваших подчиненных. Достаточно пистолета.-

И положил пистолет в командирскую сумку.

— Лейтенант! — позвал он своего подчиненного. — Проводите товарища генерала в машину и дождитесь меня.-

Генерал и сопровождающий вышли из помещения.

— Андрей Павлович! Еще две просьбы. Обеспечь, чтобы личные вещи генерала тоже собрали и отнесли в машину. Есть у него ординарец? Пусть едет тоже с ним. И пригласи сюда начальника штаба, срочно!-

Начштаба появился в сопровождении Можина минут через пять.

— Генерал — майор Кондратьев?-

Дождавшись утвердительного ответа, майор продолжил: — В связи с обстоятельствами, Вы с этого момента исполняете обязанности командующего 24 — ой армией.-

Генерал метнул вопросительный взгляд на Можина — тот утвердительно кивнул.

— Смотрите! — майор вынул из сумки и расстелил карту на столе. — Восточнее вас на север двигается 15-я пехотная дивизия противника, уже отрезав вам возможность отхода на восток. У Вас остается только один путь — на северо — восток. Но завтра немцы перекроют и эту дорогу. У вас есть меньше суток, чтобы организовать отход в район Семлева. Вы же уже были в окружении, Александр Кондратьевич, знаете — как там происходит, когда враг появляется в тылу. Паника, бегство, плен и все такое! Так вот у вас есть еще время всего этого избежать. Но нужно поторопиться! И помните! Родине нужны бойцы под Семлевым и Вязьмой, а не пленные красноармейцы под Ельней. Глупо, конечно, я как бы занимаюсь подстрекательством к бегству, но иного выхода сейчас нет. К тому же, я надеюсь, Вы сумеете организовать отход, а не бегство. До свидания! Надеюсь, не в последний раз встречаемся!-

Козырнув, Воистинов вышел.

Машины ожидали его. Генерал сидел на заднем сидение его " эмки". Рядом сидел сопровождавший его лейтенант. В кузове полуторки сопровождения сидел мрачный старшина — пограничник.

— Пересядь вперед! — скомандовал майор, открывая дверь машины.

Лейтенант пересел, майор занял его место и, захлопнув дверь за собой, продолжил:

— Прежде чем тронемся в путь, Константин Иванович, распишитесь вот тут о неразглашении. Ну, Вы знаете весь набор кар и так далее в этом документе. Стандартная форма. Хотя информация будет совсем не стандартная.-

Ракутин молча подписал, и отвернулся, угрюмо смотря в окно машины.

— Ну, вот и славно! — проговорил майор, убирая листок с подписью в свою сумку.

— Вы пистолет-то возьмите. Мне он ни к чему,— протянул вынутый из той же сумки ТТ генералу.

Ракутин взял, засунул его в кобуру, и непонимающе смотря на майора, произнес: — Я ничего не понимаю! Пистолет вернули! Я видел, мои вещи ординарец принес. И сам сидит в полуторке с Вашими бойцами. Что, черт возьми, происходит? Что за маскарад?

— Вы правы! Маскарад и есть. Мы же сначала хотели по-хорошему договориться. Но, скажу откровенно, надежда на подобный исход у нас была невелика. Поэтому пришлось вот так! С превышением должностных полномочий. Понимаете, опоздай Вы лично, Ваш штаб и войска Вашей армии, с которыми еще есть связь на одни сутки с отступлением к Семлеву — и ни Вас, ни бОльшей части Ваших войск больше не будет. Смерть или плен — вот перспектива. А приказа из Штаба Фронта Вы в любом случае не дождались бы. Штаб Резервного Фронта на данный момент совершенно не знает и не контролирует обстановку. Войска же Ваши совсем не будут лишними под Вязьмой, куда будут стягиваться армии и дивизии обоих фронтов. И генерал Ракутин нам нужен живым. Вы — задействованы в совершенно секретной операции. Конкретно ее суть и Ваши задачи пояснит комиссар. Сейчас мы едем к нему. —

г.Вязьма. Штаб войск охраны тыла Западного Фронта.

А в это время комиссар Цанава сидел в штабе войск охраны тыла Западного Фронта в Вязьме. И сейчас в этот кабинет, где находились он и начальник войск полковник Сухарев, заходили и рассаживались за столом комендант города генерал — майор Никитин, комендант станции Вязьма, начальник Управления НКВД по Смоленской области, начальник Вяземского района ПВО.