Отец поднял глаза:
— Тебя так сильно достали мои речи?
Игнат пожал плечами: не то, чтобы очень, только ведь уже наизусть знаю... Разговор не клеился, как всегда в первые два часа встречи. Отец работал начальником участка в СПМК — строительной передвижной механизированной колонне. Много мотался по области, подолгу застревая на ремонтах сельских школ, детских садов, трансформаторных подстанций, автобусных остановок... Куда его черт не носил только! Как он сам шутил, иногда даже домой затаскивало. Был Сергей Павлович приверженцем сугубой самостоятельности. Потому в семнадцатый день рождения осчастливил сына ключом от квартиры — маленькой двухкомнатки в старом-старом доме. Правда, купить даже такое жилье начальник участка не смог. Снял у хорошего знакомого на пять лет, клятвенно поручившись за порядочность Крылова-младшего. Стало быть, лети, ясен сокол, в жизнь вольную. А истреплешь перышки — уж не посетуй, свобода даром не дается. Вот почему Игнат с родителями виделся или на выходных — или как сегодня, когда Крылов-старший наносил "инспекторский визит".
— Ладно! — махнул рукой Сергей Павлович, — Значит, нечего ходить вокруг да около, давай о делах... Эх, ведь так твоя Ирка нескладно пропала, некстати!
— А что такое? — вяло поинтересовался Игнат.
Отец огорченно дернул щекой:
— Было бы свинством тащить тебя сейчас в Москву... В общем, — он оживился. — Давай-ка, я с начала расскажу. Помнишь, ты меня просил работу найти? И мы еще поспорили, где лучше искать?
Игнат кивнул. Он тогда доказывал, что и в родном городе устроиться можно. Отец же настаивал, что на нормальную жизнь ему в таком случае заработка не хватит. Не хотелось сейчас Игнату вспоминать тот спор, но, похоже, отец что-то раскопал. Пусть уж расскажет, все ему на душе спокойней.
— Так что? — сын заинтересовано подался вперед и положил локти на стол. Сергей Павлович почесал затылок:
— Есть у меня товарищ по институту... В Сибирь уехал довольно давно. Но суть не в этом. Там сейчас нефтяники разворачиваются. Директор "Лукойл-Коми" какие-то стройки затеял. По твоей специальности есть работа. Денег дадут немеряно, плюс северная надбавка, плюс сверхурочные. Я, может, сам поеду. Хорошо было бы вдвоем туда двинуть.
— А институт?
Отец тяжело вздохнул:
— А заочный? Не потянешь?
Игнат не обрадовался. Сергей Павлович нахмурился:
— Ладно, давай уж начистоту... Ты на Ирке жениться хотел, или на ком? Или ты вообще пока не думал?
Крылов-младший выдохнул, сжал на секунду зубы, и рассказал, как ходил на работу к Мятликову. Про сны и психолога упомянул парой фраз. Но отец мигом ухватил суть:
— То есть ты четко обозначил свой интерес к этой юной особе, и ее папенька тебя прекрасно понял... Та-ак... Тогда тем более важно... Ну, давай подумаем о будущем. Вот ты доучился, диплом есть. Что дальше? Тебе надо где-то жить. У тещи? Не смешно — печально. Сын, поверь мне, я пробовал! Короче, квартира надо. Самая убитая, такая как эта, — отец пренебрежительно махнул рукой над банкой с огурцами. — Тысяч двенадцать...
Тут он вынул блокнот из пиджачного кармана. Игнату стало интересно по-настоящему. Не пропади Ирка, как все было бы дальше?
— ... Но здесь жить нельзя! — Сергей Павлович возмущенно фыркнул. — Окна сифонят, полы горбатые. А знаешь, что под досками, там, внизу? А "там внизу" отсев, такая вонючая смесь, ее раньше вместо утеплителя применяли, и сейчас она разлагается, выделяя в воздух всякую дурь... Это все надо выкинуть, а знаешь, сколько стоит вывезти мусор? Короче, ремонт тебе обойдется тысяч в семь, уж поверь моему опыту строителя... Согласен?
Игнат кивнул, пока что не видя смысла в подробностях. Отец тщательно выписал в блокноте еще цифру:
— Мебель... Тебе, сын, только кажется, что шкафы и холодильники дешево стоят или что можно обойтись ерундой... В общем, я гляжу, ты заскучал. Хм... Сводной сметы ты не видел... Ладно, ускорим процесс... — он вздохнул и старательно зашуршал по бумаге дорогой чернильной ручкой:
— ... Квартира... однокомнатная минимум двенадцать тысяч... холодильник, сотни три... плита газовая, двести... вытяжка над плитой — ты ж не захочешь в кухне копоти, так? Вот и еще сотня... Мебель... короче, тысяч двадцать пять упитанных ежиков Упитанные ежики, убитые еноты — они же условные единицы, они же USD.. А ну-ка, сколько это будет зарплат... Да не такого кабана, как я — а зарплат молодого парня, неопытного, только из университета?
Игнат сглотнул. Отец покачал головой:
— Самое плохое даже не в этом. Допустим, возьмешь ты кредит. Тот еще геморрой — но, допустим, тебе удалось. Годам к тридцати ты его вернешь. Может быть. Но свои лучшие годы, самые здоровые и энергичные, ты убьешь на плату по старым долгам. А твои конкуренты в это время будут тратить ресурсы, нервы и время на развитие своего бизнеса или своих идей, у кого там что есть. Так было со мной, с моим поколением. И к тридцати годам у них — у кого своя фирма, кто в начальники отдела выбился. Я же остался в инженерах. Очень обидно, поверь. Автор не обязательно разделяет мысли и чувства персонажей. А родня твоей девушки, даже если сейчас смотрит на вас снисходительно, потом-то точно шипеть начнет: "Ему уже за тридцать, а все еще инженер, фи!"
Игнат дернулся возразить: если бы по-настоящему хотел свою фирму, так никто не удержал бы. Но вот замечание насчет Иркиной родни — в десятку... Самый серьезный конкурент — тот же Кащей. У него сокровищница побольше Игнатовой будет. Крылов задумчиво опустил руки.
Сергей Павлович вскочил и прошелся по кухне:
— Знаешь, сын, я не буду врать, что тебе одному добра желаю. Мой резон — чтобы ты поскорее на самообеспечение перешел. Чтобы у меня денег не просил. Но ведь тебе в итоге окажется еще выгоднее, чем мне! Вот тот же Петр Кащенко...
— Я к нему ездил! — хмуро вставил Игнат. Папа только руками развел:
— Значит, и говорить ничего не надо!
— Родня у нее... Да... — не слушая, протянул студент. Сергей Павлович сказал с неожиданной злостью:
— Вообще я этих всех пиджачных не терплю. Начальство!
Игнат удивленно на него посмотрел.
— Их нельзя не уважать, — Крылов-старший криво улыбнулся:
— Мало дураков там, наверху. Зря Пелевин их всех тупыми уродами рисует. Уж ты мне поверь, я много с кем пил.
— Ты и Пелевина читал?! — изумился Игнат, забыв даже, с чего начался разговор.
Сергей Павлович пожал плечами:
— А что тут странного, сын? Читал. Не согласен. Очень он начальство примитивное изображает. Это скорее то, что Пелевин думает, чем истинное положение дел. Они народ хваткий и зубастый. Потому и наверху. Твоя будущая жена из этого круга; тебе, волей-неволей, придется соответствовать. Будешь ты опытным строителем, пусть и без диплома — тебе тесть скорее поможет свою фирму раскрутить, или там денег одолжит, чем обычной пустышке "только что из института" — набит общеизвестными истинами; "ум типовой, один килограмм"; зато самомнения выше крыши.
Притихший Игнат молчал за полупустым столом.
— А что, — выдавил он, наконец, — Эта твоя сибирская работа мои проблемы решит? А если Ирка найдется, что я ей скажу? Что не ждал, а за деньгами поехал?
— Если ты ее и правда искал, отец ей об этом расскажет. Он уже наверняка всех кавалеров оценил.
— И пиджаки они все носят классно, — невпопад добавил студент.
Видя его смятение, Крылов-старший придержал лошадей:
— Немедленного ответа никто не требует. Через месяц где-то этот мой друг будет проездом в Москве, там у нас встреча... Вот тогда и надо будет ответ. Насильно мил не будешь, а все же — думай, сын.
— А скажи, папа...
— Да?
— Вот как ты сам думаешь, она найдется?
Отец протянул руку: погладить по голове. Отдернул:
— Еще обидишься, не маленький... У меня как-то было, фундамент треснул. Проектировщики сразу открещиваться, мол у строителей бетон плохой, или они — то есть, мы — металл недоложили. А после расследования выяснилось, что конструктора сами виноваты. Чего-то там недоучли. Ну вот, пока это выяснялось, прошел месяц. И все это время я ходил и думал: посадят — не посадят?
— А потом?
— Как видишь, все хорошо кончилось.
Сергей Павлович опустился на стул и ушел в еду. Банка с огурцами, которую он же и принес, пустела на глазах. Быстро исчезал из плетенки хлеб. Игнат машинально собрал посуду, пустил воду и елозил мочалкой по фарфору. Вроде уж все сказано, обо всем подумано, что же ситуация никак не разрешается? Все слова, слова, все пошел-сказал-посмотрел-поговорил... И так нестерпимо захотелось ему хоть что-нибудь сделать; хоть тарелку разбить, или коня сорвать в галоп — как Люська сегодня.
Так ведь нет коня! Не тот мир, где проблемы решались молодецким ударом! Все со всем связано, тут наступи — там колокольчик зазвенит... Мой себе тарелку, мальчик. Найдут твою Иринку... или нет... а что ты можешь сделать? Тысячу тарелок разбей — не поможет. И друзья дело говорят, да и за советами отца стоит вся его жизнь, и ведь не просто так он с работой всплыл именно сегодня...
Домыл Игнат посуду, и одолело его страшное опустошение. Ни двигаться не хотелось, ни говорить. Отец почему-то не вмешивался: наверное, догадывался, что внутри Игната зреет ответ. Может быть, Крылов-старший был прав. Молча и угрюмо мылся Игнат в холодной ржавой ванне. Действительно, сюда жену привести — как? Ирка, пожалуй, привыкла к итальянской плитке, красивым коврикам... Уныло вернулся к кровати, разобрал постель, улегся. Скоро и как-то скучно заснул.
Думал Игнат, снова привидится ему что-нибудь из Иркиного мира. Например, узнает, чем там с военным лагерем кончилось. Но от судьбы не уйдешь: задаст задачу и не смей думать о постороннем. Ни сна, ни намека. Мигом пролетела ночь, а утро встало пустое и тяжелое: на сердце камень, в доме никого. Отец уехал, должно быть, еще вечером. В самом деле, к чему слова?... Студент сгреб сумку, подержал в руках. Отложил на диван — выпал диктофон с сегодняшней флешкой. Игнат вынул сотовик, начал набирать отцовский номер. Обратил внимание на часы: пожалуй, лучше из троллейбуса позвонить. Или вовсе пока не звонить? Время есть... То есть, отцу ответ еще не надо, а вот на учебу уже пора! Игнат прошел в прихожую, оставил сотовик на полочке под телефоном, сунул ноги в кроссовки, завернулся в куртку, схватился за ручку двери. Черт, сумку забыл! Там же и диктофон, и проездной, похоже — если в карманах пусто. Вернулся в зал, пожалел топтаться рифлеными подошвами по ковру, шагнул широко — и, должно быть, ковер скользнул на гладком паркете. Игнат опрокинулся на бок, затем на спину. Успел порадоваться, что сотовик не в кармане, потом грохнулся об пол и даже, кажется, сознание потерял, зарывшись в высокий ворс правым ухом.
* * *
Под ухом Игната привычно щекоталось что-то теплое и мягкое. Ковер в зале. Толстый ворс. Игнат вспомнил: он собирался ехать на первую пару, на гидравлику. Был одет и даже обут. Поэтому и не хотел следить по ковру рифлеными подошвами. Шагнул пошире, и, видимо, поскользнулся: ковер поехал по паркету. На ногах не устоял, приложило затылком об пол. И вот теперь он лежит... Глаза открывать Игнат не спешил. Ничего приятного его ждать не могло. Ехать в институт, сидеть на парах, чего-то слушать, ловить сочувственные и просто любопытные взгляды... Дуры вроде Светки, наверное, уже прикидывают, к кому Игнат теперь — после Ирины — клеиться будет... А ему теперь думать, думать, думать...
Крылов подобрал ноги. Всю жизнь под закрытыми веками прятаться не будешь. Выдохнул, оперся руками о землю, выпрямился — и остолбенел.
2. Чужая дорога. (3735, год Г-10)
Игнат сразу узнал это место. Два деревца у дороги, и тропинка от них — вверх по холму. Холм в точности такой, как во сне — округлый, под густой зеленой шапкой. Что-то не так? Да нет же, все совпадает! Даже цветные пятна на зелени те самые: вон справа ярко полыхает клен — они всегда первыми желтеют; а вон памятная береза подернулась золотом; а дубы, как им положено, еще зеленые... Игнат обернулся: так и есть. За спиной, километрах в четырех, исполинский темно-зеленый континент леса. А этот холмик с рощицей — прибрежный островок в необъятном травяном океане.
Парень посмотрел в голубое небо, и потянулся. Сделал глубокий-глубокий вдох. Выпустил воздух. Никто не верил. А вот он здесь! Страха Игнат не испытывал: не с чего. Испытывал легкое беспокойство, но списал это чувство на непривычность обстановки. Немного погордился собой: наверное, не читай он столько фантастики, уже бы в ужасе просился обратно... А теперь вот даже улыбается: эка невидаль! В фантастике что ни день, кто-нибудь куда-нибудь проваливается... То в будущее, то в параллельный мир, то вовсе в прошлое на столетия... Игнат пнул кучку палых листьев — точно как Иринка в самом первом сне. Беспокойство кольнуло его еще раз.
Парень ущипнул себя за руку: может, все-таки сон? Поежился: щипок вышел добротный, как таблетка амидопирина. Больно. Нет, не сон! Откуда же тревога?
Медленно обернулся кругом. Никого и ничего. Ни загадочного вороньего крика, ни леденящего душу волчьего воя... Ни...
Странный звук доносился с солнечной стороны горизонта. Козырек из обеих ладоней сперва помогал слабо. Но источник звука быстро приближался. Окоем затягивало пылью. Табун?
Вой! Самый натуральный волчий вой! А ну, кто тут воронов вспоминал? И какой черт его за язык тянул? Пыльное облако приближалось. Положим, волки гонят стадо каких-нибудь бизонов... Или не волки... Неважно. Стопчут, пожалуй... До леса далеко. В горку, к рощице?
Пока Игнат думал, из пыльной тучи вырвался черный язык и стремительно помчался к холму. Теперь пришелец отчетливо разглядел зверей: волки и есть. Точно как в "Живой планете" на канале "Дискавери". Только что-то большие слишком... Или уже так близко?! Тогда на холм не успеть... Да, хорошо тем, кто в фантастике по зазеркальям шляется: они все на подбор кто десантник, кто спецназ, кто ролевик-реконструктор с тридцатилетним стажем, а кто просто пьян до безразличия... Игнат крутнулся к деревьям у начала тропинки, думая влезть на правое — и остолбенел.
... Иринка зеленым сапожком ворошит палую листву. Деревья с мощными стволами: пожалуй, пошире Иркиных плеч...
Пошире плеч?!! Правое дерево было в обхвате сантиметров тридцать. Левое — немногим толще. Не то место? Или...
Не то время!
Прошлое! Точно! Деревья еще не успели дорасти до нужной толщины... И в высоту они всего метра три... Ну, пускай четыре... Во сне казались выше раза в полтора...
Да теперь-то какая разница!
Игнат вытаращился на предавшую его дорогу. Бугристая кора под ладонью... Теплый сентябрьский день... Есть ли здесь сентябрь? И где это — "здесь"?
Волной накатил звериный запах. Волки набежали и охватили пришельца полукругом. Левой рукой Игнат упирался в злосчастное дерево, голову опустил. Такое приключение сорвалось: провалился в другой мир, нашел девушку, спас... А неважно, как! Эти идиоты в книжках всегда спасают, а Крылов себя дураком не считал. Придумал бы что-нибудь!
