12 городов. Тенеуст

— Я что, превратился в привидение? — потрясенно произнес вслух Ростик.

— Ты чего несешь? — спросил рядом Санька. — От голода свихнулся?

Ростик похлопал себя ладонью по груди, убеждаясь, что его тело твердое и рука в грудную клетку не проваливается.

— Сквозь меня только что прошел вон тот тип с собакой, — ответил он Саньке, не вполне доверяя собственным словам.

Бамбур проследил за его взглядом. Как раз в этот момент их догнала Дрю.

— Он в первый раз видит мардолское сновидение, — с ходу догадалась девочка, обращаясь к Саньке.

— Сновидение? — переспросил Ростик, удивленно округлив глаза.

— А, точно! Ты же раньше никогда здесь не был, — сказал Санька.

— Вы о чем?

Санька объяснил:

— Сны в Мардоле ходят по улицам.

— Как это? — не понял Ростик.

— Ты ему неправильно объясняешь, — упрекнула Саньку Дрю, после чего, игнорируя рассвирепевшего от ее слов Бамбура, повернулась к Ростику и, важничая, отчеканила: — Сны жителей Мардола обладают свойством показывать себя. Иначе говоря, они видимые. Но это не опасно. Даже если мардолские сновидения выглядят, как живые, они бесплотные и не могут причинить никакого вреда. Мардолцы говорят, что их сны не интересуются ими — они живут своей жизнью.

— Вот как, — произнес Ростик и озадаченно огляделся вокруг: если все мардолские сновидения выглядят так же, как горожанин с собакой, то как же их отличать от настоящих людей?

Он задумался, сколько же вокруг в этот самый момент сновидений, но потом сообразил, что сейчас середина дня, а значит, большинство горожан бодрствует.

— Интересно, а наши сны здесь тоже будут по городу гулять? — спросил он вслух.

— Конечно, — ответила Дрю и, словно объясняя очевидные вещи ребенку, сообщила: — Дело не в людях, а в земле. Мардол был построен на месте Маревой Долины. И такое название она получила именно потому, что наделена особым волшебством — показывать миражи, видения.

Ростик задумался: не должен ли он удивиться, узнав о том, что сны могут вот так запросто разгуливать между людей? Но удивления не было. Кажется, магия мира Двенадцати городов стала для него обычным делом.

— Эй, мы так и будем тут стоять? — спросил Санька. — Может, уже зайдем в булочную? Есть охота.

Ростик и Дрю молча согласились и последовали за ним. Накупив кренделей, бубликов с маком и медовых пряников, ребята вернулись в карету. К тому времени, как стражи расправились со сдобой, повозки, перекрывающие дорогу, разъехались, и карета стражей смогла продолжить путь. По приглашению правителя Мардола они направлялись прямиком в королевскую резиденцию.

* * *

Дворец Мардола по форме напоминал подкову, а высокие башни, выделяющиеся на фоне небесной лазури, имели немалое сходство с зубьями короны. В чертах королевской резиденции Мардола не было ни роскоши гелионского дворца, ни загадочной мрачности фаталунского замка. Дрожащая в мареве послеполуденного солнца, эта каменная подкова казалась миражом.

Ростик, который вышел из кареты одним из первых, на миг зажмурил глаза и снова открыл их. Воображение разыгралось, подумал он. Все из-за того, что рассказала ему об этом городе Дрю.

— Думаете, нас ждут? — спросил Арни, скользя взглядом по рядам высоких арочных окон дворца.

— Несомненно, — ответил ему Мольфар, выходя их кареты. — Его величество очень внимателен к гостям города. К тому же, он ни в коем случае не забыл, что отправил нам приглашение.

Фиалка, спрыгнув с подножки, потянулась.

— Ох, все тело затекло. Сколько мы добирались? Сутки?

— Двое, — хмуро посмотрев на старшую сестру, поправила Дрю, словно удивляясь, как можно быть такой легкомысленной.

— Надеюсь, мне уже приготовили комнату? — зевнул Решка, выходя из кареты последним. — Сейчас бы поспать, отдохнуть с дороги.

— Нешто за два дня пути не выспался? — пробасил Михей. — Все плечо мне отдавил.

— Твое плечо твердое, — пожаловался Решка, — на нем не выспишься как следует.

— Надо же, он еще жалуется, — одарила его колючим взглядом Мераби и строго велела Михею: — В следующий раз не позволяй ему использовать твои плечи, как подушку. Я запрещаю.

Михей покорно вздохнул, а Решка обиженно надулся.

В этот момент навстречу стражам вышел не кто иной, как правитель Мардола собственной персоной. Король Теодор торопливо спускался по лестнице Мардолского дворца, влача по ступеням подол длинной красной мантии, расшитой золотыми королевскими лилиями.

Это был низкорослый круглолицый человек — еще не старик, но возраста преклонного — с тонким улыбающимся ртом и круглыми, как у хомяка, щеками. Казалось, что он заложил за щеки вату.

Король поднял глаза от ступеней и одарил прибывших гостей лучистым взглядом голубых глаз, выражающих какую-то детскую непосредственность и наивность. Его взгляд казался добрым-добрым, а выражение лица в крайней степени гостеприимным. Король Теодор не был толстяком, однако обладал небольшим животиком. А вот плечи у него были узкими, как у ребенка. Поправив на голове, покрытой волнистыми каштановыми волосами, корону, король протянул свою маленькую пухлую ручку Мольфару.

— Рад принимать вас у себя дорогой Мольфар, дорогие стражи! Очень-очень рад принимать таких важных гостей в нашем гостеприимном городе!

— Мы тоже крайне рады погостить у вас, ваше величество, — ответил Старейшина.

Король Теодор обеспокоенно нахмурился и смешно вытянул шею, глядя на собеседника снизу вверх — старый маг был едва ли не на две головы выше него.

— Надеюсь, мое приглашение не нарушило ваши планы, любезный Мольфар?

— Не стоит беспокоиться на этот счет, ваше величество, — ответил Старейшина. — Ваше приглашение застало нас на Фаталунской гонке. Иными словами, мы отдыхали и не имели на тот момент никаких важных дел.

Король радостно заулыбался.

— Очень хорошо. Вы меня успокоили.

— Ну что вы, ваше величество, — возразил Мольфар, — Орден Двенадцати Камней призван охранять города, посему решать возникшие проблемы — наша прямая обязанность. Откликнуться на вашу просьбу было долгом для нас.

Его величество слушал старого мага с вежливым вниманием и с каждым словом его лицо мрачнело.

— Да, любезный Мольфар, вы очень верно сказали — у нас возникла проблема. И мы абсолютно не знаем, что делать, поскольку ни с чем подобным прежде не сталкивались. Как правитель я чувствую себя совершенно беспомощным. Вот почему я вынужден был побеспокоить уважаемых стражей ордена.

Мольфар ответил кивком головы.

— Мы к вашим услугам, ваше величество.

Король Теодор оглядел остальных стражей — все взирали на него с готовностью помочь. Его величество улыбнулся открытой улыбкой ребенка.

— Ну, отложим все дела на потом! — словно вмиг позабыв про все тревоги, беззаботно сказал он. — Сначала вам нужно отдохнуть с дороги. Для вас уже приготовлены покои и ждет обед. Добро пожаловать в Мардол, господа стражи.

* * *

Слуги мардолского дворца провели гостей в их покои. Ростик умылся с наполненного водой чана, предусмотрительно поставленного в его комнате. Отдернув полог кровати, мальчик упал на постель прямо в одежде, раскинув в стороны руки и свесив ноги вниз. Тело блаженно ныло. Возможность лежать на спине казалась райским удовольствием. Еще бы — двое суток трястись в карете в сидячем положении! Они ведь даже не останавливались на ночлег в какой-нибудь гостинице. Мольфар считал, что дело может оказаться серьезнее, чем кажется, поэтому им следует поторопиться.

Не успел Ростик сполна насладиться отдыхом, как в дверь постучали — мардолские слуги звали стражей в обеденный зал.

За трапезой мальчик не поднимал глаз от тарелок и почти не слышал, о чем говорили за столом старшие стражи и король. Они, конечно, не раз во время пути посещали придорожные трактиры, но Ростик все равно чувствовал себя ужасно голодным, поэтому сейчас, равнодушный ко всему прочему, уплетал за обе щеки горячие блюда мардолской кухни.

После обеда все стражи собрались в тронном зале дворца. Ростик даже не удивился, увидев Невера, хотя и не имел ни малейшего представления, когда наследник Казантипа прибыл в Мардол. Здесь же был и Орландо, по обыкновению восседая на подоконнике настежь открытого окна.

— Как вы знаете, госпожа стражи, — со своего трона сказал король Теодор, взволнованно теребя край мантии, — наш город дарит сновидениям одну уникальную особенность: он делает их видимыми.

Ростик живо припомнил, как познакомился с одним таким сновидением — горожанином, выгуливающим собаку — и случайно прошел сквозь него. Воспоминание заставило его поморщиться.

— Но вам также известно, — продолжал король, — что наши сны безобидны. Они как видения: бродят по городу, не причиняя никому никакого вреда. Мы любим наши сны — они неотъемлемая часть нашей жизни. В Мардоле мы привыкли доверять друг другу, поскольку слишком хорошо друг друга знаем. А как же иначе, когда даже сны твоих соседей для тебя не тайна?! Так, знаете, даже интереснее жить, поскольку сны бывают такие увлекательные...

Король тяжело вздохнул.

— Но в последнее время с нашими снами стали происходить странные вещи, — озабоченно покачав головой, произнес он и, подняв глаза на стражей, испуганным громким шепотом сообщил: — Они оживают! Понимаете? Сны перестают быть только безобидными видениями. Они обретают что-то вроде плоти, и самое ужасное — они начинают интересоваться нами!

— Что значит — "начинают интересоваться"? — нахмурившись, спросил Невер.

— Сновидения есть сновидения, вы же понимаете, — принялся объяснять король, — они существуют только в сознании того, кому снятся. В нашем городе мы просто видим их, как будто некая неведомая сила открывает для нас сознание спящего человека. Но сон все равно остается сном. Вернее, оставался — до недавнего времени, — поправился Его Величество. — Не далее как три дня назад к одному молодому человеку, который возвращался домой с какой-то вечеринки, подошел старик и спросил у него дорогу. Юноша чуть не умер от страха, когда понял, что к нему обращается не живой старик из плоти и крови, а сновидение! Более того, это сновидение не просто разговаривало с ним — что само по себе никак не возможно — старик положил руку на плечо парня! Его рука не была горячей, как рука человека, но она была словно из плоти!!!

— Да, это очень странно, — задумчиво произнес Мольфар, — но, насколько мне известно, сны Мардола всегда были мирными и безмятежными. Такие сны вряд ли способны принести какой-то вред. Возможно, настоящей угрозы спокойствию жителей Мардола нет.

— Ох, Мольфар, — удрученно покачал головой король Теодор. — Если бы! Были! Наши сны были мирными и безмятежными! Но в последнее время людям все чаще снятся сны тяжелые, мрачные... Нам снятся кошмары, любезный Мольфар. И чем дальше, тем чаще кошмарные сны приходят к жителям Мордола. Это все очень-очень плохо.

Король угрюмо посмотрел в пол, покивал своим мыслям и, окинув своих гостей беспокойным взглядом, сообщил:

— Именно поэтому я и позвал вас, уважаемые стражи. Чтобы вы помогли нам разобраться в том, что случилось с нашими снами и какая опасность может таиться в происходящем.

Все стражи, как один, устремили взгляды в сторону Мольфара. Старейшина какое-то время поглаживал длинную белую бороду, глядя перед собой сосредоточенным взглядом. Потом глубоко вздохнул, кашлянул, словно выходя из задумчивости, и посмотрел на короля Теодора.

— Как глава Ордена Двенадцати Камней, я обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы помочь жителям Мардола, ваше величество.

Король Теодор всплеснул пухлыми ручками.

— Чудесно! Я так рад, что могу на вас положиться! — воскликнул он с детской непосредственностью. — В свою очередь обещаю оказать всяческое содействие стражам, любезный Мольфар. Если вам что-то потребуется, обращайтесь прямо ко мне.

Старейшина улыбнулся и кивнул.

— Так и сделаю, ваше величество.

Он окинул взглядом стражей ордена.

— Пожалуй, стоит начать с небольшого расследования. Думаю, прогулка по городу нам не помешает.

— Ах, да! — воскликнул вдруг король Теодор и почему-то поморщился, словно съел что-то кислое. — У нас же тут событие одно намечается... На днях в город приезжает известная рок-группа... — Тут король нахмурил брови, словно пытаясь что-то припомнить. — Как, бишь, они называются? Что-то я запамятовал... То ли "Розы Орфея", то ли "Слёзы Орфея"...

— "Грёзы Орфея"?! — вдруг воскликнула Дрю, и Ростик удивленно заметил, что она вдруг засияла, как электрическая лампочка, и покрылась ярким румянцем. — Ваше Величество, вы хотите сказать, что в Мардол приезжает самая лучшая рок-группа Двенадцати Городов — "Грёзы Орфея"?!

— Да-да, — согласно кивнул король, — кажется, так. С концертом. В городе просто сумасшествие какое-то по этому поводу. А принимать их мне, между прочим...

— Невероятно! — захлопала счастливыми глазами Дрю. — Не верю! Таких совпадений не бывает! Мы приехали в Мардол именно тогда, когда "Грёзы Орфея" будут давать здесь концерт!

— Да это же просто какая-то рок-группа, — неодобрительно косясь на девочку, произнес Ростик. — Чего особенного-то?

— Чего особенного?! — возмущенно сверкнула в него разноцветными глазами Дрю. — Да что ты понимаешь?! "Грёзы Орфея" это... Ах, да что тебе объяснять!

Она вдруг осеклась, бросив смущенный взгляд на короля Теодора, который озадаченно моргал, наблюдая за короткой перепалкой двух молодых магов.

— Они настолько знамениты? — спросил он.

Дрю твердо кивнула.

— Очень!

Король после ее ответа почему-то совсем поник.

— Надо же, как некстати. Ох-ох-ох...

— Не волнуйтесь, ваше величество, — сказал Мольфар, словно читая мысли Теодора. — Мы присмотрим за важными гостями, чтобы с ними не случилось никакой беды.

Король положил пухлую ручку на сердце и облегченно выдохнул.

— Все-таки я несказанно рад вашему приезду, любезный Мольфар. Прямо гора с плеч...

В этот момент раскрылись двери тронного зала. Человек, возникший перед стражами, поднял одну бровь.

— О, — произнес он, и в этом коротком звуке было столько высокомерия, что, даже если бы сейчас перед глазами Ростика была кромешная тьма, по одному только короткому "О" мальчик непременно узнал бы канцлера Грэма. — Господа стражи ордена все-таки оказали нашему скромному городу такую великую любезность и прибыли с визитом.

Санька тихо заскрипел зубами, и Ростик был с ним солидарен — чванливое поведение канцлера отчего-то вызывало непроизвольное желание стукнуть его чем-нибудь тяжелым.

— Рад видеть вас в добром здравии, канцлер Грэм, — с непритворным добродушием улыбнулся Мольфар.

— Гм, — кашлянул канцлер и недовольным тоном добавил: — С чего мне хворать?

— Мой дорогой племянник был так любезен, что временно оставил свою службу у гелионского правителя, чтобы помочь нам в наших трудностях, — пояснил король Теодор. — Его поддержка для нас неоценима.

— Да уж, дядюшка, — холодно согласился канцлер. — Вы слишком мягкосердечны для правителя. И это ваше мягкосердечие — причина всех неприятностей Мардола.