На задворках Галактики

Глава 5

После моего возвращения Роумен решительно наложил вето на обсуждение любых планов проникновения в Картасон. Джерри, было, пытался что-то слабо возражать, но на сей раз лидер Движения был непреклонен. Он не мог тратить время на пустые затеи и рисковать жизнью своих людей, если не предвидится скорый и реальный результат. Все сделали вид, что о дерзкой идее забыли. А я должен был начать с того, на чем, собственно, остановился. Поэтому я снова вернулся к мысли о том, что мне надо побывать на территории, контролируемой официальными властями. Руководство Движения было готово помочь мне в этом, чем только возможно, но Роумен предупредил, что я столкнусь там с серьезными трудностями и опасностями. Ведь не могу же я в областях, подвластных Делоизу, свободно расспрашивать, о чем мне вздумается. Теперь предстояло только определить, куда мне сперва направиться: в город или в сельскую местность. Я решил сначала побывать в городе, по-моему, из рассказов беженцев я получил сносное представление о жизни крестьян. А может, живя у маркиза Гонтри и в поселениях восставших, уже успел соскучиться по урбанистическому пейзажу. Поэтому я решил отправиться в один из самых крупных городов Деметры неподалеку от Картасона, в Кенвелл.

— Все готово. Будешь жить на квартире у нашего человека, — сообщил вскоре мне Джерри.

— Такой же, как у маркиза Гонтри? — полюбопытствовал я.

— Ну, нет, роскошная жизнь кончилась, — рассмеялся Джерри.

И снова в путь. Сначала на лошадях, потом на флаере.

— Сейчас я передам тебя с рук на руки нашему связному, у которого ты будешь пока жить, — сказал мне Джерри, когда наш флаер приземлился рядом с широкой пустынной дорогой.

— Привет, Герман. Герман, это Джеймс, — и Джерри представил меня высокому худощавому человеку, очень ловкому и подвижному.

— Привет, Джеймс. Ты мой племянник из провинции. Приехал ко мне погостить, — сообщил мне мой новый знакомый. — Подробности позже. До города пойдем пешком. Это совсем близко.

— Ну, Джеймс, теперь тебе придется поработать ногами. Герман проведет тебя по всем улочкам и переулкам родного города, — рассмеялся Джерри.

— Я видел карту и смогу ориентироваться, — возразил я.

— Карта — это хорошо, но чтобы оторваться от хвоста или смыться от полиции, надо знать все ходы и выходы, — сказал Герман, скользнув по мне цепким быстрым взглядом внимательных карих глаз. — Где твои документы? Вот и хорошо. Как только ты зарегистрируешься, так и начнем.

— Ну вот, ты хотел узнать про жизнь настоящих подпольщиков. Теперь познакомишься со всеми ее атрибутами: пароли, переодевания, строгая конспирация, — улыбнулся Джерри. — Погостишь у Германа, потом он даст тебе пароль, и ты отправишься на встречу со связным. Тот отведет тебя в другое место. Оставаться в городе можешь, сколько сам пожелаешь, но жить будешь по очереди на разных квартирах. Как надумаешь возвращаться, скажешь мне. Мы будем регулярно встречаться в условленном месте.

* * *

"Ты хотел романтики подполья. Ты ее получил", — напомнил я себе через несколько дней, пробираясь в потемках к окну в маленькой тесной комнатушке.

— В чем дело? — отозвался из темноты Герман, услышав опрокинутый с грохотом стул. — Разве суперагентов не учат передвигаться во тьме, полагаясь на свое шестое чувство?

— Нас учат полагаться на свои глаза, — буркнул я, отдергивая шторы. На улице не было никаких огней. Что такое?

— Света нет, — бодро пояснил Герман.

— Это я вижу, — ответил я. — И я как раз собирался вскипятить себе воды. Что происходит?

— Такое бывает, — философски заметил Герман. — Горючего, кстати, тоже нет: ни сухого, ни жидкого. Брикеты я как назло вчера позабыл купить. А петролина вообще не было. Что ж, придется сидеть при свечах, — и он полез в какой-то ящик.

— Что? Может, это давняя традиция, завезенная с Земли вашими великими предками, но мне она не нравится, — возмутился я. — И из чего вы их тут делаете, что они так воняют?

Я распахнул окно.

— Кстати, очень даже светло. Обе луны светят в полную силу. Ты посмотри, какая сегодня ясная ночь, — Герман подошел к окну.

Я тоже выглянул наружу. Давно уже я не поднимал голову вверх и не любовался ночным небом. Мы помолчали.

— А ты, случайно, не знаешь, какие разработки велись на Аиде? — спросил я у Германа.

— На Малой луне? Когда? А-а-а... Кажется, там добывали какой-то редкий в природе элемент. Так это когда еще было. Ты можешь поискать это, если тебе нужно, в справочной литературе.

— Да я как-то не уделил этому в свое время особого внимания. Не до того было, — признался я. — И сейчас спросил просто так, из интереса.

Герман понимающе кивнул.

— Наверное, овчинка выделки не стоила. Или выбрали уже все, — сказал он. — Иначе Делоиз попытался бы с вашей помощью возобновить там сейчас разработки, если б это сулило хоть какую-то прибыль. Или просто отдал бы спутник в аренду со всеми его потрохами. Ведь он сейчас так и ищет, где бы еще денег раздобыть, даже открытые для инопланетников зоны устроил. Но от лун, наверное, никакого проку. Да у нас о них сейчас никто и не думает. Люди перестали смотреть на небо, ни о чем не мечтают...

На улице послышались чьи-то громкие возбужденные голоса, ругань. Потом раздались резкие хлопки, треск и я увидел вспышки и прорезающие на мгновение тьму длинные тонкие линии.

— Там какой-то серьезный конфликт. С применением оружия, — встревожился я.

— Видать, солдаты или бандиты между собой поцапались, вот и палят. А кто же еще? Давай-ка отойдем от окна, от греха подальше, — позвал Герман.

— У нас здесь высоко, — откликнулся я.

— А вот как пальнет кто-нибудь кверху, может, и не со злым умыслом, а просто так, от хорошего настроения, будешь тогда знать. Как же это я так забылся сегодня? Не маячь перед окном, это опасно, я же сказал! — настаивал Герман.

Я отошел.

— Да, по ночам у вас здесь может быть жутковато, — признал я. — Но послушай, ты ведь вчера ночью куда-то уходил. И, похоже, совсем ничего не боялся.

— От случайных неприятностей никто не застрахован, — ухмыльнулся Герман. — Но я ведь, как ты уже убедился, знаю тут все закоулки. С закрытыми глазами дорогу найду. Таким, как я, ходить всегда не опасно. Вот я тебе все места покажу, дам оружие и ты тоже сможешь ходить везде, когда захочешь. Кстати, какой-нибудь борьбой ты владеешь?... Ох!

— Когда это пройдет? — спросил меня Герман, поглаживая онемевшую руку. — Точки это, конечно, хорошо. Но и пара болевых приемчиков не помешала бы. Вот отойдет рука, я тебе наши приемы покажу. И не кривись. Когда познакомишься поближе с нашими хулиганами, полицейскими, бандитами и солдатами, то поймешь, что это для них еще мягкое обращение. Чем парализовать на время, лучше сломать такому гаду руку, по крайней мере, еще несколько недель никого не тронет.

Герман оказался, действительно, замечательным знатоком своего города. Он знал, казалось, каждый проходной двор, каждую дырку в заборе, каждую калитку. "А ты хорошо схватываешь, племянник. Разок прошел и запомнил", — похвалил меня он. Мы бывали в наиболее посещаемых горожанами местах и заглядывали туда, где мало кого можно было встретить. Надо признать, городские жители не отличались ни разговорчивостью, ни доброжелательностью. Так что, надо было самому наблюдать, сопоставлять, делать выводы. Герман научил меня в пестрой массе горожан выделять отдельные типы, определять по нескольким чертам во внешности и в поведении, к какому классу принадлежит человек. Он показал мне, как различать дворян, крупных чиновников, мелких служащих, деловых людей, трудовой народ, бедных провинциалов и богатых провинциалов.

— Вот смотри, — говорил мне Герман, кивком головы указывая на тощего унылого субъекта в сопровождении каких-то громил, — это дворянин, явно из глухой провинции. Видишь длинный узкий футляр у него на боку?

— Знаю, это ножны, а в них клинок. Я видел такие на стенах в доме маркиза Гонтри, — припомнил я. — Я думал, они просто для украшения.

— Это символ дворянского сословия, — пояснил Герман.

— Я знаю, что есть места, где жители по традиции носят холодное оружие. Но эти ножи слишком уж длинные, по-моему, это неудобно, — заметил я.

— Конечно, — согласился Герман. — А в старину они были еще длиннее, уж и не представляю, как тогда с ними управлялись. Теперь их делают покороче, но все равно ведь это ужасно неудобная штука. С ней неудобно влезать и вылезать из машины, да и внутри она-таки порядком мешает. И уж тем более в кабинке флаера. А ведь иметь свой флаер — дело престижа. Так что, теперь их с собой никто не таскает, разве только дворяне из дальней провинции. Но все равно, смотри, не вздумай называть их длинными ножами, ведь каждый знает, что это шпаги.

Спустя какое-то время Герман пришел домой встревоженный и озабоченный. Ему показалось, что за ним кто-то следил.

— Теперь тебе надо срочно перебираться в другое место. А то, если заберут меня, то прихватят и тебя заодно. А этого допустить нельзя. Собирайся прямо сейчас, — сказал он.

— А как же ты? — спросил я. — Пошли со мной.

Герман покачал головой.

— Я пока останусь. Нужно проверить все еще раз, может, это ложная тревога. Но ты слишком важная персона и тебя нельзя подвергать никакому риску. При первых признаках опасности тебя следует переправить в другое место. У меня на этот счет четкие инструкции, — пояснил он. — Сейчас ты отправишься на встречу с нашим человеком. Я подал сигнал тревоги, так что он должен тебя ждать. Вот здесь, — и Герман достал карту.

— Ты каким путем пойдешь? — спросил он. — Так короче всего. А вот так придется поплутать, зато легче заметить хвост и оторваться. Если пойдешь мимо складов, то сейчас там по пути никого уже не встретишь, но зато уж если нарвешься... А вот смотри, есть еще один путь: мимо банка, через парк и дворами... Так ты как пойдешь?

— Да уж как-нибудь дойду, — улыбнулся я, — не волнуйся.

— Лучше отправляться прямо сейчас, — посоветовал Герман. — Удачи, племянник.

Я вышел на улицу и на мгновенье остановился, выбирая, в какую сторону мне пойти, потом решил и двинулся дальше. Я быстро убедился, что за мной никто не шел. Вот я свернул с многолюдных центральных улиц на менее оживленную улочку. Скоро должно уже было начать смеркаться, и я немного ускорил шаг. Не потому, что чего-то боялся, а чтобы не выделяться среди прохожих. Я прошел уже, наверное, половину своего пути, когда откуда-то спереди из-за угла донеслись возбужденные пьяные выкрики, хохот. Я огляделся. Толпа прохожих начинала стремительно редеть. Те, кто жил поближе, заскакивали в подъезды своих домов, остальные спешили скрыться в соседние улицы и переулки. Я знал, что подъезды здесь запираются и посторонним туда не войти. Поэтому приметил рядом высокое дерево, подпрыгнул, ухватился за крепкие сучья и подтянулся. Здесь я чувствовал себя в относительной безопасности, я знал, что люди Деметры не часто смотрят вверх. Поудобнее устроился среди густой листвы и посмотрел вниз, ожидая, пока буйная компания пройдет мимо и можно будет продолжать свой путь. На улице никого не осталось, кроме одной женщины. Шум был совсем уже рядом, и вот из-за угла вывалилось несколько человек. Солдаты. Пожилая женщина растерянно оглядывалась. Она находилась сейчас прямо посреди улицы, зайти ей было некуда, а добежать до ближайшего поворота, прежде чем ее заметят, она не могла. Поэтому она потихоньку отступила в тень, надеясь, что на нее не обратят внимания. Солдаты, и правда, чуть было не прошли мимо нее, но все же заметили и сразу же окружили. Раздались глумливые голоса. Я быстро стал спускаться. Силы, конечно, были неравны, но не вмешаться было невозможно. Тут из-за поворота, с той же стороны, откуда пришел и я, появился еще один прохожий. Увидев разыгравшуюся перед ним сцену, он на мгновение приостановился, тотчас повернулся и подошел к распоясавшимся воякам. Спокойно остановившись около них, он негромко сделал им замечание. Я ахнул. Те на миг просто оцепенели от такой наглости. Первым пришел в себя какой-то верзила и со всей силы размахнулся. Но прохожий ловко увернулся от его огромного кулака и, перехватив того за руку, каким-то приемом отправил громадную тушу на землю. Спрыгнув с дерева, я уже мчался к нему на выручку. Солдаты тем временем полностью оправились от изумления, судя по всему, драка была их привычным и любимым занятием. Я взял на себя одного из них. Выбил из руки дубинку и отправил отдыхать на землю. Между тем нокаутированный в начале схватки детина уже пришел в себя и начал подниматься. Я уложил его обратно. Он лежал без движения, бессмысленно моргая своими оловянными глазами, и никак не мог понять, почему он не может подняться с места. Тем временем мой союзник неуловимым движением выхватил из ножен клинок и вышиб у одного из нападавших огромный нож. Я-то всегда считал, что холодное оружие от оружия огнестрельного защитить не может. Но увидев, как он так же стремительно выбил фазер из руки своего противника, прежде чем тот успел что-либо сообразить, понял, что ошибался. Нападавший схватился за свою руку и взвыл. Тот, с кем в этот момент выяснял отношения я, тоже теперь держался за руку, пытаясь пошевелить пальцами. Тут я увидел еще одно дуло, нацеленное на нас, тоже выбил фазер и отключил его владельца. Оставшиеся двое, к моему изумлению, не захотели с нами связываться. Однако праздновать победу было рано. На бегу они свистели, вопили как оглашенные и взывали по рации к другим армейским патрулям. Поблизости уже раздавался вой сирены, топот тяжелых ботинок и негодующие злые вопли. Женщины к тому времени и след простыл. Я взглянул на своего неожиданного союзника. Он оглядывался. Положение наше было незавидное. С несколькими вояками мы вдвоем могли справиться. Но против целой толпы устоять не могли. Шум и разъяренные крики приближались отовсюду, мы были окружены, казалось, со всех сторон.

— Бегите за мной, — бросил я своему товарищу.

Я нырнул в соседний переулок, свернул в другой, в третий, перемахнул через невысокую ограду, проскочил мимо знакомой площадки и побежал, петляя, дворами. Я не оглядывался, но все время чувствовал присутствие своего спутника и знал, что он не отстает. Топот, крики и выстрелы слышались теперь где-то далеко за спиной, они становились все тише и, наконец, совсем смолкли. Я для верности пробежал еще несколько поворотов и остановился. Уже начинали слегка сгущаться сумерки. Мой спутник стоял рядом. Теперь я мог свободно его рассмотреть. Это был дворянин, очевидно, из провинции. На вид ему можно было дать двадцать семь-двадцать девять лет. Он тоже поднял на меня свои ясные темные глаза. Хотя мы только что участвовали в бешеной гонке, он почти не задыхался и смотрел теперь на меня спокойно и внимательно.

— Позвольте от всей души поблагодарить вас за вашу помощь и своевременное вмешательство. Без вас мне было бы очень плохо, — негромко сказал он.

— Пустяки, — отозвался я. — Очень благородно было с вашей стороны, несмотря на риск, прийти на помощь этой женщине. В наше время такое не часто встречается.