Дао Аркада

— А, Говард, я понял, ты уже стал называть их берсеркерами. Не настолько опасна их телепатия, как о том рассказывают наши СМИ. Что, у тебя какие-то подробности? Хорошо, обсудим. Через полчаса я буду свободен, придешь ко мне с докладом. Все, Говард, — командор резко опустил коммуникатор в предназначенный для него паз на столе. — Господа, у моего первого помощника, весьма перспективного сотрудника, да вы о нем наслышаны, — это Говард, — появилась новая информация в связи с обсуждаемой нами проблемой. Я бы хотел, прежде чем у вас возникнут новые вопросы по этому поводу, ознакомиться с новыми данными и проанализировать их. Только после этого я буду готов ответить на все ваши вопросы. Прошу прощения, но дела службы обязывают.

Командор недвусмысленно дал понять своим посетителям, что визит окончен и им пора уходить. Конечно, в силу своего положения они могли бы сейчас терзать его до бесконечности, пытаясь получить новую информацию. Но, с другой стороны, чего они добьются, поступая таким образом? Дезинформации, которую этот прожженный командор выдумает на ходу. Его можно будет потом проверить, но что толку — уйдет время, и кто-то более ловкий получит точную информацию, а ты останешься ни с чем. Как опытные политики, сенаторы это понимали и не стали давить. Пожав командору руку, они удалились из его кабинета.

Как только дверь за ними закрылась, командор рявкнул своему помощнику:

— Быстро найди Говарда и срочно ко мне, пока он не улетел в какую-нибудь дыру.

* * *

— Уилт, тебе с твоей командой, возможно, вскоре предстоит миссия. Собери парней и будьте готовы, — Говард, разыскав своего ближайшего помощника, с которым его связывали долгие годы совместных операций, задумался: "Насколько верным является решение подключить к операции Уилта и команду? А ведь операция состоится, как пить дать. Если земной корабль захвачен, предположительно захвачен, то надо будет снаряжать команду по его освобождению. Но со своим отрядом я уже несколько лет не встречался. Можно ли им доверять? Прошло достаточно много времени, чтобы они забыли своего командира. Да и потом, за это время у них была масса других заданий. Не изменились ли они?".

— Ты следишь за новостями? Первыми к планете Ликов отправятся ученые. Вторым эшелоном, видимо, придется идти вам. Экспедиция будет долгой. Наши ученые пока не научились использовать плазму для дальних и быстрых бросков.

— Шеф, при чем здесь плазма?

— Представь себя внутри плазменного пузыря. Внутри него скорость обычная, меньше скорости света. Но сам плазменный пузырь, поскольку теоретически он может менять пространство вокруг себя, преодолевает его со скоростью, превышающей световую. Теоретики даже подсчитали, что энергией для осуществления подобного процесса перелета может оказаться энергия так называемых нулевых колебаний, электромагнитных колебаний или микромира, на котором держится вся структура Вселенной. Если бы мы уже обладали этим, то не надо было бы снаряжать две экспедиции и все проблемы мы решили бы сами, без ученых. А так приходится посылать их в качестве гражданских разведчиков. Конечно, в их команде будет и наш человек, но, сам понимаешь, если начнется заваруха с этими Ликами, ученые с ними не справятся. Вот здесь— то и потребуется твоя команда на подходе. Так что подготовь своих, — он сделал ударение на этом слове специально, ведь это уже не его команда, а команда Уилта. — Экипировка будет новейшая, поэтому нужна будет небольшая тренировка для твоих парней.

— Насколько серьезная, шеф? — Уилт по инерции все еще продолжал называть Говарда шефом, хотя он со своими бойцами уже не был у него в прямом подчинении.

— Несколько крупных орудий и индивидуальный инфразвуковой бластер на каждого члена команды.

— Я понимаю, шеф, что это не игрушки, но насколько это серьезно?

— Уилт, в инструкциях к ним все расписано. А кратко скажу: это

оружие основано на использовании звуковых волн с частотой от 0 до 100-120 герц и оно оказывает сильное воздействие на человеческий организм. Человеческий, Уилт! Как оно поведет себя с иными, никто не знает. Кстати, это также будет одной из твоих дополнительных задач — проверка его воздействия на иные разумные существа. Его инфразвуковые колебания не воспринимаются человеческим ухом, они находятся ниже уровня его восприятия, это уже проверено. А на что оно способно... Я отвечу тебе так. Оно может вызвать состояние тревоги, отчаяния и ужаса. Может привести в облегченном варианте к эпилепсии, а при большой мощности излучения — возможен летальный исход. Смерть наступает в результате резкого нарушения функций организма, поражения сердечно-сосудистой системы, разрушения кровеносных сосудов и внутренних органов. Разрываются внутренние органы, капилляры и сосуды. Ты же понимаешь, мы, земляне, не стремимся убивать иных, но если обстоятельства нас заставляют...

Говард в задумчивости машинально крутил круглую пепельницу, стоявшую на его столе только для высоких посетителей, сам он не курил. "С другой стороны, кому еще я мог бы доверить подобную миссию? Они все еще на службе и должны соблюдать субординацию". С этими мыслями он стал просматривать бумаги на своем столе в попытке найти в них какую-нибудь дополнительную информацию, которая могла бы помочь в осуществлении его планов.

Когда на человека надета форма, не имеет значения — какая, то под более высоким моральным давлением, пресс которого пока еще не может сдержать его несовершенная психика, он подвержен соблюдать сопутствующие этой форме ритуалы. Отдавать честь, если это требуется по ее уставу; делать то, что приказывает вышестоящий начальник в точно такой же форме одежды и т. д. На этом держится любая армия. "Если рядовой начнет вдруг рассуждать над приказом прапорщика, капрала, лейтенанта, над содержанием приказа и его смыслом, то к чему это приведет? Если это глупый приказ, то рядовой попытается его не исполнить. А дальше? Дальше это приведет к следующему этапу — он поймет, что не все приказы бывают такими, которые надо исполнять. Он начнет всякий приказ осмыслять с позиций своего развития. Откуда ему знать, что какой-то приказ, показавшийся ему в данный момент и при данных обстоятельствах глупым, не является стратегически важным с точки зрения перспективы? С этого момента начнется развал структуры, которая предполагает данную форму". Эти мысли промелькнули в голове Говарда, и он стал отдавать распоряжения другим сотрудникам на своей базе.

* * *

Уилт сидел в кресле в гостинице, когда его по кодовой связи нашел шеф. В душе он все еще продолжал называть Говарда шефом, хотя они уже и не работали вместе. Уилт уважал своего бывшего шефа. За что? Если бы он задался таким вопросом, то, пожалуй, не смог бы сразу на него ответить. Наверное, прежде всего за профессионализм. Но не только поэтому. Говард в любых ситуациях заботился о своей команде, уважал каждого, насколько бы тот ни был плох как боец. Во всех его приказах, отданных своему отряду, преобладала одна доминанта — для него команда была его семьей. А это для таких специалистов, как они, было главным. У них не было семей, не было друзей вне команды, не было таких женщин, чувства к которым могли бы перевесить чувство боевой дружбы. Их группа и командир — это и составляло их семью на протяжении нескольких долгих лет. "Сейчас у нас другие задачи, но кто их ставит! Видимо, это важно, если спустя столько лет шеф меня нашел. Надо собирать ребят". Эти мысли молниеносно проскочили в голове Уилта, но он не спешил. Время еще было. Он вытянулся в кресле, расслабился, анализируя прошедшие несколько суток прожитой жизни. Что было в порядке, а что было немного не так? В памяти всплыл странный случай недельной давности.

Когда он случайно зашел в это кафе, оно было практически пустым. Ему хотелось всего лишь выпить чашку кофе. Средних размеров кафе-бар, вмещающий человек пятьдесят; столы со скамьями за невысокими перегород-ками, которые давали возможность клиентам чувствовать себя более или менее изолированно друг от друга и в то же время позволяли, приподняв голову, наблюдать за обстановкой в зале.

Толпа нахлынула буквально за какие-то полчаса после 23-00. В основном это были особы мужского пола. Женщин было мало, но были. Приходили по две-три подруги и оттягивались за спиртными напитками, курением и обменом всевозможными впечатлениями. На находившихся в зале мужчин они почти не обращали внимания. Возможно, они ожидали определенных, своих мужчин. Через некоторое время образовались танцевальные пары. Заведение понемногу наполнялось.

Две девицы лет двадцати стояли у конца стойки бара, кого-то поджидая. Виталий, охранник и менеджер по залу, как он себя называл, стоял у двери, около трех автоматов — "одноруких бандитов". Публика в основном расселась по кабинкам. Мужчины кучковались по курительным комнатам, женщины сидели за столами.

Он сидел за пластмассовым столиком один, уложив на соседний пластмассовый же стул свою сумку. В раздумьях потягивая кофе, он не заметил, когда те две девицы, которые кого-то поджидали у входа, присели за его столик с каким-то молодым неприятным субъектом.

— Расслабляешься, парень? — это был скорее не вопрос, а утверждение. Невзрачный сопровождающий девиц смотрел Уилту в лицо и криво улыбался.

— Есть какие-то проблемы? — Уилт не поменял позы и никак не показал своих эмоций. Перевел взгляд на девиц. У обеих был раскрыт рот в призывной улыбке, блестели глазки. Они были все еще свежи и пока не утратили красок своей молодости.

— Девушки хотят с тобой познакомиться, не желаешь? — Уилт промолчал.

— Хочешь, обе с тобой пойдут, но можешь и выбрать, это недорого.

Уилт хотел было послать этого сутенера куда подальше, но, увидев призывный, почти умоляющий взгляд одной из этих симпатичных мордашек, он неожиданно для самого себя решил: — Я хотел бы побыть с ней, — кивнув в сторону девицы с призывным взглядом. Краем глаза он отметил благодарный кивок девицы, она опустила ресницы. — Но у меня нет условий, — добавил Уилт.

— Нет проблем, парень, сто баксов вперед, и мы все устроим.

Сутенер засуетился. Они вышли из кафе, на стоянке сутенер подозвал машину. Втроем они добрались до нужной улицы. Уилт вышел вместе с девушкой, и машина сразу же уехала.

Обычно все свое снаряжение Уилт оставлял на базе. Выходя в город, как он называл подобные вылазки или прогулки по городским джунглям, он брал с собой только нож.

Когда они с девицей уже почти дошли до конца любовного процесса, вдруг раздался стук в дверь.

Уилт натянул на себя брюки, накинул рубашку, не заправляя ее в брюки, застегнул на две пуговицы. Взял со стола свой нож, зажал его в левой руке и спрятал ее за спину. Правой рукой он повернул ключ в замке и приоткрыл дверь.

В коридоре стоял парень лет 30 с забинтованной головой, не тот, первый, но видимо из той же категории подонков, и что-то гнусавил — "Дядя, пока, нам пора", или что-то вроде этого.

Уилт нарочито медленно вышел из комнаты, пряча левую руку с ножом за спиной.

— Ты кто? Муж этой девицы? Ее мужчина? Или сутенер?

— О чем ты говоришь, дядя! Я — все для нее. Привет, "персик"!

— Постой, мы не закончили разговор. Я тебя спросил — "Кто ты ей?".

— Да пошел ты...!

— Нет, так дело не пойдет. Если ты ей никто, а только сутенер, то мы с тобой поговорим.

При этом Уилт скользящим движением руки вонзил нож в правый бок парня на одну треть, остановился и произнес:

— Одно твое лишнее движение, и я перережу тебе кишки.

Гнусавик, не ожидавший такого подхода, замер, побелел и попытался что-то произнести. Он боялся пошевелиться. Он явно не предчувствовал такого выпада со стороны "дяди", которого посчитал слишком старым, чтобы с ним связываться. Сутенер почувствовал, как нож мягко вошел в его плоть и охнул. В первый момент не от боли, а от неожиданности такого поступка со стороны "старичка". Затем, видимо, его мозг просчитал последствия этого удара, и он охнул во второй раз уже от боли и предчувствия своего конца.

— А теперь скажи, зачем ты пришел, кто ты такой и чего ты хочешь? Только правду. Иначе я погружу нож глубже. Отвечай!

Парень стал оседать на пол. Но "дядя" ему этого не позволил. Продолжая держать нож в боку сутенера, другой рукой Уилт поддержал его, чтобы тот не свалился, как мешок, на пол.

— Пока ты еще не потерял сознание, отвечай!

— Я, я, я... помогаю ей...

— Значит, ты сутенер! — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Уилт и провернул нож, как отвертку.

— Пока, подонок, увидимся на том свете...

Вернувшись в комнату, Уилт обнаружил, что девица уже полностью оделась.

— Кто это был?

— Это тот, который меня постоянно мучит, требует денег и бьет.

— А первый, там, в кафе?

— Ну, тот не опасен.

— У тебя есть место, где спрятаться? Нам надо срочно отсюда выбираться.

— Я найду, спасибо вам. А как же вы? Вы его убили? — В глазах девицы Уилт прочитал ужас и опасения за его жизнь, если, конечно, его привлекут к судебному разбирательству.

— За меня не беспокойся, быстро уходи отсюда и забудь этот адрес, ты здесь никогда не была. Мы с тобой сегодняшним вечером просто погуляли по парку, поняла?

Не торопясь, Уилт оделся, по привычке осмотрел помещение, где он только что занимался сексом с девицей, которую как ветром сдуло, и закрыл за собой дверь комнаты. В двух шагах от двери, привалившись к стене, полулежал ее бывший сутенер, теперь уже покойный. Перешагнув через него, Уилт вышел на улицу.

Эти воспоминания двухнедельной давности несколько поскребли душу. Но Уилт не сожалел о сделанном. Подобных подонков он отправлял на тот свет не задумываясь. "Суд, да разбирательства, защита и т. д. А от грязи надо избавляться радикальным способом. Сколько жизней подобная сволочь загубит, пока его достанет правосудие; да и достанет ли, вот в чем вопрос".

Его мысль перескочила на разговор с Говардом. В принципе, он мог бы забыть этот звонок своего бывшего шефа, ведь теперь он — не в его команде. Что же заставило его собраться и принять решение выполнить эту миссию? Наверное, сильная воля, за что его и уважали его парни.

* * *

Воля — что это? Желание, спровоцированное инстинктом и поощряемое разумом? Подсознание дает толчок, а разум выполняет данный импульс? Тогда получается, что так называемую волю провоцирует якобы осознанное действие, а на самом деле бессознательный инстинкт. Осознанным оно становится уже в действии, на поверхности, как инстинкт, осмысленный разумом. Когда люди говорят "он сам волен решать", они не замечают противоречий в своем суждении. Субъект волен решать потому, что у него появилось это, "воля"; т. е. он уже ограничен заданными параметрами, которые можно назвать границами его воли.

Смысл, который часто приписывается людьми волевому поступку или решению, понимается превратно. Он истолковывается якобы как содержание, полностью зависящее от несущего "волю", от субъекта воли. На самом деле это не так. Субъект воли или волевого действия сам ограничен в так называемой своей воле. "Воля" превращается в нечто противоположное — в безволие, поскольку разум вынужден уступить рассудку, как передаточному механизму влияния внешней среды и влияния инстинкта на разум. Последний вынужден исполнить требование рассудка в определенном действии, которое потом назовут волевым действием.