Анимаги

"А еще на них работают боевые маги... Как в книжках", — подумал я, шагая за Симой. Точнее, она вела меня за руку, словно младшего брата-недотепу, а я только и делал, что вертел головой. Без нее наверняка бы в два счета заблудился.

В столовую мы вошли через широкий дверной проем, стеклянные створки которого бы-ли распахнуты до предела. В круглой комнате стоял круглый же стол, на котором аппетитно дымилась еда. Я прикинул: одновременно здесь могли бы усесться человек пятнадцать. Сейчас же к обеду пришли только дети. Костя Клык и Оля Угрюмая (как я про себя назвал ее), сидели с противоположных сторон стола и делали вид, что не замечают друг друга. При этом их взгля-ды постоянно перекрещивались с почти слышным лязгом.

На меня эти двое даже не посмотрели, продолжая работать челюстями. Сима сказала вы-бирать место. Я бухнулся на стул, что поближе к выходу. Мало ли что. Девчонка уселась перед тарелкой супа справа от меня, втянула ноздрями пар. Я тоже втянул. Нет сомнений, тут кор-межка на высшем уровне, не хуже ресторанной. И, конечно, собственный повар.

Я принялся за суп, испытывая неловкость из-за странной тишины. Я привык к шуму в столовке, гаму, воплям, смеху, бренчанию, постоянному передвижению людей. Здесь никто ни с кем не говорил, лишь стучали ложками об тарелки. А еще Угрюмая вздумала сверлить меня этим своим взглядом, но когда я поднимал на нее глаза, она успевала отворачиваться. Клык, заметив мои провальные попытки застать Олю с поличным, даже засмеялся. Я вскипел от зло-сти. Сима бросила в брата комком черного хлеба, он поймал его и отправил обратно.

— Папе скажу, — уведомила наблюдавшая за всем этим Оля, ни на миг не изменив угрюмого выражения лица.

Я чуть не пробил лбом столешницу.

— Эй, ну хватит! — воскликнул я. — Что вы делаете? У вас тут всегда так?

— Типа, — с готовностью отозвался Клык. — Советую привыкнуть, братец. Это только начало.

И все же мой всплеск возмущения немного разрядил атмосферу. Проглотив последнюю ложку супа — хоть наша столовка в интернате была не из худших, но там такого не подавали! — я увидел еще одну женщину. Она вошла с другого хода, неся поднос. Позже мне сказали, это помощница поварихи. По привычке я собирался сам отнести посуду или помочь ее убрать, но Сима покачала головой. Дескать, не мешай, человеку выполнять свои обязанности.

Так перед нами появилось второе, и я углубился в его истребление с головой. Если тут такое меню всегда, я, пожалуй, готов терпеть и Клыка, и Угрюмую, и всех-всех-всех. Даже без-ликих.

В конце концов, мой живот едва не превратился в баскетбольный мяч. После компота мы разжились большой бутылкой "Фанты", и я окончательно уверил себя, что смогу жить в этом доме. Осталось узнать мнение моего нового родителя. Подходит ли этому дому сам Ким Столетов.

Казанцев приехал почти сразу после того, как мы закончили и выползли из столовой. Клык и Угрюмая убежали по своим делам, а Сима осталась рядом со мной.

— Ты тоже иди, — махнул я рукой. — Не надо со мной возиться.

— Но я хочу возиться, — возразила она, состроив кошачью мордочку, — и мне еще надо показать тебе дом... — Здесь Сима поманила меня к подоконнику и отодвинула штору. Я по-смотрел через стекло. Отсюда был виден большой двор, посреди которого застыл еще один внедорожник. — Вот и папа, — прибавила Сима радостно.

Из машины выбрался человек в дорогом костюме, махнул водителю и быстро направил-ся к центральному входу. На вид этот Феликс Николаевич был даже слишком молод, я пред-ставлял его совершенно другим. Может, дело в какой-то магии, меняющей внешность?

Когда Казанцев забежал за колонну, Сима повернулась ко мне с довольной улыбкой.

— Так экскурсия откладывается? — спросил я осторожно. Вообще-то, мне куда инте-реснее было бы пройтись, чем знакомиться. Претила мысль о церемониях, изучающих взгля-дах, разговорчика в стиле "Слушай сюда и запоминай правила, которые будешь соблюдать!". Очень хотелось думать, что Казанцев не такой, но я не верил. Образ жизни не может не накла-дывать на человека своего отпечатка.

— Пока да, — сказала Сима.

— Мне идти к начальству на ковер?

— Когда вызовет. Сейчас не будем мозолить папе глаза.

Я пожал плечами.

— Как скажешь.

У меня решительно не было идей, что делать дальше, зато после такого сытного обеда тянуло спать, и я уже чувствовал, как тяжелеют веки.

Мы стояли в одной из проходных комнат. Пошарив глазами, я увидел небольшой ди-ванчик. Это был симпатичный диванчик, который так и звал меня прилечь и задать храпака...

Тем временем Сима встала у двери и склонилась к щели.

— И часто ты так уши греешь? — спросил я, приблизившись.

— Тсс! — Девчонка прижала палец к губам. Выглядело все очень таинственно, поэтому я смолк, правда, дурацкую ухмылку с физиономии убрать не успел. — Ким, ты многого не зна-ешь. Этот дом... необычное место даже для...

— Кого?

Сима тихо застонала.

— Ну почему мне нельзя говорить!.. Короче, если уметь слушать и смотреть, можно узнать много интересного.

— Например, — не отступал я.

В ответ она только покачала головой, продолжая слушать. Я тоже прилип к двери. За ней, очевидно, находился холл, где как раз в эту минуту Казанцев разговаривал с какой-то женщиной. Она отвечала сдержанно-вежливо: "Да", "Нет", "Конечно" и далее в таком духе. Я решил, что это домработница, которой хозяин дает новые распоряжения. Целых фраз я разо-брать не мог.

Сима тронула мой локоть. Я повернул голову. Девчонка знаком показала мне идти за ней. Я пошел. К моему удивлению, в углу комнаты обнаружилась другая дверь. Мы юркнули в нее.

Ага, дело по мне. Всегда обожал ползать по разным тайным местечкам, только раньше это были заброшенные дома, чердаки и подвалы в интернатах. Правда, хабар, который мы с пацанами собирали в своих экспедициях, не представлял никакой ценности. Он считался пре-стижным только по причине, что добыт из крутого места, куда могут пролезть лишь избран-ные.

Мне захотелось рассказать об этом Симе, но ей было не до меня. По узкому коридорчику мы прошли на площадку перед лестницей. Ага, тут я спускался к обеду, помню. Остановив-шись, я огляделся. С какой стороны теперь холл?

— У взрослых свой мир внутри нашего мира, — сказала Сима. — Они не очень-то нас посвящают в свои тайны.

Я хмыкнул.

— Когда-то было иначе?

Сима посмотрела на меня задумчиво, я ждал, что она сообщит мне что-то сногсшиба-тельное.

— Лучше всего вернуться.

— А он вообще, очень строгий? Как он вас наказывает?

— Папа? Смотря что иметь в виду. Бывает, лишает телевизора, компьютера или еще че-го на неделю или больше, — сказала Сима, пока мы поднимались по лестнице.

— А мама? Кстати, ее как зовут?

— Валерия Сергеевна. Она добрая. Замкнутая, кажется холодной, как снежная королева, но уж какая есть.

Мы поднялись, повернули за угол и натолкнулись на Олю. Угрюмая резко остановилась, от возмущения раздув ноздри.

Сима устремила на нее тяжелый взгляд.

— Как дела? — брякнул я, опасаясь, что сейчас эти двое вцепятся друг в друга.

Сестры не сказали друг другу ни слова, не решились и на нечто большее. Младшая так же резко взяла с места и пошла прочь, каждым шагом будто вколачивая в паркет гвозди. Через секунду Оля уже сбегала по ступеням.

— Странная она, — пробурчал я, вспоминая ее хищный холодный взгляд. — А в чем причина? Или это тоже — тайна?

— Не смейся, Ким.

— Я смеюсь, потому что смешно.

— Не смейся, — повторила Сима, открывая дверь моей комнаты. — В нашем мире все не так радужно, как ты думаешь.

Тут я определенно не мог удержаться от смеха.

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю!

Сима поджала губы. Я хотел прибавить еще кое-что, пожестче, чтобы она кое-что поня-ла, но застыл на месте. Мой взгляд был направлен поверх ее головы, на силуэт человека, сто-явшего в центре комнаты.

Сообразив, в чем дело, Сима резко обернулась.

— Привет, детишки, — поздоровался мужчина.

Он стоял спиной к свету, я не мог видеть его лица, но знал, что он широко улыбается.

— Привет, пап, — выстрелила Сима. Уже через миг она висела на его шее, а Казанцев тихо посмеивался.

— Вижу, в нашем полку прибыло, — произнес, обнимая дочь, мой новый родитель. — Ким Столетов, да?

Обнимашки устраивать я не планировал, поэтому, с трудом проглотив ком слюны, про-сто ответил:

— Здрасьте.

Глава 9

Крутой был кабинетик у Казанцева. Дорогая антикварная мебель, картины на стенах, массивный письменный стол, на котором все барахло стояло в идеальном порядке. Находилась эта маленькая пещера сокровищ на первом этаже особняка, за двустворчатой дверью, которая сама бы выдержала, наверное, удар машиной. Напротив двери находилось большое панорам-ное окно, закрытое жалюзи. Видимо, Казанцев сделал это нарочно, чтобы я не пялился наружу во время беседы. Водился за мной такой грешок. Часто я сидел на уроках и тупо пялился на птичек, пока не окончательно не выводил из себя препода и не зарабатывал очередной двояк.

Казанцев выделил мне роскошное кресло, даже сам придвинул его так, чтобы я сидел напротив него. Я устроился с ногами, решив проверить, не завопит ли хозяин, что я порчу до-рогую обивку. А он словно не заметил, расстегнул пиджак, занял место за столом, провел ру-кой по чуть сбившейся прическе.

Что я мог сказать о нем? Лет тридцать пять или тридцать семь, наверное, высокого ро-ста, спортивного типа, наверняка, отлично бегает, ноги длинные. Правильное лицо, хотя на классику не тянет. Глаза темные, волосы каштановые. Больше ничего такого особенного, его бы в рекламе снимать, где бизнесмены улыбаются до ушей и пожимают друг другу руки. Знае-те, по телеку встречается.

— Ну? — спросил Казанцев, сложив локти на столешнице и сцепив пальцы замком. — Как себя чувствуешь?

— Нормально. Осваиваюсь.

— И со всеми познакомился?

— Точно.

Пока желания дерзить и прикалываться у меня не возникло, что бывает довольно редко при встрече с чужими дядями-начальниками.

— И как тебе дом? — спросил Казанцев.

— Недурно.

— Угу. Знаю, ты подрался с Костей.

— Подрался, — с вызовом подтвердил я. — И что?

— Ты напал первым. Мне хотелось бы знать, в чем причина твоего поступка.

Здесь я напрягся. Очень многие говорили мне эти слова. Всем надо было знать, почему я веду себя как малолетний террорист и не даю житья честным хулиганам. Ни к чему хорошему подобные разговоры под душам не приводили. Я только закрывался, одевал броню, вспоминая свой девиз: ни единого шанса чужакам. Пусть не думают ковыряться у меня внутри.

Неужели я в Казанцеве ошибся?

Он терпеливо ждал. Ни отвращения, ни презрения, ни злобы не отражалось на его лице, только внимание.

Сбитый с толку тем, чего не увидел, я почесал затылок и нервно поерзал в кресле.

— Ваш сын явился и стал давить на меня, показывать свою власть. — выдал я. — Гово-рю сразу: такого не терплю.

— Но он не бил тебя?

— Нет, врать не стану.

— Ценю откровенность, — кивнул Казанцев. — Сам предпочитаю открыто говорить о проблемах.

— Ага, — бросил я, не совсем понимая, чем это мне грозит.

Он покрутил обручальное кольцо на пальце.

— Не сомневаюсь, у тебя были причины для драки. И мне известно, что ты из тех, кто не проходит мимо несправедливости. За что нередко и страдаешь.

— Ага, весьма даже часто.

— Надеюсь, здесь тебе не придется доказывать свою правоту кулаками, Ким, — сказал Казанцев. — Спишем этот случай на недопонимание.

— Согласен. Только вы скажите Косте, чтобы больше не корчил супермена передо мной. Иначе врежу.

Здесь мой новоиспеченный папаша расхохотался. Взял просто, запрокинул голову и буквально оглушил меня.

Признаться, я вздрогнул от неожиданности, на миг моя душа ушла в пятки. От такого холеного господина, одетого с иголочки, персоны публичной, трудно ожидать подобной вы-ходки.

Но мне понравилось. Зануды так себя не ведут. Может быть, мы и поладим.

— Ладно, Ким, ладно, я учту твое пожелание... — Казанцев утер слезу. — Костя ведь весьма крепкий орешек, мне отлично известно. Он способен кого угодно вывести из себя. За-датки лидера не дают ему, видишь ли, покоя, а в его возрасте неумение сдерживаться может кончиться очень плохо.

— Скажите, а кто вам рассказал обо всем? Оля?

— Оля? Да, рассказала, — подтвердил Казанцев спокойно. — Она всегда рассказывает.

— Всегда? Это же ненормально. У нас вот, если стучишь преподам, жди, что ребра пе-ресчитают...

— Бедняжке досталось. Такое вот стремление к порядку помогает ей справиться с не-приятными воспоминаниями.

— Все равно ерунда выходит, — возразил я. — У нее, значит, были проблемы, а я типа жил на тропическом острове и валялся под пальмой! У меня было все зашибись? А у Симы? Нет же! Почему вы поощряете эту малявку?..

Казанцев выставил руки перед собой в успокаивающем жесте.

— Во-первых, эта малявка твоя сестра, Ким. Начни привыкать к этой мысли. Во-вторых, просто поверь. Когда мы нашли Олю, речь шла буквально о жизни и смерти, и я не шучу.

Да. Не шутил. Вообще, его открытость меня даже пугала. Обычно взрослые не могут обойтись без маски, когда общаются с такими, как я, но этот тип выбивался из общего ряда.

Было в нем нечто, с чем я еще не сталкивался.

"Не забывай, что именно на Казанцева работают люди, дравшиеся с безликими, — по-думал я, чувствуя, как по спине проходит колючая волна. — Кем же тогда может оказаться он, их начальник?"

— Ты многого не знаешь, Ким, — прибавил Казанцев, — поэтому не руби с плеча. Вы-ходки Кости, жалобы Оли... — это лишь ничего не значащие мелочи.

— Ладно, — согласился я. — Мелочи. Вы правы.

— Просто здесь у нас... все немного не так, как в мире, к которому ты привык, Ким. Иные порядки. Иные... приоритеты. Понимаешь?

Я изобразил усмешку. Хороши разговорчики, жуть нагоняют... Но ничего, пуганый.

Забросив ногу на подлокотник кресла, я бросил:

— Мой словарный запас большой, еще не такие слова понимаю.

— Ну вот, значит, я не ошибся. — Ободряющая гримаса. Дескать, приятно иметь дело с человеком с мозгами.

Затем быстро посмотрев на часы на левой руке, Казанцев кашлянул.

— Давай договоримся. Сейчас — только самое важное. Задавай вопросы, я буду отве-чать и постараюсь не упустить важных деталей. Ты ведь хочешь понять смысл?

— Само собой, — пробурчал я.

— Поначалу ты, наверное, не сумеешь уложить все в голове, но не расстраивайся: я не заставлю тебя сдавать экзамен. Пройдет немного времени — и ты быстро освоишься. — Он подался вперед. — Твоя жизнь изменилась, Ким. Изменилась навсегда. Если найдешь правиль-ный угол зрения, ты увидишь в ней поистине безграничные перспективы. Поверь мне.

Как-то все слишком хорошо, подумалось мне. За все новое, за всякие крутые ништяки ведь приходится платить, разве нет? Какую плату потребуют с меня?

Я внимательно посмотрел на Казанцева, но он и не думал отворачиваться.

— Значит, можно спрашивать?